О кисти в сумасшествии

Я рисую тебя отпечатками рук
На зеркале где-то в глубинах подвала
Твоих пошлых, безудержных мук,
Я рисую тебя, как ты жизнь продавала.
 
С мылом в руке
Головою в петле
С веревкой на шее
Ты от шепота млеешь.

Где-то в саду под Венерой мы играли в пиратов.
В континуумах мы создавали маленькие клады.
Мы зарывали в землю сердца, разрезая плакаты.
И из них скрепляли нашу Лунную сонату.

Ты уже и не знаешь, не помнишь, но я рисую тебя.
Где-то весной на веранде, на Марсе, теряя себя.
Тюлем под потолком, крючками и белобрысыми стойками,
Радугами на Олимпе, больничными мертвыми койками.
Я пишу облаками, обмакивая кисти в океаны.
Я ворую краски у парусов, смешивая в меридианах.
Я рисую тебя, я пою про твой силуэт.
Я рисую тебя, продлевая секундный момент.

Твоими словами, кружевом растворяя
Я расписываю твои глаза, водой растирая.
Твои слезы тенями ложатся на закаленные пески.
Очертания в ночи выделяют лицо и больные виски.
Ты плачешь, мой прочерк между скал, как Мадонна.
Мой нимб ангела, твоя чистота в солнечных звонах.

Я творю, я лишь взглядом заставляю пылать
Цвета на холсте, чтоб твое нутро передать.
Я рисую тебя три миллиарда лет вперед.
И летними бризами,
Туманами сизыми
Я отправляю твою душу в полет.

Я рисую тебя два миллиарда лет назад.
Пусть ты даже умрешь в божьих объятиях,
Я оставил за тобой след из огромных наград.
Мой холст впитает тебя, превращая в заклятие.

В тоннелях под землей, около самого ада,
На границе постов, у колонн  кристального сада,
Буквами, рогами, чьими-то чужими скулами,
Пальцами, шипами, слепленными нами лунами,
Я рисую тебя, руками смещая человечность,
Я рисую тебя, рисую целую вечность.