Обормот

           Се аз начинахо.

Ну–с, поэму с середины
Мы начнем, а там пойдёт....
В одном городе когда–то
Жил весёлый обормот.
Жил да был, нужду точил,
Пиво пил и водку пил.
Был красив, собою статен,
Говорлив не по годам.
Он имел успех огромный
Среди девочек и дам.
Здесь, по–моему, понятно,
Можно и не объяснять:
Происходит слово "дама"
От простого слова "дать",
И немало средь людей
Этих дам, то–есть б***ей.
И ходил наш добрый малый
К этим дамам много дней.
На веранде танцевал он,
После танцев провожал он,
После выпивки блевал он,
И по–моему немало
На земле таких парней.
Но однажды отчего–то
После бала одного
Скис наш малый, занедужил
Неизвестно отчего.
Перестал ходить в пивную,
Не казал на танцах глаз,
Даже срать ходил как будто
Не в уборную, а в таз.
И моя задача, братцы,
Рассказать вам, почему
Стало так паскудно в жизни
Обормоту моему.


Часть первая

1

Хороши весною ночи!
Соловьи поют в саду.
В эти ночи каждый хочет
Поточить свою нужду.
Будь ты юный, или зрелый,
Или старец с бородой,
Как увидишь баб, вздыхаешь:
"Эх, всадил бы я вон той!
Или вот хотя бы этой –
Хоть стара, да шут бы с ней.
Лишь бы ночка потемнее,
Да напиться попьяней.
А по пьянке, да в потёмках,
Да когда моложе нет,
И старушке обеспечишь
На пять месяцев декрет.
Но не всем такое счастье.
Так случается порой:
Нет бабёнки завалящей,
Хоть иди кобылу крой.
И кобылы не сыскать –
Прямо в пору помирать.
Подведёт живот с натуги,
Вся в пупырьях станет грудь,
Ломит ноги, ломит руки:
Хоть куда б–нибудь пихнуть!
Но в том городе, где жил он,
Мой весёлый обормот,
Всяк обычно шел к Васёне,
Если лучше не найдет.
И сказать вам по секрету:
Плохо, брат, насчет Васён.
Их десяток на всю область
Иль одна на весь район.
Та Васёна безотказна –
Приходи, кому не лень.
Мужички у ней толпятся.
Целу ночь и целый день.
Он уходит – ты приходишь,
Ты уйдёшь – придёт другой,
Чтобы вдоволь нагрешиться,
Нагрешить и причаститься,
От соблазнов отрешиться,
С облегченьем помолиться:
"Плоть, о Боже, успокой!"
Тракторист идёт и плотник,
И хозяйственный работник,
И профессор, и курортник,
И карманной тяги спец –
Все идут к Васёне нашей,
Чтобы помочить конец.
И сказать вам не тая,
У Васёны был и я.
Я друзья, ни сном, ни духом,
Я душой и телом чист,
Я в таких ночных спектаклях
Не ахти специалист.
Просто я зашёл погреться
И попутно уточнить:
Скольких же Васёна за ночь
Может удовлетворить?
И итог таков, ребята:
От зари и до зари
Двум субъектам по заказу
Отпустила по два раза,
Ну а мне по блату – три.

2

У Васёны губки алы,
Грудь орешком – хоть грызи.
И хоть ростом маловата,
Ей такого члена надо –
На прицепе подвози!
Аппетитна, ненасытна –
Дуй и не переставай!
Пусть силёнки на исходе,
Всё равно – давай, давай!
Не по этой ли причине
Кавалеры – как сказать? –
Почему –то вдруг Васёну
Стали слишком браковать..
И бывает, что по суткам
Не приходят – жди не жди,
И не видно перспективы
Насчет секса впереди.
Чтоб свою былую славу
Возвернуть к себе опять,
Порешила тут Васёна
Секс с гулянкой совмещать.
Уж тогда её домишко
Ни один не обойдет.
И на ту приманку клюнул
Первым делом обормот.

3

Он ходил по мостовым,
Изо рта пуская дым,
И крутились молодухи
Словно мухи перед ним.
Что–то нежное шептали,
Глазки строили ему.
А коль девка строит глазки,
Сразу ясно – что к чему.
Сразу ясно и понятно:
Подходи, веди в кусты,
Но неписанным законам
Окрести и причасти.
Он же ходит – ноль вниманья,
Только дым пускает в нос.
Может, парень ждёт кого–то?
Может, просто обормоту
Захотелось папирос?
Нет, он рад бы палку бросить,
Но себе наметил впредь:
Если он пойдет к Васёне,
Значит надо поговеть.
Значит надо попоститься,
В рот скоромного не брать...
У Васёны этой ночью
Девки вздумали гулять.
И сказать вам поточней –
Девки после трёх мужей.
Закупили они водки
Аж на тысячу рублей.
Эти девки очень хитры,
Я открою их секрет:
Сами знают – без поллитра
Трахать их охоты нет!

4

Наш обормот втесался к ним – до водки он охоч.
Готов он пить по целым дням, и если можно – в ночь.
И любит выпить натощак, когда башка трещит,
Чтобы немного, так сказать, повысить аппетит.
А во хмелю он парень–хват, герой, само собой:
Он об любого мудака кулак почешет свой.
И пусть он жидковат собой, но всё же как–никак
Он побеждённым никогда не выходил из драк,
И от ударов не бежал, не воротил скулу,
Хотя бы кровь ручьем текла, как дождик по стеклу.

5

Ну–с мы опять начнём.
Так вот
К бабью на этот бал –
Вот этот самый обормот
Под вечер угадал.
Он по–хозяйски сел за стол,
И начал, так сказать,
Он понемногу со стола
Напитки устранять.
Сначала сто, сто пятьдесят,
Потом ещё – и вот
Почти полъящика вина
Очистил обормот.
Уже в затылке шум и звон
И мотыльки в глазах,
И заплетается язык
На первых на порах.
Но лишь едва из головы
Немного вышел хмель,
Васёну малый уложил
В пуховую постель.
В горсти свой перчик подержал,
Подразогрел чуть–чуть...
Не тут–то было – ну никак
Не может запихнуть.
А бабы сгрудились вокруг,
Мол, надо так и так.
И каждой хочется схватить
И подержать ялдак.
Васёна, ляжки оголив,
Советы подаёт:
Пусть бабы спирту принесут
Да разотрут живот.
И что ж ты думаешь? Взяло
Ялдак поднялся вдруг.
Он острым стал, как бычий рог,
И крепким, словно сук.
Воспрянул сразу обормот,
Почуяв в теле жизнь.
Васёне только раз пихнул,
А тот опять повис.
Васёна продолженья ждёт,
А парень вовсе скис.
Ему Васёна говорит:
–Ты на спину ложись!
Лег обормот, стянул штаны,
А бабы тут как тут:
Катают яицы в руках,
Ногтем в залупу бьют.
Пробились целых два часа,
А шишка не стоит –
Висит, как у коровы хвост,
Имея бледный вид.
И всё ж добились своего –
Ялдак, в какой–то миг
Налился кровью и окреп
И бодро встал как штык.
Пока туда, пока сюда,
А время–то идет –
Засунуть не успел, ялдак
Упал и не встаёт.
И бабы в этой кутерьме
Измаялась совсем
И стали пузыри пускать
Всех рангов и систем.

6

А на постели обормот,
Закрыв глаза, лежит.
Лежит и ухом не ведёт,
Не дышит и не бздит.
Нет, он не спит, и мысль одна
Сверлит ого чело:
"Не повезло, не повезло,
Нажрался, как назло.
Но я не я, а утром им
На факте докажу
И дважды каждую из баб
С потягом отсажу!
Васёна бабам говорит:
"Пусть дрыхнет до утра.
Проспится – испытаем вновь,
Сейчас за стол пора".
И бабы принялись опять
За прерванный обед,
И стали ждать, когда окно
Позолотит рассвет.
И стали пить, и стали жрать –
И вскоре спились все,
И растянулись на полу
Во всей своей красе.
Одна Васёна за столом,
Склонив главу на грудь,
Геройски борется со сном,
Мечтая только об одном:
–Подольше б не заснуть!
Да обормота костерит,
А тот и сам не рад –
Ему б поменьше надо пить,
Тогда бы в аккурат.
Взглянула – обормота нет!
А бедный обормот
В одних кальсонах на крыльце
Козла дерёт – блюёт.
Ночной зефир струит эфир,
Ласкает грудь туман
И выдувает из башки
Весь водочный дурман.
И понял обормот, что он
Способен в этот миг
Отшмендеферить не одну,
А всех десятерых.
Он дверь с размаху отворил
И в два прыжка – к столу.
Но поскользнувшись, во весь рост
Свалился на полу.
А на полу средь спящих баб
Немало ерунды:
Бутылки битые, плевки
Да рыбие хвосты.
И вот вбежавший обормот
На этот мусор – хрясь:
Стеклом бутылочным муде
Располовинил враз.
Вдобавок локти ободрал,
Коленку рассадил
И мордой в бабию манду
С размаху угодил.
А баба вспрыгнула, как зверь,
Не в шутку, а всерьёз
Толкнула малого локтём
И расколола нос.
Взвыл обормот как только мог.
Вмиг появился свет:
Лежит он, бедный, весь в крови
И воет спасу нет.
На обормота поглядев,
Васёна говори:
–Теперь ты, парень, не мужик,
Ты – полный инвалид.
И обормот наш сам не свой
Глядит и видит тоже –
Разрезан орган половой,
С мудей нависла кожа.
И кровь горячею струёй
Стекает тихо на пол...
И обормот пошёл домой
И горестно заплакал.


