География пробуждений

Там за хребтом

Города на севере спрятались за хребет,
маленькие города с замерзшими окнами.
Мороз, тишина, покой.
В одном из них, надышав теплый просвет
в стекле, сидит девочка, которая
должна стать моей женой.
Там за хребтом, за стеклом, за стеной.

В городе комнаты, кельи, хаты.
В карьере сломанный экскаватор.

Икринки атомов

Икринки атомов на зубах,
идем по стрелкам кофейных линий.
Мы три недели в густых песках,
в песках тяжелой живой пустыни.

Движение - усилие глаз и ног,
потоки пота и граммы соли.
И словно новый герой-пророк,
пустыня моложе страшнее моря.

Об этом помни, когда ее меч
в какой-то миг над тобою зависнет,
но коль хоть раз ее пересечь,
небо простит тебя на три жизни.

Лошади из твоей тетради

Я проникну в степную волость,
к лошадям из твоей тетради.
И умножат меня на скорость,
скорость правильную в квадрате.

Будет линия сна размыта,
будут где-то в небесной глади
мертвым сердцем стучать копыта
лошадей из твоей тетради.

Ночь с громом

Ночь с громом в глубине поля,
травы разные и цветы ждут воду.
Ботаническая энциклопедия шелестит страницами,
не дает уснуть, луна все выше и безучастней.
Свет зажигается на чуть-чуть
и гаснет.
Все ближе, вот уже рядом с домом,
приближается с того конца ночь с громом.

Дирижер

Он стоял на скифском кургане, дирижируя тишиной,
простирающейся сквозь восемь
часовых поясов в осень,
а далее до Манчьжурии мимо разрушенных надгробий
перегонщиков иномарок и  ямщиков,
туда, где мы свободны и одиноки,
в будущее неизвестное,
в реки беглые и в их притоки.

Имение главной божьей коровки

Пиджаки, кепки, пешеходные переходы,
реки серые  многомильны,
с ветром меняется цвет погоды,
переключается тумблер порывом сильным.

Походка быстрая, промельк тени,
пауза долгая на остановке.
Еду в лето посетить имение
самой главной божьей коровки.

Греческое солнце

Повсюду греческое солнце.
Закрываешь глаза - опять греческое солнце,
разбитое на пиксели и узоры.
Открываешь глаза - опять очень много света.
И это еще зима. И еще долго ждать настоящего лета.
Афинские мотоциклы ревут,  воздух вибрирует,
солнце меняет цвет.

География пробуждений

Жду пробуждения на остановке после грязной зимы,
к нам стерильная весна все ближе,
все ближе существование марта,
подтвержденное звуком аккордеона.
От вопля будильника просыпаюсь то здесь, то там.
То в детской спальне далекого счастья,
то в мутном февральском горе.
Будильник протыкает мозги и жонглирует моей волей.
Под звон его молитву заканчиваю - аминь,
взбегаю по белым пустым ступеням.
Вновь преследует мою жизнь
география пробуждений.

Солнечный день в античности

Солнечный день в античности,
ароматы сатурнии и жасмина.
По морю плывет триера и ловит беспризорное эхо.
Не хватает только радио
и серебристого самолетика в небе.