***

В семь утра.из окна.через стекла смотреть в молоко.
на фонарь.на забор.на размокшую почву и корни.
из под двери сквозняк.через щели несет табаком.
над кварталом туман.просыпается спутанный вторник.

табуретка скрипит.у подъезда стрекочет движок.
дворник колет лопатой слежавшийся уголь сугробов.
желатиновый воздух дрожит.свет рассеянный желт.
шаг прохожих тяжел.ветви вязов овиты суровой

ниткой.дети идущие в школу несут в рюкзаках
воду.птицы блестят чешуей.рыбы плещутся в небе.
в семь утра, у окна.мир спросонья в трусах и носках
курит стряхивая в старый фикус дымящийся пепел.

удивительно как существует и движется жизнь
в этот грязный февраль в бездорожье промокших губерний.
города поднимают над жижей свои этажи,
отделяя элиту от волн набегающей черни.

и летит от антенны к антенне сигнал с частотой,
подходящей для роста усохших за зиму нейронов.
между стеклами муха.на кухне стакан с кислотой.
и в глубокой кастрюле бурлят в кипятке макароны.

невозможная жизнь.среди старых похмельных дворов.
скрипом галок март бьет в барабанную ткань перепонок.
но и с ватой в ушах ты услышишь, как капает кровь.
и у врат в детский сад непричастно рыдает ребенок.