Монолог Ланселота

Ты же знаешь, что я украду твою женщину,
что  украв её, я разрушу царство твоей души,
развенчаю в тебе всё королевское,
убью в тебе всё живое,
все что ты любишь?
Ты слишком стар чтобы тягаться со мной,
ты слишком мертв в своей благородной мудрости,
в своих морщинах, которые, как  высушенные солнцем реки
уже не несут  смертоносной влаги для окружающих тебя пустынь.
Убей меня сейчас,
убей меня когда я говорю тебе это,
а  было бы еще лучше, если бы ты убил  меня как только встретил,
ибо мои шаги, звук которых ты не захочешь рассечь своим мечом,
будут означать твою смерть.
Убей меня, чтобы жить самому.
Убей меня, чтобы медленно превращаться из гордой птицы,
взирающей с высоты небес на преклоняющую перед ней свои колени землю,
в тварь, которая сама едва-едва волочит по земле свои колени…
Убей меня, пока ты еще можешь меня убить!
Забудь о чести.
Что такое честь для мертвеца?
Мертвеца которым ты станешь, если я буду жить…
Убей меня в открытом бою,
убей,  если я буду настолько глуп,
что не различу под соломой, настеленной  на дороге твоей царственной открытости,
ям с поджидающими человека тиграми.
Убей меня тайно, из-за угла,
убей  руками того кто не брезгует марать свои руки кровью и золотом,
кто любит тебя за власть, которой ты поделишься с теми кто тебе помогает
и ненавидит меня за безвластие которым я поделюсь  с теми кто помогает мне…
Убей меня!
Смерть, возможность умереть от руки ближнего
/ потому что тот кто далеко от тебя,
еще слишком далек от выгоды действовать мечом и кинжалом/
это и есть то чувство локтя,
которое связывает между собой по-королевски
мудрых людей…
Убьешь меня, и только тогда, иди и спокойно ложись в постель.
Ложись, чтобы еженочно превращаться
и в своих старческих снах,
и в прекрасных глазах Гвиневры,
когда Гвиневра, опечалено закрывая глаза,
обнимет тебя бедрами голыми и скользкими,
в счастливого Ланселота...