Нафаня и Озеро Желаний

Глава 1

Нафаня сидел на огромном, обросшем мхом, камне, наполовину лежавшем в воде, и смотрел в морскую даль. Море было спокойным, солнышко клонилось к закату, даже чайки, проведшие день в трудах и заботах, мирно расселись на берегу и камнях подле Домовёнка и умолкли. Тёплый ветерок, легонько дувший с моря, ласково трепал его соломенные волосы. Из Чудесного Парка доносились трели соловья. Всё это наполняло Душу Домовёнка огромным счастьем и любовью. Глаза его были закрыты, и можно было подумать, что он спит. Улыбка, похожая на удивительную бабочку,  порхала на его губах. Нафаня наслаждался покоем и счастьем.

Вдруг до него донеслись звуки, которые явно не вписывались в эту идиллию. Домовёнок покрутил головой, чтобы избавиться от неприятных звуков, но они не прекратились, а со временем даже усилились. Нафаня вздохнул и открыл глаза. Он решил посмотреть, кто же так бесцеремонно нарушает его покой.

Домовёнок  слез с камня и тихонечко начал обходить его. Спустя минуту, пред его глазами открылась такая картина. На берегу, прислонившись щекой к камню, сидела женщина. Нафаня подошёл к ней, но она даже не оглянулась. Женщина плакала, и крупные слёзы катились по её щекам, и падали на руки, которые она прижимала к груди.

Домовёнок молча сел рядом с женщиной. Он не хотел её напугать и, поэтому,  просто сидел и ждал, когда женщина устанет от слёз и обратит на него внимание. Но время шло, а она всё продолжала плакать.

—– Хм. Странная вещь происходит, – кашлянув, тихонько произнёс Нафаня, не глядя на женщину.

Женщина вздрогнула от звука его голоса и посмотрела на Домовёнка удивлённым вопросительным взглядом:

—– Ты кто? – спросила она, на время, забыв о слезах.

—– Я – Нафаня, – обрадовано сказал домовёнок, – я настоящий домовой. А ты кто? Царевна Несмеяна что ли? – подмигнув, засмеялся Домовёнок.

—– Почему Царевна Несмеяна? Я Любава, – упавшим голосом ответила женщина и снова заплакала.

—– Аааааааа, – многозначительно протянул Домовёнок. И было не понятно, что могло означать это его "ааааааа". – Вот я и говорю, странная вещь происходит.

—– Что ещё за странная вещь? – сквозь слёзы спросила Любава.

—– Небо чистое, – ответил Нафаня.

—– Что же в этом странного? – ещё больше удивилась женщина.

—– Вот я и говорю, странная вещь происходит, на небе ни единой тучки, даже самой малюсенькой нет.

—– Что ты мне голову морочишь? – устало произнесла женщина. – Какие ещё тучки? И причём тут тучки?

—– А притом, что их нет, совсем нет, – Домовёнок развёл руками, – а вот, дождь идёт, да ещё и в три ручья, – так же невозмутимо ответил Нафаня.

Женщина изумлённым взглядом уставилась на Домовёнка. Было видно, что она ничего не понимает.

—– Какой ещё дождь? – спросила она. Слова Домовёнка не укладывались в её голове так, как голова Любавы была полностью забита мыслями о своём горе.

—– Вот и я думаю, причём, – задумчиво ответил Нафаня.

Любава повернулась к Домовёнку и, протянув руку, пощупала его лоб:

—– Ты болен, что ли? – спросила женщина. Но лоб у Домовёнка был холодным. Любава снизала плечами и вздохнула.

—– Я здоров, – смеясь, сказал Нафаня. – А вот, что с тобой приключилось, дорогая? Вот вопрос.

Женщина снова вздохнула и, опустив голову, заплакала. Домовёнок молча, стал гладить её по голове.

—– Почто ты так убиваешься? Поделись со мной своим горем и горя сразу вдвое меньше станет, – уговаривал её Домовёнок.

Долго ещё плакала Любава, не обращая внимания на ласковые слова Домового. А Нафаня терпеливо и с любовью утешал женщину. Вскоре её слёзы высохли, и она произнесла упавшим голосом:

—– Поделиться говоришь? Так долгим мой рассказ будет, устанешь слушать, если его с самого начала рассказывать, и времени много заберёт у тебя. А если с конца начать, то не понятно будет ничего, –  её губы пересохли и еле шевелились.

—–  А я никуда и не тороплюсь. Рассказывай, да с самого начала, чтобы понятнее было, – и, протянув женщине флягу с утренней росой, сказал, – пей. Это придаст тебе силы.

—–  С начала?! – проговорила Любава, толи переспрашивая Домовёнка, толи давая указание своей памяти, начать рассказ с самого начала.  И отхлебнув большой глоток из фляги, заговорила. –  Так слушай. Полвека тому назад я пришла в этот Мир. С детства была бита и ругана всеми, кому не лень было, и кто считал себя моим воспитателем. Били меня до 25 лет, пока я не выскочила замуж и не ушла с мужем жить отдельно. Бить больше не били, но воспитывать не переставали, и теперь уже во главе с мужем. – Любава на время замолчала. Было видно, что она что-то плохое вспомнила так, как по её лицу пробежала тень горестной улыбки. Домовёнок сидел и, молча, ждал продолжения её рассказа. – За каждую копейку, потраченную мной, я давала мужу ежедневно полный отчёт. А он строго проверял, где и сколько я потратила лишних денег и, тем самым, нанесла ущерб семейному бюджету. – Из глаз женщины вдруг снова покатились крупные, как горох, слёзы. Какое-то время она тихо плакала. – Муж называл меня дурочкой, –  всхлипнув, тихо продолжила она. –  Я, конечно, обижалась на него. И чем больше я обижалась, тем больше слышала от него гадких слов в мой адрес. – Любава вздохнула. – Не выдержала я однажды такого обращения к себе, пошла к родителям и говорю им, что не могу, мол, так больше жить, разведусь я с ним. Пустите ли вы меня назад домой с девочками моими, спрашиваю. А мама отвечает, что, мол, видели глаза, что покупали, так теперь ешьте, хоть и повылезайте. Разбаловали мы тебя, дорогая, говорят они мне, разбаловали. Муж твой не пьёт, не курит, всё для тебя и детей старается, а ты не благодарная от жира на стены лезешь. Живи, говорят, как люди живут, и не майся дурью. – Снова тяжёлый вздох вырвался из груди женщины. – Вернулась я к мужу и стала себя уговаривать, что права, мол, мама на счёт моего мужа. Работящий он у меня, всё в дом старается, для нас с девочками, а что грубости и оскорбления говорит так, кто же их не говорит. Долго я себя уговаривала, да только счастливой и весёлой от уговоров этих не стала. А вот болеть начала постоянно. То одно, то другое. Муж и родители недоумевали, почему я такая хиленькая и болезненная стала. Головные боли годами не проходили. А потом и до операции дошло. – Любава замолчала. Потом, повернувшись к Домовёнку, спросила. – Дальше рассказывать?

—– Конечно, – не мигнув глазом, ответил Нафаня.

