Орёл

                (рассказ)
Орёл – это собака. Да-да,  настоящая немецкая овчарка. Мальчик. Остался бы в Германии, звали бы его Ульрихом или Дитером, а то и Зигридом. Ничего себе имена, звучные, а ощущение такое, будто недозрелый крыжовник разгрыз!  Ни тебе изюминки, ни полёта души! А тут вот – Орёл. Царский размах! Сколько ожидаемых достоинств в одном слове! И будь любезен, соответствуй! Уж как-нибудь постарайся быть храбрым, зорким, благородным! В Орле всего этого было в избытке. Особенно благородства. 

Дядя Аким, муж моей крёстной, привёз Орла из Германии после войны, когда тот был совсем крохотным щеночком. И воспитал хорошо – послушен, силён, умён, даже находчив. Размером с телёнка будет. Набросится – с ног сшибёт. Ну чем не образцовый защитник?

Орёл души не чаял в моем отце. Унюхал, наверное, родственную душу. Папа часто приезжал к дяде Акиму на дачу. И вот однажды…

Папа открыл калитку и приветственно замахал Орлу. Тот, сотрясая воздух радостным, раскатистым лаем, во весь опор помчался навстречу своему любимцу. Орёл взгромоздил огромные лапы на плечи отца и принялся с обожанием лизать его щеки. Наконец-то, хоть какое-то разнообразие в этой сельской монотонной жизни! Добрая, родная душа заявилась! Папа мужественно терпел телячьи нежности. Главное – устоять на ногах, килограмм тридцать живого веса на нем точно в тот момент повисло.
 
Дядя Аким стоял на крыльце и наблюдал за затянувшимся приветствием. Уж не знаю, почему это ему не понравилось, может быть, Орёл так не радовался хозяину, как гостю, но Аким вдруг властно скомандовал:
–  Фас, взять его!
 Опешили оба – и Орёл, и мой папа. Орёл подбежал к хозяину, сел на задние лапы и вопросительно взглянул на него. Может, ослышался?
 –  Фас, взять его! – снова рявкнул Аким.
Орёл с лаем рванул к калитке, остановился там, как вкопанный, и начал внимательно разглядывать окрестности сквозь забор. Никого. Он быстро вернулся к Акиму, склонил голову набок и вопрошающе гавкнул, будто уточнял:
– Кого фас-то? Чужих нет.
– Ты что, не понял? Толю, Толю фас! Дружка твоего закадычного! – усмехаясь, пояснил Аким.  Он решил сломать Орла, показать, что дружба – дружбой, а служба – службой! И служит Орёл только ему, Акиму. Если надо – и мать родную загрызи!
Орёл, мудрый, проницательный Орёл, он всё понимал!  Команда хозяина – закон. Её надо выполнять. Но фас – это значит наброситься на врага, а какой же Толя враг? Он –  свой и такой добрый…
 Орёл вдруг пронзительно, жалобно заскулил и принялся юлой кружить вокруг Акима. Таким я не видела его никогда. Мне даже показалось, что он сразу как-то уменьшился раз в пять, на брюхе вымаливая разрешение хозяина не выполнять такой несправедливый приказ! И он, гордый, сильный Орёл, плакал!
- Кимылич, не надо, - сконфуженно просил отец, - жалко его, смотрите, как мучается…
 Полное имя дяди Акима – Аким Ильич, но все звали его Кимылич. Долгое время я думала, что это еще одно имя дяди Акима. Так вот Кимылич был непреклонен. Как же, надо показать, кто в доме хозяин!
 А Орёл вился юзом вокруг Кимылича и продолжал скулить, даже нет, не скулить, а кричать от боли, но боли сердечной, когда неволят душу, унижают недоверием и самодурством.  Пишу сейчас и думаю, о ком это, собственно, я – о собаке или о человеке? Как-то здесь они местами, по-моему, поменялись…
 
С того самого дня началось противостояние Орла и Акима. Орёл и раньше делал подкопы в разных местах участка возле забора. И убегал,  когда, наверное, нужно было  подпитать свой дух вольной жизнью. Убегал он обычно в лес, жил там несколько дней, отдыхал от людской глупости, но всегда возвращался. Чувство долга, наверное…
 
После того случая с моим отцом Орёл не вернулся. Он делал четыре подкопа и все Аким, видимо предчувствуя серьёзность помыслов своего питомца, вовремя закапывал. Но пятый подкоп ему обнаружить не удалось, и Орёл убежал. Навсегда. Он выбрал свободу – свободу от обязательств перед человеком, который требовал от него быть только животным. Но он-то ведь Орёл!

Прошло лет пять. Мы приехали на дачу к Кимыличу поздно вечером, а рано утром, как всегда, отправились в лес. Я любила ходить в лес с отцом. Он – быстрый, уверенный, полный радости от соприкосновения с чудесным, живительным миром природы – умиротворяющее безмолвной,  освежающе-приветливой,  и потому – такой целебной!  Отец будто летал по лесу, а я вместе с ним. Отец любил забраться вглубь леса, в самую что ни на есть глушь, где мало кто ходит, потому что только там и можно отдохнуть от мирской суеты. Так, бодрым шагом бороздя лесные просторы, мы вышли на опушку леса. Небольшая поляна, благоухающая клевером, иван-чаем и ромашками, отделяла нас от кромки по-детски чистой березовой рощицы. И там мы увидели Орла. Он стоял на тропинке между берёзками и смотрел на нас. Он нас узнал, это читалось в его глазах. Мы молча смотрели на Орла – он похудел и утратил былой лоск, но в нём чувствовалась такая внутренняя свобода и гармония, что мы невольно залюбовались им.
–  Пойдем домой, Орёл, –  тихонько позвала я.
Орёл склонил голову набок, улыбнулся – хотите верьте, хотите –  нет, но так всё и было, развернулся и со счастливым лаем помчался вглубь рощи. Это был его дом, и мне казалось, что Орёл летит…