 Часть вторая

1

И вот мы встретились опять.
И где же? В райбольнице.
Где смерти ждут,
Микстуру пьют
Дай колют в ягодицы.
Четвертой месяц обормот
Лежит, прикован к койке.
Совсем он высох от тоски
И почернел, как корка.
Лежит, и сон ему не в сон,
Леченье не в леченье,
Одна лишь мысль его томит:
"Как дальше жить?
Как дальше быть?" –
Действительно, не может быть
Паршивей положенья.
Пусть нет ноги,
Пусть нет руки –
Всё это не в новинку.
Стерпел бы всё –
Лишь только бы
Работала машинка.
И как обрадовался он,
Когда хирург при встрече
Сказал ему: "Ты не горюй!
Залечим, брат, залечим.
Проблем неразрешимых нет
Для нашей медицины,
Расстраиваться смысла нет –
Крепись и будь мужчиной!
И ни за что в такой беде
Тебя мы не оставим
И вместо члена одного,
Коль хочешь, два приставим."
Повеселевший обормот
Не скрыл однако вздоха:
"Помилуйте, зачем мне два?
Мне и с одним неплохо."
"Ну сам смотри, – сказал хирург,–
Я предложил лишь только.
А в общем нечего тебе
Лежать у нас без толку.
Авторитетно говорю –
Уже почти здоров ты,
И раскисаешь от того,
Что нету тренировки."
На обормота вновь взглянул
И подытожил хмуро:
–Итак, мы с завтрашнего дня
Приступим к процедурам!

2

"Это что за процедуры? –
Думал парень до зари. –
Ведь и так уж от уколов
Но всей жопе волдыри!"
Что за новое мученье
Для него придумал врач?
Думал–думал – нет ответа,
Нет ответа, хоть ты плачь,
Не сомкнул глаза всю ночку,
Думал, лежа, до утра...
И семь часов в его палате
Появилась медсестра.
Молода, голубоглаза,
Брови – пара соболей,
Ножки, грудь и всё такое –
Всё на месте, всё при ней!
Подошла к его постели
Грациозно и легко,
Словно сказочная фея
Обнажилась до трико,
Обормот глазам не верит,
Только думает: "Дела!"
Та же ниже наклонилась,
Поцелуем обожгла,
О, волнующая близость
Тела женского!
Любой
Разве будет равнодушен
В обстановке таковой?!
Жарко стало обормоту,
Вспыхнул, словно от огня,
И над ним сама собою
Дыбом встала простыня.
Медсестра глаза скосила:
"Значит, парень, ты не слаб
И работать хоть сегодня
Можешь ты по части баб!"
Обормот слова такие
Слышать очень–очень рад:
Член стоит, как на границе
Пограничники стоят.
И хоть не был предусмотрен
По программе процедур
Тот момент, но всё же парень
Медсестре разок задул.
С таким блеском отработал,
Что бабёнка та пошла
И работой обормота
Нахвалиться не могла.

3

А на следующее утро
Обормот гостей встречал.
Сам главврач в его палату
При обходе забежал.
И с порога начал сразу:
"До меня дошёл слушок,
Будто ты с медперсоналом
Сотворил один грешок?
Правда это?"
"Да, случилось, –
Обормот не стал скрывать. –
Я хотел себя на деле
Этом самом испытать".
"Что ж, хвалю за откровенность, –
Был главврач мужик на ять.–
Но тебе придётся, парень,
Из больницы умотать.
Не бардак у нас, поймите –
Перво–наперво – мораль.
Расставаясь не грустите,
Жаль, конечно... "
"Очень жаль!–
Обормот сказал на это
И трагически вздохнул:
"Столько баб в больничном штате,
А я только лишь одну."
Брови тут главврач нахмурил,
Баритон сменил на бас: –
–Ты на наших баб не зарься –
Обработаем без вас!
Обормот сказал с улыбкой:
"Наше дело сторона.
Нам–то, мужикам, нисколько,
Это бабам вот нужна..."
–Что нужна?
–Да шишка, что же!–
Обормот врачу в ответ,–
Червячка принять под кожу
Каждой треба, не секрет.
Вышел врач тут из терпенья,
Посинел от злости аж:
"Получи в регистратуре
Документы – и шабаш!
Чтоб в больнице даже духу
Не осталось твоего!"
Обормот смотал монатки
И подумал:
–Ничего!

4

Только вышел из больницы,
Миновал больничный сад,
Глядь, навстречу две девицы
Этак глазками косят.
Слово за слово – у парня
Был подвешен язычок,
Так и сыплет комплименты,
Что ни слово – то намёк.
Да и дамочкам приятно:
Кавалер–то – поискать!
Мы напомним: слово "дама"
От простого слова "дать".
Так и липнут к обормоту,
Раззадорились – держись!
Сразу выполнить готовы,
Коль скомандует: "Ложись!"
Тут девица, что постарше,
Обормоту говорит:
"Мы–то рады, но загвоздка,
Ты–то, парень, инвалид.
Про Васёнину гулянку
Далеко пронёсся слух
И в тебе от мужика–то,
Может, только один дух.
И теперь, по виду судя,
Ты работничек не тот..."
Аж слюною захлебнулся
Оскорблённый обормот.
А девица, что помладше,
Бряк на травку – и лежит.
А вторая напевает:
– Докажи да докажи!
Обормот свою способность
Им на факте доказал:
Забирался на живую,
А с покойницы слезал.

5

Обормот вскочил с травы –
Перед ним два трупа.
Только вымолвил: "Увы,
Получилось глупо!"
Он раздумывать не стал –
И скорее ходу.
И девиц в душе ругал:
"Тоже взяли моду
Умирать под мужиком!"–
Думал парень, и притом
Был немножко гордый:
"Отработал хорошо,
Мне б за это орден!"
И в траве запутав след,
Чтобы сбить погоню,
Парень лесом да лужком
Заспешил к Васёне.
И предчувствуя в душе
Радостную встречу,
Думал: "Уж теперь–то я
Бабу обеспечу.
Отомщу за свой конфуз
На гулянке прошлой.
В этом деле нынче я
Малый слишком дошлый.
Уж теперь с Васёной я
Разыграю пьесу –
Хоть милицию зови,
Три часа не слезу!"
А Васёна? Вот она –
Топает на встречу.
–Здравствуй!
–Здрасьте!
–Ты куда?
–Я–то? Я на речку.
Смыть грехи, как говорят, –
Всё поближе к Богу...
–Много ль у тебя грехов?
–Да не так уж много.
Но коль честно подсчитать
С теми, что сегодня,
За неделю, может быть,
Набежит с полсотни.
Вот и речка. Подошли.
Солнце жжет нещадно.
А у речки хорошо –
Тихо и прохладно.
Так и манит к себе плёс,
Так и приглашает.
–Искупнёмся? – та ему.
Обормот кивает.

6

Как только к речке подошли,
Васёна честь по чести,
Стряхнула туфельки с ноги,
Трусы и платье вместе.
Швырнула лифчик на кусты,
И встав вполоборота,
Горячим взглядом обожгла
Беднягу обормота:
–Лови, коли охота!
"Не убежишь, не убежишь!" –
Спокойно шепчет парень.
А пальчиками шустро так
По пуговицам шарит.
Рубашку – прочь, штанишки – прочь,
И за Васёной следом.
Хотел внезапно завладеть,
Хотел схватить, да где там!
Была Васёна начеку,
И обормот с разбегу,
Об воду брюхо ушибив,
За ней метнулся в реку.
Васёна плавала как бог,
А обормот на счастье,
Уж коль не плавать, так нырять
Был превеликий мастер.
Плывёт Васёна, режет стиль,
По сторонам не глядя,
А обормот уже как кит
Выныривает сзади.
Откинул волосы со лба
И говорит:
–Однако
Культурный у тебя задок!–
И ущипнул за сраку.
–Какой уж есть, не в люди несть!
–Да что ты?!
–В самом деле.
–Дивлюсь я – издолбилась вся,
А ты бабенка в теле:
Живот от титек до лобка –
Сплошной соблазн для мужика!
–Да есть слабинка в мужиках,–
Васёна парня шпилит, –
Его хоть самого долби,
Как лишку забутылит.
–Подкусываешь?
–Где уж нам!
Добро б была неправда...
–Я, может, сам себя корю,
А ты смеяться рада.
–Да не смеюсь я, дорогой,
Других  забот по глотку.
Ты должен мне отдать должок
За выпитую водку.
–Должок? Когда отдать и чем?
–Известно чем. Натурой.
Неделю по две палки в ночь,
И чтобы без халтуры.
–А днём?
–Ну днём само собой.
Днём, если молвить точно,
Тренироваться будем мы,
Чтоб не срамиться ночью.
Пожалуй, можно приступать
К подобному процессу.
Согласен?
–Да!
И обормот
Довольный к берегу плывёт,
А мысль покоя не даёт:
"Кричи, проси – не слезу!"

