Письмо в изумрудный город

Меркнут тени сумеречной зоны.
День весенний долог и наверчен.
Предвкушенье нового сезона
Обернется вновь внезапным смерчем.
Урагану хижина - не масса.
И в любом полете нет проблемы:
Занести хибару из Канзаса,
Прекратив злокозние Гингемы.
Межсезонье и мокреть, и слякоть,
Снега оседающего груды.
Крыши продолжают горько плакать,
По стране сплошного изумруда.
Стали явны признаки и знаки,
Стали мелодичны даже кошки.
Смыслы обрела брехня собаки -
Верно-бессловесного Тотошки.
Ветра зов и в пятой точке шило –
Приступы сезонного безумья.
В масленицу был сожжен Страшила,
Растеряв иголки остроумья.
Еще месяц до цветенья сливы.
Элли – это мало или много?
Я дрожу, как друг мой - Лев трусливый.
Желтая кирпичная дорога
Смутно проступает из тумана -
Неподатливая недотрога,
Обрывается у океана.
От весны достаточно и слога –
"Вес": весло и  вести, и веселье.
Господи, пускай не будет старость!
Дровосек, почуяв гон весенний,
Чинит сердца тряпочного парус.
Разминает ржавые суставы,
На дорожку масло пьет из блюдца.
Я рассвет встречаю у заставы.
Дул бы ветер – паруса найдутся!