—– Когда я была в реанимации после операции, ко мне женщина приходила. Молодая, весёлая. Счастье и любовь в глазах её светилось. Красавица, залюбуешься. Она мне и говорит, что знаешь, моя дорогая девочка, хватит тебе уже без любви к себе жить. Учись себя любить и одобрять, а не то погибнешь. Я у неё спрашиваю, как, мол, это самой себя любить. Ведь это же эгоизм. Я девочек моих люблю, Природу люблю, мечтать люблю. Мечты мне выжить помогают, а вот на счёт любви к себе я никогда раньше не думала. Пусть меня муж любит, отвечаю я ей. А красавица давай смеяться над моими словами. Да, если ты сама себя любить не будешь, так ведь тогда тебя тоже никто не будет любить. Это закон такой, дорогая. И …  ушла. Потом я у всех врачей спрашивала, кто это ко мне приходил. А врачи смотрели на меня удивлённо и уверяли, что посетителей в реанимацию не пускают. И так, как я настаивала на своём, врачи, посоветовавшись с моим мужем, перевели меня в психбольницу. – Любава вздохнула и опять по её щекам потекли слёзы. Отхлебнув с фляги утренней росы и смахнув со щёк слёзы, она продолжила свой рассказ. – После операции и больницы я решила, что права была незнакомка. Я ей, не смотря ни на что, поверила всем сердцем. И чем больше меня все уверяли, что это был плод моего воображения, тем увереннее я была, что всё же приходила ко мне моя таинственная гостья и, что пришло время перемен. Через 17 лет совместной жизни, я развелась с мужем, чем вызвала бурю осуждения моих подруг, знакомых и родителей. Мне говорили: Дурочка, ты дурочка. Как жить теперь будешь? Но мне до них и их суждений обо мне больше дела не было. Я начала Новую Жизнь! Скажу честно, настрадались мы с девочками в то время без денег. Были времена, голодали даже, но я не пошла на поклон, ни к мужу, который говорил, что есть, захочешь, обязательно прибежишь ко мне проситься, ни к родителям, ни к друзьям. – Любава оживилась. Утренняя роса придала ей силы. На её лице появилась улыбка. Домовёнок увидел в ней перемены – и в голосе, и в осанке. Её спина распрямилась, а глаза высохли от слёз. Переведя дух, и допив содержимое фляги, она продолжила свой рассказ. – Знаешь, Нафаня, во мне появился тогда какой-то азарт и желание жить. Я была просто уверена, что поступаю правильно. Появились откуда-то силы жить. Мне захотелось всё изменить в моей Жизни. Я стала запоем читать умные книги. Читала, думала и вскоре поняла, что могу и хочу, прочитанное применить во БЛАГО моё и моих девочек, и моей Жизни. Вопреки всеобщему мнению, моя Жизнь постепенно становилась всё лучше и легче. Я трудилась над собой день и ночь. И однажды в мою Жизнь вошёл другой мужчина. Нежный, ласковый, любящий. Он стал моей опорой и добрым Ангелом для меня и моих девочек. Со временем моя Жизнь стала удивительной!– Домовёнок изумился тому, как Любава преобразилась в этот момент. Её глаза теперь излучали нежность и любовь. – Шло время. Подросли девочки, вышли замуж. И все мы жили в двухкомнатной квартире. Дружно жили, надо сказать, только мне вдруг захотелось другой Жизни. Моей личной Жизни! Нафаня, ты понимаешь, о чём я хочу сказать. – Домовёнок кивнул головой. – Я осознала, что у моих девочек теперь у каждой своя Жизнь, а мне пришла пора позаботиться о моей собственной. И так, когда отмечали мой день рождения, 50 лет, я, посоветовавшись с моим вторым мужем, объявила, что мы с ним решили претворить мою давнюю мечту в реальность. Мы оставляем всё девочкам, а сами едем на встречу с нашей Новой Жизнью. Что тут началось! – Любава звонко засмеяться и подмигнула Домовёнку. – Меня и моё решение снова никто не поддержал, кроме моего второго мужа, конечно. Все крутили пальцами у виска и отговаривали нас от опрометчивого шага. На что я им отвечала, что вы, мои дорогие, совершенно верно поступаете, когда крутите пальцами у виска потому, что каждому человеку время от времени просто необходимо подкручивать разболтавшиеся винтики в своей голове. – Любава с Домовёнком весело хохотали. –  Сборы были не долгими, – продолжила свой рассказ женщина. – Все наши пожитки поместились в старенькую шестёрку. Мы с мужем радовались и были счастливы. Через неделю мы уехали к морю. У нас не было ни друзей, ни знакомых на новом месте. Не было и своего дома или квартиры. Но это нас мало тогда тревожило. Свобода! Вот, что пьянило и окрыляло. И знаешь, Домовёнок, всё устроилось прекрасно. Муж нашёл хорошую работу. Мы сняли прекрасную двухкомнатную квартиру. Я почувствовала себя очень счастливым человеком, а моя Жизнь превратилась в рай! Два года я живу в раю. В нашей с мужем семье царит радость и счастье, любовь и нежность. Я просыпаюсь счастливая, живу счастливая и засыпаю счастливая. Радуюсь солнцу, морю, горам, Жизни. В моей Душе поселился мир и покой. Где бы мы с мужем не были, мы всегда с радостью спешим домой. Это наш Мир – мой и моего мужа. Все, кто приезжают к нам в гости, не хотят уезжать от нас, так легко дышится и радостно живётся в нашей квартире, которая вся пропитана любовью, счастьем и радостью. Я люблю себя, моего мужа, моих детей, мой Мир, мою Жизнь и тоже любима всеми ими. Люблю и любима! – повторила, улыбаясь, Любава. Она замолчала и сидела, облокотившись спиной о камень, закрыв глаза.

Домовёнок так увлёкся рассказом женщины, что и не заметил, как вокруг них сгустились сумерки. И только Луна, словно большая и волшебная лампочка освещала всё вокруг. Яркий лунный свет тихо купался в тёплой глади моря. Небо было усеяно миллиардами звёзд и казалось, что всё вокруг – небо, море, растения, стали оранжевыми от их сияния. Ветерок уже мирно спал, поэтому воздух, наполненный ароматом моря и трав, казался неподвижным.

Из Чудесного Парка донёсся голос кукушки. Нафаня начал про себя считать, сколько "ку-ку" она прокричит, а Любава молчала, улыбаясь окутавшему её счастью.

Домовёнок посмотрел в ту сторону, где в маленькой бухточке, неизвестно откуда взявшиеся, росли несколько кустиков камыша. Издали в лунном свете веточки камыша были похожи на волшебные перья Жар-птицы. Они тоже стояли не шелохнувшись. Нафане вдруг показалось, что перья зовут его к себе. И, взмахни он этим пером, оно тот час исполнит для него его любое желание.

Домовёнок забыл о кукушке, думая про себя, что Природа удивительна и прекрасна, и она не перестаёт ДАРть ему свою красоту и волшебство.  И если внимательно смотреть вокруг себя, то всегда можно увидеть что-то чарующее, волшебное, прекрасное, зовущее и умиротворённое.

Душа Домовёнка ликовала от восторга и парила.

Домовёнок с тем же восторгом, с которым только, что созерцал окружающую его Природу, посмотрел на Любаву и кожей почувствовал, исходящую от неё любовь. Даже в сумерках он мог рассмотреть, как красива эта женщина. У неё были рыжие волосы, сплетённые в косу. Тонкие и нежные черты лица.

Пристальный взгляд Нафани заставил Любаву открыть глаза. И она посмотрела на него своими зелёными глазами полными любви. Домовёнок, как зачарованный, не сводил взгляда с женщины.

 —–  Она прекрасна! Она светится от счастья!...  Но, … тогда, что это были за слёзы? –  вдруг подумал Нафаня.

