Бородинское сражение

(ОТРЫВОК ИЗ ВТОРОЙ ЧАСТИ ПОЭМЫ "ПОБЕДИТЕЛИ НАПОЛЕОНА")

  Воздвигаю свой крест
  в память о российских воинах,
  отстоявших честь Отечества
  в Бородинском сражении
  "26" августа 1812 года.

      «Не один Наполеон испытывал то похожее на сновидение чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все солдаты французской армии, после всех опытов предыдущих сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как в начале сражения… Победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своём бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъярённый зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель».
                Толстой Л.Н. «Война и мир» 1865 г.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ПОЭМЫ «ПОБЕДИТЕЛИ НАПОЛЕОНА»

    Поэма начинается с поэтического повествования о том, как двое современных старшеклассников при посещении музея Отечественной войны 1812 года в ходе увлекательной экскурсии падают в обморок, застыв перед большим портретом Наполеона, и переносятся во времени в лагерь русской армии накануне Бородинского сражения 25 августа 1812 года. Подростки замечают обширную подготовку к великой битве... Русские воины настроены только на победу! В штабной палатке ребята встречают известных российских военачальников: М. И. Кутузова, П. И. Багратиона, М. Б. Барклая-де-Толли,  Л. Л. Беннигсена, А. П. Ермолова, П. П. Коновницына, Н. Н. Раевского, Д. С. Дохтурова, И. С. Дорохова, Ф. П. Уварова. Известные полководцы кратко, но очень эмоционально рассказывают юным потомкам из будущего о трудной борьбе России против роста влияния Наполеона Бонапарта, выраженной в его наступательной и захватнической политике. Красочный рассказ полководцев начинается с описания Аустерлицкого сражения осенью 1805 года и распространяется до летних ожесточённых боёв с неприятелем в ходе Отечественной войны 1812 года. После экскурса по военной истории начала XIX века главный герой, шестнадцатилетний поэт, изучая вражескую диспозицию в подзорную трубу, сталкивается глазами с самим Наполеоном. Смелый, безответный, внутренний монолог юного автора поэмы по отношению к «злому гению столетья» будет сопровождать читателей на протяжении всего произведения, заставляя чувствовать, что происходит в душе любящего свою Родину подростка при его отважном противостоянии со своим «личным врагом», приведшим «великую армию» на Русскую землю. Центральный эпизод в композиции первой части поэмы – пламенная речь Михаила Илларионовича Кутузова перед строем русских войск. Эмоциональные, пронзительные воззвания старого фельдмаршала заставляют главных героев искренне прочувствовать духовное единение со всеми русскими защитниками, желающими только одного – разбить врага. Подростки зачисляются рядовыми в полк 26-ой пехотной дивизии 7-го пехотного корпуса 2-й Западной армии для участия в Бородинском сражении…

***

В народной памяти осталось
Для нас сражение одно,
В котором насмерть стойко дрались
С французом у Бородино
Две русских армии большие
И командиры их лихие.
Священный день! Пройдут века,
И с гордостью наверняка
Потомки вспомнят эту битву,
Героев чтя в своих молитвах!

Я помню, той холодной ночью
Крутился – было не до снов.
Что наступивший день нам прочит -
Никто не знал. Огни костров
Бескрайних, где французы стали,
Волшебным саваном мерцали,
Как будто млечный путь вдали.
Тянуло сыростью с земли,
Хотелось пить, душа томилась,
В груди с тревогой сердце билось.

К утру туман упал росою.
Нас разбудив, к себе позвал
Примкнуть к большой шеренге строя
Младой красивый генерал.
--Дивизия двадцать шестая
Пехотная. О вас всё знаю!
Я – командир. Коль что – ко мне.
Сражайтесь с честью на войне!
Сейчас начнётся, видно, дело,
И мешкать ныне не приспело.

От пуль в окопах хоронитесь:
Француз в бою не пощадит!
Петра Иваныча держитесь:
Что делать - вам он объяснит.

Войск собралось сегодня много!
Слушай приказ: в бой не вступать,
Учиться! При отходе строго
К тому холму свой путь держать!

Там у Курганной батареи
Меня найдёте, будет срок.
Носы не вешать! И бодрее!
Увидимся! Спаси нас Бог!

