Хендрика и Эльза

Апрель. Восток почти поверженной страны
Затих уже, томясь под яркими лучами,
Последняя весна безжалостной войны
Разлилась зноем над зацветшими  полями.

В тиши безлюдной город меж полей лежит,
Почти не тронула картечь кирпичных стен.
На мёртвых улицах между мощёных плит
Дрожит зелёная трава, как паутина вен.

На въезде особняк старинный с флюгерами,
Сверкает крыши черепица утренней росой.
Войска ушли вчера на запад за врагами,
За двести с лишним лет впервые дом пустой.

Ворота настежь. Гулкий стук и слабый шорох
Слышны из хлева  в тёмной глубине двора –
Два женских черепа глодает грязный боров,
Налиты рыжей кровью мокрые глаза.

...............................

Еще бежали люди вереницей вдоль дороги –
Дом стал квартирой у одной из красных рот.
С глазами полными сметенья и тревоги
На двор две девочки заходят из ворот:

«Отбились в панике и потеряли близких» –
Твердят сержантам, плачут, и ломают руки.
Хохочут те в ответ: «Не понимаем по-арийски»,
Хватают и волочат их – «Орите громче, суки».

Связные, писари, шофёры – все на двор.
«Савёлов, Пименов – спиною наземь, рты закрыть!
Ковтун – одежду, лифчики долой!» – орёт майор –
«В шеренги две! Первый-второй, штаны спустить!»

Как ярко светит солнце, не смущаясь злом.
Течёт рекою пот, мешаясь с женской кровью.
Две девочки уж бездыханны, но старинный дом
Родит убийц, сродни змеиному гнездовью.

Тела не движутся, заходит солнце, смех утих.
Майор стреляет в рот, даря конец мучений.
Сержанты тащат за ноги двух девочек нагих –
В свинарник будет детям путь последний.


(по мотиву воспоминаний Л. Н. Рабичева)