Птицы России. Ворон
Михаил Гуськов
Есть ворон, попросту ворона,
Не крылья главное, а клюв,
И злость немецкого барона
Сквозит из каждой на продув.
Походка важного министра,
Она лишь клювом поведет,
И ясно, что расправа быстро,
Чуть что не так, произойдет.
Как будто фрак - вороньи перья…
Где заваруха, тут как тут,
И, если есть во власть неверье,
Порядок быстро наведут.
Недаром их боятся люди,
Дружить пытаясь прозапас,
Но толку все равно не будет,
Когда придёт предсмертный час.
20150314
© Михаил Гуськов, 2015
http://www.stihi.ru/2015/03/20/143
Яцевич Надежда «Ворон» http://www.stihi.ru/2010/08/03/1865
*в коллаже - вороны Крэйга Косака (Craig Kosak)
Эдгар По. Ворон (в различных переводах)
Источник: Эл. библиотека http://www.lib.ru/INOFANT/POE/crown3.txt
Эдгар Аллан По — американский писатель, поэт, литературный
критик и редактор, представитель американского романтизма.
Наибольшую известность получил благодаря своим «мрачным»
рассказам. Создатель формы современного детектива.
Родился: 19 января 1809 г., Бостон, Массачусетс, США
Умер: 7 октября 1849 г., Балтимор, Мэриленд, США
The Raven
Once upon a midnight dreary, while I pondered,
weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten
lore -
While I nodded, nearly napping, suddenly there came
a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my
chamber door -
'"Tis some visiter", I muttered, "tapping at my chamber
door -
Only this and nothing more."
Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;
And each separate dying ember wrought its ghost
upon the floor.
Eagerly I wished the morrow; - vainly I had sought
to borrow
From my books surcease of sorrow - sorrow for
the lost Lenore -
For the rare and radiant maiden whom the angels
name Lenore -
Nameless _here_ for evermore.
And the silken, sad, uncertain rustling of each purple
curtain
Thrilled me - filled me with fantastic terrors never
felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood
repeating
"Tis some visiter entreating entrance at my chamber
door -
Some late visiter entreating entrance at my chamber
door; -
This it is and nothing more."
Presently my soul grew stronger; hesitating then no
longer,
"Sir", said I, "or Madam, truly your forgiveness
I implore;
But the fact is I was napping, and so gently you came
rapping,
And so faintly you came tapping, tapping at my
chamber door,
That I scarce was sure I heard you" - here I opened
wide the door; -
Darkness there and nothing more.
Deep into that darkness peering, long I stood there
wondering, fearing,
Doubting, dreaming dreams no mortal ever dared
to dream before;
But the silence was unbroken, and the stillness gave
no token,
And the only word there spoken was the whispered
word, "Lenore?"
This I whispered, and an echo murmured back the
word, "Lenore!"
Merely this and nothing more.
Back into the chamber turning, all my soul within me
burning,
Soon again I heard a tapping somewhat louder than
before.
"Surely", said I, "surely that is something at my
window lattice;
Let me see, then, what thereat is, and this mystery
explore -
Let my heart be still a moment and this mystery
explore; -
'Tis the wind and nothing more!"
Open here I flung the shutter, when, with many a flirt
and flutter,
In there stepped a stately Raven of the saintly days
of yore;
Not the least obeisance made he; not a minute stopped
or stayed he;
But, with mien of lord or lady, perched above my
chamber door -
Perched upon a bust of Pallas just above my chamber
door -
Perched, and sat, and nothing more.
Then this ebony bird beguiling my sad fancy into
smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance
it wore,
"Though thy crest be shorn and shaven, thou", I said,
"art sure no craven,
Ghastly grim and ancient Raven wandering from
the Nightly shore -
Tell me what thy lordly name is on the Night's
Plutonian shore!"
Quoth the Raven "Nevermore."
Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse
so plainly,
Though its answer little meaning - little relevancy
bore;
For we cannot help agreeing that no living human
being
Ever yet was blessed with seeing bird above his
chamber door -
Bird or beast upon the sculptured bust above his
chamber door,
With such name as "Nevermore."
But the Raven, sitting lonely on the placid bust, spoke
only
That one word, as if his soul in that one word he did
outpour.
Nothing farther then he uttered - not a feather then
he fluttered -
Till I scarcely more than muttered "Other friends have
flown before -
On the morrow _he_ will leave me, as my Hopes have
flown before."
Then the bird said "Nevermore."
Startled at the stillness broken by reply so aptly
spoken,
"Doubtless", said I, "what it utters is its only stock
and store
Caught from some unhappy master whom unmerciful
Disaster
Followed fast and followed faster till his songs one
burden bore -
Till the dirges of his Hope that melancholy burden bore
Of 'Never - nevermore.'"
But the Raven still beguiling my sad fancy into
smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird,
and bust and door;
Then, upon the velvet sinking, I betook myself
to linking
Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird
of yore -
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt, and ominous
bird of yore
Meant in croaking "Nevermore."
Thus I sat engaged in guessing, but no syllable
expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my
bosom's core;
This and more I sat divining, with my head at ease
reclining
On the cushion's velvet lining that the lamp-light
gloated o'er,
But whose velvet-violet lining with the lamp-light
gloating o'er,
_She_ shall press, ah, nevermore!
Then, methought, the air grew denser, perfumed from
an unseen censer
Swung by seraphim whose foot-falls tinkled on the
tufted floor.
"Wretch", I cried, "thy God hath lent thee - by these
angels he hath sent thee
Respite - respite and nepenthe from thy memories
of Lenore;
Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost
Lenore!"
Quoth the Raven "Nevermore."
"Prophet!" said I, "thing of evil! - prophet still,
if bird or devil! -
Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee
here ashore
Desolate yet all undaunted, on this desert land
enchanted -
On this home by Horror haunted - tell me truly, I
implore -
Is there - is there balm in Gilead? - tell me -
tell me, I implore!"
Quoth the Raven "Nevermore."
"Prophet!" said I, "thing of evil! - prophet still, if bird
or devil!
By that Heaven that bends above us - by that
God we both adore -
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant
Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels
name Lenore -
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels
name Lenore."
Quoth the Raven "Nevermore."
"Be that word our sign of parting, bird or fiend!"
I shrieked, upstarting -
"Get thee back into the tempest and the Night's
Plutonian shore!
Leave no black plume as a token of that lie thy soul
hath spoken!
Leave my loneliness unbroken! - quit the bust above
my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form
from off my door!"
Quoth the Raven "Nevermore."
And the Raven, never flitting, still is sitting, still is
sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber
door;
And his eyes have all the seeming of a demon's that
is dreaming,
And the lamp-light o'er him streaming throws his
shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating
on the floor
Shall be lifted - nevermore!
(1844-1849)
Ворон
Раз, когда я в глухую полночь, бледный и утомленный, размышлял над
грудой драгоценных, хотя уже позабытых ученых фолиантов, когда я в полусне
ломал над ними себе голову, вдруг послышался легкий стук, как будто кто-то
тихонько стукнул в дверь моей комнаты. "Это какой-нибудь прохожий, -
пробормотал я про себя, - стучит ко мне в комнату, - прохожий, и больше
ничего". Ах, я отлично помню. На дворе стоял тогда студеный декабрь.
Догоравший в камине уголь обливал пол светом, в котором видна была его
агония. Я страстно ожидал наступления утра; напрасно силился я утопить в
своих книгах печаль по моей безвозвратно погибшей Леноре, по драгоценной и
лучезарной Леноре, имя которой известно ангелам и которую здесь не назовут
больше никогда.
И шорох шелковых пурпуровых завес, полный печали и грез, сильно
тревожил меня, наполнял душу мою чудовищными, неведомыми мне доселе
страхами, так что в конце концов, чтобы замедлить биение своего сердца, я
встал и принялся повторять себе: "Это какой-нибудь прохожий, который хочет
войти ко мне; это какой-нибудь запоздалый прохожий стучит в дверь моей
комнаты; это он, и больше ничего".
Моя душа тогда почувствовала себя бодрее, и я, ни минуты не колеблясь,
сказал: "Кто бы там ни был, умоляю вас, простите меня ради Бога; дело,
видите, в том, что я вздремнул немножко, а вы так тихо постучались, так тихо
подошли к двери моей комнаты, что я едва-едва вас расслышал". И тогда я
раскрыл дверь настежь, - был мрак и больше ничего.
Всматриваясь в этот мрак, я долгое время стоял, изумленный, полный
страха и сомнения, грезя такими грезами, какими не дерзал ни один смертный,
но молчанье не было прервано и тишина не была нарушена ничем. Было
прошептано одно только слово "Ленора", и это слово произнес я. Эхо повторило
его, повторило, и больше ничего.
Вернувшись к себе в комнату, я чувствовал, что душа моя горела как в
огне, и я снова услышал стук, - стук сильнее прежнего. "Наверное, - сказал
я, - что-нибудь кроется за ставнями моего окна; посмотрю-ка, в чем там дело,
разузнаю секрет и дам передохнуть немножко своему сердцу. Это - ветер, и
больше ничего".
Тогда я толкнул ставни, и в окно, громко хлопая крыльями, влетел
величественный ворон, птица священных дней древности. Он не выказал ни
малейшего уважения; он не остановился, не запнулся ни на минуту, но с миною
лорда и леди взгромоздился над дверью моей комнаты, взгромоздился на бюст
Паллады над дверью моей комнаты, - взгромоздился, уселся и... больше ничего.
Тогда эта черная, как эбен, птица важностью своей поступи и строгостью
своей физиономии вызвала в моем печальном воображении улыбку, и я сказал:
"Хотя твоя голова и без шлема, и без щита, но ты все-таки не трусь, угрюмый,
старый ворон, путник с берегов ночи. Поведай, как зовут тебя на берегах
плутоновой ночи". Ворон каркнул: "Больше никогда!"
Я был крайне изумлен, что это неуклюжее пернатое созданье так легко
разумело человеческое слово, хотя ответ его и не имел для меня особенного
смысла и ничуть не облегчил моей скорби; но, ведь, надо же сознаться, что ни
одному смертному не было дано видеть птицу над дверью своей комнаты, птицу
или зверя над дверью своей комнаты на высеченном бюсте, которым было бы имя
_Больше никогда_!
Но ворон, взгромоздившись на спокойный бюст, произнес только одно это
слово, как будто в одно это слово он излил всю свою душу. Он не произнес
ничего более, он не пошевельнулся ни единым пером; я сказал тогда себе тихо:
"Друзья мои уже далеко улетели от меня; наступит утро, и этот так же покинет
меня, как мои прежние, уже исчезнувшие, надежды". Тогда птица сказала:
"_Больше никогда_!"
Весь задрожал я, услыхав такой ответ, и сказал: "Без сомнения, слова,
произносимые птицею, были ее единственным знанием, которому она научилась у
своего несчастного хозяина, которого неумолимое горе мучило без отдыха и
срока, пока его песни не стали заканчиваться одним и тем же припевом, пока
безвозвратно погибшие надежды не приняли меланхолического припева: "Никогда,
никогда больше!"
Но ворон снова вызвал в моей душе улыбку, и я подкатил кресло прямо
против птицы, напротив бюста и двери; затем, углубившись в бархатные подушки
кресла, я принялся думать на все лады, старался разгадать, что хотела
сказать эта вещая птица древних дней, что хотела сказать эта печальная,
неуклюжая, злополучная, худая и вещая птица, каркая свое: "_Больше
никогда_!" Я оставался в таком положении, теряясь в мечтах и догадках, и, не
обращаясь ни с единым словом к птице, огненные глаза которой сжигали меня
теперь до глубины сердца, я все силился разгадать тайну, а голова моя
привольно покоилась на бархатной подушке, которую ласкал свет лампы, - на
том фиолетовом бархате, ласкаемом светом лампы, куда она уже не склонит
своей головки больше никогда!
Тогда мне показалось, что воздух начал мало-помалу наполняться клубами
дыма, выходившего из кадила, которое раскачивали серафимы, стопы которых
скользили по коврам комнаты. "Несчастный! - вскричал я себе. - Бог твой чрез
своих ангелов дает тебе забвение, он посылает тебе бальзам забвения, чтобы
ты не вспоминал более о своей Леноре! Пей, пей этот целебный бальзам и
забудь погибшую безвозвратно Ленору!" Ворон каркнул: "Больше никогда!"