Войск наших началось движенье
Без громких кличей строевых.
Солдаты шли в расположенье
Своих позиций боевых.
Пред нами чуть поодаль - флеши,
За ними – ручеёк неспешный
Внизу оврага и туман.
Вдруг слышу чётко: барабан
Далёкой дробью зачеканил:
Француз упорно барабанил!

Это – какая-то нелепость!
Запахло в воздухе войной:
Несвежей пряностью из склепа,
Сырой бетонною стеной,
И порохом, и диким страхом,
И кровью, пролитой на плаху,
Землёй и лошадиным потом,
Пожарной гарью и болотом.
Сомкнуть готовы расстоянья
Армады в противостоянии!
 
Хлопок, потом другой и третий!
Французских пушек белый дым
И вспышки в розовом рассвете
В тумане за леском седым…
Команда «Т-о-о-овсь!» пошла раскатом,
В коробки строились солдаты.
Засуетились все кругом!
Вдруг рядом наших пушек гром
Нас оглушил! Чуть в стороне
Багратион был на коне.

К нему вдвоём мы побежали.
Жгло жарким пламенем в груди!
Рядами ядра землю рвали
У флешей где-то впереди!
Французская пошла пехота.
--Да, вижу: началась работа
Для Шаховского егерей!
Дать подкрепление скорей
На помощь графу Воронцову!
Двадцать седьмая вся готова?

Да сколько ж этих супостатов?!
Считать я верно не берусь.
Вперё-ё-ё-ёд! И веселей, ребята!
Покажем им: что значит Русь! -
               
Багратион кричал, сжимая
В руках подзорную трубу!
Мы, то и дело приседая,
Услышав близкую стрельбу,
Не знали: где найти спасенья!
У флешей началось сражение
Между пехотами в штыки!
А чуть правее у реки
Ещё шеренги наступали
В межбатальонном интервале.

--Посмотрим, кто в бою отважней!
Да чтоб вас всех! Давайте! Врёшь!
Мы, вашу мать, сейчас покажем,
Что нас нахрапом не возьмёшь!

Князь Горчаков и с ним Голицын
Доклад вели наперебой:
--Ней с флешей выбит! Долго длится
Кровавый рукопашный бой!

--Граф Воронцов серьёзно ранен!
Потери страшные у нас!
Форпост во флешах вновь оставлен
В этот тяжёлый битвы час!
             
Багратион сказал в волнении:
--Нельзя нам нынче отступить!
Здесь однозначное решение:
Нашу позицию отбить!
Что сделал бы сейчас Суворов?
Всех наших лучших гренадёров
Без промедления – вперёд!
И с ними - армии оплот -
Послать дивизию Дуки
И графа Сиверса полки!

Вновь взрывы рядом, ядра, пули!
Вот эскадроны понеслись,
Французов сходу рубанули!
«Ней и Мюрат, поберегись!»
От кирасир летели искры!
Гусары Дорохова быстро
Вновь флеши заняли. "Ура-а-а-а-а!"
Французы ломятся! Пора
Опять готовить подкрепленье,
Чтоб обеспечить наступленье.

Весть: Неверовского задело,
Картечью ранен Горчаков,
Сам Коновницын в бой умело
Повёл вперёд своих орлов!
Чтобы уверенней сражаться,
Примером как в бою держаться,
Сквозь грады пуль в своем бесстрашии
Сам поднимал в бой рукопашный
За батальоном батальон
Вперёд идти Багратион!

Посыльный: "Приказал Кутузов:
Всех раненых - скорее в тыл!"
--Тьмы наступающих французов!
Господь, нам выстоять дай сил!

--Хватило бы на бой резервов
И ядер на передовой!
--Натянуты в атаке нервы
До боли тонкою струной!

Часа четыре длилась битва,
Накал её не утихал.
Я про себя читал молитву,
Которую отлично знал.
И солнце было дымом скрыто,
И ядрами земля изрыта.
Так вот какая ты, война!
Моё ли дело - сторона?
Иль тоже думал выйти в строе
И стать в бесстрашии героем!

