Охватится пламенем...

вычеркнутое - прозреть над горизонтами белых как лунь морей,
сполохами небесного ферта, что запахнул своды черноокими барселями, и идти, не оглядываясь по сыновьям заложенным за гроши больших земель, -
оставляя пенки сует,
осыпаясь /по памяти/ кукушкиными перьями...

но переломанные крылья за скованными в поклоне спинами ведут на заброшенный приют,
где коконы замыкаются на ворох узлов и давит на шее семизубый окрест, - остановиться бы и вернуться на солнечный подсознательный юг,
где берега отстегнутыми якорями запоют и в воды войдет Гефест...

охватится пламенем, когда по сломленную рею мне будут соленые соки, -
оправятся шверцы и поплывут по течению пеплы плезерных эпох, что были мне больной тяжестью - слабой кровью болотной осоки, и отправятся на конец конца - перелеты пророчимых дорог...

моря примут мой путь и счистят песком отпетую кожу,
со слепых глаз скроют гибелью кораблей бельмо из плодотворности Гераты, - растворюсь в испарине, и выбросит мои горе-приливы на сушу,
уйдет за мной солнце туда, где забываются божьи раскаты...

 ...но остаюсь там - пудрой гайно из палисандра, выращенного на шиповничьих ядах, где белогривые девы до спелой кости раскрывают голубые
 браслеты, - лишь опаду на открытые раны - пепельный облачный запах,
чтобы исцелить и вживаться в парообразные просветы...

словно дождь очищать буду грубые пропащие руки - молокитником, что погибает с огромного корня, силы отдавая безродным камням и склонив свои ветви над удушьем (все)вечной разлуки, - приданием стану и хранителем чужим краям...

 ...и по полночи слушать, как на моих плечах надрываются вещуньи птицы,
млея от морских ветров, что приносит моя хранимая листва - оперением ставшая - отданной тем зарницам,
что изглодали тот пепел и пожертвовались дыша...