"Пророк! - сказал я, - злосчастная тварь, птица или дьявол, но все-таки
пророк! Будь ты послан самим искусителем, будь ты выкинут, извергнут бурею,
но ты - неустрашим: есть ли здесь, на этой пустынной, полной грез земле, в
этой обители скорбей, есть ли здесь, - поведай мне всю правду, умоляю тебя,
- есть ли здесь бальзам забвенья? Скажи, не скрой, умоляю!" Ворон каркнул:
"Больше никогда!"
"Пророк! - сказал я, - злосчастная тварь, птица или дьявол, но все-таки
пророк! Во имя этих небес, распростертых над нами, во имя того божества,
которому мы оба поклоняемся, поведай этой горестной душе, дано ли будет ей в
далеком Эдеме обнять ту святую, которую ангелы зовут Ленорой, прижать к
груди мою милую, лучезарную Ленору!" Ворон каркнул: "Больше никогда!"
"Да будут же эти слова сигналом к нашей разлуке, птица или дьявол
! -
вскричал я, приподнявшись с кресла. - Иди снова на бурю, вернись к берегу
плутоновой ночи, не оставляй здесь ни единого черного перышка, которое могло
бы напомнить о лжи, вышедшей из твоей души! Оставь мой приют неоскверненным!
Покинь этот бюст над дверью моей комнаты. Вырви свой клюв из моего сердца и
унеси свой призрачный образ подальше от моей двери!" Ворон каркнул: "Больше
никогда!"
И ворон, неподвижный, все еще сидит на бледном бюсте Паллады, как раз
над дверью моей комнаты, и глаза его смотрят, словно глаза мечтающего
дьявола; и свет лампы, падающий на него, бросает на пол его тень; и душа моя
из круга этой тени, колеблющейся по полу, не выйдет больше никогда!
(1885)
Переводчик неизвестен
Ворон
Погруженный в скорбь немую
и усталый, в ночь глухую,
Раз, когда поник в дремоте
я над книгой одного
Из забытых миром знаний,
книгой полной обаяний, -
Стук донесся, стук нежданный
в двери дома моего:
"Это путник постучался
в двери дома моего,
Только путник -
больше ничего".
В декабре - я помню - было
это полночью унылой.
В очаге под пеплом угли
разгорались иногда.
Груды книг не утоляли
ни на миг моей печали -
Об утраченной Леноре,
той, чье имя навсегда -
В сонме ангелов - Ленора,
той, чье имя навсегда
В этом мире стерлось -
без следа.
От дыханья ночи бурной
занавески шелк пурпурный
Шелестел, и непонятный
страх рождался от всего.
Думал, сердце успокою,
все еще твердил порою:
"Это гость стучится робко
в двери дома моего,
Запоздалый гость стучится
в двери дома моего,
Только гость -
и больше ничего!"
И когда преодолело
сердце страх, я молвил смело:
"Вы простите мне, обидеть
не хотел я никого;
Я на миг уснул тревожно:
слишком тихо, осторожно, -
Слишком тихо вы стучались
в двери дома моего..."
И открыл тогда я настежь
двери дома моего -
Мрак ночной, -
и больше ничего.
Все, что дух мой волновало,
все, что снилось и смущало,
До сих пор не посещало
в этом мире никого.
И ни голоса, ни знака -
из таинственного мрака...
Вдруг "Ленора!" прозвучало
близ жилища моего...
Сам шепнул я это имя,
и проснулось от него
Только эхо -
больше ничего.
Но душа моя горела,
притворил я дверь несмело.
Стук опять раздался громче;
я подумал: "Ничего,
Это стук в окне случайный,
никакой здесь нету тайны:
Посмотрю и успокою
трепет сердца моего,
Успокою на мгновенье
трепет сердца моего.
Это ветер, -
больше ничего".
Я открыл окно, и странный
гость полночный, гость нежданный,
Ворон царственный влетает;
я привета от него
Не дождался. Но отважно, -
как хозяин, гордо, важно
Полетел он прямо к двери,
к двери дома моего,
И вспорхнул на бюст Паллады,
сел так тихо на него,
Тихо сел, -
и больше ничего.
Как ни грустно, как ни больно, -
улыбнулся я невольно
И сказал: "Твое коварство
победим мы без труда,
Но тебя, мой гость зловещий,
Ворон древний. Ворон вещий,
К нам с пределов вечной Ночи
прилетающий сюда,
Как зовут в стране, откуда
прилетаешь ты сюда?"
И ответил Ворон:
"Никогда".
Говорит так ясно птица,
не могу я надивиться.
Но казалось, что надежда
ей навек была чужда.
Тот не жди себе отрады,
в чьем дому на бюст Паллады
Сядет Ворон над дверями;
от несчастья никуда, -
Тот, кто Ворона увидел, -
не спасется никуда,
Ворона, чье имя:
"Никогда".
Говорил он это слово
так печально, так сурово,
Что, казалось, в нем всю душу
изливал; и вот, когда
Недвижим на изваяньи
он сидел в немом молчаньи,
Я шепнул: "Как счастье, дружба
улетели навсегда,
Улетит и эта птица
завтра утром навсегда".
И ответил Ворон:
"Никогда".
И сказал я, вздрогнув снова:
"Верно молвить это слово
Научил его хозяин
в дни тяжелые, когда
Он преследуем был Роком,
и в несчастье одиноком,
Вместо песни лебединой,
в эти долгие года
Для него был стон единый
в эти грустные года -
Никогда, - уж больше
никогда!"
Так я думал и невольно
улыбнулся, как ни больно.
Повернул тихонько кресло
к бюсту бледному, туда,
Где был Ворон, погрузился
в бархат кресел и забылся...
"Страшный Ворон, мой ужасный
гость, - подумал я тогда -
Страшный, древний Ворон, горе
возвещающий всегда,
Что же значит крик твой:
"Никогда"?
Угадать стараюсь тщетно;
смотрит Ворон безответно.
Свой горящий взор мне в сердце
заронил он навсегда.
И в раздумьи над загадкой,
я поник в дремоте сладкой
Головой на бархат, лампой
озаренный. Никогда
На лиловый бархат кресел,
как в счастливые года,
Ей уж не склоняться -
никогда!
И казалось мне: струило
дым незримое кадило,
Прилетели Серафимы,
шелестели иногда
Их шаги, как дуновенье:
"Это Бог мне шлет забвенье!
Пей же сладкое забвенье,
пей, чтоб в сердце навсегда
Об утраченной Леноре
стерлась память - навсегда!..
И сказал мне Ворон:
"Никогда".
"Я молю, пророк зловещий,
птица ты иль демон вещий,
Злой ли Дух тебя из Ночи,
или вихрь занес сюда
Из пустыни мертвой, вечной,
безнадежной, бесконечной, -
Будет ли, молю, скажи мне,
будет ли хоть там, куда
Снизойдем мы после смерти, -
сердцу отдых навсегда?"
И ответил Ворон:
"Никогда".
"Я молю, пророк зловещий,
птица ты иль демон вещий,
Заклинаю небом. Богом,
отвечай, в тот день, когда
Я Эдем увижу дальней,
обниму ль душой печальной
Душу светлую Леноры,
той, чье имя навсегда
В сонме ангелов - Ленора,
лучезарной навсегда?"
И ответил Ворон:
"Никогда".
"Прочь! - воскликнул я, вставая,
демон ты иль птица злая.
Прочь! - вернись в пределы Ночи,
чтобы больше никогда
Ни одно из перьев черных,
не напомнило позорных,
Лживых слов твоих! Оставь же
бюст Паллады навсегда,
Из души моей твой образ
я исторгну навсегда!"
И ответил Ворон:
"Никогда".
И сидит, сидит с тех пор он
там, над дверью черный Ворон,
С бюста бледного Паллады
не исчезнет никуда.
У него такие очи,
как у Злого Духа ночи,
Сном объятого; и лампа
тень бросает. Навсегда
К этой тени черной птицы
пригвожденный навсегда, -
Не воспрянет дух мой -
никогда!
(1890)
Перевод Дм. Мережковского
Ворон
Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой,
Над старинными томами я склонялся в полусне,
Грезам странным отдавался, - вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался - постучался в дверь ко мне.
"Это, верно, - прошептал я, - гость в полночной тишине,
Гость стучится в дверь ко мне".
Ясно помню... Ожиданье... Поздней осени рыданья...
И в камине очертанья тускло тлеющих углей...
О, как жаждал я рассвета, как я тщетно ждал ответа
На страданье без привета, на вопрос о ней, о ней -
О Леноре, что блистала ярче всех земных огней, -
О светиле прежних дней.
И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет,
Трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне.
Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя:
"Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне,
Поздний гость приюта просит в полуночной тишине -
Гость стучится в дверь ко мне".
"Подавив свои сомненья, победивши спасенья,
Я сказал: "Не осудите замедленья моего!
Этой полночью ненастной я вздремнул, - и стук неясный
Слишком тих был, стук неясный, - и не слышал я его,
Я не слышал..." Тут раскрыл я дверь жилища моего:
Тьма - и больше ничего.
Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный,
Снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого;
Но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала,
Лишь - "Ленора!" - прозвучало имя солнца моего, -
Это я шепнул, и эхо повторило вновь его, -
Эхо - больше ничего.
Вновь я в комнату вернулся - обернулся - содрогнулся, -
Стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того.
"Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось,
Там, за ставнями, забилось у окошка моего,
Это - ветер, - усмирю я трепет сердца моего, -
Ветер - больше ничего".
Я толкнул окно с решеткой, - тотчас важною походкой
Из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней,
Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво
И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей
Он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей,
Он взлетел - и сел над ней.
От печали я очнулся и невольно усмехнулся,
Видя важность этой птицы, жившей долгие года.
"Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, -
Я промолвил, - но скажи мне: в царстве тьмы, где ночь всегда,
Как ты звался, гордый Ворон, там, где ночь царит всегда?"
Молвил Ворон: "Никогда".
Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало.
Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда.
Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится,
Кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда -
Сел над дверью говорящий без запинки, без труда
Ворон с кличкой: "Никогда".
И взирая так сурово, лишь одно твердил он слово,
Точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда",
И крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, -
Я шепнул: "Друзья сокрылись вот уж многие года,
Завтра он меня покинет, как надежды, навсегда".
Ворон молвил: "Никогда".
Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной.
"Верно, был он, - я подумал, - у того, чья жизнь - Беда,
У страдальца, чьи мученья возрастали, как теченье
Рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда
В песне вылилось о счастьи, что, погибнув навсегда,
Вновь не вспыхнет никогда".
Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая,
Кресло я свое придвинул против Ворона тогда,
И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной
Отдался душой мятежной: "Это - Ворон, Ворон, да.
Но о чем твердит зловещий этим черным "Никогда",
Страшным криком: "Никогда".
Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный,
Взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда,
И с печалью запоздалой головой своей усталой
Я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда:
Я - один, на бархат алый - та, кого любил всегда,
Не прильнет уж никогда.
Но постой: вокруг темнеет, и как будто кто-то веет, -
То с кадильницей небесной серафим пришел сюда?
В миг неясный упоенья я вскричал: "Прости, мученье,
Это бог послал забвенье о Леноре навсегда, -
Пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты - иль дух ужасный,
Искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, -
Ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый,
В край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда!
О, скажи, найду ль забвенье, - я молю, скажи, когда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".
"Ты пророк, - вскричал я, - вещий! "Птица ты - иль дух зловещий,
Этим небом, что над нами, - богом, скрытым навсегда, -
Заклинаю, умоляя, мне сказать - в пределах Рая
Мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда,
Та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая!
Ты из царства тьмы и бури, - уходи опять туда,
Не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной,
Удались же, дух упорный! Быть хочу - один всегда!
Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь - всегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда".
И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий,
С бюста бледного Паллады не умчится никуда.
Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный,
Свет струится, тень ложится, - на полу дрожит всегда.
И душа моя из тени, что волнуется всегда.
Не восстанет - никогда!
(1894)
Перевод К. Бальмонта
Ворон
Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы,
Меж томов старинных, в строки рассужденья одного
По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,
Вдруг у двери словно стуки - стук у входа моего.
"Это - гость,- пробормотал я, - там, у входа моего,
Гость, - и больше ничего!"
Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
Был как призрак - отсвет красный от камина моего.
Ждал зари я в нетерпенье, в книгах тщетно утешенье
Я искал в ту ночь мученья, - бденья ночь, без той, кого
Звали здесь Линор. То имя... Шепчут ангелы его,
На земле же - нет его.
Шелковистый и не резкий, шорох алой занавески
Мучил, полнил темным страхом, что не знал я до него.
Чтоб смирить в себе биенья сердца, долго в утешенье
Я твердил: "То - посещенье просто друга одного".
Повторял: "То - посещенье просто друга одного,
Друга, - больше ничего!"
Наконец, владея волей, я сказал, не медля боле:
"Сэр иль Мистрисс, извините, что молчал я до того.
Дело в том, что задремал я и не сразу расслыхал я,
Слабый стук не разобрал я, стук у входа моего".
Говоря, открыл я настежь двери дома моего.
Тьма, - и больше ничего.
И, смотря во мрак глубокий, долго ждал я, одинокий,
Полный грез, что ведать смертным не давалось до тою!
Все безмолвно было снова, тьма вокруг была сурова,
Раздалось одно лишь слово: шепчут ангелы его.
Я шепнул: "Линор" - и эхо повторило мне его,
Эхо, - больше ничего.
Лишь вернулся я несмело (вся душа во мне горела),
Вскоре вновь я стук расслышал, но ясней, чем до того.
Но сказал я: "Это ставней ветер зыблет своенравный,
Он и вызвал страх недавний, ветер, только и всего,
Будь спокойно, сердце! Это - ветер, только и всего.
Ветер, - больше ничего! "
Растворил свое окно я, и влетел во глубь покоя
Статный, древний Ворон, шумом крыльев славя торжество,
Поклониться не хотел он; не колеблясь, полетел он,
Словно лорд иль лэди, сел он, сел у входа моего,
Там, на белый бюст Паллады, сел у входа моего,
Сел, - и больше ничего.
Я с улыбкой мог дивиться, как эбеновая птица,
В строгой важности - сурова и горда была тогда.
"Ты, - сказал я, - лыс и черен, но не робок и упорен,
Древний, мрачный Ворон, странник с берегов, где ночь всегда!
Как же царственно ты прозван у Плутона?" Он тогда
Каркнул: "Больше никогда!"
Птица ясно прокричала, изумив меня сначала.
Было в крике смысла мало, и слова не шли сюда.
Но не всем благословенье было - ведать посещенье
Птицы, что над входом сядет, величава и горда,
Что на белом бюсте сядет, чернокрыла и горда,
С кличкой "Больше никогда!".
Одинокий, Ворон черный, сев на бюст, бросал, упорный,
Лишь два слова, словно душу вылил в них он навсегда.
Их твердя, он словно стынул, ни одним пером не двинул,
Наконец я птице кинул: "Раньше скрылись без следа
Все друзья; ты завтра сгинешь безнадежно!.." Он тогда
Каркнул: "Больше никогда!"
Вздрогнул я, в волненье мрачном, при ответе стол
"Это - все, - сказал я, - видно, что он знает, жив го,
С бедняком, кого терзали беспощадные печали,
Гнали вдаль и дальше гнали неудачи и нужда.
К песням скорби о надеждах лишь один припев нужда
Знала: больше никогда!"
Я с улыбкой мог дивиться, как глядит мне в душу птица
Быстро кресло подкатил я против птицы, сел туда:
Прижимаясь к мягкой ткани, развивал я цепь мечтаний
Сны за снами; как в тумане, думал я: "Он жил года,
Что ж пророчит, вещий, тощий, живший в старые года,
Криком: больше никогда?"
Это думал я с тревогой, но не смел шепнуть ни слога
Птице, чьи глаза палили сердце мне огнем тогда.
Это думал и иное, прислонясь челом в покое
К бархату; мы, прежде, двое так сидели иногда...
Ах! при лампе не склоняться ей на бархат иногда
Больше, больше никогда!
И, казалось, клубы дыма льет курильница незримо,
Шаг чуть слышен серафима, с ней вошедшего сюда.
"Бедный!- я вскричал,- то богом послан отдых всем тревогам,
Отдых, мир! чтоб хоть немного ты вкусил забвенье, - да?
Пей! о, пей тот сладкий отдых! позабудь Линор, - о, да?"
Ворон: "Больше никогда!"
"Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или демон
Искусителем ли послан, бурей пригнан ли сюда?
Я не пал, хоть полн уныний! В этой заклятой пустыне,
Здесь, где правит ужас ныне, отвечай, молю, когда
В Галааде мир найду я? обрету бальзам когда?"
Ворон: "Больше никогда!"
"Вещий, - я вскричал, - зачем он прибыл, птица или д
Ради неба, что над нами, часа Страшного суда,
Отвечай душе печальной: я в раю, в отчизне дальней,
Встречу ль образ идеальный, что меж ангелов всегда?
Ту мою Линор, чье имя шепчут ангелы всегда?"
Ворон; "Больше никогда!"
"Это слово - знак разлуки! - крикнул я, ломая руки. -
Возвратись в края, где мрачно плещет Стиксова вода!
Не оставь здесь перьев черных, как следов от слов позорны?
Не хочу друзей тлетворных! С бюста - прочь, и навсегда!
Прочь - из сердца клюв, и с двери - прочь виденье навсегда!
Ворон: "Больше никогда!"
И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он,
Там, над входом, Ворон черный с белым бюстом слит всегда.
Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный.
Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, -
И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, -
Знаю, - больше никогда!
(1905-1924)
Перевод В. Брюсова
Ворон
Мрачной полночью бессонной, беспредельно
утомленный.
В книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть
Над старинным странным томом задремал, и вдруг
сквозь дрему
Стук нежданный в двери дома мне почудился
чуть-чуть,
"Это кто-то, - прошептал я, - хочет в гости
заглянуть,
Просто в гости кто-нибудь!"
Так отчетливо я помню - был декабрь, глухой и
темный,
И камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть,
Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа,
Как на свете жить без света той, кого уж не вернуть,
Без Линор, чье имя мог бы только ангел мне шепнуть
В небесах когда-нибудь.
Шелковое колыханье, шторы пурпурной шуршанье
Страх внушало, сердце сжало, и, чтоб страх с души
стряхнуть,
Стук в груди едва умеря, повторял я, сам не веря:
Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть,
Поздно так стучится в двери, видно, хочет заглянуть
Просто в гости кто-нибудь.
Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без
колебанья:
"Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть,
Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали,
Так вы робко постучали..." И решился я взглянуть,
Распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть, -
Тьма, - и хоть бы кто-нибудь!
Я стоял, во мрак вперяясь, грезам странным
предаваясь,
Так мечтать наш смертный разум никогда не мог
дерзнуть,
А немая ночь молчала, тишина не отвечала,
Только слово прозвучало - кто мне мог его шепнуть?
Я сказал "Линор" - и эхо мне ответ могло шепнуть...
Эхо - или кто-нибудь?
Я в смятенье оглянулся, дверь закрыл и в дом
вернулся,
Стук неясный повторился, но теперь ясней чуть-чуть.
И сказал себе тогда я: "А, теперь я понимаю:
Это ветер, налетая, хочет ставни распахнуть,
Ну конечно, это ветер хочет ставни распахнуть...
Ветер - или кто-нибудь?"
Но едва окно открыл я, - вдруг, расправив гордо
крылья,
Перья черные взъероша и выпячивая грудь,
Шагом вышел из-за штор он, с видом лорда древний
ворон,
И, наверно, счел за вздор он в знак приветствия
кивнуть.
Он взлетел на бюст Паллады, сел и мне забыл кивнуть,
Сел - и хоть бы что-нибудь!
В перья черные разряжен, так он мрачен был и важен!
Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь:
"Право, ты невзрачен с виду, но не дашь себя в обиду,
Древний ворон из Аида, совершивший мрачный путь
Ты скажи мне, как ты звался там, откуда держишь
путь?"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"
Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы
Человеческое слово, хоть не понял, в чем тут суть,
Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало:
Где, когда еще бывало, кто слыхал когда-нибудь,
Чтобы в комнате над дверью ворон сел когда-нибудь
Ворон с кличкой "Не вернуть"?
Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова,
Чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть.
"Где друзья? - пробормотал я. - И надежды
растерял я,
Только он, кого не звал я, мне всю ночь терзает
грудь...
Завтра он в Аид вернется, и покой вернется в грудь..."
Вдруг он каркнул: "Не вернуть!"
Вздрогнул я от звуков этих, - так удачно он ответил,
Я подумал: "Несомненно, он слыхал когда-нибудь
Слово это слишком часто, повторял его всечасно
За хозяином несчастным, что не мог и глаз сомкнуть,
Чьей последней, горькой песней, воплотившей жизни
суть,
Стало слово "Не вернуть!".
И в упор на птицу глядя, кресло к двери и к Палладе
Я придвинул, улыбнувшись, хоть тоска сжимала грудь,
Сел, раздумывая снова, что же значит это слово
И на что он так сурово мне пытался намекнуть.
Древний, тощий, темный ворон мне пытался намекнуть,
Грозно каркнув: "Не вернуть!"
Так сидел я, размышляя, тишины не нарушая,
Чувствуя, как злобным взором ворон мне пронзает
грудь.
И на бархат однотонный, слабым светом озаренный.
Головою утомленной я склонился, чтоб уснуть...
Но ее, что так любила здесь, на бархате, уснуть,
Никогда уж не вернуть!
Вдруг - как звон шагов по плитам на полу, ковром
покрытом!
Словно в славе фимиама серафимы держат путь!
"Бог,- вскричал я в исступленье,- шлет от страсти
избавленье!
Пей, о, пей Бальзам Забвенья - и покой вернется в
грудь!
Пей, забудь Линор навеки - и покой вернется в грудь! "
Каркнул ворон: "Не вернуть!"
"О вещун! Молю - хоть слово! Птица ужаса ночного!
Буря ли тебя загнала, дьявол ли решил швырнуть
В скорбный мир моей пустыни, в дом, где ужас правит
ныне, -
В Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы
заснуть?
Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, все забыв,
заснуть?"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"
"О вещун! - вскричал я снова, - птица ужаса
ночного!
Заклинаю небом, богом! Крестный свой окончив путь,
Сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время,
И любимую в Эдеме встречу ль я когда-нибудь?
Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?
Каркнул ворон: "Не вернуть!"
"Слушай, адское созданье! Это слово - знак прощанья!
Вынь из сердца клюв проклятый! В бурю и во мрак -
твой путь!
Не роняй пера у двери, лжи твоей я не поверю!
Не хочу, чтоб здесь над дверью сел ты вновь
когда-нибудь!
Одиночество былое дай вернуть когда-нибудь!"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"
И не вздрогнет, не взлетит он, все сидит он, все
сидит он,
Словно демон в дреме мрачной, взгляд навек вонзив
мне в грудь,
Свет от лампы вниз струится, тень от ворона ложится,
И в тени зловещей птицы суждено душе тонуть...
Никогда из мрака душу, осужденную тонуть,
Не вернуть, о, не вернуть!
Перевод В. Бетаки
Ворон
Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так застукал в двери дома моего.
"Гость, - сказал я, - там стучится в двери дома моего,
Гость - и больше ничего".
Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор, -
Безыменной здесь с тех пор.
Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего,
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
"Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость - и больше ничего".
И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.
"Извините, сэр иль леди, - я приветствовал его, -
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,
Что я вас едва услышал", - дверь открыл я: никого,
Тьма - и больше ничего.
Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный
В грезы, что еще не снились никому до этих пор;
Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,
Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: "Линор!"
Это я шепнул, и эхо прошептало мне: "Линор!"
Прошептало, как укор.
В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери
И услышал стук такой же, но отчетливей того.
"Это тот же стук недавний, - я сказал, - в окно за ставней,
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,
Это ветер стукнул ставней у окошка моего, -
Ветер - больше ничего".
Только приоткрыл я ставни - вышел Ворон стародавний,
Шумно оправляя траур оперенья своего;
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;
С видом леди или лорда у порога моего,
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего
Сел - и больше ничего.
И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,
Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,
Я сказал: "Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,
О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,
Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?"
Каркнул Ворон: "Nevermore".
Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,
Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;
Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,
Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,
Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,
Птица с кличкой "Nevermore".
Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти
Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор.
Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,
И шептал я, вдруг вздохнувши: "Как друзья с недавних пор,
Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор".
Каркнул Ворон: "Nevermore".
При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,
И сказал я: "Несомненно, затвердил он с давних пор,
Перенял он это слово от хозяина такого,
Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,
Похоронный звон надежды и свой смертный приговор
Слышал в этом "Nevermore".
И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,
Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,
Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,
Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,
Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,
Хриплым карком: "Nevermore".
Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,
Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,
Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной
Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор,
Ах, она здесь не склонится на подушку на узор
Никогда, о nevermore!
Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма
И ступили серафимы в фимиаме на ковер.
Я воскликнул: "О несчастный, это Бог от муки страстной
Шлет непентес - исцеленье от любви твоей к Линор!
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных нор
Занесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,
Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,
Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Если только Бог над нами свод небесный распростер,
Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,
Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор -
Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! -
Я, вскочив, воскликнул: - С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной простор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.
Никогда, о, nevermore!
Перевод М. Зенкевича, 2002
Ворон
Как-то сидя у камина, в час ночной, забывшись книгой,
Над приятными листами позабытых древних знаний
Задремал я... Вдруг стучатся, тихо так - совсем неясно:
Будто кто-то нежным стуком сон нехочет мой нарушить.
"Вот и гость" - ворчу я в дреме - "стукнул в дверь моей каморы -
Хоть бы так, зачем нам воры".
Как не вспомнить день ужасный, что Декабрь принес ненастный:
Блики света от огня лижут пол вокруг меня;
Ждал я утра, но напрасно я искал в томах прекрасных
Прекращение печали по утерянной Линор -
Той девице лучезарной, что зовут в Раю Линор
Безымянной здесь с тех пор.
Вкрадчивый и жуткий шорох в складках занавес бордовых
Наполняет душу страхом мне доселе незнакомом.
Чтоб унять лишь сердца трепет, я твержу в надежде встретить
Гостя или молодицу, что сегодня в дверь стучится:
"Это только гость усталый стукнул в дверь моей каморы,-
Так и есть, зачем нам воры".
И когда душа окрепла, я пошел судьбу изведать:
"Сэр",- приветствовал я в мыслях - "извините, что не быстро
Двери вам я открывал - слишком тихо стук звучал;
Слишком тихо вы стучали в двери комнаты моей,
Да и сон мой был сильней", - тут открыл я дверь каморы -
Нет ни гостя и ни вора.
Так стоял я изумленный, в мрак полночный погруженный,
Сомневаясь, грезя сон, недоступный с давних пор.
Тщетно ждал я признак жизни, но не смог нарушить извне
Тишину, как мне в укор прошуршала ночь: "Линор!"
Это я шепнул и эхом мне вернулось имя это,
С эхом, спутником поэта.
В комнату назад, за двери, чтоб огонь души умерить,
Я вернулся; вскоре снова я услышал стук знакомый.
"Несомненно стук сей странный",- я сказал, а сам за ставни:
Посмотреть, что там в окошке, может это были кошки
Или ветер там стучится в окна дома моего,-
Ветер - больше ничего.
Быстро распахнул я ставни и в окно ввалился странный,
Величавый и забавный с давних пор известный малый -
Черный Ворон - вестник бед - он за всех держал ответ.
Ни малейшего поклона, без задержки, с видом Лорда,
Взгромоздясь на бюст Паллады у порога моего,
Сел - и больше ничего.
Я, конечно, улыбнулся, от печали вдруг очнулся,
Видя столь нелепый вид птицы страшной из Аид.
"Твой хохол ощипан в битве и задор твой очевиден,
Но скажи зловещий Ворон, что во Мраке жил суровом,
Как зовут тебя повсюду, где Плутона Мрак всегда""
Каркнул Ворон: "Никогда".
Я был полон удивленья, слыша птицы заявленье;
Хоть ответ ее был вздорен, и не понят мной тогда,
Мы не можем не признаться, что навряд ли может статься,
Чтобы где-нибудь на свете, вот так просто, как всегда
Сядет птица вам над дверью и заявит без труда
Громко имя "Никогда".
Да, сидящий одиноко над дверями гордый Ворон
Говорил одно лишь слово, как молитву в час суровый;
Ни крылом нешелохнувши, ни пером невстрепенувши,
Он сидел, а я промолвил: "Как друзья мои тогда
Утром он уйдет туда, где Надежды - навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
Вздрогнул я в тиши полночной, услыхав ответ столь точный.
"Несомненно затвердил он это слово, как Беда
Посетила вдруг сурово жизнь хозяина младого,
Понесла рекой бурливой, все Надежды разорила,
Унесла любовь, удачу и счастливые года
Этим словом "Никогда".
Отвлекаясь от печали, улыбнувшись, как вначале,
Сдвинув кресло до порога, где сидел на бюсте Ворон,
Опустился я в раздумьях на подушки, чтоб обдумать
В размышлениях мятежных образ птицы, что всегда
Изможденная и злая, предвещала в те года
Хриплым криком "Никогда".
Так сидел я весь в догатках, без вопросов, даже кратких,
К птице, чей горящий взор был как совести укор.
Утомившись от раздумий, я склонился к той подушке,
Чей лиловый бархат нежный под лучами люстр всегда
Манит искоркой надежды, но, как понял я тогда -
Не прильнуть ей - Никогда!
Воздух вдруг весь заструился, дымный аромат разлился
От кадила Серафима, чьи шаги глушил ковер.
"О, несчастный",- я взмолился - "видит Бог - я исцелился,
Наконец-то в облегченье он послал ко мне забвенье -
Чашу чудного напитка от Линор на все года!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
От такого предсказанья я вскричал: "О, зла созданье!
Кем ты послан, Вещий Ворон, буря ль занесла сюда,
На пустынный берег суши, где сгорели наши души,
В этот дом, кошмаров полный,- правду мне скажи, когда
Получу я исцеленье" Заклинаю Богом я!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
Я взмолился: "Ворон Вещий, птица ты иль дух зловещий"
Мы ведь оба верим в Бога, что над нами Мир весь создал;
Ты скажи душе печальной, можно ли в Эдеме дальном
Встретить душу той Линор, что святая с давних пор,
Лучезарную подругу обнять можно ли когда""
Каркнул Ворон: "Никогда!"
"Все теперь, с меня довольно" - закричал я - "будь хоть вольной
Птицей или бесом ночи, возвращайся в царство Тьмы!
Не оставь своих мне перьев, как приметы черной лжи!
Я один хочу остаться, так что с бюста прочь лети!
Вынь жестокий клюв из сердца, прочь лети и навсегда!"
Каркнул Ворон: "Никогда!"
С той поры сидит зловещий, гордый Ворон, Ворон Вещий
На вершине бюста словно черный траурный убор.
Он сидит в застывшей позе с взглядом Демона в дремоте,
И от лампы свет струится, тень бросая на ковер,
Но моя душа из тени, что колышится всегда
Не взлетит уж никогда!
(c) Сергей Муратов, murom@bigpond.com, Сидней, 2003.
Ворон
Полночь мраком прирастала; одинокий и усталый
Я бродил по следу тайны древних, но бессмертных слов.
Усыпляя, плыли строки; вдруг раздался стук негромкий,
Словно кто-то скребся робко в дверь моих волшебных снов.
"Странник, - вздрогнув, я подумал, - нарушает сладость снов,
Странник, только и всего".
О, я помню, дело было в декабре унылом, стылом,
И камин ворчал без силы, уступая теням спор.
Страстно жаждал я рассвета, - тщетно проискав ответов,
Утешений в книгах ветхих - по потерянной Ленор,
По прекраснейшей из смертных с чудным именем Ленор,
Чей был смертный час так скор.
Шорох шелковой портьеры, вкрадчивый, глухой, неверный,
Теребил, тянул мне нервы, ужас полнил существо,
Так что, страхи отгоняя, я твердил как заклинанье:
"О ночлеге просит странник у порога моего,
О ночлеге молит странник у порога моего,
Странник, только и всего".
Вскоре, мужества исполнясь, я шагнул как в омут в полночь:
"Сэр... мадам... - не знаю, кто вы - не ищите строгих слов:
Я в дремоте был печальной, и так тихо вы стучали,
Вы столь слабо постучали в двери дома моего,
Что, я думал, показалось..." - распахнул я дверь рывком -
Темнота и... - ничего.
В тьму недвижным впившись взглядом, замер я; и будто рядом
Ангел снов и страхов ада черное крыло простер.
Тишина была полнейшей, темнота была кромешной,
И лишь призрак звука нежный шепот доносил: "Ленор!"
Это я шептал, и эхо возвращало мне: "Ленор!" -
Эха бесполезный сор.
В комнату вернувшись грустно, без надежд, в смятенных чувствах,
Я услышал те же стуки, - чуть ясней, чем до того.
Я подумал: "Да ведь это у окна скребется ветер;
Гляну - и в одно мгновенье будет все объяснено,
Сердце стоит успокоить - будет все объяснено...
Ветер - только и всего!"
Но едва открыл я ставню, как на свет, с вальяжной статью
Благородной древней знати, ворон выступил из тьмы.
Не смущаясь ни секунды, извинений, даже скудных,
Предъявить и не подумав, он уселся над дверьми -
Как на трон, на бюст Паллады взгромоздился над дверьми -
Наяву взирать на сны.
Видя гордое величье, видя, как смешно напыщен
Этот лорд из рода птичьих, скрыть улыбку я не смог.
"Ты, хоть временем потрепан, но уж, верно, не из робких;
Так скажи: на тех дорогах, что ты в жизни превозмог, -
Звали как тебя в том аде, что ты в жизни превозмог?"
Каркнул ворон: "Nevermore".
Сей бесхитростною речью, сколь скупой, столь человечьей,
Удивленный бесконечно, я воззрился на него;
Потому как, согласитесь, смертным раньше и не снилось,
Чтобы птицы громоздились над порогами домов,
Чтоб на бюсты громоздились над порогами домов -
Птицы с кличкой "Nevermore".
Ну а ворон, в грусти словно, молвил только это слово,
Будто в этом самом слове вся душа была его.
И замолк, перо не дрогнет; из меня же слабый, робкий
Выдох вырвался негромкий: "Я друзей сберечь не мог, -
Так и он к утру исчезнет, как надежды до него".
Рек здесь ворон: "Nevermore".
Звук в ночи таким был резким, так пугающе уместным,
Что я дернулся с ним вместе, под собой не чуя ног.
"Но, конечно, - бормотал я, - это весь запас словарный,
Что какой-то бедный малый заучить ему помог,
Хороня свои надежды и кляня тяжелый рок
Бесконечным "Nevermore".
Ворон все же был забавен, и, чтоб грусть свою разбавить,
Я, дела свои оставив, кресло выкатил вперед;
В нем усевшись поудобней перед бюстом с птицей гордой,
Разрешить решил я твердо, что имел в виду сей лорд,
Что имел в виду сей мрачный, старый, мудрый птичий лорд,
Говоря мне "Nevermore".
Так сидел я отрешенно, в мир догадок погруженный,
Ну а ворон взглядом жег мне, словно пламенем, нутро;
Головой клонясь устало на подушки бархат алый,
Вдруг с тоскою осознал я, что склониться головой -
Что на этот алый бархат лишь склониться головой
Ей нельзя, о - nevermore!
Вдруг как будто сладость дыма от незримого кадила
Воздух в комнате сгустила, ангельский донесся хор.
"Глупый! - я вскричал. - Бог, видя, как горьки твои обиды,
С ангелами шлет напиток для забвения Ленор!
Пей же снадобье, пей жадно и забудь свою Ленор!"
Каркнул ворон: "Nevermore".
"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник! -
Послан ли ты силой грешной, иль тебя низвергнул шторм -
Сквозь безмолвье светлых далей, через брег, где волны спали,
В этот дом, юдоль печали, - говори: до сих ли пор
Есть дарующий забвенье сладкий сон средь вечных гор?"
Каркнул ворон: "Nevermore".
"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник!
Заклинаю Небесами, Богом, чей так мил нам взор:
Сей душе, больной от скорби, дай надежду встречи скорой -
Душ слияния с Ленорой, с незабвенною Ленор,
С той прекраснейшей из смертных, смертный час чей был так скор".
Каркнул ворон: "Nevermore".