Багратион, не пригибаясь,
Презрев из ядер мощный шквал,
Ход боя обозреть стараясь,
В седле на стременах привстал,
Готовясь вновь за флеши драться.
--Мы будем до конца держаться!
Вдруг рядом взрыв и белый дым!
Он сполз с коня. Все перед ним
Склонились в горестной печали.
Нога в крови! Ему кричали:

--Петр Иваныч, как вы, милый?
Сквозь зубы, сдерживая стон:
--Да пустяки. Так, зацепило,-
Шептал в ответ Багратион.

--Не плачьте, полно, ну не надо.
Бог даст – ещё я поживу.
Моя же главная отрада,
Чтоб не прошёл француз в Москву!

--Крепитесь духом! Не сдавайтесь! -
Сказав негромко, застонал.
--В атаку, братцы, поднимайтесь, -
Он побледнел и потерял
От боли ноющей сознанье.
У всех в глазах непониманье:
"Как будет левое крыло?
Собраться духом тяжело,
В бою лишившись командира -
Для войска своего кумира."

--Скорее фельдшера зовите!
Носилки! Живо! В лазарет!
Кутузову всё доложите!
И времени уж боле нет!

--Слушай приказ: ещё попытка,
И надо будет отойти!
Смотреть, как губят русских, – пытка!
Резерв мне надобно спасти!

Война как исполинский жернов,
Крушила, мяла и рвала!
В её распахнутое жерло
Пехота наша смело шла.
Живые ядрами терзались!
После прохода оставались
Десятками уж на траве:
У кого рана в голове,
В ногах, кто за живот держался.
За батальоном, что сражался,

Тянулся след из тел кровавых
И стоны громкие лились -
Такой вот лик печальной славы
Защитников родной земли!
Ещё живой кто шевелился,
Кто полз, а кто остановился.
Тогда мне было страшно очень!
Войной разорванные в клочья
Останки жуткие людей
И туш убитых лошадей!

Штабной майор кричал с докладом
В смятеньи, подбежав едва.
Под гул мощнейшей канонады
Я разобрал его слова:
--Сен-При гранатою контужен,
Пал смертью храбрых Кантакузен,
Убит и генерал Тучков!
Потери среди всех полков!
--Отходим в две колонны, братцы! –
Нельзя здесь боле оставаться!

И крикнул нам: "Сегодня жарко!
А вы, я вижу, - молодцом!
Всегда воюйте с честью, ярко!
Чтоб не ударить в грязь лицом!"
       
К Семёновскому в отступленье
Пошли войска через овраг.
Я спотыкался, сбил колени,
Спиною чуял: сзади враг.
Дыханье в рваном темпе сбилось.
Пехота наша торопилась!
В плечо ударил ком земли
От взрыва! Я упал. Вдали
Французы маршем наступали.
Поднялся. Все вокруг бежали!

Протяжно: «Батаре-е-еи – к бою!»-
Дал Коновницын свой приказ.
Я, ног не чуя под собою,
Молился, чтобы дал запас
Сил Бог мне вынести всё это.
Я верил, но не ждал ответа.
Вдруг – конница! Земля дрожала!
«Да сколько ж можно? Им всё мало?
Не хватит ли за день смертей
От этих яростных чертей?»

Вы слышали, как кони грудью
Врубаются в других коней?
Я слышал. Заклубились груды!
Фронт стал значительно плотней!
Лишь: ржанье, лязг и топот сильный –
Так бьются кирасиры с силой,
Друг друга массою тесня!
Дым от ружейного огня!
А тех, кого в сражении сбили,
Нещадно лошади давили!
 
--Подводы! Раненых! Быстрее!
Где санитары? В лазарет!
Картечь! Гранаты! Бить кучнее!
Устроим им сейчас обед!

Опять доклад: "Есть подкрепленье!
Мы ждём – уж вскоре подойдут –
На левый фланг перемещенье:
Идет с войсками Багговут

Сюда, чтоб помогать Тучкову.
А принц Евгений – на курган!
Огромные потери снова
И сотни уж смертельных ран!

Забиты плотно лазареты,
Но все мечтают в строй назад,
Ведь страха и впомине нету
У наших доблестных солдат!
      
Граф Строганов, Олсуфьев, Карпов -
Его донские казаки,
С Московским ополчением – Марков,
Ещё Смоленские полки         

Дорогу держат нас левее."
Посыльный свой доклад прервал,
Присел сначала, весь бледнея,
Обмяк и, прохрипев, упал.