Он не понимал её слёз и поэтому, они выглядели нелепо и не вписывались в тот образ счастливого человека, о котором несколько минут назад говорила сама же Любава. Не выдержав, Домовёнок спросил:

—– Любава, ты сейчас сияешь от счастья! В тебе столько любви, и я это чувствую. Вот в настоящую минуту ты излучаешь её. –  Домовёнок откашлялся. – Но, извини меня за бестактность, – переступив с ноги на ногу и покряхтев, он продолжил. – Я должен это спросить у тебя, а иначе я просто … я просто … –  Нафаня не находил подходящих слов. – Почему ты так горько плакала час назад, сидя здесь у камня? Не понимаю, что омрачило твою Жизнь?

По лицу женщины пробежала тень печали. Её глаза сразу потеряли свой изумрудный блеск.

—–  Такая разительная перемена, – завизжала в голове Домовёнка одна занудная мысль. Это была одна из тех мыслей, которые занозой колют, и вызывают дискомфорт.
Любава опустила голову и вздохнула. Она больше не плакала, но и не излучала любовь. Женщина сидела тихо, и можно было подумать, что она вдруг заснула на минутку. Только её руки, расплетавшие и заплетавшие косу, говорили о том, что она погружена в мысли.

—– Любава, голубушка, расскажи, в чём твоя печаль-кручинушка, – коснувшись её плеча рукой, попросил Домовёнок, потрясённый глубиной её печали.

—– У тебя нет больше этого напитка, каким ты меня угощал? –  Нафаня  покачал головой. –  Ну, и ладно, –  махнула рукой Любава. – Как же такой важный момент мог ускользнуть от моего внимания? – вдруг произнесла Любава и посмотрела широко открытыми глазами на Домовёнка.

Нафаня тряхнул головой и почесал в затылке. Он был сбит с толку словами Любавы.
 
—– Какой момент?

—– БЛАГОДАРю тебя, Нафанюшка! – Любава протянула руки и обняла Домовёнка. – БЛАГОДАРю тебя за то, что ты сейчас помог мне понять Волшебство Момента.
 
—– Волшебство Момента? – вслух спросил Нафаня, а про себя подумал, – Видно сильно опьянела. Не стоило мне позволить ей выпить всю флягу утренней росы.

—– Именно ТАК! Волшебство Момента. Ты сказал "в настоящую минуту " и, сам того не ведая, помог мне сейчас осознать и оценить всю прелесть и радость настоящей минуты, – Любава широко улыбалась и её изумрудные глаза вновь были полны любви.

—–  Такая разительная перемена, – опять завопила в голове Домовёнка назойливая мысль.

Хотя Домовёнок не совсем был уверен, что понял, о чём говорила сейчас Любава, он всё равно был очень рад видеть, как к ней вернулась радость Жизни.

—– И не важно, – мысленно ответил он назойливой мысли, – что моя утренняя роса сыграла в этой перемене не последнюю роль. Главное, что она снова радуется и счастлива.

—– Настоящая минута – вот, что действительно важно. Только то, что я чувствую сейчас и здесь – вот, что ценно. Я живу "здесь и сейчас" настоящей Жизнью!
Понимаешь? – голос Любавы выдавал её волнение. Он звучал торжественно и искренне. –  И я вдруг ТАК просто поняла это. И кое-что другое, – Любава перевела дух и продолжила. – Мои страхи связанны с прошлым и будущим – вот причина моих слёз. Мысли о прошлом и будущем делают меня несчастной. А когда человек несчастен, ему хочется, чтобы его пожалели. Понимаешь?

—– А зачем тебе чужая жалость? У тебя же есть твоя любовь!

—– Ты прав, мой дорогой друг, абсолютно прав. Сейчас я поняла,  что не о прошлом и будущем мне постоянно думать нужно. Я осознала важность и ценность Настоящего Момента моей Жизни! Я счастлива! В Настоящем Моменте нет места страхам, ведь прямо сейчас у меня есть всё. И любовь, и радость, и счастье. И потребность в чужой жалости сейчас тоже отпала сама собой.

—– Вот ТАК-ТАК! – вырвалось у Домовёнка. Любава своими мыслями просто изумила его. – Вот ТАК-ТАК! Откуда в тебе эта мудрость!

—– Это не важно. Я не знаю, откуда. Важно, что ты помог мне это понять. БЛАГОДАРю тебя, Нафанюшка!

—– А может утренняя роса помогла, –  съязвила назойливая мысль в голове Домовёнка. Он прикрикнул на неё, чтобы не лезла больше со своими комментариями и, приложив руки к груди, сказал. –  Спасибо, конечно, но только тебе не меня, а себя БЛАГОДАРить нужно. Ведь это ты сама поняла, сама осознала.

—– Странно, – произнесла вдруг Любава ни то, обращаясь к Нафане, ни то к себе. – Но часто, чтобы осознать цену каждого момента своей Жизни, человек, почему-то,  должен пройти через трагические испытания или душевные терзания, чтобы пересмотреть свои ценности в Жизни.

—– Или выпить столько утренней росы, –  не унималась назойливая мысль. Нафаня топнул ногой и приказал убираться прочь и не портить ему настроение. –  Ты не устаёшь меня удивлять, – признался Домовёнок Любаве.

—– Да, я и сама себя сейчас, честно говоря, удивила ясностью понимания слов "Жить здесь и сейчас", которая ТАК вовремя пришла ко мне. И знаешь, в моей Душе снова воцарился мир и покой. Как, всё-таки, прекрасна и мудра Жизнь! – Любава посмотрела вокруг себя. Она только сейчас заметила, что уже стемнело.
В лунном свете всё было причудливым и волшебным. И весь Мир казался не реальным, а сказочным. Сияние звёзд и лунный свет окрасили всё вокруг в оранжевый цвет. Оранжевое море, оранжевое небо, оранжевый камыш, оранжевая луна, … и даже оранжевым был воздух. Любаве вдруг показалось, что она раньше никогда не видела или просто не замечала, чтобы ночью было так красиво и всё –  море, небо, лес, песок и даже камень, у которого они сидели, были такими красивыми, родными и оранжевыми. Забыв обо всём, Любава наслаждалась красотой окружающего её Мира.

—– Дорогая Любава, – откашлявшись, любезно произнёс Нафаня. – Тут неподалёку мой Дом. Он будет рад гостям. Он накормит, напоет нас и, под песню Сверчка, расскажет тебе много удивительных историй. Я приглашаю тебя в мой Дом.

—– БЛАГОДАРю тебя, Нафанюшка, я согласна, – просто ответила Любава, не ломаясь и не заставляя себя долго уговаривать.

Глава 2

Дом ещё издали заприметил, что его любимый  Хозяин Батюшка  Нафанюшка, возвращается с прогулки с гостьей. Дом всегда приветливо встречал  гостей. Стол уже был накрыт и дожидался Домовёнка, издавая приятный аромат свежезаваренного травного чая и свежеиспеченных ватрушек, любимого лакомства Нафани.

Ужиная, все четверо, Любава, Нафаня, Сверчок и Дом, весело разговаривались, смеялись, слушая удивительные истории, которые рассказывал с гордостью Дом о приключениях своего хозяина.

Но в какой-то момент Нафаня вдруг заметил, что Любава погрустнела и больше не слушает болтовню Дома, а думает о чём-то своём.