"Будь ты птица или дьявол! - этим словом ты доставил
Сердцу многая печали! - так закончим разговор!
Убирайся в ночь, обратно! Прочь лети, в объятья ада!
Там, наверно, будут рады лжи, что молвил ты как вор!
Прочь из жизни, сердца, дома! Растворись в ночи как вор!"
Ворон каркнул: "Nevermore".
До сих пор во тьме сердито все сидит он, все сидит он
Над моей мечтой разбитой, в сердце дома моего;
Черный огнь меж век струится, будто демон в нем таится,
Да и тень зловещей птицы в пол вросла уже давно;
И душе моей от этой черной тени не дано
Оторваться - nevermore!
Перевод Геннадия Аминова.
Ворон (The Raven) Эдгара Аллана По
Час ночной тоской пропитан. Я средь будничного быта,
В строках мудрости забытой растворял свою печаль.
Вдруг внезапным, но негромким звуком вздрогнули потемки
Там снаружи, словно в дверь мне кто-то тихо постучал -
“Верно, гость ночной мне в двери осторожно постучал.
Странник, ищущий причал.“
Помню, даже слишком точно: той декабрьской тихой ночью
Полутьма, камин, и угли свет неяркий на пол льют.
Напряженно жду я утра, зарываясь в книги, будто
Дать они способны в горе безутешному приют
От раздумий о Леноре (звали так любовь мою,
Что покоится в раю).
Словно шелест занавески, шорох явственный и резкий,
Ужасом меня наполнил небывалым до краёв.
Чтоб унять сердцебиенье, прошептал я, как моленье:
“Это гость, не привиденье, гость усталый ищет кров.
Путник страждущий нарушил одиночество мое!
Человек, не тень Её!“
Взяв себя, не медля, в руки, смело я пошел на звуки,
За испуг себя ругая, крикнул: “Сэр или Мадам!
Право, я дремал! В смущеньи, я прошу у вас прощенья,
Я поддался ощущенью - стук ваш приписал ветрам!“
Но, открыв поспешно двери, гостя не нашел я там!
Пусто, пусто было там!
Долго дверь держа открытой, в ночь глядел я, с толку сбитый.
Мысли вдруг перемешались, в голове - неясный вздор!
Доводило до отчаянья недвиженье и молчанье,
И нарушил я молчанье, слово вырвалось: “Lenore?“
Но мой шепот звучный эхо возвратило мне: “Lenore!“
Я вернулся в коридор.
Снова в комнату вошел я, с неспокойною душою.
Вскоре вновь раздался шорох, громче, резче, чем тогда!
Звук неясный, шум нечеткий за оконною решеткой! -
“Что ж, узнаем, кто пришёл к нам! Разберёмся без труда!“ -
Снова я обрел рассудок - “Это ветер, не беда.
Духи - что за ерунда!“
Но, открыв, я бросил ставень. Стук был слышен неспроста мне!
Вдруг влетел, забив крылами, ворон - птица прежних дней.
И с величием, присущим пэрам, лордам - власть имущим,
С гордым видом всемогущим, тенью замер меж теней:
Врос над дверью в бюст Паллады! - Взгляд зловещий - тьмы темней!
Ворон, птица прежних дней.
Лишь от страха я очнулся, - удивился, улыбнулся:
Столь чудной, столь важной птицы не встречал я никогда!
Этот взгляд его спесивый, профиль строгий горделивый
Вмиг от грез моих пугливых не оставил и следа. -
“Здравствуй гость! Коль ты надолго, как мне звать тебя тогда?
“Каркнул ворон: “Никогда!“
Птицы речь меня смутила: “Что за чудо, что за сила
Птицу эту научила речи? Что за редкий дар?!“
Хоть и смысла нет в ответе, все же, многим ли на свете
Приходилось звуки эти слышать, без привычных “Кар!“,
От вороны, бюст Паллады захватившей без стыда,
Коей имя – «Никогда»?
Но умолк недвижный ворон, точно лжец он, точно вор он,
У людей укравший слово, в угрызениях стыда.
Я сказал тогда, вздохнувши: “Как и дружба дней минувших,
Улетит, крылом махнувши, этот ворон завтра вдаль!
Улетит, как улетели все надежды навсегда...“
Каркнул ворон: “Никогда!“
Словно яркой вспышкой света, странной точностью ответа
Поражен я был, так верно он в слова мои попал!
Может, как свидетель боли, чьей-то тягостной юдоли,
Может у людей в неволе эту речь он услыхал? -
“От хозяина, чей голос средь несчастий утихал,
Ворон это услыхал!“
Вновь в душе я улыбнулся, осмотрелся, оглянулся,
И, придвинув кресло ближе, сел напротив птицы той.
И задумался во мраке: “звуки были то, иль знаки?
Что же значило - узнать бы - слово это?“ Как литой,
Ворон все сидел на бюсте позабытой Девы той.
Девы, некогда святой.
Я молчал, а ворон древний обжигающий и гневный
Взгляд вперил в меня, как будто прямо в душу мне проник.
И душа моя томилась: “Бред? Почудилось? Приснилось?
Кара ты, иль Божья милость?“ - я в усталости поник,
Вспомнив, что на бархат нежный (Боже!) больше ни на миг
Не склонится светлый лик.
Шелест крыл раздался вскоре, дым сгустился, словно в горе
Не презрел меня Всевышний, и забвение мне шлет
С Серафимом легкокрылым, с фимиамом из кадила:
«Прочь из сердца образ милый! Пей забвенье, твой черед!
Пей забвенье! Пей, как ворон, муки каторжные пьет!»
“Никогда!“ - прокаркал тот!
“О, пророк, чужой, зловещий! Ада ль ты посланец вещий,
Может, бес в обличье птицы, - точно знаю, ты пророк!
Молви мне, найду ль забвенье, обрету ль успокоенье?
Что сулит мне провиденье? Бед моих скажи мне срок!
Этой скорбной страшной доли, я молю, скажи мне срок!“
“Никогда!“ - вещун изрек.
“О, пророк, исчадье ада, молви, будет ли награда
Мне в раю, под сенью сада, где эдемский бьет родник?
Молви, коль погибну скоро, снова встретится ль Ленора?
Мне обнять мою Ленору вновь удастся ль хоть на миг?!
Обрести мою Ленору вновь удастся ль хоть на миг?!“
“Никогда!“ - раздался крик.
“Что ж, пусть будет слово это расставания обетом!
Прочь лети, проклятый ворон, прочь в чернеющую даль!
Не теряя перьев черных, чтоб от речи смутной, вздорной,
Чтоб от лжи твоей упорной не осталось и следа!
Прочь лети, проклятый ворон! Убирайся навсегда!“
Каркнул ворон: “Никогда!“
И недвижим черный ворон, все на бюсте том с тех пор он,
Как литой, при свете лампы, древним демонам подстать.
Тень на пол легла проклятьем. Ни молитвой, ни заклятьем
Думы черной не унять мне! Боли страшной не унять!
И души из вечной тени, бездне адовой подстать, -
Знаю - больше не поднять!
© Клепиков Виктор
ПАУЗА ОТ ПУЗА ЧИТАТЕЛЯ
Спасибо, Михаил, за тему и мудрое красивое стихотворение.
С уважением,
Ирина Петал 20.03.2015 09:13
Ирина, прошу мне больше не представлять никаких текстов классиков. Каждый мало мальски культурный человек знает это стихотворение ПО, а так же множество других прекрасных стихотворений про ворона. Всякий интересующийся этой темой легко найдет и это, и немало других стихотворений на тему ворона в интернете. Не надо воровать у меня внимание моих читателей, и тянуть его либо на себя, либо на других авторов. Пожалуйста, занимайтесь просветительством или популяризацией других авторов на своей странице.
Михаил Гуськов 20.03.2015 10:26
Да? А я впервые это всё читаю. С большим удовольствием и желанием ещё раз перечитать и осмыслить. И Ваше стихо, и По, и других.
Вы правы, Михаил, каждый может в Интернете сам найти то, что ему надо и не нужно всем найденным материалом, тем, что лично тебя заинтересовал, делиться с другими. Вы, Автор, даёте направление, тему, конкретный текст, а всё остальное, моё личное дело: читать, понимать, развитать тему дальше, то есть культурно развиваться.
Я доверяю Вашему менению и Вашим советам. Прошу прощения, Михаил Павлович, это моя последняя рецензия в подобном виде. Было бы неплохо, если бы Вы отразили свои пожелания к читателям в резюме на авторской странице. Я всегда читаю пожелания Авторов. Когда вижу объявления на заглавной: "не разрешаю копировать свои произведения...", независимо от причины, стараюсь сразу уходить со станички и не читать - воля автора, ведь даже всколь посмотрев на текст, уже его копируешь, сканируешь взглядом.
С уважением,
Ирина Петал 20.03.2015 11:18
Что Вы, Михаил Павлович, я популяцией Авторов не занимаюсь, я просто для себя всё это делаю, читаю, пишу, дневник здесь веду, для своего культурного роста.
Ирина Петал 20.03.2015 11:24
Прошу прощения, опечатка, моё попустительство: не популяция, а популяризация.
Ирина Петал 20.03.2015 11:25
Ирина, спасибо, что правильно меня поняли. Автор, публикуя свое произведение, хочет, чтобы читатель говорил о нем. Но читателю часто нечего сказать, потому что в произведение не заложено никаких интересных мыслей, достойных обсуждения, или потому, что читатель не умеет их увидеть.
Хотелось бы, чтобы Вы перестали ходить легкими путями. Соберитесь, начните писать о творчестве. Посмотрите, как пишутся такие статьи. Неужели Вам это не интересно, общаясь с автором вживую и не начать писать о нем? Пока еще есть возможность живого общения.
Начните это делать просто, без амикошонства. Большой толк будет и для Вас, и для Стихиры.
Я пишу людям открытым текстом - люди, будьте людьми! Но мои современники, как утопающие с Титаника, с безумными глазами лезут в шлюпку, отпихивая друг друга! Спастись самим! Спасти свой чемодан! Что, бесценные сокровища? Да, падите к черту! Мне мой чемодан, с грязными кальсонами, в сто тысяч раз важнее, чем ваши художественные ценности!
И тут еще Ира Петал лезет в лодку со своим Гигантским Вороном Алана По! Влезла! Можно давать второй звонок! Шлюпка отчаливает! В ней довольная Петал в обнимку с трехметровым Вороном и тремя чемоданами своих всхлипов! Больше места ни для кого не осталось. Титаник тонет, Гуськов тонет, бывшие избранные утонули! Но спасена бессмертная, миллион вторая копия Ворона! Ире Петал вручают орден Французской Академии за спасение французских культурных ценностей!
Михаил Гуськов 20.03.2015 16:28
Я читала про Вас, Михаил, статьи в Инете, в Избе-читальне, например. Оригинально. С чайкой Чехова сравнивали и т.д.. Была статья, сравнивающая Вас с новым пришествием Христа. Оригинально. Пардон, уж лучше не напишу :).
К тому же, всё, что хотела сказать многим авторам, я уже сказала, всё на моей странице.
Да и лучше, чем каждый автор скажет о себе, о своей жизни и творчестве, уже не скажешь. Самообслуживание.
С уважением,
Ирина Петал 20.03.2015 16:42
Не надо, Ира! Лучше чем автор... За себя автор может говорить только своими произведениями. Но осмысление произведений автора можете дать только Вы. Все равно Вы пишете километры слов, так организуйте их в правильный порядок. Это будет в два раза дешевле и в четыре раза дороже! Но кто кого когда слушал, каждый тупо лез в отходящую с Титаника шлюпку, отпихивая голос порядочности...
Михаил Гуськов 20.03.2015 16:55
"За себя автор может говорить только своими произведениями" Михаил Павлович, я старалась, правда, я Вас очень уважаю, восхищаюсь, преклоняюсь перед Вашим талантом. Я очень хотела написать о Вас отдельный рассказ, о Вашем творчестве. В начале нужно хотя бы кратко познакомить других читателей с Автором. Я проштудировала просторы Интернет, надеясь найти Вашу биографию. Тайна. Неопределённость. Я даже записала Вашу дату рождения: нашла три, разных, в разных месяцах: декабрь, январь, июль. Видимо, это организаторы сайтов написали. В итоге возникло уже три совершенно разных Гуськова. Я с Вами в реале не общалась никогда и не видела, даже, увы, не смотрела из-за слабого Инета, видеопередачу с Вами. Здесь мы тоже очень редко общаемся. Если я буду описывать Вас по произведением, то, смотря на их многочисленность и разноплановость, смогу написать: Михаил Гуськов - невероятно толстый Гений о трёх головах...