7

Хоть Васёна не девочка – ах, до чего у ней пышные ляжки!
Разлеглась на лужке, а вокруг васильки, незабудки, ромашки.
А Васёна сорвёт василёк, лазорёвый цветок незабудок
И положит прохладный букет возле тех соблазнительных губок.
А глаза у неё как огни, как большая раскрытая книга.
В них читаешь – давай начинай, не тяни драгоценного мига!
Нет, не будет терять обормот драгоценные эти минутки:
Он засунул глубоко в живот лазорёвые те незабудки.


Часть третья

1

Прошло и месяц, два и три
После того купанья.
Васёна стала замечать,
Что в брюхе колыханье.
То в бок толкнёт, а то в другой,
То двинет в поясницу...
"Никак попала, шут возьми!" –
Задумалась девица.
А тут ещё одна печаль
Пришла к Васёне бедной:
Пропал куда–то обормот,
Как говорят, бесследно.
Платил исправно свой должок
Недели две примерно,
А после кончил приходить.
"Умаялся, наверно! –
Васёна думала сперва
И парня пожалела. –
"Я и сама–то хороша –
За дело мне, за дело!
Нет постепенно бы вводить,
А я впрягла как лошадь –
Давай–давай, давай–давай!
Вот и сижу не ёбшись!"
И вдруг Васёна узнаёт,
Что парень невиновен,
Что он полмесяца назад
В пути к ней арестован.
Что он вину свою признал
На первом же допросе,
Как он такого–то числа
Двум дамам палку бросил
И их обеих в цвете лет
Сумел отправить на тот свет.
Что по решению суда
Маршрут у парня – Воркута.
Пятнадцать лет – немалый срок
В его распоряженьи,
Чтоб на досуге пожалеть
Погибших при сношеньи.
Васёна после вести той
Совсем утратила покой.
В больницу ринулась, а там
Сказали ей серьёзно:
"Аборт нам сделать – пустяки,
Но к сожаленью, поздно".

2

Как в народе говорят,
Не прошло и году,
Как Васёна аккурат
Справилась на роды.
На своих ногах пришла,
И скажи на милость,
Тем же вечером она
Тройней разрешилась.
Удивлялась на неё
Старая врачиха:
Ну и баба! Ох сильна!
Прямо как крольчиха!
А Васёна сладко спит,
Похвалы не слыша:
На пелёнке рядом с ней
Маша, Миша, Гриша.

3

А в далёкой стороне,
За Полярным кругом
Срок мотает обормот,
Проклиная вьюги.   
Жизнь у парня на большой,
Лишь в одном загвоздка:
Бабы нету ни одной,
Хоть лепи из воска.
Хоть из воска излепи
Иль из глины – да долби!
По причине по такой
Вечерком в бараке
В карты режется братва,
Ставя на кон сраки.
Если выиграл – гордись,
Проиграл – нет хуже.
Проигравшему штаны
Рассупонят тут же.
Встанет раком у стола
Проигравший грешник
И долдонит вся братва
Бедного в срачешник.
Обормоту спервачка
Пала злая доля –
Аж на жопу сесть нельзя,
Восемь дней пороли.
Наловчился как–никак,
Жизнь теперь в порядке.
Все завидуют, как он
Набирает взятки.
Туз, шестёрка и король –
Всё, очко в наборе.
Ну–ка, друг, сымай штаны,
Как по уговору.
Уговор, как говорят,
Подороже денег.
Подождёт, пока дружок
Задницу разденет.
И воткнёт в него свою
Малую оглоблю,
Аж польются из дружка
Слёзы, пот и сопли.
А за ним и вся братва –
Очередь что надо!
Обработают дружка –
Хоть вались, хоть падай!
Потом снова тот дружок
За игру садится.
Ведь о сраке сожалеть
Очень не годится.

4

Письмо от Васёны большое читают в Верховном Совете.
Она написала с мольбою: "Верните отца моим детям!
На севере дальнем, суровом он где–то безвинно страдает.
А в доме так нужен мужчина, а детям отца не хватает."
Она написала подробно, что парня судить неудобно,
Коль – царство небесное! – бабы в сравнении с ним были слабы.
Что родина, мол, не в убытке, – Васёна в письме приводила.
В тот вечер, мол, двое погибли, а трое на свет народились.
Что это, мол, просто нечестно его содержать в заключеньи,
Когда по стране, как известно, хромает прирост населенья.
Что нет никакого расчёта способности парня калечить,
Когда без сомнения может он этот прирост обеспечить.
И чтоб убедительней было, Васёна бралась самолично
Родить еще целый десяток и всех воспитать на отлично.
"Но только, – она умоляла, – верните ко мне обормота,
Поскольку я честная дама – с другими грешить неохота".
В Совете письмо разобрали, и вывод последовал вскоре:
Вернуть, предоставить свободу, но только держать под надзором.
Васёна, узнавши об этом, была в настроеньи весёлом.
У ней от такого ответа чесалось полдня под подолом.
И плачет она и смеётся: – Ах, скоро мой милый вернётся!

5

Как в народе говорят,
Не прошло и года,
Так случилось – обормот
Вышел на свободу.
Честь по чести с Воркутой
Парень распрощался,
Взял мешок свой вещевой,
В отчий край подался.
Мчится поезд, стелет дым
По полям и весям.
"Уж теперь, – смеётся он, –
Мы покуролесим!
И наивная душа,
Ничего не знал он,
Как с Васёною его
Жизнь теперь связала.
Разве мог он ожидать
От людей нахальства?!
Запечатанный конверт
Местному начальству.
А в конверте том приказ:
Парня без отсрочки
На Васёне поженить –
Даме–одиночке.
И везёт конверт с собой
Он, беды не чуя.
"Уж теперь–то мы гульнем,
Девок пошуруем!"
Поезд, поезд, не спеши –
Торопиться надо ль?
Обормот свободе рад,
А вот мы не рады.


Часть четвёртая

1

В окне вагонном огоньки
Дрожат, как на экране.
Гуляет парень третий день
В вагоне–ресторане.
Лей из ковша –
Мера душа!
Закусь сюда, пожалста!
Падай под стол,
Старый осёл –
На дармака нажрался!
Баба твоя –
Трель соловья!
Топай сюда, гражданка!
Не утаю –
Сдобных люблю,
Жизнь, так сказать,
Жестянка.
Муж твой, старик,
В это не вник –
Огонь страсти ему неведом.
Топай к себе
Прямо в купе –
Я за тобою следом!

2

Эх, наша жизнь весёлая похмельная!
Под звонкую чечёточку колёс
То дело обоюдное, постельное
В девятый раз меж ними началось.
Вздыхала томно новая знакомая,
Сомненьем мучась: "Вдруг как мук придёт?"
"Не нажирайся! Впредь ему наука!" –
Вносил успокоенье обормот.
Под ласками всё забывала женщина,
С какой–то окрылённостью греша.
Витала где–то в облаках божественно
Её освобождённая душа.
Она и ликовала, и лучилась,
А обормот, волнуясь и сопя,
Дорвавшись до живой горячей бабы,
На выдержу испытывал себя.
Он девять палок кинул словно походя,
Уже десятой женщина ждала.
"Осилим как–нибудь для счёта ровного! "
Но палочка не встала, подвела.
Он деловито натянул подштаники,
Поднялся с полки озабочен, хмур,
И взгляд от бабы отводя старательно,
Сказал сердито: "Нужен перекур!"
Он ждал упрёков, мол такой–проэдакий
До дела доводи, коль обещал!
А про себя подумал: "Оконфузился.
Должно быть там, в тюряге, отощал".
Но женщина была иного мнения:
–Ты молодчина! Мужу не чета!
Такого счёта я давно не видела.
Сейчас мужчины в сексе – мелкота.
Взять моего – то пьяный, то с похмелья,
Его зовёшь: "Иди, погладь живот!"
Махнёт рукой – ему не до веселья,
Посмотришь – он то курит, то блюёт.
А ты хорош! Такого засадилу
Я, право, не встречала смолода!
…Поверьте, братцы, сущая беда,
Когда замужней женщине приходится
По месяцу и больше голодать.
И хоть в народе это осуждается,
Но если честно – нет большой вины,
Что с голодухи женщина решается
Мужчину прихватить со стороны.

