своими словами о твоем

Что Вы все о том, как Вам вместе хохочется да смеётся?
Как ты искренне проповедуешь ницшеанство, читаешь, когда придется.
Как тебе надоело его жеманство, а как проснется
Ты его обязательно обними.
Сколько можно за полупьянством да истеризмом
Прятать то, что в нормальном мире зовется смыслом?
За улыбкой прятать свои привычки.
Страшный Суд начинается в семь утра, по обычаю- с переклички.
Ты когда возомнила себя подобием вечного и прекрасного,
Когда так легко рассуждала о всякого рода препятствиях,
Когда пишешь в рифму и крутишь бумагу тонкую в самокрутку-
Просто вспомни, кто вчера залезал под юбку.
Вспомни про кокетство, про "высший разум"
(Если б он не пил- не хотел бы тебя ни разу).
Подцепила то, что зовут любовью, как инфекцию и заразу,
А теперь ты плачешь, скулишь и бьешься.
Он же будет ждать,когда ты опять напьешься.
Когда снимешь юбку, заткнешь за рукав привычки,
Когда перестанешь быть подобием истерички,
Когда искренне захохочется и захочется обниматься-
Он бросит пьянство.
Ты смотри, у него взгляд звериный первопроходца.
Вряд ли он задумывался, откуда любовь берется,
Он живет, ты знаешь же, как придется-
Не ночует один. Уходит с восходом солнца.
Его девочки плачут, он им в глаза смеётся.
У него чуть помятый вид, острый глаз, громкий рык.
Он когда сорвется с тобой на крик,
Ты поймешь, что он не из тех юнцов,
Что не знают чего хотят- чего хочет Бог.
Он когда срывает с тебя оставшуюся одежду-
Ты не думай о нем, не ищи для себя надежду-
Он такой, он оставит тебя как прежних,
Сколько не скули и не скатывайся на пол.
У тебя есть он.
У него же- бутылка чистого, в граненом плещется.
Он опасен, он бич общества, а может и человечества.
От него ведь сердце совсем не лечится:
Только хуже дышится,
Громче стонется,
Тише плачется.
Он же знает, что ты- обманщица.
У тебя не пишется и не плещется-
Ты ему не подходишь, чертова перебежчица.