Бесконечное

Это цикл мыслей о нашей жизни.


Ещё раз про Ассоль

На доверчивых далях скалистого Севера дней, до которых доплыть удаётся живыми не всем, далеко не всегда ожидает нас море огней, и других водоёмов на них не увидишь совсем.

А увидишь пустыню и тупиков целый базар, и летающий пух, поседевший, как пепел. Нет, снег. Но на нём не остынут мечты, просолившись в слезах, даже если им за..., и тебе не до крыльев во сне, вместо них две лопатки и опыт - горбом - за спиной, и в альбомах столпились портреты забытых друзей, и тетрадки-палатки с оглядкой припомнить смешно, и разбились в степи две кареты, а ты на козе, и на юге оставленном сытно, темно и тепло, и побита бессонницей шкура потёртых ночей, и в проклятую старость по пояс воды натекло, и заметно усохла душа..., и ещё... - и вообще...

На доверчивых далях скалистого Севера дней, на крутых берегах, где Ассоль никогда не паслась, не затёрты во льдах, стаей тупиков плачут по ней шумный дом с пирогами и пара не склеенных ласт.

Только где она бродит, неведомо мне и тебе, и чего она хочет, не знает, наверно, сама, но при ясной погоде скрипит в том дому колыбель, видно, ждёт её дочку, пока не настала зима на доверчивых далях скалистого Севера.


О зависти. Ещё.
_______________

На завистливых далях песчаного Юга ветров, где самумы с мистралем сплетаются, падая в штиль, там где ждали и звали того, что зовётся добром, и смеялись над страхом, стремясь к окончанью пути, мы оставили радость открытого настежь окна, на котором листает дневник непутёвый апрель. Там распахнутым взглядом следила за нами весна, и любовь несвятая легла простынёй в акварель и размазала слёзы, глаза во все щёки открыв, потому что испорчено краской прекрасное в них... Мы оставили звёздный азарт до начала игры, написав неразборчиво кучу наивной фигни.

На завистливых далях, где дети помашут нам вслед, будут счастливы внуки, но мы не узнаем о том, как давили педали они и на велике лет с ветром мчались к науке, что в мире несчастлив никто.
Кроме них.


Буколическое
_____________

На высоких отрогах серьёзного Запада рук, там, где ходят стадами волы и коровы, мыча, мы идём по дорогам, их камни ругая к утру, и приносим страданье туда, где надёжный причал.
А ещё мы привозим надежды без веры в любовь, а ещё в наших стойлах в солому заныкана соль, и запретную нежность мы дарим, идя на убой, а до этого стонем и ломом вбиваемся в сон...

На высоких отрогах, где мысли стремятся в Тибет, нам с шерстистыми яками тесно - до них далеко, и тропою пологой спешат избавляться от бед те, кто истину маковым соком дольёт в молоко.
А ещё мы на Север скалистый пойдём зимовать, и спокойная старость - бесцельная цель бытия.
А ещё мы посеяли истину в Божьих словах и находим в их зарослях слаще лекарства лишь яд
на высоких отрогах.


Аум
_____

На поющем Востоке далёкой и близкой души пребываем мы вечно и вечно тоскуем о нём. Он Бангкоком и Токио нас и смешит, и страшит, и дорогами млечными манит, когда мы уснём.
На поющем Востоке из чаш вырастают цветы, и на сакуре дивное диво поёт по весне, и из древних истоков течёт по предгорьям крутым Беловодье бурливое к солнцу до крови краснеть;
и мечты зарождаются там, и возможен полёт, и не хочется думать о том, чего может не быть, и не может не быть...

А хрустальный нетронутый лёд так похож на звезду опрокинутой ступы Судьбы. Мы толчём и толкуем, но толку пока не видать, эта скучная сказка без смысла, как день без конца. Словно дуло к виску, в рюмку бросившись кубиком льда, приставляем мы маску, скрывая личину лица.

На высоком Востоке души, где вибрации мантр резонируют с сердцем, живёт и всевластвует Бог. Нервом, ниточкой тонкой пришит Он к карману ума и за тридцать сестерциев в церкви торгует собой.
...потому что так легче серьёзному Западу рук.
...потому что так проще жить в зависти Югу ветров.
...потому что так лечит доверчивый Север хандру.

Бог Адамову рощу срубил им под кров и для дров.
...чтобы стало теплее душе.


Бесконечное
____________

По крутым берегам сонной речки со странным названием "Жизнь",
протекающей мутью от чистых истоков и горних снегов,
люди вечно сбегают от встреч. А она за ветрами бежит, неподвластна уму, мимо истин Востока вдоль вин и долгов.
И цветёт на крутых берегах только Роза Бессонных Ветров,
от кармина рассветов с востока на запад в сангину сходя, хороводят мечты... Но загадочный Бог побережья суров,
и наложено вето на охру, и светит старинный медяк.
 И немногим дано в медяке рассмотреть отражение снов,
и немногие могут его положить в свой убогий карман,
и немногим зерно в кизяке на костре обветшалых основ попадётся в дремотном брожении мира засилья ума.
Зажигая свечу на окраине осени, жгут ноябри
дней опавшие листья из пахнущих радостью юности лет,
на искусственных чувствах играет искусство не спящих ночами витрин,
но поверхностных истин постичь никому не дано в их стекле...
Эта длинная строчка всё тянется в мыслях, роняя слова,
и река всё течёт, повторяя за Богом молитвы о нас:
замолить, видно, хочет летящие ввысь облаков рукава, облачённые Слогом не знающей дна
сонной речки со странным названием "Жизнь", что течёт из Любви...