Анна

Петр мерными шагами прогуливался по аллее. Вся земля была устлана тусклым ковром  опавших листьев. Они смешались в какое-то размокшее одеяние и почти закрыли всю траву. Лишь дорожка, по которой надлежит гулять всякой более или менее воспитанной особе после чая, была очищена старательным дворником. Сам же он сейчас или дремал в маленькой затхлой комнатушке, или стоял, задумчиво глядя в даль и положив для удобства сухой подбородок на круглый черенок.
Петр едва заметно кивнул знакомому банкиру, достойному человеку, и немного ускорил шаг: не хотелось встречать еще кого-нибудь, а еще хуже останавливаться и поддерживать разговор. В конце аллеи, в тихом углу стояли задумчивые лавочки, немного запорошенные листвой. Петр огляделся: никого. Сел на легким вздохом.
Тихо…тихо было на пустынной аллее. Все гуляющие остались далеко, там где слышится цокот копыт и стук  колес. А здесь было тихо…очень тихо….
Петр с наслаждением закрыл глаза и расслабился. здесь, так далеко от целого мира было необыкновенно спокойно на душе. Так, как в детстве на Рождество. Сначала как по волшебству появляется елка, вся в шарах и свечах. В этот день всегда так приятно замирает сердце…и он подбегал к матери, пытаясь обнять ее накрахмаленную юбку, от которой всегда пахло печеньем и еще чем-то кислым…
Петр, забывшись, даже раскинул руки, вспоминая те дни. Кончиками пальцев он случайно зацепил верхний слой листвы на скамейке. Из-под вспугнутых листьев показался красный уголок. Петр быстро смахнул все желто-красные лоскутки и вытащил небольшую книжечку. Темно-красный переплет был освежен золоченной надписью.
«что- то на французском.»- машинально отметил Петр, а затем осторожно открыл находку. Желтые от влаги, а может времени страницы разлеплялись неохотно. Там были какие-то стихи. Петр не стал заострять на них внимание, зато заметил аккуратную дарственную надпись: «милой Софии на долгую память. Анна».
Надпись была витая, но не слишком. Ощущалось чувство меры и красоты. Петр еще раз перечитал строки и задумался.
Кто же эта София?  Почему она бросила подарок? Может, в спешке сбежала со своей любовью? Сидела тут, тихо читала, потом подбежал Он, сказал горячую речь, и, взяв ее за руку, повел к карете. И уехали за границу, например в Париж…или поселились в каком-нибудь русском городе, вдали от дома, этой аллеи и маленькой красной книжки.
А может, Софию хватил удар? И то, что всего минуту назад упивалось сладостными строками, вдруг превратилось в холодное бледное тело… и маленький молоточек в районе запястья вдруг замер, затих, боясь спугнуть прекрасное видение…
Петр взглянул на часы и покачал головой- сегодня он долго. Он взял книжку, бережно положил ее в карман пошел домой. Там, после ужина и рюмки водки он вновь взял в руки свою находку. в свете свечей темно-красный превращался в зловещий черный.
«милой Софии на долгую память. Анна»
Петр опять задумался. Если София- бледная, неясная тень, то Анна… нет, Анна живая. Вот же ее перо скользнуло по страницам! Вот аккуратный виток, элегантный и утонченный. это тоже Анна. Все слова надписи- Анна. Каждая буква- Анна. Они стоят плечом к плечу и одергивают юбки из прошлого. Но кто же она?
Девица, впечатленная стихами? Или вполне взрослая женщина, вдруг впавшая в притягательную юность? А может, это предсвадебный подарок? Так сказать, прощание с глупостью и беззаботностью? Нет, вероятно Анна уехала и оставила в память о себе просто эту книжку. В память о человеке- бессмысленные стихи. Впрочем, как и все в этом мире…
Слуга громче повторил вопрос, видимо, он уже давно стоял здесь. Петр потряс головой, отгоняя призрачную Анну.
-я говорю, вам постель готовить, или к князю Страндорскому на бал поедете?
-бал? Ах да, бал…нет, отвезешь ему письмо с извинениями. Я сейчас напишу.
Петр торопливо взял перо и застрочил по бумаге.
-вот, -передал он сложенное письмо. – отвезешь сейчас же. Дождешься ответа и вернешься. Возьми на извозчика.
-благодарю, - слуга откланялся и вышел.
Анна… Петр вернулся к своим рассуждениям. Взрывать мосты прошлого оказалось притягательно приятно. Анна…какая же ты? Такая же тонкая и утонченная, как и твоя надпись? Ангел с голубыми глазами. Или черноокая роковая красавица? А может, Анна, ты широка в кости, а потому носишь  многослойные юбки? Но при этом лицо у тебя приятно и даже мило?
Любила ли ты, Анна? Билось ли твое сердце чуть быстрее при виде Его? Или оно пока каменно и ждет еще?
Анна, Анна… ты подарила мне задумчивость, вопросы сердца. И знаешь ли про это? Нет, ты, вероятно, беззаботна и порхаешь маленькой синичкой? Крохотной, с желтой накидкой легкомыслия. Но…жива ли ты, Анна? Или, предчувствуя скорую кончину, оставила Софии эту книгу? И сейчас, Анна, ты холодна, ты труп…
 
Ты тлен, а я есть.

Хех, а я живой.