3

Только в это время стук
В дверь купе раздался:
Муж, протрезвевшийся чуть–чуть,
В двери показался.
И на бабу налетел
С первого момента: –
Что ж ты, сука, аль манду
Отдала в аренду?
Аль моих две палки в ночь
Маловато, что ли?
Али я не подхожу
Для мужичьей роли?
–Что ты, Митя, бог с тобой!
Митенька мой милый! –
И заплакала навзрыд,
Руки заломила.
Как такое только мог
Ты подумать, Митя?
Под расстрелом не смогу
Мужу изменить я!
Смотрит Митенька, сопит,
Сам себе смекает:
Подозренье честных жён,
Знамо, оскорбляет.
В морду Мите обормот
Выплюнул окурок
И с презрением сказал:
–Право, полудурок!
Ты бы, прежде чем орать,
Выяснил хотя бы
Кто я? Может быть роднёй
Довожусь до бабы?
Ты же сразу, как вошёл,
Растопырил глотку.
А на самом деле мне
Твоя баба – тётка.
Я племянничек её,
Называюсь Ваней.
Я об этом говорил,
Помнишь, в ресторане?
Муж глазами как баран
Хлопал поминутно
И смущённо отвечал:
–Помню, только смутно.
–А не ты ли, – обормот
Продолжает речи, –
Предложил нам провести
Вечер нашей встречи
И за дружеским столом,
Вежливо и скромно
Обо всём поговорить?
–Как же, как же, помню!
–А не ты ли?
–Помню, я...
–А не ты ль?
–Конечно!
И в конце концов: "Прости,
Друг ты мой сердечный!
Понимаешь, оплошал –
Мозг с похмелья высох...
–Впредь запомни – не ори,
Прежде разберись хоть.
Извинись перед женой!
–Извини, родная!
Получилось – оскорбил,
Как и сам не знаю.
–Что ты, Митя, бог с тобой,
Разве я смогла бы!...
…Вывод сделаем такой:
Ох и суки бабы!

4

А поезд дальше мчится,
Лишь ветер за окном.
А обормот и Митя
Пируют за столом.
Ушедшим в глотку стопкам
Уже потерян счёт.
Кутить и дальше б можно,
Да в горло не идёт.
И скука, скука, скука –
Вагонная тоска.
Бабёнка предложила:
–Сыграем в дурачка? –
–Ну что ты!– Митя сразу
Ответ нашёл легко.–
Коль баловаться в карты,
То лучше уж в очко.
Согласно все?
–Согласны.
Ванюша, раздавай! –
–Банкуй, Митюха!
–Слушаюсь!
–Червонец пропадай!
Отбанковал Митюха,
Банкует обормот.
Игра идёт азартная –
Червонцы любят счёт.
Шуршат деньжонки в банке
Да карты шелестят.
Наш хлопец банк срывает
Десятый раз подряд.
А так как был везучий
И карта к нему шла,
То вскоре наш Митюха
Продулся догола.
Он отыграться хочет,
Но не представит как:
В кармане завалялся
Всего один пятак.
Решил рискнуть Митюха:
–Иду на компромисс!–
Кричит: –На бабу ставлю!
А обормот:
–Ни в жизнь!
На собственную тётю,
Играть я не хочу.
Что делать с ней, хоть добре
От мужа получу?
Уговорил Митюха,
Согласен обормот.
Игра идёт азартная –
Червонцы любят счёт.
Разволновался Митя,
Оплошку допустил –
К пятнадцати законным
Десятку прикупил.
И карты на пол бросил,
Досады не тая,
Кивнул башкой на бабу:
–Бери, теперь твоя!
А обормот доволен,
Как падишах сидит.
Довольная и баба,
"Твоя, твоя!" – кричит.
Без подготовки всякой
У мужа на глазах
Поставил бабу раком
На четырёх костях.
Без всякого стесненья,
Как на педаль шофёр,
Нажал он доотказа
И доотказа впёр.
При этакой картине
Наш Митя даже сник.
А обормот толкует:
–Учись играть, старик!
Обидно стало Мите.
–Ты, – говорит, –нахал,
Мол, у тебя на тётку,
Да на родную встал.
Мол, так не полагается,
Мол, это тяжкий грех...
А обормот смеётся:
–Грешно да не для всех!
Грех с бабой – грех приятный.
Я грех такой люблю.
Верну тебе я жёнку,
Как только отдолблю.

5

Вот и отчий городок.
Обормот слезает,
Вдаль умчавшийся вагон
Взглядом провожает.
Что ж, прощайте навсегда
Тётушка и Митя.
Дальше вас сопровождать
Он не мог, поймите.
У Васёны на постой,
Он решил, устроюсь:
Месячишко проебусь,
Приоденусь, подкормлюсь –
И куда–нить скроюсь!

6

Он дверь с размаху отворил,
Шагнул через порог.
Ему навстречу семенит
Мальчишка без порток.
А следом и Васёна прёт
С двоими на руках.
У парня сразу кислый вид,
Мелькание в глазах.
Заранне этого никак
Предвидеть он не мог,
Но поздно отступать, когда
Шагнул через порог.
И первым делом порешил
Он выяснить вопрос:
–А это чьи же малыши? –
Он важно произнес.
Ему Васёна говорит:
–Твои, дружок, твои!
Я так довольна, дорогой,
Что наконец–то ты со мной,
В кругу своей семьи.
–А объясни, с каких же пор
Ты стала мне женой?
У бабы – огоньки в глазах:
– С тех самых, милый мой!
Сама решила так, твои
Способности любя,
А подтвержденье, что жена –
В конверте у тебя!
–А в чём способности мои? –
Не понял обормот.
Васёна парню в тот же миг
Ответ такой даёт.
–А в том способности твои,
Что ты в великих целях
Умеешь трахать молодых,
А также престарелых.
А цель великая – прирост,
Ты в этом деле лих:
Двоих отправишь на погост,
А породишь троих!
Тут обормот достал пакет,
Что с Воркуту привёз,
Бумагу прочитал, а в ней
Написано всерьёз,
Что, мол, с такого–то числа
По выходе на волю
Обязан на Васёне он
Жениться добровольно.
А в случае отказа –
Силком женить заразу!

7

Обормот часы–минуты
Коротал и так и сяк:
Нахожусь как будто дома,
А скучища как в гостях.
То газету полистает,
То покурит, то попьет,
То на кухне мух половит –
Каждой лапки оторвёт.
Скучно, словно в одиночке.
Эх, скорей бы, что ли ночка!
И Васёна себя
Той же мыслью тешит:
То затылок поскребёт,
То лобок почешет.
В ожидании грустит
Тех минут приятных,
Когда ринется хорёк
На её курятник.

8

–Начинай, поехали! – Васёна торопит.
Обормот позицию занял у стола.
И стоит не движется, будто на луке
Замерла готовая к полёту стрела.
Тетиву спусти лишь, и сразу рванётся
В радостный, сладостный единственный полёт...
–Что ты у стола там копаешься, дьявол?
Я спустила ждамши!– Васёна орёт.
–Быстро только кролики, – отвечает парень.–
Людям торопиться сам бог не велел...
Собственною практикой подтверждаю:
Трахать с расстановкой – счастья предел!
Ринулся с разбегу в Васёнины ласки,
Всю мужскую силу отдав и страсть.
Без сознанья рухнула на пол Васёна:
Туз в её колоду вошёл не в масть!
И лежит как мёртвая – ни оха, ни вздоха.
Обормот в смущении – до смеха ли тут?
"Чувствую, – подумал он, – кончится плохо.
Этак меня снова в Воркуту упекут."
Он не стал раздумывать – шапку в охапку
Да за дверь скорее – прощай–прости!
Он в туманной дымке исчез, как парус.
Что ж, как говорится, мать его ети!


Часть пятая

1

Друг за другом, друг за другом
Мчатся годы чередой.
Век Васёна коротает –
Ни замужней, ни вдовой.
Обормот куда–то сгинул –
Нет известий ни черта.
Подросли уже детишки,
Получили паспорта.
Хоть порой несыто ели,
Да и холод знать давал,
Мишка вымахал с берёзу,
Гришка тоже не отстал.
Да и Машенька весною
Краше розы расцвела.
По Васёниному следу
Лет с двенадцати пошла.
И на школьной перемене
Как–то рано поутру
Отдалась за шоколадку
Второгоднику Петру.
И сама Васёна тоже
Не забыла ремесло:
Ребятишек спать уложит,
В парк шарахнет – и пошло!
Подрастать детишки стали,
Не терялася и тут:
В магазин пойдёт за хлебом,
Приведёт мужчину следом,
Смотришь вечером – ебут.
Ведь Васёну, молвим кстати,
Не учить было тому.
Кажду ночь у ней в квартире
Дым в Крыму, огонь в дыму.
Скрипы, стоны, охи–вздохи
Возлетали до небес!
В сексе, знаете ль, без шума
Невеликий интерес.
Понимаете ребята,
Это сущая тоска,
Если баба под тобою
Недвижима как доска.
Надо, чтоб она играла,
Как на спиннинге блесна,
Чтобы всё перемешалось –
Солнце, звёзды и луна.
Надо, чтоб она стонала –
В этом тоже, братцы, смак,
Чтобы ты летел на бабе,
Как на лошади казак.
Чтоб кровать под вами тоже
Мчалась в этакий галоп,
Вот тогда и баба скажет:
–Исключительно поёб!
А наутро Мишка с Гришкой
Спросят будто невзначай:
–Мама, палочку схватила?
–Три, сыночки, пейте чай.