Ирина Петал 20.03.2015 18:34
"Ире Петал вручают орден Французской Академии за спасение французских культурных ценностей!" (с)
Михаил, просто для просвещения: Эдгар По - американский автор.
Смехотрон 20.03.2015 18:56
Ах, какой Вы, Смехотрон, странный, при чём тут Америка, По? Поймите, я коллекционирую произведения, но не читаю их. Михаил, просто сравнил меня с изящной француженкой :). Это мило. К тому же литература, поэзия - это высший шарм. А это Франция. Франшиза.
Ирина Петал 20.03.2015 19:08
лижите, Ирина, лижите :)))
Смехотрон 20.03.2015 19:16
А как правильно, лижите или лижете?
Ирина Петал 20.03.2015 21:23
откуда же я знаю, как вам нравится больше.
как умеете, так и правильно :)
Смехотрон 20.03.2015 21:33
А почему Вы, Михаил Павлович начали про птиц России с ворона? Почему не с орла, её символа?
Я на днях наткнулась в Инете на герб своего родного города. Честно говоря была очень удивлена. Всегда думала, что на гербе - голубь, а оказывается: "представляет собой изображение золотого летящего справа налево сокола, помещенного в центре геральдического щита на голубом фоне. Под соколом размещены две золотые четырехлучевые звезды, в виде скрещенных пропеллеров, окруженных золотым сиянием в виде ромбов. Под звездами в нижней части геральдического щита располагается изображение реки Оки белого цвета с малыми волнами. Сокол символизирует "устремленность к красоте", стилизованные пропеллеры - самолетостроение..."
________________________________
«Где лебеди? — А лебеди ушли…»
Марина Цветаева
— Где лебеди? — А лебеди ушли.
— А вороны? — А вороны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.
— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
— Куда возьмет? — На лебединый Дон.
Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь…
вы представляете, Ирина, что сказали бы наши метры, (не предвари вы их рецензию именем Цветаевой) по поводу рифмы "остались-достались"
а так чо - Цветаева, право имеет :)))
Смехотрон 20.03.2015 22:52
Есть три Гуськова: Об одном Ира знает, что он существует на своих фотографиях, о другом, что он существует на Стихире, и о третьем Гуськове известно, что о нем известно почти столько же, сколько о Нике Туманове.
Михаил Гуськов 21.03.2015 00:07
"Cмогу написать: Михаил Гуськов - невероятно толстый Гений о трёх головах.."
Однако, с головами Поэта я просчиталась, их намного больше :)) Как в сказках, есть Змеи Горынычи с одной. 3-мя, 6-мя, 12-ти головами :). А у некоторых на сайте клонов, как блох на собаке.
"Встречаются две блохи. одна спрашивает - интересно есть ли и на других собаках такие же как мы... Выходят две блохи из кинотеатра. Одна спрашивает другую: "Ну, что, пешком пойдем или собаку поймаем? Иль, разбогатеем, собаку купим :) ... Решила одна собака от блох избавиться. Дай, думает, полежу с Жучкой. У нее шерсть гуще, все блохи туда перебегут. Целый день лежала. Ночью спит и слышит разговор двух блох : "Ох, и битва была сегодня с жучкинскими... Сколько наших полегло.. ". Вторая отвечает: "А зато сколько в плен взяли?! ""
Ирина Петал 21.03.2015 11:07
Но настоящий Вы, Михаил Павлович, только на этой странице, в некоторых произведениях и на прозе.ру. Недооценивайте читателя, авторы, когда слышишь стук живого сердца в произведениях, там живёт оригинал :)).
Но, простите меня, читателя, поэты, я тоже хочу жить и в виртуальном мире по человеческим законам и общаться с живыми людьми, а не с роботами и клонами, головами и душами, духами и т.д. Я хочу разговаривать с сердцами. Хотела...
В конце-то концов, все мы здесь временно... В скором поезде Поэзии. Чао, поэты, моя остановка :))
Ирина Петал 21.03.2015 11:34
Как говорила одна виртуальная подруга, нам надо лишь излить душу кому-то, не важно кому, облегчить её, успокоить сердце, и никто из нас не захочет видеть другого в реале. :)
Ирина Петал 21.03.2015 11:38
интересуюсь третьим Гуськовым.
Смехотрон 21.03.2015 17:06
О, милый Ник, Смехотрон, не могу Вам помочь, я только первого Гуськова запомнила, которого увидела в охотнике одинокого города, верна первому выбору.
А Ваша личность на Ники подсело? "Я мало кого любила, Второй надоел, третьего позабыла, Четвёртый исчез во вторник, О первом почти ничего не помню. Но пятый мой совсем не такой, В его руках я таю, как снег, Меня уносит тёплой рекой В поднебесье. А я простила, я простила Его опять опять, опять. О, как намаялась я с тобой, Моя попытка номер пять..." Песня гениальной личности поэта! Виа гра!
Ирина Петал 21.03.2015 18:14
нашей личности, увы, приседать некогда :)))
Смехотрон 21.03.2015 19:39
Творческая Личность, не прибедняйтесь, всё же хоть раз, но Вы присели, чтобы оттолкнуться :) А дальше, ясно дело, в полёте!
"Интересуюсь третьим Гуськовым" - осторожнее, он может оказаться женщиной! По крайней мере, сей факт замечен за многими авторами-мужчинами, которые ведут страницы, пишут стихи и общаются от женского лица :))
Ирина Петал 21.03.2015 20:25
Смехотрону: "лижите, Ирина, лижите :)))",
я поэтов, гениев, не лижу - язык свой берегу, а то поцарапаю и забуду человеческую речь; я на поэтах не лежу - просто жалко вас, боюсь раздавить, вас и так, бедных, таланты и жизнь давят, под прессом, под прессой...; и, маленькая просьба, вы меня не трогайте... Давайте просто жить рядышком, молча. А Вы, Смехотрон, поберегите язык, пародии и смех над другими, - его слизывают, а он-то без костей, без основы, жалко его, молодой, талантливый...
Ирина Петал 22.03.2015 11:38
Ирочка! Привет, голубушка. Не мечи бисера перед Смехотроном - он свинья Ника Туманова. Милая, розовощекая, но - свинья.
Михаил Гуськов 22.03.2015 12:42
Открою великую тайну. Поэт - это не тот, кто пишет на Стихире хорошие стихи, а тот, кто пишет хорошие рецензии.
Михаил Гуськов 22.03.2015 12:52
Я ни ему, ни Вам, Михаил, это говорю. Я давно привыкла, что здесь никто другого не слышит и не слушает. Здесь каждый высказывает своё мнение, не более.
Просто, выражаю свои мысли вслух. Все животные по анатомическому строению близки к человеку, но свинья - самое близкое, сердце, печень, почки, легкие, температура тела – почти один к одному. Что автор, что клон, что фейк, что свин... Всё равно здесь на сайте лишь копия оригинала...
Свиньи
Стада больших свиней - и самки и самцы -
Угрюмым хрюканьем переполняли поле;
Толпились на дворе и бегали по воле,
Тряся молочные, отвислые сосцы.
И близ помойных ям, лучами озаренных,
В навозной жижице барахтались, толпясь;
Мочились, хвост завив, уставив ноги в грязь,
И лоснился узор щетин их очервленных!
Но подходил ноябрь. Их убивали. Ах,
Какой был славный жир в их грузных животах!
Из их больших задов само сочилось сало.
И шкуру их скребли, потом палили их,
И пламя тех костров, посмертных, гробовых,
Всему селению веселье возвещало.
Верхарн Эмиль
***
Свиней, козлов, баранов кровь текла;
На мрамор туша брошена вола;
Вот мясо делят, жарят на огне,
И свет играет в розовом вине...
"Одиссея", книга 21, (с) Александр Поуп (?)
Ой, простите, Михаил Павлович, засорила Вашу станицу. Простите. Ведь у меня есть своё место на этом сайте, где могу спокойно поговорить, написать свои мысли, положить чужие, понравившиеся, как свои. Всё равно моя болтовня интересна только мне. Я своё место знаю.
Ирина Петал 22.03.2015 13:18
"Открою великую тайну" - мне не нужны чужие тайны, Михаил. А свои? Если я задаю себе вопрос, то рано, через время, нахожу на него ответ - он сам приходит, приходит понимание того, что хотела понять. Всё просто.
Ирина Петал 22.03.2015 13:22
Да, спасибо и Смехотрону, и Михаилу, что меня в этой рецензии не "покусали", спокойно разговаривали. А Вы, Смехотрон, всё ж были правы своей фразой, "лижите, Ирина", после общения с некоторыми Авторами, в подобных разговорах, частенько чувствуешь душевный дискомфорт, хочется "зализать свои раны" от слов поэтов. Если бы раз, другой, сорвалось, бывает, все мы люди настроения... Но, когда целеноправленно повторяют одни и те же действия, приманивая читателя ласковым словом по одной щеке, а потом хлестают по другой. Я понимаю, поэту хочется видеть не меня, всего лишь реакцию на его произведение, на его слова. Реакцию, выраженную чувством, которая его забавляет, развлекает, доставляет радость от общения... Что я могу посоветовать. Лишь одно, разведите здесь побольше клонов, стадо клонов и пируйте.
Ирина Петал 22.03.2015 13:35 Заявить о нарушении правил / Удалить
— Где лебеди? — А лебеди ушли.
— А вороны? — А вороны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались...
Ирина Петал 22.03.2015 13:41
"Я уже говорил тебе, что такое безумие, а? Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Это есть безумие. Когда впервые я это услышал, не помню, кто сказал эту хрень, я, бум, убил его. Смысл в том, окей, он был прав. И тогда я стал видеть это везде. Везде, куда ни глянь — эти болваны. Куда ни глянь, делают точно одно и то же, снова и снова, и снова и снова. И думают: «Сейчас все изменится. Не-не-не, прошу. Сейчас все будет иначе». Прости. Мне не нравится как… ты на меня смотришь! Ты на меня смотришь? Ок! Думаешь, у меня проблемы с головой? Думаешь, лапшу тебе на уши вешаю? Пошел ты! Окей? Пошел нахуй! Все в порядке. Я успокоюсь, братец, успокоюсь. Смысл в том…, ладно. Смысл в том, что я тебя убил. Уже. И дело не в том, что я ебнутый, усек? Это как вода под мостом. Я уже говорил тебе, что такое безумие… "
(с) Ваас Монтенегро, компьютерная игра «Far Cry 3»
Ирина Петал 22.03.2015 13:47
"Пока еще есть возможность живого общения" - возможность, в виртуале, всего лишь возможность, но не живое общение. Все свои шансы, возможности, на этом сайте я уже упустила. И о несвершившемся, не жалею.
Я никогда не жалею о том, что не свершилось, не произошло. Нет у меня цели в жизни. У меня только жизнь, её дары: тело (ум, сердце...), душа, дух, время, пространство(семья, страна, планета)... И я не буду их кому-то отдавать, делиться, дарить. Не потому, что я жадная, просто, это подарки жизни мне, а подарки не передаривают. Может, они и плохие, но они мои.
Я ничего другим не могу дать на этом сайте, я ничего не хочу другим давать, у меня ничего нет, нет творчества для даров другим, в радость другим. Единственное, что могу, перекинуться при встречи с другим человеком, взглядом или словом. Всё.
Ирина Петал 22.03.2015 14:12
сорри за некорректный вопрос, Ирина: вы по жизни одиноки?
Смехотрон 22.03.2015 14:46
а Михаил стопицотпроцентово прав: в каждом из нас живёт своя свинья.
вот, Ник меня отселил.
а теперь уже я подумываю, не отселить ли мне свою :)
Смехотрон 22.03.2015 14:51
Одинока? У меня есть семья: свекровь, муж, сын, дочь, коты. Это те, кто живут со мной в одном доме. Есть мама, брат, дальние родственники, друзья, они уже дальше, в других городах. Есть работа, коллектив, в котором я с момента переезда в новый город, с 25 лет. Это тоже семья и я ей довольна. Есть этот город, есть город, где прошла молодость, есть город и места, где прошло детство. Есть страна, где я выросла, есть страна, где я живу. Я не одинока. Могу испытывать разные чувства, страх, сомнения, неуверенность, но всё это временно... Чувство одиночества как-то не возникало, всегда можно чем-то увлечься, порукодельничать, даже, просто повоображать, лёжа на диване...
