С днем рождения александр

С днем рождения Александр Григорьевич,
И не важно ведь сколько нам лет,
Иногда так покоя захочется,
Что купил бы плацкартный билет.
 
И уехал в другие пространства,
Где нет стрессов, скандалов, интриг,
Никакого земного богатства,
Кроме звездных, космических книг.
 
Что написаны мудростью свыше,
Под диктовку великих творцов,
Им хвала, не тому кто напишет,
О деяниях наших отцов.
 
Хоть немалая роль в становлении,
Твоих топких, извилистых троп,
С ранних лет ты в отца повелении,
У него был как умный холоп.
 
Вспоминаю купил вместо люкса,
Ты с названием блеск черный крем
И отец выражался так, гнусно,
Сразу выдумал море проблем.
 
Отправлял в магазин, чтоб обратно,
Ты вернул злополучный тот крем,
А он стоил тогда, как ни странно,
Мизер в десять копеек совсем.
 
Как тебе было стыдно, но личность,
Не признал в твоем чувстве отец,
Неохотно ты резал скотину,
Был везде не по возрасту спец.
 
И сапожному делу учился,
Делал дратву, тачал сапоги
И что странно совсем не ленился,
Только скажет отец помоги.
 
Ты любое охватывал дело,
Делал тачку, колеса тянул
И ковал лошаденку умело,
И ни разу с пути не свернул.
 
Только если касалось машины,
Сразу ты становился юнцом,
Мы не стали в то время мужчинами,
Не смотрели открытым лицом.
 
На среду окружения нашего,
Так как заняты были всегда
И конечно не ради во благо,
Зазывала востока звезда.
 
По тернистой, нехоженой тропке,
Лишь куда направляли друзья,
Что с отцом выпивали по стопке,
Так конечно о мертвых нельзя.
 
Но наследие каждого давит,
Ну а рабство в домашнем кругу,
Никогда никого не прославит
И родители в вечном долгу.
 
Лишь за мысли, слова, наставления,
Как бы к разуму ближе примкнуть,
Чтоб затем проявиться в творении,
А не выпить, пожрать и уснуть.
 
Что нам было тогда уготовано,
Это каторжный труд на земле,
Где другие мечты и законы,
Нет просвета в особенной мгле.
 
После стройки домашние дрязги,
Прополоть и немного полить
И всегда недостаточно влаги,
Это просто словами стелить.
 
А на деле с глубоких колодцев,
Намахнешься и тем воротком,
Знают это все старшие хлопцы,
Что к колодцу стремились тайком.
 
Где была постоянная очередь
И всегда не хватало воды,
Как притом поливать огороды,
Избегая всеобщей беды.
 
Кто поменьше берет, а кто больше,
Постоянно судачили все,
Что скажите мне, в том есть хорошее,
На поставленной чаше весов.
 
Помнишь, изгородь строили вместе,
Из подсолнухов прочных сухих,
Мы тогда довоенные дети,
В счастья близкого верили миг.
 
Все любили товарища Сталина,
Знали много о нем наизусть,
Всплыло много лишь позже обмана,
А тогда, сколько трепетных чувств.
 
Когда умер, так многие плакали,
Как за самым родным дорогим,
Было больно, обидно и жалко,
Расставаться навеки нам с ним.
 
Потихоньку кормили корову,
А она поднимала всех нас,
Молочко придавало здоровье,
Вот и весь задушевный рассказ.
 
А сегодня, к примеру зарплата,
Однодневная в главных спецов,
Что картошки на год целый хватит,
Вот и слушайся наших отцов.
 
Что в совхозе получишь весною,
Десять соток отличной земли,
Вот и детство твое озорное,
В бездну лучшие годы ушли.
 
Мог поехать, окончив семь классов,
На бухгалтера сам поступить,
Были знания, значить и шансы,
Но изволил отец запретить.
 
А представим маршрут твоей жизни,
Если б это свершилось тогда,
Постоянно в расчетах рутинных,
Пролетали бы птицей года.
 
Не физически камни таская,
Да вручную раствор, кирпичи
И кому жизнь приятна такая,
Изнуряться трудом за харчи.
 