2

Раз за ужином Васёна
Речь такую завела:
–Посоветоваться надо
Про дальнейшие дела.
Плоховат у нас домишко,
Тесновато вчетвером,
Обстановка заставляет –
Надо строить новый дом.
А у нас, как говорится,
Денег – покати шаром.
Где их взять?
Вопрос резонный,
Ну а в сущности простой:
Будем с Машенькой мы обе
Подрабатывать мандой.
Маша, знаю я, согласна.
Она – девушка в соку
И спокойно подкалымит
За ночь по четвертаку.
Да и я, хоть и стара уж,
В этом деле – наших знай!
Может, четвертной не сдюжу,
А червонца два отдай.
Да и вам, Григорий с Мишей,
Предстоит свой вклад внести.
В нашем городе немало
Всяких господи прости.
То прыщавых, то сопливых,
То горбатых, то хромых.
Согрешить они бы рады,
Да охочих нет на них.
И поэтому любая,
Каждому, кто к ней придёт,
Трояка не пожалеет
И винчишка поднесёт.
Вы ребята молодые,
Отличиться есть расчёт.
По троячке в ночь сшибёте,
Так сказать – и то доход.
Пусть хромая, пусть кривая,
Знай наяривай–валяй!
В интересном самом месте
Стоп – и цену прибавляй!
По себе, ребята, верю,
Дам пятёрку, что там три,
Лишь дотронься до живого,
Только ублаготвори!
Помолчав, Григорий с Мишей
Отвечают:
–Усекли!
И заверили Васёну:
–Будут и от нас рубли!
А сестрёнке так сказали:
– О манде не сожалей,
Лишь води не голодранцев,
А с деньгами кобелей!

3

У сыновей свои мечты
И помыслы свои.
Семивершковой долины
У сыновей х*и.
И ходят–бродят сыновья
И ищут день за днём,
Кому бы трахнуть по рубцу
Да кожаным ножом!
Чтоб облегчить исканий путь,
Васёна сыновьям
Переписала адреса
Своих знакомых дам.
На них, коль вспомнить, смолода
Заглядывал не всяк,
А нынче и подавно их
Давно списали в брак.
Но баба ведь такая тварь –
Вся будет из морщин,
А всё стремления полна
Ложиться под мужчин.
Нет у иных, как говорят,
Волос ни там, ни тут,
А повали да заголи,
Да откажись и отвали –
Живого загрызут.
Но обязательство своё
Ребята знали туго –
Они охаживали дам,
Как говорят, по кругу.
Сегодня вечер у одной,
А завтра у другой,
Один горбатую дерёт,
Другой – с хромой ногой.
Так Мишка с Гришкой каждый день
В семейный фонд несли,
Пусть небольшие, но свои
Законные рубли.

4

Хорошо идут дела
И у дочки Маши.
Маша многое взяла
У родной мамаши.
Вздрогнет встречный мужичок,
Парню жутко станет,
Если Маша подойдёт,
Да влюблённо глянет.
Как глазами не моргай,
Не крути как носом,
А за Машенькой пойдёшь
Будто под гипнозом.
И очнувшись через час,
Будто бы спросонку,
Мутным взором поглядишь
Машеньке вдогонку.
Поглядишь, башкой мотнёшь,
Как опившись пойла,
И промолвишь сам себе:
–А грешить–то стоило!
От других в отличье баб,
В Маше есть особое,
Что мужчинам, так сказать,
Даёт право заявлять:
–Вот других не буду драть,
А её попробую!

5

Вчетвером, зимой и летом,
Все трудились для бюджета.
Год прошёл, другой настал –
Накопили капитал.
И возник на месте старой
Покосившейся избы
Дом с верандой и террасой –
Весь в орнаменте резьбы.
В нём, наверное, с десяток
Разных комнат и кают.
Есть и зала, где клиенты
Своей очереди ждут.
Удивительно уютны
Те каморки–закутки,
Куда вежливо заходят,
Словно в церковь, мужички.
Возвращаются оттуда–
И улыбка – во весь рот.
Говорят:
–Не секс, а чудо!
Жаль, что больше не встаёт.
Здесь для каждого найдётся
Способ, нужный для души.
Удовольствие большое,
А заплатишь лишь гроши.
Хочешь стоя, хочешь лёжа,
Хочешь раком, хочешь как...
Сотня способов различных,
А цена – за час трояк.
Лишь бы не подвёл ялдак!
Каждый день в Васёнин дом
Прут мужчины косяком.

6

Только вдруг с каких–то пор
Опустел Васёнин двор:
Не приходят мужички,
Не приносят троячки.
Виноваты в этом были
Мишка с Гришкой.
Дело в том,
Что заспорили ребята
О занятии своём.
Мишка выкрикнул:
–А надо ль
Ублажать такую падаль?
Отдавать свои юный пыл
Кандидатам до могил?
–В самом деле, – гаркнул Гришка ,–
У меня уже отрыжка
От морщин и от горбов
И улыбок без зубов.
Вот сегодня я, к примеру,
Обрабатывал холеру.
Красота, скажу, на ять,
Возраст – шестьдесят так пять,
Ей давно б пора в могилу,
Но отлично заплатила
И пришлось принять позор,
Жалко только – шишку стёр.
–Это что! – воскликнул Мишка,–
Возраст – то ещё не слишком,
Но когда внизу лежит
Одноногий инвалид,
Да беззубая к тому же,
Уж, пожалуй, нету хуже
Ситуации, чем та –
Целовать её в уста!
А целуешь – благо платит.
Но решил отныне – хватит!
–Я с тобой согласен, брат!–
Поддержать Гришуха рад, –
Побоку пенсионерок –
Держим курс на пионерок!
Ты со мной согласен?
–Знамо!
И пошли к театру прямо,
Где девчата, как ни странно,
Что–то ищут постоянно.

7

Только вышли, а навстречу
Хлопцам девушка идёт.
Не красавица собою,
Но, подумали, сойдёт.
Очи ясные, большие,
Зубы – словно жемчуга.
Ножки стройные...
О боже,
Как точёная нога!
И смутительно приподнят
Свитерочек на груди...
Мишка Гришку в бок толкает:
–Ты, братуха, подходи!

8

Гришка пошёл, заранее
Речь обдумав свою:
–Здравствуйте, синьорина!
Как это – ай лав ю!
Девушка не смутилась,
Тут же услышал он:
–Не полоскай мне мозги!
Ишь нашёлся пижон.
Мальчик, мне тебя жалко –
Ты идёшь на грозу.
Я ведь – неандерталка,
Чуть что – загрызу!
Не желая лукавить,
Прямо скажу тебе:
Я очень страстная, я ведь
Баба – эмансипе!
К чести Гришки он сразу
Понял главную суть:
–Думаю, что вдвоём–то
Справимся как–нибудь!

9

Они вдвоём девчонку повели.
Она была горячей и упругой.
А после разошлись, как корабли,
Премного предовольные друг другом.
Они не сообщали имена,
Фамилии не спрашивали тоже...
–Вы рыцари! – промолвила она. –
Вас ждёт награда царская, похоже.
И только лишь наутро наконец
Её намёк поняли Мишка с Гришкой:
Пришла награда царская – конец
У каждого распух, как кочерыжка.
Ни вазелин, ни ванна, ни компресс
Не помогли, они к врачу скорее.
Диагноз братьев поразил, как гром:
–М–да, гонорея!
Свою удачу обсуждая вслух,
Решили Мишка с Гришкою в больнице:
–Нет, не бывает трипперных старух –
Товаром спекулируют девицы!

10

Только вышли из больницы,
А по городу, как гром,
Слух: коль хочешь заразиться –
Дуй к Васёне на приём!
А уж там без проволочки
От неё или от дочки
Ты на собственный херок
Обеспечишь трипперок!
Для Васёны слух, как пытка:
Терпит дом её убытки –
Не приходят мужички,
Не приносят троячки.
И тогда Васёна с Машей
Из своих родимых стен
Сами двинулись к клиентам,
Не сбавляя, впрочем, цен.
И в накладе не остались,
Потому что в городке
Очень мало, кто хотел бы
Член держать на поводке.
Нынче нет средь мужичков
И этом смысле дурачков,
Не считается за грех
Ляжки женские погреть.
Ведь недаром молвится
Русская пословица,
Что в сарае у соседа
И своя жена – конфета!

