После бани

Пропотею в парилке,
Окунусь в озерцо,
Отхлебну из бутылки
Грамм, пожалуй, пятьсот,

Затяну баритоном
Про мороз и коня,
И в Париже бессонном
Станет слышно меня.

И французская баба
От любви задрожит:
«Задолбали арабы.
Где ты, русский мужик?

От полночных метаний
Не способны спасти
Ни задохлик-ботаник,
Ни плейбой-трансвестит,

Ни гламурный педрила,
Ни седой старикан…
Я бы щей наварила,
Налила бы стакан,

С богатырского тела
Сорвала бы шинель…
В дорогих лабутенах
И в белье от «Шанель»

Наслаждениям плотским
Предалась бы… Приди,
Грубый варвар в пилотке
С ППШ на груди!».

Желваками играя,
Я скажу: «Натали,
До какого же края
Вы себя довели…

Говорил же – культура
Не спасёт ни хрена.
Так и будешь, как дура,
В лабутенах одна.

Не кручинься, Наталка,
Дожидайся – к утру
Я приеду на танке
И тебя заберу.

Но пока на кончину
Мир себя не обрёк,
Верный путь для мужчины –
За портвейном в ларёк».

Выпью, тёщину сливу
Поломаю в сердцах,
И затихну, счастливый.
И усну в огурцах.