Роман в стихах о лагерях 5-я глава О Турке

                Он, делая сначала,
                Вдруг подумает потом,
                Конец, где и начало?
                Призадумавшись о том.


              I
Главу о Турке открывая,
Всех рад приветствовать в стихах,
На обозренье выставляя
Его, погрязшего в грехах.
         Здесь прочитаете о Турке,
         О твердолобом полудурке.
         Но сам во всём он виноват,
         Раз так премного дурковат.
Всеобщее такое мненье
Создал делами о себе,
Общаясь в низменном ключе.
Пойдя, как бес, на преступленье,
         Центральный банк поджог дебил,
         Охрану кровью окропил.

             II
Теперь сидит за ограбленье,
Осколок в буйной голове,
И потому в мозгу затменье,
Контужен был в боях в Чечне.
         Он телом в общем-то, громила,
         Характером большой кутила.
         Размер стопы на сорок пять,
         Тату он любит выставлять.
Упитанная жиром ряжка,
На вид он, как борец сумо,
Одежда, словно кимоно,
За поясом лончак и пряжка.
         Спортивно слажен весь такой,
         Не сразу скажешь, что тупой.

             III
А за плечами восемь ходок,
Задумал мазу* в зоне взять.
Он бесшабашный отморозок,
На всех крутых ему начхать.
         Воистину, не зная броду,
         Нельзя же лезть в крутую воду.
         Но зря он вспыхнул сгоряча,
         И вот нарвался на Грача.
Как будто пуп земли зазнался
И получил он по зубам,
Ему досталось по делам,
Кулак железный постарался.
         Нежданный получив отпор,
         Он прекратил на этом спор.

             IV
Попёр как трактор он напрасно,
И колотил зазря понты,
Произошло всё так ужасно,
Не помогли его кенты.
         Не пригодилась и сноровка,
         И боевая подготовка.
         Коса на камень так нашла
         И вдруг потухла в нём гроза.
На силу есть другая сила,
Мощней найдётся фаворит,
И там сильнейший победит,
А проигравшему могила,
         Иль покалеченный навек,
         Считай уже не человек.

             V
Он получил при всех нокаут
И сотрясение мозгов,
Хмырём ушёл в глубокий аут,
Как тормоз стал, в конце концов.
         Он, без сознанья оказавшись,
         Лишь в лазарете оклемавшись,
         Не помнит, что произошло,
         Всё к амнезии привело.
И он полгода там лечился,
Такое с ним не в первый раз.
Его весь гонор поугас,
Так дураком и отличился.
         И так не дружен с головой,
         С тех пор совсем уже больной.

             VI
Его могила не исправит,
В себя впитал весь негатив,
Такими сила с дурью правит.
Закваску с детства получив,
         Среди воров духовно бедных,
         Воспитан в обществе зловредных,
         Ему, что муху раздавить,
         Что человека завалить.
Дрожит в опаске населенье,
Боится каждый пострадать,
С него всё можно ожидать.
Соседям будет облегченье,
         Пока же пойманный бандит
         В тюремной камере сидит.

             VII
От Турка много пострадало,
С богатых деньги выбивал.
Он скупердяй, ему всё мало,
Хотя наскрёб сверх капитал.
         Характер очень агрессивный,
         По существу весь негативный
         И тупорылый же дебил.
         Но о себе он возомнил,
Порой разбоем всех пугая,
Очередной наш мушкетёр,
Как беспощадный рекетёр,
И страх, и ужас всем внушая,
         Своим напористым огнём.
         Портос – его мы назовём.

             VIII
Казалось, счастлив он с семьёю,
Подростков - трое сыновей,
Жена искрилась красотою.
Ведь вроде, всё как у людей,
         Достаток полный пышет в доме,
         А сам-то прописался в зоне,
         Ему привычно срок мотать,
         На семью будто наплевать.
Его супругу звали Нина.
Куда, сморкая, он идёт,
Мирская та за ним бредёт,
Прям, декабриста половина.
         Его боится, как огня,
         Живёт, все пакости терпя.