Упустили машину конечно,
Деньги были на это тогда,
Но отец из-за боязни вечной,
Ждал, что может нагрянуть беда.
 
Финотделы порой проверяли,
Где в сарае, какой держишь скот
И на чувствах сердечных играли,
И могли предъявить даже счет.
 
Только нужно в другом направлении,
Было мысли свои повернуть
И отбросить в сторонку волнения,
И в грядущие дни заглянуть.
 
Не отказом от маленькой пенсии,
А примкнуть к категории льгот
И свои соблюсти интересы,
Взять, что так государство дает.
 
Получить по закону машину
И не прятаться так ото всех,
Да и мы бы достигли вершины,
А не рабства соседям на смех.
 
Ну, зато тети Нади и Ксении,
Сторожили и строили дом,
И с большим относились почтением,
Преклонялись пред этим ГОВНОМ.
 
В летний зной, во дворе не шумели,
Когда днем тетя Ксения спала,
Что мы с этого дети имели,
Кроме,  в доме семейного зла.
 
А связались еще с черепицей,
Это трудно умом разъяснить,
И с песком и с цементом возиться,
И в сарае с пластинами гнить.
 
За ничтожные скажем копейки,
Посчитать даже стыдно доход,
Чем загружены были мы детки,
Сколько всяких познали невзгод.
 
Хоть достойно притом обмывали,
Если ставили где МОГОРЫЧ
И поэтому с детства устали,
Спутник мудрости - камень, кирпич.
 
Истребляли здоровье напрасно,
Надрываясь и вместо того,
Чтоб познать дорогое, прекрасное,
Гнули горб у крыльца своего.
 
И с таким продолжали наследием,
Мы в СТРОЙЦЕХЕ обрезки таскать,
Пока ты откровенной беседой,
Не заставил в детали вникать.
 
Мои грубые, черствые мысли,
В первом плане, где дым папирос,
Что затрачивал много усилий,
На текущие будни всерьез.
 
В них остаточный всплеск самогона,
Превращал все святое в туман,
Что окутал мой разум зеленый,
Превращая надежды в обман.
 
Во дворе как с отцом мы смеялись,
Когда в школу ты вечером шел,
Своим смехом тогда наслаждались,
Что ты Саша в науке нашел.
 
Нужно просто уже не учиться,
А жениться и строить семью,
Посмотрел ты на темные лица
И сказал - мне решать самому.
 
Потому уже, будучи взрослым,
Смело брался за все каждый раз,
Сам осилил работу и школу,
Не смыкая порой ночью глаз.
 
Отбивал на печатной машинке,
Методички с волной теорем
И решетников целые книжки,
Чтоб на кафедре жить без проблем.
 
Обращаясь к тебе ассистенту,
Соблазнялся любой кандидат,
Что выслушивал жадно советы,
Отвлекая тебя старший брат.
 
А вначале шутили, смеялись,
Что кончали университет
И побольше,  ума набирались,
Познавая во мгле яркий свет.
 
Ты серьезно поставил на место,
Этих выскочек ясным умом
И считал помогать делом чести,
В своем храме науки святом.
 
Безупречно, совсем бескорыстно,
В институте оставил свой след,
Как мудрец безотказный и сильный,
По натуре своей домосед.
 
Но всегда жил среди молодежи,
Оставался в душе молодым,
Сам к себе относился построже,
Чем к студентам и близким родным.
 
Приложил Саша к каждому руки,
Прикупив возле рынка причал,
Никогда не испытывал скуки,
Всех с любовью отцовской встречал.
 
Потеснился в одной комнатушке,
Остальные квадраты для нас,
Может быть в холостяцкой избушке,
Не пригрелась подруга в тот час.
 
Кто б из нас не явился случайно,
Приезжали, как будто домой,
Каждый был и любим и желанный,
Летом, осенью или зимой.
 
Мне понравился, будучи в отпуске,
Этот город такой молодой,
Где вначале всего было много,
Годы бурной текли чередой.
 
Ну а младшие, юные братья,
Оторвавшись совсем от села,
Стали, скажем чуть-чуть забываться,
И вносить катаклизмы в дела.
 
Смог поставить на место любого,
Если вдруг начинали шалить,
Непременно наказывал строго,
Мог соломки вперед подстелить.
 