Ирина Петал 22.03.2015 14:59
сорри ещё раз, обмишулился.
всему виной неукротимость потока сознания, вами извергаемого.
Смехотрон 22.03.2015 15:09
"вот, Ник меня отселил. а теперь уже я подумываю, не отселить ли мне свою :)"
Ваше право, Смехотрон, не вижу ничего в этом плохого. Но это часть уйдёт от Вас, заживёт своей жизнью, обрастёт произведениями, встречами, рецензиями. Может, эта новая страница окажется самой богатой и любимой для Вас. Сможете ли Вы отпустить её от себя? А если много страничек, много-много клонов? Страничками всё-равно надо управлять, чтобы они дышали. И рано или поздно надо будет выбрать определённый круг клонов, которые Вы сможете обслуживать.
Ирина Петал 22.03.2015 15:12
ну, Ирин, если за, без малого, шесть лет на стихире я не расклонировался до полного нимагу, то, и нафига мне этого бояться впредь? :)
Смехотрон 22.03.2015 15:16
К слову, поэты, мужчины, есть обиды на меня, женщину, читателя, за не ту информацию, не те слова, не те чувства, что хотели от меня получить, говорите. Выслушаю. Прощения попрошу. Есть обида за то, что поместила чужие произведения у себя на странице, говорите, удалю. Не проблема. Я бы эту страничку полностью закрыла, но она просится ещё пожить. Ваша воля, поэта, закрою, если вам так надо, не буду загромождать сайт своим потоком пустой словесности. А мой "поток" сознания, он своё русло всегда найдёт, я за него не волнуюсь.
С уважением,
Ирина
Ирина Петал 22.03.2015 15:23
Сказать вам правду, мальчики, почему задержалась на этом сайте?
Из-за чувства жалости к вашему поэтическому стаду баранов. Жалко вас. Всё бьётесь рогами и лбами на зыбких мостиках-рецензиях над бурным потоком информации. Хоть бы уж, свалились, а то торчите, и ни себе, ни людям. Ну, я хоть с вас чуток шерсти успела настричь, пряжу - в клубки, клубки - в полотно. Теперь думаю, что с ним делать: ноги вытирать или шалью плечи покрывать, а?
Ирина Петал 22.03.2015 15:36
Конечно, больше грубого, - на половики, всё теплее по полу станет ходить. А это, фу, так и прёт ненависть к женскому роду... А, на пугало, в огород - ворон пугать. Блин, а воронам понравилось, слетелись, как на масло. О вкусах не спорят :)) На шаль нежности да искренности, увы, маловато будет.
Ирина Петал 22.03.2015 15:43
"неукротимость потока сознания, вами извергаемого" Эх, поэты, писатели, читательское сознание вас рождает. Увы, вас и сносит... Ну не вас, а башку, то наверняка :)).
Ирина Петал 22.03.2015 15:47
:))) во попёрло уважение, так попёрло! :)))
Смехотрон 22.03.2015 15:48
Ржи, ржи. Замечу, это ещё уважение. И оно ещё не пропало. Привет Вашей женщине, Вашей Жизни, Вашему потоку сознания.
Ирина Петал 22.03.2015 15:52
Простите, завели, уважение?! Уважение, когда видишь, как на сайте раскручивают новеньких авторов, чтобы они работали на сайте, писали, писали, клонировались, сайту ведь нужно новое творчество и жизнь, чтобы они забыли о реальности... Как уничтожают неугодных... Видишь актёрскую работу, как один и тот же человек общается с другим человеком: с одной странички, как друг, поддерживая, с любовью, а с другой странички, оскорбляя "друга". И таких актёров здесь много. Таких подопытных кроликов здесь много.
Простите, это всё моё глупое воображение... И я всех очень уважаю. Мне нет причины, не уважать... Михаил Павлович, прошу прощения за всё написанное. Я не буду удалять, всё-таки территория Ваша. А женские слова - всего лишь мусор...
Ирина Петал 22.03.2015 17:26
Михаил, вы ведь журналист, а значит должны понимать как меняется смысл фразы от простой перестановки слов.
и, соответственно, не ошибаться при написании, хоть в этом.
как вот здесь: "Поэт - это не тот, кто пишет на Стихире хорошие стихи, а тот, кто пишет хорошие рецензии".
а правильно было бы так: "на Стихире Поэт - это не тот, кто пишет хорошие стихи, а тот, кто пишет хорошие рецензии".
согласитесь, это есть две большие разницы.
правда, по смыслу это касается только вашего личного облака :)
Смехотрон 22.03.2015 20:07 Заявить о нарушении правил / Удалить
Смехотрон, перестань, Отрок, обращать внимание на отделку, смотри на дело! И делай дело. Так и хотел написать сначала, но потом написал, как написал, и знал, что ты обязательно меня поправишь! И почему люди всегда видят чужую хромоту, и никогда не могут ее исправить? (Новый афоризм).
Забросил Ник свою мечту быть Тумановым...
Михаил Гуськов 23.03.2015 01:05 Заявить о нарушении правил / Удалить
А кто такая мадам Бугримова?
Михаил Гуськов 23.03.2015 01:07 Заявить о нарушении правил / Удалить
если вопрос по поводу мадам ко мне, то я не в курсе.
Смехотрон 23.03.2015 21:04 Заявить о нарушении правил / Удалить
Мужчины, вы не слишком углубились в моей рецензии? Ну, вырыла я ямку небольшую, а вы рады стараться, вам - лишь бы действовать, уж яма такая, без прокрутки длинной, дна не видно. Магом марш в свои норы! Нефиг у меня кротами работать.
Ирина Петал 23.03.2015 21:56 Заявить о нарушении правил / Удалить
А кто такая мадам Бугримова? Не знала и знать не хочу. А, это Ваше, Михаил, новое произведение. Ваша новая пассия.
Ирина Петал 23.03.2015 22:00
вообще-то, по справедливости сказать, флудим мы на страничке у Михаила, а то, что и на наших страничках след остаётся, так это не более, чем пыль :)
Смехотрон 23.03.2015 22:34 Заявить о нарушении правил / Удалить
Не поняла, лишь на странице Михаила поток информации, а у нас - пыль?!!! Так какого... я у себя пылю. Включаю пылесос!!!! РРРРРРррррррр...тыхтыхтых!!!!
Ирина Петал 23.03.2015 22:45 Заявить о нарушении правил / Удалить
Вя вяу вяу тых бырррр. Порядок. Всё должно быть идеально! Осталось только свою рецку грохнуть. Бац! Полный порядок!!!!
Ирина Петал 23.03.2015 23:05
Смехотрон, а Петал-то какая ревнивая, сама своим бульдозером наковыряла целый котлован, чуть не до центра Земли, а нас обвиняет, якобы мы своими: ты - детской лопаткой, а я - гусиным пером это сделали. Ну, ты, Ирина, фрукт!
Михаил Гуськов 23.03.2015 23:36 Заявить о нарушении правил / Удалить
Наполисосила... Мешок забит, пылесос не тянет. Как говорил один мудрый поэт, забыла кто, "если мусорника нет, подключите Интернет". Как хорошо. что Гуськов назвался моим другом. Теперь можно спокойно ему весь мусор и скинуть в очередную ямку, им раскопанную, в его новое произведение. Ладно, пожалею Гения, спрессую собранные мысли и напишу кратко. А то его ямку засыплю и стих видно не будет. В конце-то концов, для чего нужно творчество? Чтобы им любоваться. Пойду полюбуюсь.
Ирина Петал 24.03.2015 10:56
/Рецензия на «Птицы России. Ворон» (Михаил Гуськов)/
Революция 1917 года привнесла много горя в жизнь Марины Цветаевой. Ее семья фактически распалась, так как поэтесса осталась с дочерьми в России, а ее муж, Сергей Эфрон, вместе с остатками белогвардейской армии очутился во Франции. Нищета и разруха стали еще одним испытанием для Цветаевой, которая потеряла дочь Ирину, скончавшуюся от голода. Но именно в этот сложный период поэтесса задумывает свой цикл стихов под названием «Лебединый стан», в которых открыто выражает симпатии белогвардейцам, сумевшим сохранить верность родине и не изменившим своей присяге.
Среди стихов, которые вошли в этот цикл, есть произведение под названием «Где лебеди? – А лебеди ушли…», созданное в 1918 году. Оно написано в форме сказки для детей, которую Цветаева рассказывает перед сном своим малышкам. Однако смысл этой сказки имеет прямое отношение к тем событиям, которые происходят в послереволюционной России.
В иносказательной форме поэтесса отмечает, что лебеди, под которыми и подразумеваются остатки царской армии, покинули страну, найдя приют в спокойной и сытой Европе. «А вороны остались», — подчеркивает Цветаева, намекая на то, что в России теперь у власти находятся люди, которые растаскивают по кусочкам материальные и культурные ценности, перекраивают на свой лад землю и устанавливают новые порядки, весьма далекие от здравого смысла. Цветаева не осуждает тех, кто предпочел эмиграцию смерти, считая, что именно за границей теперь можно найти небольшие островки царской России. Лебеди, под которыми подразумеваются русские эмигранты, ушли ради того, «чтобы крылья не достались». Т.е., они стали последними носителями той чистой культуры, которая, по мнению поэтессы, сможет возродиться в будущем, когда ее родная страна благополучно переживет этот кровавый Апокалипсис, именуемый революцией.
В то же время на прямой вопрос своих дочерей о том, где же сейчас находится папа, Цветаева не может дать ответ. О судьбе Сергей Эфрона ей ничего неизвестно, и она не знает, кем же считать себя – вдовой либо брошенной женой. Поэтому поэтесса гонит прочь мрачные мысли и пытается успокоить детей, предлагая им мысленно совершить путешествие к берегам Дона, где остатки белой гвардии продолжают защищать основы государственности и самодержавия. Цветаев мысленно молится за этих людей, считая, что они не только выполняют свой гражданский долг, но и пытаются спасти Россию от падения в пропасть, которое даже оптимистам представляется неизбежным.
Источник: http://pishi-stihi.ru/
_______________________
Импрессия 212
Сергей Христовский
Тени - стружками с полена,
Разгораются в камине,
Растекаются по стенам
На картине.
Между сказкою и явью -
Мягкой дымкой, плёнка сплина...
Не убавить, не добавить -
Папа Карло хочет сына.
© Сергей Христовский, 2015
http://www.stihi.ru/2015/03/18/6899
Рецензия на «Импрессия 212» (Сергей Христовский) :
Красивое число 212, симметричное. Сплин. Для души - тоска. Для рук - нужна лишь доска. Том. Дом. "Буратино" вскоре заживёт в нём...
p.s. папа Карло, проверю, что настругаешь :)
С улыбкой,
Ирина Петал 18.03.2015 16:44
И поставлю двойку?)
Сергей Христовский 18.03.2015 16:47
У нас на Украине 12-ти бальная система оценок. 11 - это, как в СССР, пятёрка, 12 - это 5+. Так, сразу определюсь в выборе числа. 11. Не меньше. И к Вашему числу подходит: 1 + 1 = 2.
Ирина Петал 18.03.2015 19:56
Я - родом из СССР. !2-балльная система - доверия у меня не вызывает. Чем больше число, тем больше возможностей для манипуляций. На фоне всеобщего оскудения мышления)... ++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Сергей Христовский 18.03.2015 20:03
Я тоже родом из СССР. Мои дети учились по новой школьной украинской программе. С 2001-го, вроде, года. Планировалось сначала 12 лет, с 6-ти лет дети в школу идут. Потом осталось только 11-ть лет. А система оценок новая? Нормально отношусь, сказала бы - даже нравится, как-то быстро привыкли, ориентируемся. 12-ть редко ставится, это уже дополнительный балл за творческую, дополнительную работу. Но сейчас на территории ДНР вроде в школах снова ввели 5-ти балльную систему. Каждая метла метёт по-своему :)
Ирина Петал 18.03.2015 22:08
Не только метла, но и веник.)