—– Ты сейчас далеко от нас, – сказал Домовёнок, прикоснувшись к руке женщины. – Может, расскажешь, о чём загрустила?

—– О мечте, – едва слышно произнесла женщина. – Вернее о том, чем я ей мешаю воплотиться в реальность.

—– М-да, – промычал Нафаня. – А знаешь, что, Любава, у меня есть предложение. Утро вечера, как ты знаешь, мудренее. ТАК, что не печалься и спать ложись. А утром всё по-другому будет. И печаль уйдёт за ночью вслед, и мечта сбудется потому, что это очень вредно, когда человек заслуживает, чтобы его мечта сбылась, а она всё откладывает свой приход к нему. И ответ на любой вопрос придёт.
… Любава заснула спокойным сном. А Домовёнок ещё какое-то время сидел подле неё и гладил её по волосам.

…Утро разразилось пением птиц, шелестом листвы и урчание закипающего чайника. Любава открыла глаза и улыбнулась Солнечному Зайчику, ласково игравшему у неё на ладони.

—– Здравствуй, Мир! Я люблю тебя! – по привычке громко произнесла женщина и пошла на кухню, откуда доносился аромат свежезаваренного чая. Позавтракав, Любава с Нафаней пошли в Чудесный Парк.

—– Ну, что настало время поговорить о том, что заставило тебя вчера плакать, – сказал Домовёнок. – Расскажи.

Любава задумалась.

—– Сама с собой я миллион раз об этом говорила. А вот, как другому рассказать. Да, ещё и чувства, которые во мне живут при этом передать, – начала женщина. – Это не так легко сделать. Хочу, чтобы ты понял меня, – она помолчала. – Я очень счастлива, что мы с мужем приехали жить к морю. Здесь мы снимаем для себя квартиру. Хорошая квартира и прекрасно нас встретила. Мы ухаживаем за ней, а она нам платит своим теплом и уютом. И всё же эта квартира съёмная, не наша. Я мечтаю о моём любимом Доме. Но,… – Любава замолчала. Домовёнок видел, она не находит слов, как рассказать дальше о том, что её так тревожит. И поэтому, терпеливо ждал, когда Любава продолжит свой рассказ. – Я никогда ещё, к сожалению, – женщина вздохнула, – не имела столько денег, чтобы можно было легко осуществлять любые мои мечты. А я хочу иметь 15 миллионов гривен! 15 миллионов! А у меня есть мечты – иметь мой собственный Дом на берегу моря, и помочь детям, и попутешествовать, и ... Мой муж сейчас много работает, чтобы мы могли платить за квартиру и питаться. У меня есть небольшая пенсия. Но этого мало, чтобы мечты мои стали явью. Вчера на меня накатила такая тоска, мне так стало жаль моего бесконечно уставшего мужа, что я вышла из дома, где мы живём, и отправилась к морю, чтобы побыть там наедине с Природой и подумать. И, как ты видел, мои мысли привели меня только к горьким слезам. Скажу честно, на тот момент я просто забыла о том, как я счастлива, а помнила только о не сбытых мечтах, – Любава замолчала и посмотрела на Домовёнка. Ей хотелось почувствовать, понимает ли он её. – Я всё думала и думала, почему деньги ко мне не идут. Вернее, почему я сама их к себе не пускаю или почему отталкиваю их. Я задавала себе этот вопрос сотню раз и не находила на него ответ. И вдруг мне стало  жаль себя, жаль моего мужа. Да так сильно жалко, что я и заплакала. И чем дольше я плакала, тем дальше уводила меня моя жалость в сторону от моей настоящей и счастливой Жизни.  Я потеряла ощущение, что я счастлива. Понимаешь? Потеряла. – Растягивая последнее слова, со вздохом, объяснила Любава, и замолчала на время, но Нафаня не нарушил тишины, он терпеливо ждал. – А потом, рассказывая тебе о своей Жизни, я сама того не заметила, как вернулось ко мне ощущение счастья и радости. Тогда-то я и поняла, что Жизнь – это не вчера и завтра. Жизнь – это здесь и сейчас, каждую настоящую минуту.

—– Ты удивительно светлый человек, – искренне сказал Нафаня. – Но в чудеса не веришь.

—– Нет, верю! – топнув ногой, ответила Любава и тихо добавила. – Верю, верю я в чудеса, только иногда почему-то забываю об этом и начинаю сомневаться.

—– Ну, и какая же это вера с сомнениями? Вера – это когда знаешь, что иначе и быть не может.

Любава присела на зелёную скамейку, стоявшую под сиренью, и опустила голову.

—– Да, ты не горюй. Это вовсе не беда. Подумаешь,  сомнения. Это дело поправимое. Поверь-то, я знаю, что говорю.

—– Тебе то, откуда это знать? – вялым голосом спросила Любава.

—– Любава, а тебе мой Дом понравился? – спросил Домовёнок.

—– А причём тут Дом?

—– Не вежливо вопросом на вопрос отвечать. Раз спрашиваю, значит надо.

—– Понравился. Кому же такой чудесный Дом не понравиться? Я бы тоже такой Дом хотела иметь.

—– Будет, будет у тебя Дом. Это будет твой Дом и потому, что он твой, он будет ещё лучше моего, – заверил Домовёнок Любаву. – Так вот в своё время я тоже, знаешь ли,  сомневался, что у меня мой Дом когда-нибудь может быть.

—– Не может быть! Ты и сомневался?

—– Представляешь, я и сомневался, – засмеялся Домовёнок. – А ещё изрядно ворчал.
 
—– И что? О чём это говорит?

—– Да о том, моя дорогая, что как неверию, так и вере научиться можно. Главное захотеть это сделать. А уж с верой и жить веселее и надёжнее.

—– Оно то, конечно, – ответила Любава.

—– А раз так, то я понял, что омрачает твою счастливую Жизнь. И я знаю, как можно тебе помочь.

—– Честно?

—– Честно, честно, – снова засмеялся Нафаня. – Далеко отсюда в одном Волшебном Лесу есть Волшебное Озеро, которое возрождает и укрепляет в человеке его веру в добро, в сказку, в любовь и, вообще, в то, что невозможное – возможно, – Домовёнок на минуту задумался. –  Мне о нём ещё моя бабушка в детстве много раз рассказывала. Вот туда-то мы с тобой и отправимся немедленно, – и, взяв Любаву за руку, поспешил вместе с ней к Дому.

—– Постой, оглашенный, – остановившись, сказала Любава.

—– Ну, чего стоим, чего ждём? – поинтересовался Нафаня.

—– А ты дорогу к Волшебному Озеру знаешь?

—– Не-а,  не знаю, – засмеялся Домовёнок и побежал к Дому.

—– Не знаешь? Дорогу не знаешь? … Куда тогда торопишься? – кричала ему вдогонку Любава.

—– А я знаю, кто дорогу нам покажет, – не оглядываясь, ответил Домовёнок и вбежал в открытую дверь Дома.

Любава была очень удивлена, но, снизав плечами, побежала вслед за Нафаней.
Сборы долго времени не заняли и уже через четверть часа Любава и Домовёнок шагали по тропинке вслед за Волшебным Клубочком, который весело котился впереди и показывал им дорогу в Волшебный Лес.
 
Три дня и три ночи шли они вслед за Клубочком. На четвёртую ночь пришли на опушку Волшебного Леса. Остановился Клубочек. Не хочет котиться дальше. Как не просил его Нафаня, Клубочек и с места не тронулся.