Нелегко приходилось сначала
И со мной, когда был холостым,
Поначалу соседи серчали,
Что был резвым, совсем не простым.
 
А потом приглашали расслабиться,
Порезвиться в кругу дочерей,
Чтоб возможно им как то понравиться
И привыкнуть встречать у дверей.
 
Ну а ты прекратил это сразу,
Самолично, меня отогнал,
От татарского ига отмазал,
Постепенно я сам осознал.
 
Что в семействе пропитанном пьянством,
Как хорошее можно ловить,
Не нажить никакого богатства,
Только бедную душу травить.
 
А учеба вообще недоступна,
Где не грамотны, теща и тесть,
Нелегко удержаться на шхуне
И на мачту повыше залезть.
 
И пошел в класс десятый учиться,
Почти сразу отличником стал,
Смог успехов огромных добиться,
И при этом меня убеждал.
 
Что не вечная молодость наша
И о старости думать пора,
Не всегда будет полная чаша,
Жизнь серьезная, а не игра.
 
И потом после четверти первой,
В декабре мы ходили вдвоем,
Чтоб другие не портили нервы,
На работе в СТРОЙЦЕХЕ дрянном.
 
А сегодня уже стариками,
Мы свой опыт другим отдаем
И не теми уже дурашками,
В окружении светлом слывем.
 
А тогда не забыть ненароком,
Как на пьянке в семейном кругу,
Я читал свои глупые строки,
Как забавно на том берегу.
 
Мудрецы тратят множество времени,
Чтоб на уровень равенства стать,
Одного мы кажись рода - племени,
Можем мысли другие читать.
 
Только буду с тобой оставаться,
Я естественно Саша вторым,
Хоть почувствовал зрелое счастье
И улыбку вечерней зари.
 
Когда бросил курить папиросы
И змеиный настой принимать,
Разрешать эти Саша вопросы,
Ты заставил меня понимать.
 
А на глупые те рассуждения,
Что без водки, зачем даже жить,
Это трепетный бред во спасение,
Чтоб духовному лику служить.
 
Сколько выпало времени каждому,
Это воля космических грез,
Объяснение времени всякому,
Душам позже предстанет всерьез.
 
Когда просто с физическим телом,
Расставаться настанет пора
И закружит в другой карусели,
Дней астральных сплошная игра.
 
А пока на земном перепутье,
Мы надеемся, верим, творим,
Совершаем иные маршруты,
О поверхностном всем говорим.
 
Не вникая в шальные детали,
Что назначил господь и кому,
В необъятном земном карнавале,
Делать можно не все по уму.
 
Мы желаем безоблачных будней,
Не ишачить теперь на земле,
Где чем дальше, тем делать все трудно
И не нужно на круглом столе.
 
Много всяких, приятных закусок
И напитков различных спиртных,
Больше хочется смеха и шуток,
Не бежать впереди вороных.
 
В нашей памяти взаимосвязи,
Нити прочно и крепко сплелись,
И обрывки сопутствуют фразам,
Что сплетают в года нашу жизнь.
 
Одного огорода у домика,
Хватит скажем с лихвой на троих,
И затем не возиться с картошкой,
В экономии сил дорогих.
 
Помню, как ты подвешивал ловко,
Совсем малых телят, КОЗЕНЯТ,
На веревке за задние ножки,
Чтоб уверенно шкуру снимать.
 
Говорил, как все это не нравится,
Но не смог сам перечить отцу,
Вот такая судьба раскрывается,
Ветка времени бьет по лицу.
 
Хорошо это все или плохо,
Мы не вправе сегодня судить,
Так как новая нынче эпоха,
Стало легче другим угодить.
 
Коммунисты и в Бога поверили,
Стали церковь сейчас посещать,
Свои чувства молитвой проверили,
Научились любить и прощать.
 
Понимать обновленную ауру
И устои в момент поменять,
Укрепляя духовно державу,
Чувством истинным веру принять.
 
Мы конечно особые люди,
Пережили немало всего
И не верим порой словоблуду,
Что несется как эхо кругом.
 
Для того чтоб примкнуть сердцем к вере,
Нужно искренним чувством созреть
И умом принимать атмосферу,
И душою открыто гореть.
 
