Зима ходит в твоих рваных джинсах

Метр, 10, 20 сотен метров.
Зима наступает на этот город всей ступней. Рисует стекла, заглядывает в воротники, бьется дрожью по коже.
В каждый двор вдувается, неспеша вползает, вмерзает, лязгает зубами, порошит скамьи инеем, прячется в карманы холодным руками.

Просится, рвется в дом, заходит через подъезд,
стучится - впусти погреться, дай рукавицы.
Требует смирится, она царица, ты же раб и слаб,
тонок, сам острей иголок,
холоден как спица и главное не спиться,
ты же сам уже не рад.
Она - Зима,
мощь и сила, рвала, крушила,
на руках носила тоньше зеркал хлопья снега, нежна, легка,
бесконечно-бессмертна.

Она остужала Светила.
Она мерило.
Твой срок.
Твои 40, твои 45.

Она твердый знак, она мягкий знак , она заглавная Ять.
Она невидима, непробиваема, непроизносима.

А теперь мой друг, закрой глаза,
представь снег, звук, тонкий стон, стук, шелест сотен рук.
Ты друг-странник,
пеший Дон Кихот, изгнанник,
оборванец, Робин Гуд, ее избранник.

В твоем ранце лежит сердце,
зеркальце, наперсток, зарядка от айфона,
билет метро, пластинка и Икона.
В твоем плеере хруст первого снега,
шелест моря, треск огня и 5я симфония.

Зима ходит в твоих рваных джинсах,
поет твои песни, когда ей не спится,
по твоим рукам холодком струится,
паром изо рта клубится.
Она не могла в тебя не влюбиться.

Ты Кай.
Непробиваемая толща льда,
айсберг под небосводом.
Снежный щит.
Под твоей кожей чип зашит.
Но вот он запрограммирован на свободу