—– Нечего делать, видно суждено нам, Любава, сегодня здесь заночевать, – сказал Домовёнок. – Давай поужинаем тем, что нам Дом в дорогу собрал, да, и почивать будем вот здесь на этом валежнике.

—– Ты посмотри, Нафанюшка, валежник-то как будто специально для нас кто-то приготовил, – удивилась Любава.

—– И то верно, как будто кто-то нас ждал, – подумал Домовёнок, а вслух молвил. – Навалился, верно, от ветра и лежит себе, а для нас оно и хорошо, спать будет где.

Глава 3

Поужинав, Домовёнок и Любава, утомлённые дальней дорогой, легли на валежник и уснули спокойным сном.
 
Они и не знали, и не ведали, что с того самого момента, как вошли они в Волшебный Лес, у них появился провожатый. Старичок с седой и длинной бородой, одетый в рубаху, украшенную полевыми цветами, пристально наблюдал за ними,  как они ужинали, что говорили, как легли спать на валежник. Старичок  какое-то время, улыбаясь, смотрел на спящих. А потом, удобно устроившись на пеньке, тихонько зазвонил в колокольчик. Звук колокольчика был очень нежным и похожим на пение цветов. Любаву с Домовёнком этот звон разбудить не мог. Они очень устали и, поэтому, спали богатырским сном.

—– Хох, – крякнул старичок и зазвонил снова, потом снова, и снова.

—– Ну, и мастера же вы спать, – очень громко сказал старичок.

Любава, которую разбудили слова старичка, открыла глаза и, увидев незнакомца, который всё время звонил в колокольчик, резко вскочила с валежника. При этом она нечаянно толкнула Домовёнка локтем в бок. Нафаня спросонку открыл глаза и, не поняв в чём дело, запричитал:

—– Ой-ой! Ты чего дерёшься? – но, взглянув на Любаву, которая с широко раскрытыми глазами, смотрела на что-то впереди себя, не мигая, тоже повернул голову в ту, же сторону, и увидел смеющегося старичка, сидящего на пеньке.

—– Ха-ха-ха, – хохотал старичок, наблюдая за их испугом. – Ха-ха-ха. Вот умора. Ха-ха-ха.

Домовёнок сглотнул пересохшим горлом и передразнил старичка:

—– Хи-хи-хи.

Вся эта ситуация выглядела очень комично. Старичок всё хохотал и хохотал, держась за живот. Нафаня, не выдержав, подошёл к старичку и дёрнул его за рукав рубахи. Да, так сильно дёрнул, что старичок свалился с пенька на траву.

—– Ты кто? И с чего это тебе так смешно? – допытывался Домовёнок, тряся старичка за рукав.

—– Ха-ха-ха. Ой, не могу больше, живот болит, – простонал старичок.

—– Так прекрати свой глупый смех, и живот не будет болеть, – посоветовал Домовёнок.

—– Ха-ха-ха. Ой, ха-ха-ха!

—– А, ну тебя, хохочи, коли охота. – Махнул рукой Нафаня и, отойдя, сел на валежник.

Через какое-то время старичок перестал смеяться и, поднявшись с травы, снова сел на пенёк. Любава и Домовёнок молча, наблюдали за ним.

—– Ну, и насмешили вы меня, – сказал старичок, поглаживая свою седую бороду, в которой, от сидения на траве, запутались несколько хвойных иголочек и маленькая шишка.

—– Хорошо посмеялся? – спросил Нафаня.

—– Ох, хорошо! В удовольствие посмеялся, гостьюшки. Благодарствую вам.

—– А ты кто такой, дедушка, что нас гостьюшками называешь? – осторожно поинтересовалась Любава.

—– Я то? – указывая на себя, переспросил старичок. – Я – Хозяин Волшебного Леса и Хранитель Волшебного Озера  – Добровер, а вы, как я понимаю, мои гости.

Любава поднялась и, поклонившись в пояс старичку, с почтением произнесла:

—– Здравствуй, Хозяин-Батюшка! Ты уж не серчай на нас, коль потревожили тебя. Я – Любава, а это мой друг – Нафаня. Он домовой. Это он из-за меня сюда пришёл, хочет мне помочь. Не храни на нас обиду, сделай милость, что не прошено, пришли в твой лес.

—– Ну, что ж, коль пришли, значит, дело есть. Так за что же мне гневаться на вас? А что разбудил вас, так это оттого, что за общением соскучился. Нынче мало ко мне в Волшебный Лес гостей приходит. Не верят, однако, люди в волшебство, вот и позабыли дорогу в Волшебный Лес. Оттого и радости в Мире мало осталось. Одна тоска процветает, как сорняк, – старичок вздохнул и вновь погладил свою бороду.
Нафаня немного успокоился. Он сидел, опустив голову,  размышляя, как ему извиниться перед старичком.

—– Вот мы и познакомились. А ты что ж, Нафаня, так и будешь молчать, что ли? Недавно ты бойко говорил,  – захохотал Добровер.

—– Я … я … понимаешь… я …

—– Будет, будет тебе оправдываться, – перебил Домовёнка Хозяин Волшебного Леса. – Извинения приняты. Мир?

—– Мир! Ты прости меня, это всё от неожиданности. Не знал я, что здесь кто-то жить может, – смущённо молвил Нафаня.

—– А я уже третьего дня знал, что вы в Волшебный Лес идёте.
 
—– Знал? – в один голос спросили Нафаня с Любавой. – Откуда?

—– Сорока на хвосте принесла. Вот и валежник для вас приготовил, и Клубочек дальше котиться не пустил.

—– Удивительно! – изумлению Любавы не было конца.

—– А теперь садитесь рядком, да поговорим ладком, –  сказал старичок, пропустив слова Любавы мимо ушей. –  Что привело вас в Волшебный Лес?

Рассказала Любава Доброверу свою историю. Внимательно слушал её Добровер, не перебивал. А когда она закончила говорить, задумчиво произнёс:

—–   Take it as it comes – Возьми это, так как это уже пришло и не жалей ни о чем. Что бы ни пришло, что бы ни случилось – не жалей ни о чём. Ведь случилось и произошло только то, что уже случилось и только то, что уже произошло. Ни больше, ни меньше. И отменить сие уже нельзя.

—– О прошлом жалеть не стоит. Тогда о будущем беспокоиться нужно? – Поинтересовалась Любава.

—– Нет, и о будущем не стоит беспокоиться, – сказал Добровер.

—– Получается, что я зря сюда пришла? – спросила Любава, упавшим голосом.

—– Ну, вот опять, – вставил Домовёнок. – Опять сомнения.

—– Сомнения это кони, которые на полном скаку сбросят тебя, милая, в пропасть, – поддержал Домовёнка Добровер.

—– Вы же сами … – чуть не плача произнесла Любава. – Вы же сами только, что сказали, что отменить прошлое уже нельзя, а будущее пока неизвестно.

—– Правильно, сказал. Сказал и ещё раз скажу, что отменить то, что уже произошло нельзя, а зазря переживать о том, что когда-то там ещё будет,  просто нелепо, – глаза Любавы наполнились слезами, но Добровер не стал её утешать, а просто спросил. – А зачем?

—– Что зачем? – удивилась Любава.

—– Отменять, зачем то, что уже произошло. Или гадать, что будет. Кому это нужно?
 
—– Как кому? Мне, – голос Любавы задрожал.