Отрицания высшего разума,
Мы не можем никак утверждать,
Можно чувствовать это по-разному,
И немного мечтами страдать.
 
Что не видим тому подтверждения,
Мы в проделках земной сатаны,
Что стремится внушать к сожалению,
Неуверенность в скромные сны.
 
Или как утверждают священники,
О рождении сына Христа,
Написали молитвы, учебники,
Заклинания шепчут уста.
 
Все по воле господней творится,
А зачем тогда слезы и зло,
И ребеночек грешным родится,
Если маме его не везло.
 
За ошибки в седьмом поколении,
Мы невольно должны отвечать
И не ставить ничто под сомнение,
Верить слепо и больше читать.
 
Что грехи отпускаются в храме,
Это истинно спорный вопрос,
Что веками наполнен мечтами
И с кого-то особенный спрос.
 
Притупляются зрелые мысли,
Будто в церкви на все есть ответ,
Может я совершенно не смыслю,
На заре затухающих лет.
 
Но зачем все покрыто туманом
И все это в угоду кому,
Все что раньше считалось обманом,
Стало светом пронзающим тьму.
 
Соляной столб стоит в женском облике,
Что ослушалась слова Христа,
Почему в мире сколько жестокости,
И война еще не изжита.
 
И сейчас проходимца убийцу,
Сразу в камень при всех претворить,
Чтоб не дать никому усомниться,
И веками затем говорить.
 
О величии Господа Бога,
Что под силу любое вершить
И порядки отслеживать строго,
Чтоб не в пору стремились грешить.
 
Наблюдая и книги читая,
Много разных, загадочных но
И куда-то во сне улетая,
Наблюдаем другое кино.
 
Говорят миллионы галактик,
Ну а кто это смог посчитать,
Не могу я романтик и практик,
Наяву как во сне улетать.
 
Или жизнь на земле исчисляется,
От рожденья Иисуса Христа,
Археологи,  правда смущаются,
Открывая эпохи, века.
 
Даты ставятся до нашей эры,
Ну а ветхий и новый завет,
Ставит нас перед сложным примером,
Как в неделю построился свет.
 
И колено еще от Адама,
Кто родился, когда от кого,
И что Еву как первую даму,
Сделал он из ребра своего.
 
Не послушалась Господа Стерна
И запретный откушала плод,
А Адам ее слушался первым
И накликал так много невзгод.
 
Что польстились на древо познания,
Слову Божьему все вопреки,
Не прошли в пору ту испытания
И погрязли в болоте тоски.
 
Ну а позже всемирным потопом,
Ной построил великий ковчег,
Где животные все автостопом,
Возродившись, ускорили бег.
 
И к чему катастрофу такую,
Совершать демоверсии факт,
Неужели всевышний ликует,
От неверных избавившись так.
 
Вообще много спорили раньше,
Можно ли человеком считать,
Даму, женщину, просто мамашу,
Что смогла жизнь грядущему дать.
 
Не понятна опять философия,
Жизнь дает нам, но не человек,
Мыслей прошлых течет катастрофа,
А о ней рассказать - это грех.
 
Может ад заключается в этом,
Что шарахаемся как слепцы,
И уходим, куда то моментом,
Мы как деды и наши отцы.
 
Обрываются нити общения,
Хоть встречаемся часто во сне,
Как с живым вне любого сомнения,
Рассуждая обычно вполне.
 
Часто строится все на доверии,
Проповедников хоть пруд пруди,
Приласкают душевностью нервы,
И зажгут огонечек в груди.
 
Вот и кажется, сразу отпущены,
С покаянием наши грехи,
Видишь небо прекрасным и лунным,
И мечты без сплошной шелухи.
 
И захочется доброе дело,
Совершить для заблудших людей,
После впрыснутых чувств богадельни,
Хлынет облако светлых идей.
 
Что поднимут стремглав настроение,
Как в дешевом и глупом кино,
Мы на это глядим с опасением,
Посему и в мечтах все черно.
 
Объясняют нам так проповедники,
Что вслепую не верим тому,
Не познаем услады успеха,
Окунаясь всецело во тьму.
 
