Лазоревый цветок

маленькая поэма   

Бывшему неперспективному,
а ныне - несуществующему
селу Ерофеевка, Тамбовской
губернии, родине моего отца,
посвящается

***
Роскошна, словно опахало
раджи  в индийской стороне,
ветла мне с берега кивала -
ветла - та - радовалась мне.

И я навстречу ей бежала -
навстречу детству своему,
и «опахалу» прокричала:
- Давно не виделись? Ау!

***
Стриж и ласточка летают,
всё печалясь об одном:
слишком часто покидают
люди свой родимый дом.

***
Отец, а помнишь,
глянешь над собой -
лазуревый цветок цветёт повсюду
в деревне той...
Ах, не достать рукой!
Бездонно небо летом - просто чудо!

Лазуревый...
Да нет же, не такой! -
Лазоревый цветок цветёт повсюду
в деревне той...
Но не достать рукой
тех мальв, ветлы и сгинувшего люда.
Уж нет её!
Так, говорят, мала
была деревня,
что не стало смысла
ей дольше жить, дышать
и, всколыхнув ведро,
нести, укачивая, воду коромыслом.
А помнишь, там акации цвели?
Да отцвели… и всё давно забыто.
Как волки, одичав, смородины кусты
тоскливо воют на луну ночами...
А были
- славно так! -
вареньем с чаем.
Свистульки из акатника стручков
да пескарей десяток - вот удача!
Вот жизнь была у местной детворы!
И нас, гостей московских, привечали
все дальние и ближние дворы.

Крестились все,
да не крестила лба  я
так долго!
И, может, в том лежит моя вина,
что боль твою так поздно поняла я...
Вина к вине...
Вину уж не помочь
забыться и забыть скорее всё, что было...

Чуть тину всколыхнув, вспугнув лягушку,
покачивая гривой на ходу, жеребчики идут
испить воды в речушку.

Ветла... Крапива... Белена-трава...
И покатилось лето, покатилось...
Взметнувшись лихо,
небу удивилась
подсолнуха шальная голова.
И конопатый задирая нос,
слежу за коршуном,
 кружащим в поднебесье,
и щурюсь,
щурюсь,
щурюсь - аж до слёз! -
А вдруг пеструшку схватит, если... если...

А солнце льнёт к ладони козырьком,
и в мире больше нет плохой погоды:
сияет золотом саманный, старый дом,
дивясь спокойствию и мудрости природы.
Истома.
Полдень.
Шевелиться лень.
И пряно-сладок горький дух полыни.
Ползёт собака в жиденькую тень,
и воробей застигнут на мякине.
На выгоне опята - в сто колец!
Хватай скорее! Шевели руками! -
В подол, в ведро...
(А ветер - в сите вей!)
Да не ленись, смотри под лопухами...

***
Саманных два порядка вдоль реки...
Чем сердце в детстве так моё задело?
Там били ледяные два ключа,
в озноб вгонявшие в июле тело...

И тётя Клаша - доброты добрей!
Как  по ночам  мне часто будут сниться
и жилочки руки,  и пересохший рот,
чуть прикусивший уголочек ситца...
И вечер, вечер...  Тихо вкруг стола...
Мычит и квохчет живность, засыпая.
Герань бутонов брызги у окна
на завтра нам к утру приберегает.
Сковорода на таганке томиться...
Огонь вечерний мельтешит в печи….
 
И вьются мотыльки, 
мелькают споро спицы,
сиянье сотворя вокруг руки.
Над нами Богоматерь и Христос
в серебряных окошечках чудесных...
И счастье замерло на грани слёз
в объятьях детства радостных и тесных

***
Огонь лампадки благомерно дышит.
Нет Ерофеевки... и детства тоже нет.
Отец меня не видит и не слышит,
и тёти Клаши уж растаял след...

1993 – 2003

***
В России надо жить долго.
            К. Чуковский

России надо вечно жить,
и людям долго жить в России,
чтобы успеть не разлюбить
все эти радости простые...
Навечно памятью вобрать
хромую курочку рябую,
небес бездонных благодать
и дождь в линеечку косую.

1996