—– Ну, что же, – засмеялся Добровер. – Теперь мне остаётся только снова спросить тебя, дорогая. Зачем? Так мы будем ходить с тобой по кругу, и я снова и снова стану задавать тебе один и тот же вопрос: Зачем?

—– Не понимаю, – простонала Любава. – Ей Богу не понимаю, что здесь не так.

—– Take it as it comes, – повторил Добровер. – Это значит, что думать о том, что случилось когда-то и сожалеть о нём, значит топить свою Жизнь в зловонном и липком болоте. Не нужно ничего отменять. Люби всё, что дарила и дарит тебе Жизнь и будь ему благодарна. А будущее, оно само придёт к тебе. Только какое оно будет, зависит не от твоих переживаний о нём, а от твоего отношения ко всему, что тебя окружает. И всё!

—– И всё? – глаза женщины округлились. – А как же тогда быть с тем, что моё прошлое творит моё будущее. А?

—– И, что посеешь, то и пожнёшь, – вставил Домовёнок.

—– Ну, да!

—– Тогда сейте добро, – почесав в затылке, лаконично сказал Добровер, – чтобы не сожалеть потом.

Любава опустилась на валежник подле Домовёнка. В её голове бегали мысли, одна быстрее другой. И женщине никак не удавалось их успокоить. А мысли всё путались и путались в её голове, пока окончательно не смотались в один клубок.

Все молчали.

—– До чего же вы серьёзные, – первым нарушил молчание Добровер. – Веселей, веселей смотрите на Мир. Ваши проблемы – это всё не важно, это всё сущая чепуха. Это ерунда на самом деле. Вы приучили себя  трагедию из всего делать. Потом эту трагедию сами же разыгрываете. Потом страдаете, рыдаете, … И самим тяжело, и другим тошно.

—– Не важно? Ерунда? – у Любавы не было слов.

—– Ага, не важно, – подтвердил Добровер. – Потому, что вся эта ваша важность, все переживания, раздражения, страхи, войны живы только благодаря вам самим, людям. Без вас они все мертвы.

—– А любовь?

—– А любовь – это всё! – Хозяин Волшебного Леса повёл рукой, указывая на небо, лес, землю, … – Это всё любовь. Ведь ты даже не знала раньше, что есть такой Волшебный Лес, а он ведь есть.  Так, что выходит, любовь может быть и без тебя, а вот ты без любви страдаешь и погибаешь, если вовремя не найдёшь её.

—– Получается, что для того, чтобы мои переживания исчезли, я должна умереть? – спросила женщина. Всё, о чём говорил Добровер, было странно для Любавы. Странно и непонятно.

—– На этот вопрос, дорогая, тебе придётся ответить самой, – улыбаясь, ответил Хозяин Волшебного Леса и, вытянув руку вперёд, нарисовал  в воздухе огненный знак бесконечности. Раздался гром, и перед глазами Любавы и Нафани возникла небольшая воздушная воронка, которая, со страшным урчанием и мурчанием, мгновенно втянула их в себя. Это было удивительно, необычно, чудно, а ещё это было последнее, что они успели запомнить.

Глава 4

… Любава лежала на траве у самого подножья горы. Руки её были разбросаны в разные стороны. Глядя на неё, можно было подумать, что она крепко спит, но на самом деле женщина была без сознания.

Через какое-то время, придя в себя, Любава открыла глаза и, беспокойно посмотрела вокруг себя. Это место ей было не знакомо. Солнце клонилось к закату. Трава, в которой лежала Любава, была высокая и мягкая. На небе проплывали белые облака. И кругом стояла полная тишина.

—– Где это я? – произнесла женщина. – Сколько я здесь пролежала?

Вдруг Любава ощутила боль в плече. Она потрогала своё плечо, платье было разорвано и её пальцы сразу коснулись раны.

—– Ой! – ойкнула женщина и села.

Любава не могла понять, где она и что произошло. Она оглянулась вокруг в надежде увидеть рядом с собой Домовёнка, но его нигде не было. Её беспокойство начало расти.

—– Что мне теперь делать? Горе мне.

—– Шшшшшш, – зашипело что-то рядом с ней в траве. – Что делать? – сказало что-то очень тоненьким голосом, растягивая каждое слово.

Любава отвела в сторону стебельки травы и увидела маленькую саламандру. Женщина взяла её в руки и спросила:

—– Кто ты? Откуда ты взялась?

—– Я – Беспокойство, – ответила саламандра. – Это ты меня родила.
Любава хмыкнула:

—– Ну, да, конечно. Всё! Хватит с меня этого Волшебного Леса. Добровер, где ты? Перестань дурачиться.

Женщина снова огляделась вокруг. Кроме саламандры, рядом с ней никого не было. Добровер не отвечал. И Любава уже не на шутку забеспокоилась.

Вдруг она увидела, что саламандра в её руках выросла вдвое. Глаза женщины округлились. Ей вдруг стало страшно.

—– О, ужас! Ты растёшь! –  О, ужас! Я сижу и разговариваю с ящерицей. О, ужас!

—– О, ужжжжжас! Ужжжжжас! Ужжжжжас! – пропищало над её ухом что-то похожее на крошечного дракончика, только прозрачное. Это что-то имело прозрачные крылышки и прозрачный хвостик.

—– Ты ещё кто?

—– Я – Ужжжжжас! Это ты меня родила.

Саламандра соскользнула с рук женщины в траву. Любава испугано вытерла о платье руку, на которой держала саламандру. Она лихорадочно пыталась понять, что происходит. Только в её голову ни одна порядочная и хорошая мысль в данный момент в гости не зашла. Любава расстроилась до слёз.

—– Это не правда, – заплакала Любава. – Это не может быть правдой. Я не верю! Не верю! Не верю! – закричала она в отчаянии.

—–  Молодец! Молодец, что не веришь. Я даже больше скажу, сейчас никому верить нельзя.

Любава оглянулась и увидела лохматое лесное чудище размером с ладонь.

—– Я сплю, и это мне снится, – выдохнула женщина.

—– Нет, не снится. Я настоящий. Я – Неверие. Это ты меня родила.

—– Пошли прочь! Что мне делать? – отчаянно закричала Любава.

—– Что делать? Что делать? Нет выхода! Нет выхода! – Затараторил зверёк очень похожий на скунса. Он запрыгнул Любаве на ногу и свернулся клубочком.
 
Женщина поморщилась и, протянув руку, сбросила скунса в траву.

—– Ты чего? Я же Отчаяние. Тебе без меня нельзя, – обижено промолвил скунс.

—– Ну, всё! С меня хватит!

Любава вскочила на ноги и пустилась бежать по тропинке, ведущей в лес. Женщина бежала и бежала. Острые камушки, попавшие ей под ноги, больно ранили её. Ветки деревьев и кустарник хлестали её по лицу и плечам. Но Любава не обращала на это никакого внимания. В её голове, как барабанный бой, стучала одна единственная мысль:

—– Быстрее, быстрее, быстрее отсюда прочь.

Запыхавшись от быстрого бега, Любава остановилась на берегу небольшой речушки и оглянулась.

—– Слава Богу! – произнесла она. – Их нет.

И только сейчас, женщина ощутила боль в ступнях. Она осмотрела ноги и решила, что речная вода ей поможет снять боль. Любава зашла в воду. Вода в речушке была прохладная и зеленоватая. Поёжившись от прохлады, Любава нагнулась над водой, чтобы осмотреть раненное плечо, которое начало кровоточить после того, как по нему больно ударила ветка. Рана была не маленькая. И тут женщина увидела, что из раны торчит кусочек ветки:

—– О, ужас! – вырвалось у Любавы.