11

Ну а Мишка с Гришкой как?
Отвечаю твёрдо,
Что по–прежнему от баб
Не воротят морды.
Только братьям знак подай,
И в момент обслужат –
Будь ты мужняя жена
Иль живёшь без мужа.
Ну а так как в городке
Шла торговля бойко,
Страсть любили мужички
Постоять у стойки.
И пивко перемешав
С красным да зелёным
Возвращались на бровях
К ожидавшим жёнам.
Ну а тем порой от них
Никакой услады.
Смолода ещё так–сяк,
А потом – упадок.
До полмесяца порой
Женщины говеют,
При живом–то мужике,
Так сказать, вдовеют.
И поэтому к братьям
Шли заявки чаще
От таких фиктивных вдов,
А не настоящих.
И случается порой,
Что замыслив дельце,
Мужичка сведут в кабак
И напоят в стельку.
Приведут его домой,
А потом как водится
Под его спокойный храп
С жёнкой хороводятся.
По два – по три бревёшка
Бросят ей в подтопку,
Если попка хороша,
То и через попку
Перед утром согрешат...
В общем, так уважат,
Что бабёнка денег даст
И спасибо скажет.
И братья по мере сил
Посещали спальни,
И борясь за свой престиж,
Всё хранили в тайне.

12

Раз пришла заявка к ним:
Так–то, мол, и так–то,
Приходите – оплачу
По высокой таксе.
Жду вас ровно в шесть часов,
Муж – в командировке...
Хоть заявок до хрена –
Отказать неловко.
Братья ровно в шесть часов
К ней открыли двери.
Входят, видят – баб–то две!
И глазам не верят.
Приглашала–то одна,
По заявке судя.
"Дочку, дочку чёрт принёс,
Уж не обессудьте!
В этом деле мне она
Сущая помеха.
Посидим, попьём чайку,
Если вам не к спеху..."
Жарко шепчет на ушко:
"А спровадим дочку,
Оба будете мои
На остатню ночку.
Только очень вас прошу,
Будьте человеки:
Вы по делу к нам зашли,
Вы – мои коллеги!"
Мишку с Гришкой не учить
Было дипломатии,
Переняли кое–что
От родимой матери.
В общем, сели, пьют чаёк.
Появились стопки,
А за ними коньячок –
Полетели пробки.
Завязался разговор
И дело и не в дело.
Дербалызнув стопки две,
Дочка закосела.
Не стесняясь, начала
Жаловаться маме
И поведала к тому ж
О семейной драме.
Суть же драмы такова:
Муж её полмесяца
Беспробудно пьёт вино –
Впору хоть повеситься.
"Выкинь дурь из головы!" –
Дочке мать внушает.
Ну, подумаешь – запил.
С кем, мол, не бывает.
Мол, на мужа не сердись...
–Как же не сердиться,
Если даже для спанья
Стал он не годиться?!
Мишка тонко поддержал
Умную беседу
И с улыбкою сказал:
–Обратись к соседу!
От таких крамольных слов
Дочка не смутилась:
–Если б ты соседом был,
Я бы обратилась!
Что подумала тогда,
Мама её родная,
Но наверно поняла,
Что и дочь голодная.
В кухню позвала её
Вовсе не случайно,
И о чём они шу–шу,
Всё осталось тайной.
Только через пять минут
С новою закуской
Появился на столе
Коньячок французский.
Дочка с мамою к столу
Вышли при параде,
Хоть у каждой наготу
Прикрывал халатик,
Тонок так, что ничего
Не скрывал от глаза.
Был у каждой поясок
Кое–как завязан.
Мама стопку подняла:
–Выпьем и за дело!
Глядь уж дочка Мишке – раз! –
На колени села.
Гришка взглядом не успел
Подбодрить братушку,
На коленки к нему – бух!–
Мама всею тушкой.
Развязался поясок,
Распахнулись полы...
А у братьев–то кусок –
Не сжуёшь без соли!
И отведав по чуть–чуть
Коньячок французский,
Мама с дочкою кричат:
–Подавай закуску!
Зов услышали братья –
Нечего манежиться!
И они по рюмке – хлоп!
И поднялись разом, чтоб
Чуточку понежиться.
А потом они всю ночь,
Соблюдая очередь,
Подносили закусить
Матери и дочери.
–Ох закуска хороша!–
Обе шепчут ласково,
Наговелись без мужей,
Хоть и не вытаскивай.
Ну а братья между тем
Ох вели рисковано –
Заменялись меж собой,
Чтобы пищею одной
Не набить оскомину.
Гришка кончит – и за стол,
Коньячку попробует,
В это время брат родной
К его милой топает.
Также выпив коньяку,
Прёт к мамаше Гришка.
Близнецы они и есть –
Что лицо, что шишка.
Нипочем не разберёшь,
В темноте тем более...
А работают – дай бог:
Просто до мозолей.
Первой выбросила флаг,
Как ни странно – дочка:
–Закругляйся, дорогой,
Больше нету мочи!
А мамаше – лишь давай,
Несмотря на годы.
Мама с дочкою видать
Не одной породы.
Чтобы не слыхала дочь,
На ушко азартно
Шепчет Гришеньке она:
–Приходите завтра!
Братья рады услужить,
Рады бабу ублажить.
И назавтра нанесли
Ей визитец парный,
И потом ходили к ней
Очень регулярно.


Часть шестая

1

Ах, как годы летят! Мы грустим, седину замечая.
Уж пятнадцатый год он в родном городке не бывает.
Уж пятнадцатый год обормота мотает по свету,
А в родной городок он не шлёт ни письма, ни привета.
Где он только не жил и в какой не бывал переделке!
Попадались ему и широких калибров, и целки.
Приходилось ему и с уборщицей спать, и с принцессой,
Тощих драть и таких, что раз в пять превышают по весу.
Приходились садить молодых и, увы, перестарок,
Пышнокудрых эстонок и чисто обритых татарок.
Нападать на таких и с особым садить интересом,
У которых манда, так сказать, с поперечном разрезом.
Он по опыту знает – с такими якшаться не хуже:
Шире ляжки раздвинешь – разрез получается уже.
Пусть у ней побывало, как в бочке селёдок, но всё же
Поприятнее знать: хоть не целка, а чем–то похожа.
Только надо сказать, что, быть может, из тысячи женщин
Попадётся одна с поперечным сечением трещин
И иному мужчине до гроба не выпадет случай
Повстречаться с такой – обормот был на это везучий!
Он узнал например, что не будет особого смаку,
Если бабу с разрезом таким обрабатывать раком.
Отчего, почему? Я надеюсь, что сами поймёте.
Я продолжу рассказ о дальнейшей судьбе обормота.
За пятнадцать годов своего пребыванья в отъезде
Он ни разу не вспомнил о ночи с Васёною вместе,
Потому что считал, что Васёна той памятной ночкой
Отдала богу душу и в рай пошагала пешочком.
Чтоб себя не терзать, нашёл способ для этого лучший:
Наплевать и забыть! – Словно вовсе и не был тот случай.
Всё что было – быльём поросло – так решил он.
И за давностью лет наказанье его не страшило.
Одного опасался – почувствовать к бабам усталость!
Если шишка откажет, чем будешь кормиться под старость?
Хорошо понимал, что она его поит и кормит,
Но ведь это покуда себя ещё чувствует в норме.
Но ведь годы летят, а закона пока ещё нету
В отношении пенсии людям профессии этой!

2

Обормот, не унывая,
Жил, признаться, одним днём,
И задумывался мало
Он о будущем своём.
Что нам возраст?!
Что нам старость?!
Как–нибудь переживём.
Лишь бы бог давал здоровья –
Мы и там не пропадём.
А здоровье пошатнётся,
Подыщу себе вдову –
Ведь её на шишку тянет,
Как телёнка на траву.
Потихоньку, полегоньку
Прокантуюсь с той вдовой
Лет до ста... Но а покуда
Я солдат ещё живой!
И загадывать не будем,
Что там будет впереди?
А покуда в жилах сила,
Хоть кобылу подводи!
И стоит он поутру,
Словно памятник Петру:
Выходных не принимаю
И без отпусков деру!

3

А соловей поёт, как будто дразнится
С черёмухой, склонившейся к ручью.
Идёт по бережку десятиклассница,
Доверчиво внимая соловью.
В её глазах шальные скачут зайчики
И смех задорно рвётся из груди.
У ней и счастье, и любовь, и мальчики,
И всё, как говорится, впереди.
И это всё не самое ли ценное
У девочки к семнадцати годам:
Готова, кажется, на всю Вселенную
Она кричать решительно: –Не дам!
Но соловейко свищет всё азартнее,
Всё жарче пламень в девичьей груди...
И срок придёт – за поцелуи жадные
Она отдаст всё то, что впереди.
И заблестят не зайчики, а радуги
В её глазах, глубоких как моря.
И в девочке, наполненною радостью,
Родится баба, грубо говоря.

