2014

***
Я уехал в Черноголовку.
Я хотел, чтоб меня отпустило.
Мне налили по самую бровку
Счастья липкого, как текила.

Лес-приятель мне лоб остудит.
Слёзы-сёстры меня согреют.
Пусть над нами закон осудит,
Зато внутренний - пожалеет.

А однажды приедет Лира
(Пропадут из дома все ложки),
Отвоюет свои полмира,
Растеряв при этом серёжки...


***
Если измерить человека
От края до края,
То получится ровно одна вторая
Ледовитого океана,
Или весенней лужи.
Я не знаю, что лучше, что хуже.

***
Если у вас есть зонт,
Возможно, что вы Бальмонт,
А может, Анна Ахматова,
И даже Чулпан Хаматова.

Но если у вас нет зонта,
Нет фигового листа,
И вместо мозгов - клочья,
Вам лучше звонить по почте.


***
Здесь так далеко до ума,
Что кажется: солнце поближе.
Осели мои терема,
Потупившись, скрипнули лыжи.


***
Елейные голоса,
Каменные ступени,
Выпала в снег роса,
Рушатся навзничь тени.

Медленный снится сон,
Страх умерщвляют страхом.
Людный, как лес, перрон
Канул единым взмахом.

***
Слабина бывает как струна:
Потяни - и лопнет трепет век.
Слабина бывает как война:
Был без ног, но выбрал вечный бег.

Пожалей всю силу у меня,
Обрати всю гордость мою в смех:
Величава лишь драконья тля,
Мал да дорог только тленный человек.


***
Заблуждаюсь малешко, забываюсь немножко...
То ли я Белоснежка, то ли я хромоножка...
То ли мертвая баба, то ли кукла живая...
То ль Яга в перспективе, то ли Герда былая...


***
Дураком быть просто -
Только встань по росту.
Но мы, Наполеоны,
Любим каблуки.


***
Меня смущает розовый цинизм,
Претит протест и бесит конформизм,
Тоску наводят плечики с крюком:
Зачем они качаются? По ком?..


***
Бывают железные нервы,
Когда очень сильные люди.
Не крайний - напомнят - не первый,
Все было, то же и будет.

(Ты помнишь этюды тумана?
И пепельный глаз мертвой рыбы?
И мрачный хард-боп океана?
И черный песок Тенерифе?..)

Бестрепетно тянется пьеса.
Какие живые в ней трупы...
И лишь неврастеник невесел:
Кусает то ногти, то губы.


***
Война, война, одна война.
Мы все на буковках солдаты,
И вокруг каждого - стена,
И все палят чужие хаты.

Прищурит глаз слепой апрель,
Поманит миражом дорога.
Убойся, попроси, поверь:
Убогим подается много.


***
"У меня ничего в жизни не было", - сказала она.
Муж... был болен, врач запретил держать алкоголь в доме.
Ничего не было... Ни подруг, ни моря, ни гостей, ни сна...
Но мы плыли один раз вдвоем на пароме.

Дети выросли, дочь - бабушка, сын погиб.
Муж прожил гораздо дольше, чем обещали.
А я все вспоминаю ту переправу, и утро, и чаек хрип...
Хочешь, я покажу его фотографии и гардероб с вещами?..

"Да нет, у меня все было", - помолчав, решила она.
Пусть я плакала чаще и больше, чем улыбалась.
А на Вятке тогда ведь тоже кончалась весна...
И всего тридцать восемь вёсен впереди оставалось.


***
Как непривычно поначалу быть:
Необжитое тело, безъязычья бремя.
В июньский мутный день, как рыба, вплыть
В текучее безжалостное время.

Подслеповато наблюдая, как
Перемещаются вокруг лучи и тени.
Вкус молока (снотворный первый мак),
Шагов, движений, речи дуновенья,

И веточки, скребущие окно,
И странный силуэт в проеме двери -
О, Боже, мне здесь страшно и темно.
Я здесь так слеп, что навсегда потерян!

Проклятый беспросветный потолок -
Немой и непреклонный - между нами...
Но если б я сбежать обратно мог,
Я б взял с собою память. Только память.


***
...бедного Христа, наверно, стошнило бы, если б он посмотрел на эти маскарадные тряпки.
(Дж. Д. Сэлинджер)

На краю пропасти свесив ножки,
Размышляла я об обложке
Журнала с моим некрологом,
Напишут, наверно, о многом...
Фото с пронзительным взглядом:
Как же страдала эта наяда!
"Умная, тонкая и глубокая",
Такая непонятая и одинокая...
Мельпомена в складках рекламы...
А каково будет маме?.. -
Ахнуло вдруг в голове.
Мелькнула змейка в траве...

Я встала и пошла за хлебом, тем более, что к двум часам надо еще было успеть отнести документы нотариусу, а потом забрать коврики из химчистки.


***
Чтобы писать стихи,
Мысли должны быть тихИ,
Сердце должно быть робко,
Речь пролегать, как тропка

В горы, или в ущелье.
Слово просторно,
Слово свободно,
Слово светло, как келья.


***
Ангела голос грустен, тих.
Он проникает, как снег и свет,
Мысль, сорвавшуюся на крик,
Жизнь, опрокинутую в кювет.

Прошелестит вдруг внутри стыдом,
Или коснется прохладой лба,
Чтобы дурак с пересохшим ртом
Вспомнил, какая на вкус вода.