—– Ты совершенно права, какой ужжжжжас! – сказал прозрачный дракончик, порхая вокруг её головы. 

От неожиданности Любава поскользнулась и плюхнулась в воду.

—– Я в отчаянии, – хлопнув рукой по воде, крикнула женщина.

—– Всё так жутко! Везде так скверно! – тараторил скунс, бегая туда-сюда по берегу речушки.

Любава, посмотрев на них, увидела, что все они стали гораздо больше, чем были раньше. А ещё она ощутила какой-то неприятный запах, который так и ударял в нос.
 
—– Фу, чем это воняет? – спросила Любава.

—– Отчаянием! – гордо ответил скунс. – И не воняет, а приятно пахнет.

—– Откуда вы свалились на мою голову? –  заплакала женщина. –  Что вам от меня нужно? Чего вы ко мне пристали?

—– Ты наша мама, – в один голос ответили чудища, – ты нас родила.

Любава заплакала ещё громче. Долго сидела в реке и плакала женщина, пока совсем не замёрзла. Любава почувствовала себя такой несчастной, одинокой, что в ней выросла и окрепла большая Жалость к себе.

—– Бедняжка моя, тебя оставили одну. Тебе больно и холодно. Ты совсем замёрзшая и несчастная. Бедненькая, бедненькая моя! Ты растерянная, ты уставшая. Как же жаль мне тебя, моя несчастная! – нежно обнимая и укрывая женщину своим пушистым хвостом, Жалость к себе, похожая на рыжую лисичку, пела сладостную, согревающую душу Любавы, жалостливую песенку.

Любава села под дубом и, укутавшись в тёплую и приятную Жалость к себе, заснула. Во сне она ворочалась, всхлипывала и стонала. А когда проснулась, то сразу ощутила сильную боль и слабость во всём теле. Настроение у Любавы было скверное. Хотелось кушать и она, ворча и жалуясь на жизнь, побрела в лес на поиски ягод. Долго бродила Любава в лесу, собирая ягоды, и в тайне надеясь, что скоро найдётся и её друг Домовёнок, но его нигде не было.
 
Чудища бродили вместе с ней и час от часу становились всё больше и сильнее. Их окрепшие голоса, всё настойчивее диктовали Любаве свою волю. Это очень раздражало женщину. И вскоре у неё родился Гнев. Он прилетел ниоткуда, похожий на коршуна. Уселся на голову женщины, и принялся склёвывать её добрые мысли. Те, что ещё у неё оставались. С каждой проглоченной доброй мыслью, коршун становился всё сильнее и чернее.

… Три дня искал Домовёнок Любаву. Он исходил все горы и, не найдя её там, решил поискать в лесу. Нафаня всё время размышлял над тем, зачем Добровер их сюда перенёс:

—– Ну, во-первых, – рассуждал он. – Добровер не мог так просто ради глупой шутки забросить нас с Любавой в эту невиданную страну. Правильно? Правильно! Значит, у него для этого была веская причина. Понять бы ещё, какая? – Домовёнок почесал в затылке. – Ладно, пойдём дальше. А ответ на первый вопрос придёт сам собой, – решил он. – Во-вторых, мы с Любавой не вместе оказались здесь. Почему? Почему он нас разделил? – Нафаня снова поскрёб затылок. – Может быть для того, чтобы дать возможность Любаве самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи, найти верное решение своих проблем. Вполне логично и возможно, – он задумался. – Да, я думаю, именно так оно и есть. В-третьих,  хоть она и сама решает свои проблемы, я всё же здесь. Значит, моя помощь ей будет очень нужна. Правильно? И это тоже факт, – Домовёнок потёр ладоши. – Тогда вывод – мне необходимо, как можно быстрее, найти её.

Домовёнок шагал по лесной тропинке и насвистывал какой-то весёленький мотивчик, когда вдруг впереди за деревьями, он увидел нечто похожее на Любаву. Нафаня остановился в недоумении и, немного понаблюдав за странным существом, решил подобраться к нему поближе, чтобы получить возможность рассмотреть его хорошенько. Прячась за деревьями, Домовёнок подошёл к существу совсем близко. Теперь он отчётливо понял, что это действительно стоит Любава, хотя и в очень экзотическом виде. Она совершенно была не похожа на себя. И в глазах, и в лице, и в походке Любавы что-то изменилось.  Её глаза стали какого-то грязно зелёного цвета. И потускнели. Волосы были не чёсаны. Её голова сейчас напоминала больше  гнездо для птички. На голове сидел большой коршун с растопыренными крыльями и чёрными глазами. Шею Любавы  обвивало нечто рыжее и пушистое, свисающее с обеих сторон тела до самой земли. На груди пригрелся дракончик внушительного размера. А сзади во всю спину сидела огромная саламандра хвост, которой волочился по земле. В ногах Любавы, свернувшись калачиком, лежал большущий скунс. И в довершение картины – запах! От Любавы исходила такая убийственная вонь, что Домовёнок приложил все свои силы, чтобы не сбежать от неё сразу же, куда глаза глядят.

Глава 5

—– Так! Так! – закряхтел Домовёнок, схватившись за голову. – Любава! – закричал он оттуда, откуда наблюдал за ней, не решившись, из-за запаха, подойти ближе. – Любава! Что с тобой?

—– Нафаня? – Любава прищурила глаза, чтобы лучше рассмотреть того, кто её позвал. – Нафаня, это ты?

—– Я! Я, конечно.

—–  Что с тобой, Любава? Где взяла всю эту гадость? Сбрось всё с себя и иди ко мне.

—– Неееет … неееет она наша, – зашипела, запищала, закричала вся живность, облепившая Любаву. – Она наша, мы её никуда не отпустим. – С этими словами, женщина как- будто бы оцепенела и застыла неподвижно.

Любава стояла, обвешанная беспокойством, ужасом, неверием, жалостью к себе и гневом, как новогодняя ёлка. И при этом она ещё и благоухала омерзительной вонью отчаяния. И вся эта нечисть без умолку громко что-то говорила, бормотала и причитала так, что ни то, что собственные мысли, а и голос кого-нибудь другого расслышать Любаве было просто не возможно.  Нафаню от увиденного, стошнило. Домовёнок присел на пенёк и … тут он увидел Добровера, который прятался за старым дубом:

—– Добровер, Добровер, – шепотом позвал его Нафаня, – иди сюда.

Добровер тихонько пробрался к Домовёнку, и присел рядом с ним на пенёк.

—– Что происходит? – поинтересовался у него Нафаня.

—– А что именно происходит? – вопросом на вопрос ехидно ответил Добровер.

—– Ты же сам видишь, – не обращая внимания на ехидные слова  Хозяина Волшебного Леса, мягко ответил Домовёнок. – Любаве помочь надо.

—–  Ах, какая жалость, – язвительно пропел Добровер. – Пусть сама выпутывается. Она же сама для себя этих монстров нарожала, пусть теперь и разделывается с ними тоже сама.

—– Ну, ладно тебе, Добровер, будет тебе, – миролюбиво попросил Нафаня. – Ты же умнее и опытнее Любавы, смилуйся над ней, помоги ей, сделай милость. – При этих словах Домовёнок встал с пенька и поклонился Хозяину Волшебного Леса в ножки.