Сергей Христовский 18.03.2015 22:34
Ваша правда. Начего всё на "женщину" навешивать:)). Да и как же без помощников? Вез веников. Бравая армия. Выметут всё подчистую. Ни соринки от старого не останется :))
Заинтересовали, Сергей, системой оценок Вашей страны. Удобно, что Интернет есть. Сразу получишь информацию.
Система оценок Латвии:
В средних учебных заведениях страны используется числовая шкала оценок в диапазоне 0-10.
Высшей является оценка 10 (izcili); 9 - отлично (teicami); 8 -очень хорошо (loti labi); 7 - хорошо (labi); 6- почти хорошо (gandriz labi); 5 - удовлетворительно (viduveji); 4 - почти удовлетворительно (gandriz viduveji); 3-1 - неудовлетворительно (neapmieriinisi). Оценка 4 является проходной, 1 низшей.
Все высшие учебные заведения Латвии используют также 10-ти балльную систему оценок: 4 является проходной оценкой, 8 высшей «нормальной» оценкой, оценки 9-10 присуждаются только за особо выдающиеся успехи в учебе, за выполнение дополнительных, трудных заданий на экзаменах. Отдельные вузы используют 5—6 как проходные оценки, а 9-10 как нормальные высшие оценки.
Ирина Петал 19.03.2015 07:54
Ира, всё это, работал я не только грузчиком, но и учителем,никому, кроме тех, кто всякими ЕГ выколачивает из людей мозги и деньги, не требуется.Видимость полезных реформ - спасение для бездарных чиновников... +++++++++++++++++++++++
Сергей Христовский 19.03.2015 11:12
Реформы отрицать полностью, конечно, нельзя: время меняется, надо подстраиваться под новые условия. Интернет, вот, сейчас вовсю используется. Но реформы нужны с большой аккуратностью, продуманностью, чтобы взять из старой программы костяк, основу, лучшее, это классика, годами продуманная. И добавить то, без чего в новом времени не обойтись. Когда я училась, больше рассказывал учитель. Его роль была ведущей в образовании. Тема длительное время изучалась, закреплялась. Учителя контролировали процесс. Спрашивали учеников, занимались (добровольно) с отстающими, вели кружки (неоплачиваемые. К тому же, было очень много внеклассной работы, связующей коллектив…
Я с российской программой не сталкивалась. Если в мои школьные годы упор был на точные науки, то в современном украинском школьном образовании упор пошёл больше на гуманитарные науки. Объём учебного материала очень большой, на закрепление темы почти нет времени. Ведущая роль в учебном процессе – больше ученика, самообразования больше, хочешь учись, хочещь не учись. Учитель тебя направил, хочешь знать, сам разбирайся. Плюс, очень много требуется дополнительных описаний, всяких самостоятельных докладов, рефератов, презентаций, тестов и кроссвордов (которых сам должен составить с вопросами и ответами) до всех наук, и точных, и гуманитарных. Достаточно насыщенный процесс. Без помощи родителей ребёнку трудно вначале обойтись. Потом, я скажу, дети быстро адаптируются. Внеклассной работы почти нет. Да на неё и времени уже не остаётся… На мой взгляд, минус. Дружбы среди детей мало. Девочки, обычно, дружат так: я с тобой дружу, если ты мне подчиняешься. Дочка не имела в школе близких подруг, нормально общалась со всеми, не ссорясь, но подчиняться никому не будет :).
Современные книги, учебники, журналы - в них много красочности, красивая бумага, оформление, но текст страдает, в нём много пустоты, мало конкретного обучающего материала, того, который действительно нужен детям. А иностранный язык? Английский. Обучение со 2-го (или с 1-го класса). Десять(11) лет!.. Да за сколько лет и зверя научишь кататься на велосипеде... А дети, заканчивая школу, так и не могут свободно говорить на английском языке...
Ирина Петал 19.03.2015 12:24
Для поступления в укр. вузы – тестирование, три или четыре письменных экзамена по основным предметам. Очень большой сложный объём материала. Не только надо выбрать варианты ответов на поставленные вопросы, нужно решать конкретные задачи, писать письменные ответы и т.д. Школа к тестированию, как правило, не подготавливает. Школьной программы мало для сдачи таких экзаменов. Для успешной сдачи – высокооплачиваемые репетиторы по каждому из предметов, которые готовят по программе ЗНО. Или готовься сам по купленным самоучителям или Интернету. Библиотеки отстают от прогресса и такой литературой не располагают.
Ирина Петал 19.03.2015 12:46
Какое число в Вашей импрессии интересное, Сергей, - 212. И мы разговариваем под нём о реформах, изменения, обновлениях, в которых настала необходимость.
Ирина Петал 19.03.2015 12:58
_________________________________________________________
Рецензия на «Птицы России. Ворон» (Михаил Гуськов):
И всё же Гусь, а не ворона
Особо Важная Персона...
Гусь в яблоках-деликатес.
А ВЫ Любимец Поэтесс.
Михаил Стихоплётов 20.03.2015 11:14
А Вы завидуете, Михаил, разве это не прекрасно, не главное в жизни - быть вдохновением для многих великолепных поэтесс!? Если ворон - птица России, чья же птица - гусь?
Ирина Петал 20.03.2015 11:45
Был мой теска коммунистом,
А теперь стал рейтингистом!
Михаил Гуськов 20.03.2015 16:47
Мне послышалась зависть в Вашем ответе, Михаил. Что такое рейтинг? Всего лишь геометрия, изменение местоположения имени Автора в пространстве сайта. Да какая мне разница, где торчит имя Автора: на своей страничке, у меня на страничке, на главной странице сайта. Возникнет необходимость почитать стихи, найду по поисковику. НЕ найду, другого почитаю.
Ирина Петал 20.03.2015 18:44
_________________________________________________________
Рецензия на «Птицы России. Ворон» (Михаил Гуськов):
ВОроны - это санитары природы. Наверное, и в обществе есть вороны. У каждого свое место и своя роль. Все развивается по законам природы и общества. Спасибо за стих!
С уважением,
Игорь Васильев-Левин 20.03.2015 20:58
Среди людей полно ворон,
Кто метит на орлиный трон.
С улыбкой АС.
Сальникофф Алексей 20.03.2015 18:53
Я знаю здесь такого!
С ним некоторые дружат "про запас" - судя по
количеству данных рецек:))))))
Нонна Рыбалко 20.03.2015 17:24
Так и немцы:
Рвутся стаей хищной,
А промчится год —
Глядишь,
Их нет...
Черной птице
Надо много пищи,
Чтоб прожить на свете
Сотни лет.
Валентин Брилев 20.03.2015 09:19
_______________________________________
Белые вороны
Скандалист
Сказать ли? Сказал бы… О нашей эмблеме,
Значении, символе белой вороны.
Такие, как мы с тобой, ехали в Бремен,
Считая венок вересковый короной.
О тонких материях тонкой печали,
Предчувствии верной тоскливой разлуки.
О тайной гравюре, священной скрижали,
Что сердце готово отдать в твои руки.
Проклятье, мучительный выбор Пилата…
Дождусь ли я проблеска лунной дороги,
Чтоб больше не взвешивать «за» и «так надо»,
А прямо идти на речные пороги.
Останься, самим аргументом идеи,
Явлением веры, что я существую,
И ты - не ожившая тень Галатеи,
А ангел пока что стоящий вплотную.
Вскипая отчаяньем в маске рассудка,
Я выжду последнее слово на память…
Ты всё-таки плачешь. Но внутренне. Чутко.
Не стоит. Мы можем друг друга поранить.
© Скандалист, 2019
Первоисточник: http://www.stihi.ru/2019/08/22/1528
Стихоград. Вороны
© Copyright: Ирина Петал, 2015
Свидетельство о публикации №115032002651
Свидетельство о публикации №115032002651
Рецензии
О городе имени ворОны-вОрона: О родном городе
Сергей Жигалин 12
Родина, юность, Воронеж, любовь http://www.stihi.ru/2016/10/31/2809
Воронежский ноктюрн http://www.stihi.ru/2015/11/02/8534
От Руси до России http://www.stihi.ru/2015/10/07/8652
Авиатехникум. Воронеж http://www.stihi.ru/2016/01/17/2565
Воронеж – Липецк http://www.stihi.ru/2016/03/11/1280
Основание Воронежа 1 http://www.stihi.ru/2015/12/09/6927
Воронеж. Бим, Котёнок и Ворона об имени города http://www.stihi.ru/2016/10/29/3045
Дом Бунина. Воронеж http://www.stihi.ru/2015/11/25/7208
Дом, который построил Маршак http://www.stihi.ru/2015/11/04/5339
Мы знаем - кукла не игрушка... Театр кукол http://www.stihi.ru/2016/07/11/4047
Шутки
Ворона ворожила http://www.stihi.ru/2016/07/07/3450
Воронеж. Народная этимология http://www.stihi.ru/2015/10/30/3377
Воронеж. Присхождение названия. Князь ВоронЕг . http://www.stihi.ru/2016/07/13/2264
Ворона и Котёнок с улицы Лизюкова http://www.stihi.ru/2016/06/27/4111
Про Воронеж http://www.stihi.ru/2017/01/20/3164
Город имени Вороны. Приглашение http://www.stihi.ru/2014/08/17/3088
Ворона из Воронежа, каркадэ и бергамот http://www.stihi.ru/2013/04/15/1772
Воронежские жители http://www.stihi.ru/2016/06/26/2787
Основание Воронежа 1 http://www.stihi.ru/2015/12/09/6927
Воронеж. Бим, Котёнок и Ворона об имени города http://www.stihi.ru/2016/10/29/3045
Дом Бунина. Воронеж http://www.stihi.ru/2015/11/25/7208
Дом, который построил Маршак http://www.stihi.ru/2015/11/04/5339
Мы знаем - кукла не игрушка... Театр кукол http://www.stihi.ru/2015/12/25/2513
Педсовет 14.03.2018 11:34 • Заявить о нарушении
Сергей Жигалин 12
Родина, юность, Воронеж, любовь http://www.stihi.ru/2016/10/31/2809
Воронежский ноктюрн http://www.stihi.ru/2015/11/02/8534
От Руси до России http://www.stihi.ru/2015/10/07/8652
Авиатехникум. Воронеж http://www.stihi.ru/2016/01/17/2565
Воронеж – Липецк http://www.stihi.ru/2016/03/11/1280
Основание Воронежа 1 http://www.stihi.ru/2015/12/09/6927
Воронеж. Бим, Котёнок и Ворона об имени города http://www.stihi.ru/2016/10/29/3045
Дом Бунина. Воронеж http://www.stihi.ru/2015/11/25/7208
Дом, который построил Маршак http://www.stihi.ru/2015/11/04/5339
Мы знаем - кукла не игрушка... Театр кукол http://www.stihi.ru/2016/07/11/4047
Шутки
Ворона ворожила http://www.stihi.ru/2016/07/07/3450
Воронеж. Народная этимология http://www.stihi.ru/2015/10/30/3377
Воронеж. Присхождение названия. Князь ВоронЕг . http://www.stihi.ru/2016/07/13/2264
Ворона и Котёнок с улицы Лизюкова http://www.stihi.ru/2016/06/27/4111
Про Воронеж http://www.stihi.ru/2017/01/20/3164
Город имени Вороны. Приглашение http://www.stihi.ru/2014/08/17/3088
Ворона из Воронежа, каркадэ и бергамот http://www.stihi.ru/2013/04/15/1772
Воронежские жители http://www.stihi.ru/2016/06/26/2787
Основание Воронежа 1 http://www.stihi.ru/2015/12/09/6927
Воронеж. Бим, Котёнок и Ворона об имени города http://www.stihi.ru/2016/10/29/3045
Дом Бунина. Воронеж http://www.stihi.ru/2015/11/25/7208
Дом, который построил Маршак http://www.stihi.ru/2015/11/04/5339
Мы знаем - кукла не игрушка... Театр кукол http://www.stihi.ru/2015/12/25/2513
Педсовет 14.03.2018 11:34 • Заявить о нарушении
Заворонежили.. заворожили... Столько всего про Воронеж! Слава Воронам! Спасибо, Сергей Валентинович, за пополнение темы.
Ирина Петал 14.03.2018 11:55 Заявить о нарушении
Ирина Петал 14.03.2018 11:55 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.