             IX
Плохой из Турка обожатель,
Не покоритель он сердец,
А лишь невинность пожиратель
И никудышный, подлый льстец.
         Она-то славная милашка,
         Козлу попалась же бедняжка.
         Могла бы с принцем лучшим жить
         И сыром в масле закружить.
Они акула и русалка,
Придётся ей с таким страдать,
Любви взаимной им не знать.
Несовместимость пары жалко,
         Им, если вместе быть – тоска,
         Хомут по жизни волоча.

             X
Побои все его терпела,
С годами став совсем больной,
И молвить против слов не смела,
Была когда-то же звездой,
         А он драчлив, нетерпеливый,
         Необъективный и глумливый,
         Ему виновною всегда,
         Его несчастная жена.
А дети быстро подрастали
И на отца похоже став,
Как он, разбойничать начав,
Нервишки маме потрепали
         И до инсульта довели,
         По воровской тропе пошли.

             XI
Конец настанет неизбежно,
Веревку, сколько не крути.
К закону относясь небрежно,
Свет в клетку встретишь впереди.
         Юрист предпишет и аптекарь,
         Что время самый лучший лекарь,
         И всё расставит по местам,
         Кому идти по лагерям.
А нарушителей не жалко,
И если обществу вредит,
Так лучше пусть в тюрьме сидит.
О них, поём ли песни, жарко!
         Им по закону быть в тюрьме,
         Своё скажу вам резюме!

             XII
Но в этой жизни всей суровой,
На вид примерная семья,
Вполне могла быть образцовой.
О чём и повествую я,
         Неточность может допуская,
         Жаргон блатной их опуская,
         Прошу прощения на том,
         Что популярным языком,
Простыми колкими словами,
В стихах историю пишу,
Экспромт свой выплеснуть спешу,
Крича надрывными устами
         За заключённых из сирот!
         Несу для чтенья эпизод.

             XIII
Однажды все на ужин сели
И драк денёк не предвещал,
Как никогда спокойно ели.
Стакан вдруг Быдле помешал,
         С которым Турок ел у края,
         Случайно уронив, вставая.
         А Турок сразу вдруг кричит
         И брызгами слюна летит: –
«Эй, Быдла!» – дальше матерками.
Крутые маты пропустив,
И весь дальнейший негатив,
Тот крик не выразить словами.
         Чем злобный Турок оскорблён?
         Как словно бес в него вселён.

             XIV
Конфликтов там и так хватает,
Их много было у него.
Убьёт ли завтра? Кто же знает?
Стерёг обидчика того,
         В столовой раньше, с кем ругались.
         Наедине когда остались,
         Задумал Турок отомстить,
         За оскорбленье – кровью смыть.
Окликнул, сзади подбегая,
Прикрыв ладонью Быдле рот,
Засунул пику прям в живот,
На смерть беднягу обрекая.
         Терпилой Турок быть не мог -
         Он забирал всегда должок.

              XV
Ну что? Каков индюк тщеславный?
Оценку мне придётся дать!
Внутри им движет стержень главный,
Его гордыней величать.
         Вот в ситуацию простую
         Он припугнуть хотел вслепую.
         Казалось мизерный пустяк,
         Зарезав, сам попал впросак.
Неприкасаемым остаться,
С тщеславной гордостью хотел
И унижение узрел.
Не мог и слабым показаться,
         Да неповадно, чтоб другим.
         Он кровожадно одержим!

             XVI
Там сам хозяин дознавался,
Такой дотошный скалозуб,
Напрасно злостно он ругался: –
«Вы все ответите за труп!»
         Списали на несчастный случай,
         Авторитет сыграл могучий,
         Мол, шёл с ножом и сам упал,
         Никто как будто не видал.
На Турка разом посмотрели…
Украдкой только покосясь,
Всем ясно, в том какая связь,
Но выдать, видно, не посмели.
         Всё с рук тогда ему сошло,
         Конечно, чисто повезло.

             XVII
Друзей судимых не имею,
Но глотку рву за них не зря.
Круг добрых узок, я грустнею,
Жить мрачно, честно говоря.
         Тридцатый каждый - отсидевший
         И за плечами срок имевший.
         Но, если дальше так пойдёт!
         К чему же общество придёт?
И вот, на серой этой ноте,
Я удаляюсь из главы,
Но захотите если Вы,
То продолжение прочтёте,
         Пером паскудных где бранил,
         На свет всю мерзость выносил!