Может истина в этом не спорю,
Но в пример тебя ставлю всегда,
Своротил бескорыстно ты горы,
Чтоб другим улыбалась звезда.
 
А себе как-нибудь очень скромно,
Благ земных для себя никаких,
Чтил серьезные жизни законы,
А большого пока не достиг.
 
Хоть силен и в быту, и в науке,
Все что мог ты всегда отдавал,
Не завел ни жену, ни подружку,
Только к мудрости вечной взывал.
 
И теперь одиноким ученым,
Продолжаешь спокойно учить,
Как надеждами в мире возможно,
От поступков плохих излечить.
 
Одиночество в зрелые годы,
Тяжелее в обычной семье,
Где стучатся упреки, невзгоды,
Никакого тепла на уме.
 
Созерцая такие поступки,
Понимаешь что все ни к чему,
Когда жизнь превращается в шутку,
И конец наступает всему.
 
И зачем тогда брачные узы,
За собою оставленный хвост,
Надрываясь под тяжестью груза,
Беспокойно взойти на помост.
 
Отыскать для себя оправдания,
Как мужчине в ответе за то,
Не достиг взаимопонимания,
Опечалился сам суетой.
 
Что остаток в тоске и печали,
Озабоченных дней проведешь
И с нелегкой обидой усталости,
В неизвестность навечно уйдешь.
 
Размышления душу печалят
И некстати в рождения день,
Говорить о какой-то усталости,
И серьезных желать перемен.
 
Подводить еще рано итоги
И тревожится в эти года,
Пусть уходят в сторонку невзгоды,
Путеводная светит звезда.
 
И зовут к себе новые звезды,
Прилетают и к нам НЛО,
И не портится в доме погода,
И чтоб дальше опять нам везло.
 
И поменьше земных катаклизмов,
И разврат не сулил интернет,
Не холодные грянули зимы,
И в кармане играл звон монет.
 
Чтоб в округе казалось не скучно,
Непременно в досуга часы,
Делать, чувствовать то, что сподручно,
Постараться совсем не грустить.
 
Научиться душой МИГИТИРОВАТЬ,
Призывая в духовный покой,
Необычную зрелую лиру,
Понимая, что сам не такой.
 
Как и все по подобию Божьему,
Хоть и это вопрос как сказать,
Если мысленно все подытожить,
Как пришельцев других осязать.
 
Что к земле зачастили в тарелках,
С треугольным, красивым лицом,
Появляются с редким успехом,
И скрываются вмиг молодцом.
 
Оставляют следы или впадины,
От больших, непонятных машин,
Те загадки пока не разгаданы,
Беспокоят ученых мужчин.
 
Вот мы Саша опять пообщались,
Как при встрече в весенний приезд,
Что-то в памяти вновь раскрывалось,
Неужели от этого вред.
 
Что так хочется мыслить открыто,
О насущной судьбе бытия
И не рвать той связующей нити,
О которой трезвоню вам я.
 
И желаю успехов, удачи,
Настроения, выдержки, сил
Чтоб в решении каждой задачи,
Ты как гений себя ощутил.
 
Благодарностью с низким поклоном,
Выражаю в рифменных словах,
С уважением искренним Леня,
Шлю волну пожеланий в очаг.
 
Всяких искренних благ обновленных
И везения в светлые дни,
Мыслей творческих и окрыленных,
Чтоб в душе не погасли огни.
 
Было много и солнца и света,
Беззаботных, особенных дней
И чтоб здравствовать долгие лета,
Быть и дальше мудрее, сильней.
 
Непременно вести за собою,
Младших братьев своих, то есть нас,
Необычной гордиться судьбою,
Так, чтоб в чувствах огонь не погас.
 
А осеннее щедрое солнце,
Пусть согреет лихие мечты
И сбывается все что захочется,
Твои помыслы будут чисты.
 
И сопутствует искра надежды,
Что совсем не погаснет огонь,
Будут теплые встречи как прежде,
И весенний в душе перезвон.
 
А пока до желаемой встречи,
Удивительный, старший наш брат,
Пусть на сердце становится легче,
От таких замечательных дат.
 
Расслабляйся душою и телом,
Прочь гони от себя суету,
В полный рост проходи дальше смело,
Превращая в реальность мечту.