Николаус Ленау. Женщина и дитя

Был летний вечер и пора заката,
Я одиноко странствовал в горах
И думал, нежась в солнечных лучах,
О том, что есть и что ушло когда-то.

Ни ветерка, ничто не шелохнётся,
Вдали мне открывался чудный вид,
Где бор сосновый как оплот стоит
Того, что всё хорошим обернётся.

Навстречу шла крестьянка по дороге,
– Храни Вас Бог, – промолвила она;
– Спасибо, – отвечал я, – так нужна
В пути неясном, тёмном помощь в Боге.

С крестьянкой рядом – малая девчонка,
Смущённая приветствием моим,
В руках её кусочек хлеба, им
Домой пыталась звать она телёнка.

– Идём, дружок, – малышка говорила
Так искренне, любовно и сердечно,
Что зов невинной простоты навечно
Мне в сердце неожиданно вселила.

Я долго, глядя вслед им, простоял.
– А жизни будет счастлива дорога,
Когда всё от природы и от Бога, –
В горах тех всей душой я осознал.

Weib und Kind

Ein schwu:ler Sommerabend wars, ein tru:ber,
Ich ging fusswandernd im Gebirg allein,
Und ich bedachte mir im Dа:mmerschein,
Was mir noch kommen soll, was schon voru:ber.

Kein Windhauch zog, die ernsten Tale ruhten,
Und wunderbar war mir das Fernste nah;
Der Tannwald stand ein fester Bu:rge da,
Dass sich noch alles wenden wird zum Guten.

Mir kam ein armes Bauernweib entgegen:
»Gelobt sei Jesus Christus!« sprach sie mir;
»In Ewigkeit!« so dankt ich freundlich ihr;
Es ist der beste Gruss auf dunklen Wegen.

Ihr folgt' ein kleines Mа:gdlein, halb erschrocken,
Als sie mich sah und ich die Hand ihr bot;
Sie mu:hte sich, mit einem Bissen Brot
Ein zo:gernd Kа:lblein mit sich heim zu locken.

»Kumm, Kalberl, kumm!« so rief das Kind dem Tiere;
Das klang so innig, lieblich und vertraut,
Dass ich der Unschuld heimatlichen Laut
Aus meinem Herzen nimmermehr verliere.

Lang blickt ich ihnen nach, bis sie verschwunden.
Und dass ein Leben schо:n und glu:cklich nur,
Wenn es sich schmiegt an Gott und die Natur,
Hab ich auf jenem Berge tief empfunden.