4

В своём деле обормот был дока,
Знал к сердечку женскому подход.
Без его святого причащенья
Ни одна, бывало, но уйдёт.
То цветов ей принесёт охапку,
То в кино на вечер пригласит,
То с работы до крыльца проводит –
Но ни боже мой, чтобы просить!
Уж на что иные неприступны,
Так и бреют: "Отойди, нахал!"
День–другой подобной обработки,
А на третий он уже пихал.
За короткий срок, как говорится,
Выводил он бабу на струю.
Много женщин ради его шишки
Без оглядки бросили семью.
Не однажды от десятиклассниц
Слышал восхищенный обормот:
–Что там парень?
Трахает как дразнит.
Этот уж не дразнит, а еб*т!

5

Хоть и мастером был в сексе,
Не кричал об этом.
Вдруг
Вызывают обормота
В Академию наук.
И профессор седовласый
Обормоту тет–а–тет
Пояснил, что в смысла секса
У нёго авторитет,
Что таких специалистов
В целом мире больше нет.
Был такой Лука Мудищев,
В этом деле тоже спец,
Да пришлось из–за болезни
Ампутировать конец.
Тут профессор улыбнулся:
–Уточним один момент.
Академия решила
Провести эксперимент.
Суть сего эксперимента
Заключаться будет в том:
Двести девушек и женщин
В одном месте соберём...
В общем, что там –
Ближе к делу.
Объясняю в двух словах.
Есть в стране одна народность,
Высоко живёт, в горах
Быт, традиции, культура –
Для науки нет цены.
Вымиранья её просто
Допустить мы не должны.
А народность вымирает
По простейшей из причин,
Потому что не хватает
И этом племени мужчин.
Сгибли в драках, от болезней,
А шесть месяцев назад
Там скопытился последний –
Надорвался, говорят.
–Надорвался? – обормота
Даже пот прошиб слегка.
Вот так бабы! Это ж надо –
Уморили мужика.
Да последнего при этом.
Где же правда? Где же бог?!
А профессор продолжает:
–Подведём теперь итог.
Вымирающее племя
Мы обязаны спасти!
Нет мужчин, так значит надо
Снова их произвести!
Тут профессор очень строго
Поглядел из–под очков:
–Как твоё, товарищ, мненье
В этом смысле?
–Я готов!
–Но задача непростая.
Двести баб для одного
Многовато...
Улыбнулся обормот:
–Да ничего.
И в пример привёл султана,
Что любовью был силён
И сандалил регулярно
Восемьсот пятнадцать жён.
–Но ведь мы же не султаны
И мораль у нас не та.
Разве можем мы скатиться
На позиции скота?
Есть мораль, есть чувства...
–Ловко! – перебил тут обормот,–
До того договорились,
Будто я какой–то скот.
Так скажу тебе, профессор,
Сколь я в жизни ни долблю,
А от женщин то и слышу –
Ах люблю, люблю, люблю!
В общем, нечего профессор
Воду в ступе нам толочь.
Бабы сохнут, вымирают –
Как тут бабам не помочь?!
Я готов поехать в горы.
Я сказал, а ты решай!
Чтобы заложить основу
На мужичий урожай.

6

В Академии наук
Получив путёвку,
Срочно выбыл обормот
В спецкомандировку.
Жрёт женьшень и пантокрин –
Повышает тонус.
Двести баб, а он один –
Бабы рядом стонут.
Бабы пачками идут
К сакле обормота.
Парню некогда вздохнуть –
Адская работа.
Как ни трудно, но своей
Не теряет чести:
Он уже в четвёртой раз
Пропихнул всем двести.
Ни покушать, ни поспать
Некогда – работа.
Даже ветерком качать
Стало обормота.
Похудел на целый пуд,
Но доволен очень,
Что, мол, мы не как–нибудь –
С качеством песочим.
Здесь традиции сильны,
Никуда не деться:
Раз попали – так другим
Дайте разговеться.
Раз попали, так теперь
Посидите в хате.
Бабы дали поворот
Всем, кто забрюхател.
Ну а так как обормот
Уважал порядок,
То осталось вскоре баб
С небольшим десяток.
Остальные разбрелись
По горам–долинам,
Чтобы жизнь дать сыновьям –
Будущим мужчинам.
Но десяток с небольшим
Самых злоебучих
Будто взяли цель себе
Обормота мучить.
Обормоту нет от них
Никакого спасу –
Каждой в сутки надо вдуть
Минимум по разу.
"Этак можно и того!" –
Думает приятель.
Тут профессора слова
Вспомнились некстати.
Что в селении у них,
Уморившись, бедный,
Из–за баб отдал концы
Мужичок последний.
–Что ж, вполне и уморят!
Предпочёл за благо
Обормот из этих мест
Дать скорее тягу.
И решив, как говорят,
Громко хлопнуть дверью,
Двое суток наподряд
Баб он шмендеферил.
До костей коленки стёр,
Упираясь страстно,
А на третьи сутки сбёг –
И сбежал напрасно.
Тот десяток с небольшим
Так доволен был им,
Что в горах его сейчас
Называют милым.
Раскатилась та молва
По горам и весям.
Долетела весть в Москву,
Где живёт профессор.
В Академии наук,
Взвесив всё как надо,
Порешили в честь него
Учредить награду.
Но решенье под сукном
Затерялось где–то:
Знаем – было решено,
А награды нету.
И почти что целый год
Но причине этой
Словопрения вели
Крупные газеты.
Обормот же был, увы,
Равнодушен к славе.
Схоронился он в глуши,
Адрес не оставив.
И спокойно поживал,
Укрепившись в мысли:
Слава славой, только мне
Без неё не кисло!


Часть седьмая

1

Ах как годы летят!
Ах как годы гнетут наших женщин!
Выцветает румянец
И ласки волнуют всё меньше.
Появились морщины
И кожа утратила нежность
И на целую горсть
У Васёны лысее промежность.
А бабёнка смеётся:
–Ещё и осталось немало!
Шевелюра пореже,
Зато покурчавее стала!
Как–то раз учинила
Проверку себе для порядка
И сама удивилась –
Ладонь не прикроет лохматку.
–Есть за что подержаться!
Сказала Васёна, и кстати
Ещё не было дня,
Чтоб не прибыл охотник–держатель.
Ведь в последние годы
Васёна лишь только и знает,
Что искусству любви
Желторотых юнцов обучает.
И желающих столько,
Что нет никакого отбою.
Ладно сами идут,
Так приятелей тащат с собою.
Пареньки настрадались
На всяких тусовках да танцах –
Шишки колом торчат
И распухли но чайнику яйца.
Пожалеешь, конечно,
Попотчуешь парня горячим.
А иначе–то как?
Не идти же ему со стоячим!
Был у ней ученик,
Прямо скажем – талант в этом деле.
Он Васёну долбил целых две
Или больше недели.
А потом стал хандрить –
То морщины, то грубая кожа.
В общем, надо понять –
Захотелось ему помоложе.
А способности есть –
Позавидует кто и со стажем.
И Васёна его
В тот же вечер отправила к Маше.
А себе подыскала
Такого верзилу–тетерю –
Он лишь бабу увидел,
Как тут же спустил возле двери.
Покраснел до ушей,
Опустил чуть не до полу руки,
Не сказал – пропищал:
–Я к вам, это,
Пришёл для науки.
А уже чрез неделю
Васёна его проводила,
Оценив его знанья словами:
–Прекрасный садила!
Не случайно Васёна
Учёных таких отшивает:
Пусть дерёт хорошо,
Но уже как сперва не ласкает,
Не целует, не гладит,
По губкам концом не поводит –
Сунет сходу–с налёту
И двадцать минут хороводит.
А закончит елозить –  и ходу!
Держать не пытайся.
С облегченьем его!
А бабёнка – иди, подмывайся.
Хоть бы титьки потрогал,
Хотя бы станушку поправил,
Хоть бы тряпку подал
Подтереться, где сам обслюнявил.
Добрым ласковым словом,
Прощаясь, утешил хотя бы!
Отшивает Васёна таких –
Он найдёт себе бабу.
Но зато с пареньком,
Что во сне только женщину видит,
Напотешится вдоволь сама,
И его не обидит.
Он не только прижаться,
Коснуться вначале не смеет.
Если вольность допустит,
Как тут же как роза краснеет.
Но Васёна–то знает
По каждому прикосновенью:
Ялдачишко торчит,
Вот и вводит парнишку в смущенье.
Он на голый пупок
Любоваться способен часами,
А хохол покажи –
Так готов его слопать глазами.
Он стоит пред тобою,
Что делать, наверно, не знает:
Из расстегнутых брюк
Голубые трусы выпирают.
Почему выпирают?
Сама проверяла на ощупь.
Ты читаешь в глазах паренька,
Мол, доступней будь, проще.
И Васёна сама тут
Инициативу проявит:
Поудобнее сядет,
Его пред собою поставит.
Лишь шепнёт: "Раздевай!",
Паренёк торопясь и конфузясь,
Станет кофту расстёгивать,
Петли срывая... О ужас!
Ну а ты в это время
Рукой за ширинку да в брюки.
Тут и парень очнётся
И делом займёт свои руки.
Две каких–то минуты
И ты перед ним как Венера
И лишь только носки
На ногах твоего кавалера.
А его в это время
Зажмёшь у себя меж коленок,
А ладошкою нежно
По члену, по члену, по члену.
Аж застонет, бедняга,
Проглотит слюну, словно всхлипнет,
Доберётся до титек –
Так сразу к соскам и прилипнет.
Насажает засосов –
Полмесяца пятна краснеют.
Ты прижмёшься покрепче,
А гладишь сильнее, нежнее.
Видишь, парень доходит –
И тотчас ладошку отпустишь.
Уж по опыту знаешь –
Погладь посильнее – и спустит.
Оттолкнёшь паренька –
Мы, мол, лишнего вам не позволим.
Вроде б, надо обидеться?
Где там! Парнишка доволен.
Он лишь груди увидев,
Растаял от страсти как сахар,
Поборов не вполне
Перед бабой смущенья и страха.
Он растерян совсем
И не знает, что далее делать.
Ты сама знаешь – хватит!
Подашься к парнишке всем телом.
Стиснешь шею руками,
К губам воспалённым прихлынешь.
И того паренька
На кушетку с собой опрокинешь.
Первой палкой, второй
Недоволен парнишка обычно.
Он целует тебя в перерывах,
Целует отлично.
И ты после сама,
Вспоминая сеанс по порядку,
Удивишься не раз –
Не целованы только лишь пятки.
И в работе хорош!
Шмендеферит как надо, законно –
Аж до сладкой истомы,
До самого страстного стона.
Но неделя минует –
Парнишка на ласку скупее.
Если шишка стоит,
Не конфузится он, не краснеет.
Поудобней уложит,
Со знанием дела разденет,
Жопой как ни крути,
А подловит момент – вверетенит!
И Васёна настолько привыкла
К такой своей роли.
Для неё те, что с опытом,
Словно десерт – на второе.
А на первое блюдо – юнцы,
Что учиться приходят:
Растревожат, растравят,
А те уж до дела доводят.
И уходят юнцы от Васёны
За всё благодарны.
Так в Васёниной койке
В мужчин превращаются парни.

