7 Училище. Из цикла Алькино детство

Экзамены благополучно завершились. Аттестат у Альки,  как говорится,  был в кармане. Как пролетело лето, она и не заметила. Мысли были заняты тем, куда пойти учиться.
Ее подруга Надя  Волкова принесла газету с объявлением о наборе учащихся в художественное училище. Алька очень обрадовалась, ведь  она любила живопись. Все тетрадки в рисунках, впрочем, как и у Нади.  В училище надо было привезти рисунки и никаких экзаменов, т.к. это  был экспериментальный набор   в группу,  где их будут учить росписи по стенам, дизайну помещений, фрескам, аль - фрескам и т.д.
Алька хотела вообще уехать на север Казахстана, там поступать в театральное училище на художника по декорациям, но мать не пустила, не дала денег на дорогу.
¬¬– Езжай в Джамбул, – говорила она дочери,–  туда  всего четыре часа на дорогу, будешь домой  на выходные приезжать. Алька ничего не могла матери возразить.  Они с Надей подали документы в  «Художку», так они называли училище между собой.
Танька Штрек, ее одноклассница и  подружка  уехала в Россию  с родителями  на новое место жительства.

В конце августа подруги уже приехали в училище. В их группе Алька насчитала всего  двенадцать мальчишек, остальные  семнадцать были девчонки.
Училище стояло почти на окраине города.  Недалеко, за шоссе  был парк, а за парком танцплощадка,  куда  вся молодежь каждые выходные ходила.
Общежитие достраивалось.  Девочек поселили в огромном классе на третьем этаже в здании самого училища. А мальчишек в новой общаге на втором,  там уже все комнаты были  отделаны строителями, оставалось доделать  третий и четвертый этажи.
Их мастер Анна Григорьевна  подселила к ним еще пять  девчонок  из другой группы.     “– Это временно,  – сказала она,– вам жить вместе месяц или два, так что общайтесь, дружите”.
Альке такие перемены в жизни очень нравились. Они с Надей были готовы во все кружки записаться, но выбрали  «Вокальный», «Танцевальный» и Струнный».  Альке  так хотелось научиться на гитаре  играть, хотя  раньше  и не помышляла об этом, а все потому, что когда однажды, она гуляла  по территории училища, то услышала, как кто-то играет на гитаре и поет.
 Был теплый сентябрьский вечер, небо темное в невидимых проблесках звезд. Алька пошла на голоса к общежитию.  Ей открылась такая картина; на  бетонных плитах , оставленных видно строителями, за общежитием сидели девчонки вокруг Тамарки старшекурсницы. Тамарка  играла на гитаре и пела то, что Алька никогда нигде не слышала…
 – О -о о диля-ра- ру,
– О -о о диля-ра- ру,
А надо мной комарики долбают тви-ист..

Все за ней повторяли этот припев, а она в рубашке, завязанной узлом на пупке и в модных брюках клеш, усмехаясь, глядела в светившиеся восторгом глаза  девчонок. И пела дальше незамысловатые куплеты;

Барсучиха барсуку
 говорила на суку,
Приходи мой  барсучок,
Когда вырастет сучок..
О -о о диля-ра- ру…

Алька смотрела на все широко открытыми глазами, пораженная не столько песней, сколько тем, какая картина перед ней. Темнеющее небо, высокое и глубокое, как пропасть,  откуда  робко светили несколько звезд , и огромная луна с оранжевым отливом. 
Она висела прямо над девочками, а  вокруг пахучие акации  и заросли ирги. Девочки ничего не замечали и горланили на всю округу. Мимо проходили мальчишки,  просили у Тамарки  закурить, та снисходительно одалживала, доставая из кармана пачку « Родопи». И, тряхнув короткой стрижкой, сама  закуривала и снова пела. Она чувствовала себя королевой,  Алька это поняла по ее гордой осанке, ведь они – свита, были  у ее ног.

Вот тогда-то Альке очень захотелось научиться играть на гитаре. Ей казалось, что это так просто. Но  все-таки пришлось выбирать, потому что занятия   шли с восьми утра до трех, а то и до четырех часов дня. Времени на все не хватало, да и не получалось у нее с домброй, а именно на домбре их учил играть музыкант.  И она стала ходить только в «танцевальный» и «вокальный» кружки. Отдыхать было некогда, они  уже ездили на уборку лука в поле в какой-то совхоз. Альке все нравилось и учеба и их поездки на совхозные поля. Только  все ходили вечно голодные.  Анна Григорьевна сказала, что их кормят на шестьдесят четыре копейки в день. Но скоро будут перемены к лучшему.
Одно только хорошо, хлеба давали сколько душе угодно. Вечерами девочки, придя с ужина, делали из коржика с хлебом бутерброд  и ели,  запивая водой из графина.  Конечно, из дома привозились продукты, но они быстро кончались.

Наконец всех переселили в новое четырехэтажное здание общаги. Девочки заселялись по четыре человека в комнату, опять на третий  и четвертый этажи, а мальчишки занимали первый и второй.

Каждое утро ровно в семь часов воспитатели тарабанили  в двери по всем этажам и кричали: – Подъем! На зарядку выходи! Это касалось всех. В советской стране молодежь должна быть спортивной и здоровой, и каждый комсомолец сдавал нормы ГТО. Алька с новыми подружками с удовольствием выбегали на зарядку, потом приведя себя в порядок, бежали на завтрак и на занятия.
В тот день , приехав с очередной уборки теперь свеклы, девочки  уставшие и веселые, возвращались в общагу.  Сразу пошли все в бытовку мыться, потом  в столовую.
Было уже семь часов вечера, когда толпа девчонок и мальчишек шла с ужина. Рядом с Алькой Лида  с которой она подружилась и Надя с новой подружкой Любой.  Тут кто-то ее окликнул, – Аля, постой, – это был Акмал. В последнее время он часто ходил за ней по пятам.  Иногда неожиданно появлялся из-за деревьев и садился рядом с ней на скамейку. Алька всерьез его не воспринимала. Она еще помнила Лешку. Хотя  его образ блек и растворялся в череде событий.
Девчонки в комнате смеялись над ней; – Алька, этот Акмал, то ли турок, то ли курд, а у них многоженство в порядке вещей.
– Я слыхала, – говорила Ольга, – что у него уже есть дома одна жена.
– Наверно  подыскивает вторую, – подхватывала Лида.
– Да отстаньте, он из старшей группы, через год закончит учиться и уедет.
– Вот- вот, поэтому и выбирает себе младшую жену.
– О, нет, мы просто друзья!– выкрикнула Алька, – и вообще, есть у меня парень, вот!
Зачем она так сказала, Алька и не знала, наверно  хотела похвастаться, но только чем…