Испытываешь страх животный,
Когда вокруг свистит картечь!
Во рту какой-то привкус рвотный,
Внезапно пропадает речь,
Никак не можешь надышаться,
И заставляют пригибаться
От ядер взрывы. Дым кругом!
Пыль от копыт стоит столбом!
И стоны раненых слышны –
Вот краски точные войны!

Тут старики и юноши младые
На равных: возраст здесь не в счет!
Воюют с лицами худыми:
«В атаку!» И пошли вперёд! 
И умирают все на равных!
Война не выбирает главных:
Кого жалеет, многих не щадит,
Одних за бой медалью наградит,
Других свинцом и памятью героям,
Собравшимся своим бессмертным строем.

Приказ: "К курганной батарее-е-е-е!
Побатальонно-о-о! Вольно! Пшли-и-и-и!
Расчёты конные, скорее!
Куды вас черти понесли?!"

--Отходим, братушки, отхо-о-одим!
Француз-то ныне – ох, силён!
--Но честь свою мы не уроним,
Закрепимся и отобъём

Мы, чай, хранцузиков, ей Богу!
--Они страшны на первый вид.
Нам князь Кутузов даст подмогу –
Хранцузик-то и побежит!

О доме думал, отступая.
Когда вдоль рощи шёл наш взвод,
Сидел там, кровью истекая,
Солдатик, раненый в живот.
Лет двадцати, немногим боле,
Негромко он стонал от боли
И пить просил, лицом бледнея.
Я воду дал, бойца жалея,
И наспех рану повязал.
Солдат меня к себе призвал.

--Пожалуйста, прошу, послушай,
Братушка, слышишь? Выручай!
Последнее согреет душу:
Вот это маме передай.

Я не жилец уж, так случилось,-
Сказав, он руку протянул.
Дыхание остановилось
Его. Я руку разомкнул.
Нательный крестик оловянный,
Шнурок суровой нитки рваный
Клочок бумаги – адрес там
Размыт: «деревня Тёплый стан»,
Потом: «Матрёне Соколовой».
Я побежал за всеми снова!

«Вот сволочи! - в уме вертелось. -
Зачем вы к нам с войной пришли?
И что ж вам дома не сиделось?
За что вы смерть нам принесли?
На что надеялись, вступая
В Россию нашу? Вы, мечтая,
Попрать хотели нашу честь?! -
Всегда была она и есть!»
Душа в упорстве гордом пела!
Я чувствовал, что надо делать!

--Вон уж курган! Шибчей, шибчее,
Эй, шевелися! Ну, не спать!
--Славяне, шаг чуть-чуть длиннее,
Чтобы позицию занять!

Пробились вскоре к батарее.
В зените солнце всё в дыму!
Кричал Ермолов: "Ну-у-у, скорее!
С собой я батальон возьму!
Здесь – Лихачёв за старшего! Остатки
7-го корпуса в походном распорядке
Скорее в тыл и ждать распоряженья!
Бог ведает, как кончится сраженье…"
Поторопиться всех призвал,
Взмахнул в седло и ускакал.

Нас Лихачёв в расчет поставил
Артиллеристам помогать,
Азы постичь армейских правил,
Учиться ядра подавать.
Пошла работа! Мы, потея,
Чтобы стреляла батарея,
Носили банники, гранаты,
И пушки громкие раскаты
В момент стрельбы нас оглушали,
Но мы трудиться продолжали.    
               
Доклад посыльного: "Кутайсов
Убит, и ранен Монахтин.
Барклай прислал боеприпасов
И прибыл только что один."

Французы шли, не прекращая
Ряды пехоты пополнять.
Мы, пушку нашу заряжая,
По ним готовились стрелять.
Раскатом «Заряжа-а-а-ай», «Гото-о-о-во»,
«Фити-и-иль», «Огонь», и так же снова
Мы накрывали весь овраг.
"Попали!" Вижу: дрогнул враг!
Свистели пули! "Ну же! Дружно!
Славяне, поднажать нам нужно!"

--Сильнее банником, сильнее!
Вот так! Смотрите, ясно вам?
Она и бьёт потом точнее
Картечью мелкой по врагам!

Напор вдруг стих врага атаки.
Кто повлиял на сей посыл?
--Я слышал: Платова рубаки
С Уваровым зашли к ним в тыл.