2

Назовите мне такой городок,
Назовите мне, сделайте милость,
Где бы девушки жалели передок,
Где бы женщины на ласки скупились?
Не отыщите такого городка,
Потому что под одним они небом.
Есть две ценности для баб на букву X,
И одна из них названа хлебом.
Что главнее, что важнее для них?
Расспросите хоть вдову, хоть невесту
И поймете, что из ценностей сих
Занимает хлеб последнее место.
Назовите мне такой городок,
Назовите мне такую обитель,
Где б из женщин хоть один кто–то мог
Быть на нашего героя в обиде!

3

Возвратившийся из гор
Обормот, как помнится,
Тихо–мирно где–то жил,
Вёл себя как скромница.
Ну и что же делал он,
Скромница из скромниц?
А всё то же что умел –
Ублажал поклонниц.
Всех поклонниц ублажал,
Никого не обижал,
Пользуясь любовью
Женского сословья.
Ну а местным мужичкам
Был он костью в горле:
Сколько раз из–за него
Бабам мы не впёрли?!
Просыпался он не раз
На чужой постели.
Сговорившись, мужички
Вздуть его хотели.
И достойно наказать,
Но узнав о мести
Обормот наш через час
Был уже в отъезде.

4

И решил наш обормот
В край родной податься,
В город свой, где не был он
Лет примерно двадцать.
Вот приехал обормот.
Взгляд с восторгом ловит:
Сколько всяких перемен?
Сколько всякой нови?
Даже улицу, где рос,
Он узнал не сразу:
Больше стало здесь цветов,
Меньше стало грязи,
А на месте, где его
Горбилась холупа,
Блещет окнами фасад
Городского клуба.
В парк приходит обормот
Отдохнуть душою.
В затенённом уголке
На скамейке двое.
Только слышно – чмок да чмок.
Обормот отметил:
–Целоваться знают толк,
А работать – дети!
И припомнил он свои
Молодые годы.
Тоже девкам не давал,
Помнится, проходу.
Зажимал их по углам,
Целовался, щупал
И по молодости лет
Ошибался глупо.
Для него в конце концов
Это и была любовь,
Так и представлялась:
Чтоб девчонку проводить,
Ей про звёзды говорить,
Да мозги ей затемнить,
Чтобы в верности его
Та не сомневалась.
Раз до зорьки провздыхал
Он с одной девчонкой.
Ей Есенина читал
И на чувства намекал
Очень–очень тонко.
От её улыбки млел,
Таял словно сахар.
До калиточки довёл
И спокойно спать пошёл,
А девчонку ту порол
Беспринципный хахаль.
Что ни разу не читал
Повестей Тургенева,
Свои чувства на слова
Не умел разменивать.
И о чувствах говоря,
Знал, где сделать паузу
И спокойно залезал
К девочке за пазуху.
Обормот же в те года
Был наивен слишком...
Вот что значит, коль любовь
Представлять по книжкам!
Но в конце концов и он
Догадался тоже:
Суть любви – не есть слова,
А червяк под кожу.
А когда к сему пришёл,
Он вполне законно
Поворот свой увязал
С именем – Васёна.
Звёзды, ландыши, стишки –
Это все теория,
А любовь в конце концов
Это только порево!

4

Он ходил по мостовым
В городке родимом.
Плыли дамы перед ним,
Проходили мимо.
Ноль внимания на них –
Ещё будет время.
Видит – девочка стоит,
Так сказать, на стреме.
Всем девчонка хороша –
Что фасад, что дворик.
–Эту можно и того!–
Он решил, и вскоре
Вёл девчонку обормот
Парковой аллейкой,
Где заранне присмотрел
Для того скамейку.
Сговорились о цене –
Три рубля вся плата.
Ну а дальше говорить,
Времени лишь трата.
Отличился обормот,
Преуспел, как прежде.
Надо думать, оправдал
Девочки надежды.
Довершением всего
Стал такой нюансик:
–Я согласна бы ещё
На один сеансик.
Но уже бесплатно – грех
Брать за это плату...
Ну а дальше говорить,
Времени лишь трата.
В общем, девочка сама
За такое дело
Две троячки отдала
И не пожалела.
А расчёт произведя,
Девочка сказала:
–Вы приезжий, я смотрю,
Только что с вокзала.
Если негде ночевать,
Будете устроены:
У нас с мамой дом больной,
Комнаты просторны.
–Рад бы, да боюсь стеснить...
–Не стесните, что вы!
...Шел с девчонкой обормот,
Дивовался нови –
Новым каменным домам,
Улицам и скверам.
Улыбался малышам
И каким–то стервам.
Изменился городок,
Стал другим, и всё же
Чем–то он напоминал,
Был на тот похожим.
Чем же? И догадкой вдруг,
Ахнул, поражённый:
Так же девочки дают
И б***уют жёны.

5

В дом девчонка привела,
Проводила в комнату.
В ситуации такой
Обормот наш сам не свой –
Никак не опомнится.
Он глядит во все глаза
На хозяйку дома:
–Впечатленье у меня,
Будто мы знакомы.
"Где её я видеть мог?" –
Мысль сверлит упрямо.
Тут девчонка говорит:
–Познакомься с мамой!
Тут хозяйка подошла
И слегка смущённо
Праву ручку подала,
Назвалась:
–Васёна!
Всё! – и скис наш обормот,
Стало парню жарко:
"Значит я родную дочь
Отработал в парке?!"
На сто восемьдесят он
Повернулся градусов,
И скорее за порог,
И бежал, не чуя ног...
Ведь не мог же он, не мог
Гоготать от радости!
Ведь не мог он пережить
Этакого б***ства:
"Видно, хватит – почудил.
Надо закругляться".
Он на станцию пришёл,
Выжрал литр из горлышка.
После вышел на перрон,
Чистенький, как стёклышко.
На скамейке посидел,
А потом угрелся
И устроился бай–бай
На каком–то рельсе.
И башку ему в тот раз
Поездом отрезало.
И была его башка
Очень даже трезвой.
Тело белое его
Закопали в яму.
Горько плакали над ним
Девочки и дамы.
До сих пор ему цветы
Носят на могилку,
Вспоминают жизнь его
И вздыхают пылко.

6
(Заключение)

Его любовь, товарищи, сгубила.
Не водка, не бациллы, не свинец.
И рассказав подробно, как прожил он,
Я ставлю точку и пишу:
КОНЕЦ.
Жалею ли?
Признаться, не жалею.
Его судьбу повторит кто–то вновь.
Ведь я другой КОНЕЦ в виду имею –
Тот, на котором держится ЛЮБОВЬ!