Такое учтивое поведение Домовёнка, смягчило сердце Добровера и он, помолчав,  промолвил:

—– Ну, коли ты так просишь, будь, по-твоему. – Добровер взмахнул рукой и нечисть умолкла. – Но, это всё, что я могу для неё сделать. Дальше ни ты, ни я ничего поделать не можем. Дальше ей самой придётся выпутываться. – Хозяин Волшебного Леса замолчал.

Молчал и Домовёнок. В наступившей тишине, нечисть начала медленно сползать с Любавы на землю. Было слышно только лёгкое шуршание. Женщина стояла, в недоумении, наблюдая за происходящим.

—– Слава Богу, я жива, – прозвучал еле слышный тонюсенький голосочек одной из тех мыслей, которой чудом удалось ускользнуть от коршуна. – Что это со мной, было? – поддержала первую мысль вторая. – Как только живы остались?

—– Хватит вам жаловаться. Надо думать, как из этой ситуации выпутываться, – прикрикнула на первые мысли, более сильная, третья мысль.

Казалось, Любава оцепенела. Она стояла, нагнув голову, и смотрела, не мигая, себе под ноги.

—– Эй, хозяйка, проснись! Эй! Эй! – завопили в голове Любавы мысли. – Хозяйка, драпать нужно! Да, проснись же ты! Да, какая ты хозяйка, ты просто истукан.
Нафаня и Добровер, молча, наблюдали за тем, что происходило на опушке леса. Они, конечно же, не могли слышать диалог в голове у женщины, и поэтому, им казалось, что всё пропало, и Любаве уже никогда не избавиться от всей этой живности, которая  теперь тихонько сидела у её ног. Но, это было вовсе не так. Мысли в голове Любавы подняли такой крик, который вывел её из стопора:

—– Эй, эй, потише, вы, – очнувшись, промолвила женщина. – Я ещё пока ваша хозяйка и кричать на себя не позволю.

—– Ну, слава Богу, пришла в себя. Я так испугалась, что эти монстры сожрут меня … А я, я еле успела от коршуна сбежать … – наперебой затараторили мысли.

—– О, Господи, что это было? – устало промолвила женщина. – Как я позволила им напасть на меня?

—– Это как раз не удивительно, – хихикнула одна язвительная мысль.

Любава, движением руки, остановила брюзжание мысли, и продолжила рассуждать:

—– Ладно, … как позволила – это второй вопрос, а первый вопрос – это, как всё исправить, – и тут Любава вдруг вспомнила слова Добровера: "Take it as it comes – Возьми это, так как это уже пришло и не жалей ни о чем. Что бы ни пришло, что бы ни случилось – не жалей ни о чём. Ведь случилось и произошло только то, что уже случилось и только то, что уже произошло. Ни больше, ни меньше. И отменить сие уже нельзя … Не нужно ничего отменять. Люби всё, что дарила и дарит тебе Жизнь и будь ему благодарна". Любава улыбнулась, она всё поняла. – Благодарю, вас мои дорогие. – Женщина наклонилась и погладила коршуна. Птица съёжилась и стала уменьшаться прямо на глазах. – Я очень вам благодарна, мои родненькие, за урок. – При этих словах, Любава погладила лисичку. – Я люблю тебя! – От этих слов Жалость к себе завизжала и стала  маленькая.
 
Женщина, довольная происходящим,  продолжала с любовью и нежностью гладить зверюшек, и говорить им благодарственные речи. Домовёнок, наблюдая со стороны за происходящим, потирал от радости руки:

—– Знай наших!

А Добровер тихонько улыбался. По всему его виду было видно, что он удовлетворён действиями Любавы. Зачарован ею, и даже не скрывает этого.

Любава, тем временем, продолжала нежно гладить зверюшек, и искренне дарить им свою любовь. Так продолжалось до тех пор, пока не осталось ни одной зверушки. Любава выпрямилась и широко улыбнулась.  Добровер и Домовёнок вышли на опушку леса. Женщина с радостью кинулась им на встречу. Ей так много надо было им рассказать!

Глава 6

—– Благодарю, тебя Добровер! Благодарю, тебя Хозяин Волшебного Леса! – Любава поклонилась старику в пояс. – Благодарю за учёбу. Благодарю за просветление. А тебе, мой милый друг, – женщина повернулась к Домовёнку, – я благодарна за веру в меня и за участие.

Добровер восхищённо погладил свою бороду, а Домовёнок – довольно крякнул.

—– Небывало ещё такого случая в моём лесу, чтобы беспокойство, ужас, неверие, отчаяние, жалость к себе и гнев, вцепившись однажды в человека, отпустили бы его, и при этом, ещё и целого, и невредимого. Поэтому, – теперь уже Хозяин Волшебного Леса поклонился Любаве, – проси у меня чего хочешь. Всё исполню.

Любава задумалась, а потом и промолвила:

—– Пришли мы сюда с моим другом, чтобы я смогла научиться верить в чудеса и в то, что невозможное – возможно. Вере научиться, с неверием попрощаться, любовь, радость и благодарность в Душе и сердце навеки поселить. Так вот, получила я уже то, за чем пришла. Благодарствую, тебе Хозяин Волшебного Леса.

—– Полюбились мне речи твои учтивые и нрав твой кроткий. Полюбилась и ты мне, Любавушка. Поэтому, отвечу я тебе на один вопрос, который ты так часто Миру задаёшь.

—– Почему деньги ко мне не идут? Вернее, почему я сама их к себе не пускаю или почему отталкиваю их? – слетело с уст Любавы.

—– Да, верно, именно об этом я и говорю, –  ответил Добровер и, взявши Любаву за руку, повёл по тропинке. Нафаня поспешил за ними. – Слушай меня внимательно, дорогая Любава. Дважды повторять не буду. Деньги – это энергия точно такая же, как и энергия радости, и энергия любви, и энергия злости, и энергия ненависти, … и все остальные энергии, которые есть во Вселенной. А человек – это то, что он думает и, о чём говорит. Другими слова, человек – это тоже энергия. Одна энергия притягивает к себе другую энергию, но бывает и наоборот, когда одна энергия отталкивает от себя другую энергию. Любовь, например, притягивает деньги, а злость – отталкивает их. И неверие отталкивает денежки, и нужда, и нетерпение тоже отталкивают от человека деньги. Даже сильное надо и сильное хочу, тоже способны испугать деньги …

Пока Добровер говорил, Любава, как зачарованная, шла подле него молча. И Домовёнок за всё время пути ни разу не перебил своими вопросами Хозяина Волшебного Леса. Вдруг старик остановился и замолчал. Пред взорами изумлённых путников, предстало во всей своей красе маленькое озеро. По тихой клади озера спокойно плыли два прекрасных лебедя.
 
—– Это Волшебное озеро желаний, – без какого либо пафоса провозгласил Добровер.
Нафаня и Любава заворожено следили за плавающими лебедями. С кочки, что располагалась где-то в центре озера, прозвучало громкое и призывное: "Кваа-кваа-кваа!" и тут же из леса донеслось в ответ: "Ку-ку, ку-ку!"

—– Я всё поняла, дорогой Добровер, благодарю тебя!

Хозяин Волшебного Леса взмахнул рукой и, в тот же миг, лебедь сильно взмахнул крыльями, и обрызгал Любаву с ног до головы водой с Волшебного озера.

—– Да, будет ТАК! – подвёл итог Хозяин Волшебного Леса.


Конец.