--То хорошо! Полегше будет,
А то уж черти извели!
Курган сей, верно, не забудет,
Что мы держались, как могли!

--Браток, такая наша доля:
Родную землю защищать.
Сухие, вродь. Закурим что ля,
Пока он не пошёл опять?

--Ан,нет! Гляди-ка, скачуть стерви!
Подвинем, братцы! Навали-и-и-и-сь!
Смелее сходу бейте первых!
Ещё левей! Посторони-и-и-и-сь!
Василь Григорич Костенецкий,
Взяв длинный банник по-простецки
Сшибал легко улан-поляков
Из сёдел потных аргамаков!
Ревел:"А ну-ка,просим, пане!
Расселись словно на диване!

Приёма русского не ждали?
Пожалуйте-ка мордой в грязь!"
И канониры добивали
Врагов, без продыха борясь!

Опять огонь прорвался шквалом!
В строю у наших сотни ран!
На батарее генералы:
Капцевич здесь и Остерман.
И Корфа резвые уланы
Летят в атаку! Барабаны
Дробь для пехоты отбивают!
На нас французы нападают,
Но русские стоят стеною –
Сплочённым нерушимым строем!       
               
Команда «То-о-о-всь!» Все заряжают.
Потом коротким эхом «Пли-и-и!»
Мы ядра взором провожаем.
"Ура-а-а-а-а-а!" Вновь русские пошли!

Французов – тьмы, и нас. Схлестнулись!
Вновь кирасиры прорвались,
В каре пехоты утонули,
Смешались! Наши, как могли,
Стояли за курган российский!
И небо опустилось низко.
Летели искры! Кони ржали!
Солдаты толпами бежали!
Гарь, дым, земля! Зловещим смерчем
Война кружила в вихре смерти!

Как это описать? Не знаю.
Возможно, так: кромешный ад!
Без всадников носились стаи
Коней вперёд, потом назад.
Ковром всё поле в плоти падшей -
Всех поровну: французов, наших.
Не прекращающийся бой!
Я небо видел над собой
В дыму, чадящем чёрной тенью,
Моля у Бога о спасенье.

Вдруг - Богородица! Как будто
Из облака был соткан лик.
Я замер и смотрел с минуту,
Всё удивляясь, что возник
Знакомый образ надо мною.
И шёпот с эхом: «Все герои,
Кто с верой Родину спасают!
И даже если погибают,
То в вечности живут они -
Господь их бережно хранит.»

Мне захотелось быть причастным.
Сказал я сам себе: «Пора!»
Подняв винтовку, громогласно
Протяжно закричал: «Ура-а-а-а-а-а!»
И побежал врагу навстречу,
Презрев весь ад и свист картечи,
Страх, что недавно был присущим!
Вот враг, передо мной идущий.
Прицелясь, помню, что стрелял,
И видно было: попадал.

«Святый Боже, Святый крепкий,
Святый бессмертный, помилуй нас.
Святый Боже, Святый крепкий,
Святый бессмертный, помилуй нас».

Француз, надменный и высокий,
Штыком ударил старика!
Шага четыре - я уж сбоку,
Секунду размышлял слегка,
Потом как засветил прикладом!
Пусть знают наших! А не надо
Людей российских убивать
И приходить к нам воевать!
Мы всех с земли своей отбросим,
И точно мира не попросим!

Кричал со мною кто-то рядом:
"Славя-я-я-не, Русь не посрами-и-и-им!"
С пехоты небольшим отрядом
Бежали мы сквозь чёрный дым!
"Ура-а-а-а-а!" - раскатом раздавалось.
И в этот миг мне показалось,
Что это мой не первый бой,
И что направлен я судьбой
Внести свой вклад в победу нашу,
Испив ниспосланную чашу.

Доныне список достижений:
Пустые мелкие дела.
Каскадом новых ощущений,
Пока пехота наша шла,
Был я всецело преисполнен!
Сейчас же смыслом был наполнен
Мой каждый новой жизни шаг!
И цель была уж не пустяк!
«Должна же выстоять Россия!
На то положим мы все силы!»

Твердил себе: «Вот моё дело!»
И «Кто на Русь с мечом пойдёт».
Бой утихал. Уж вечерело,
Но мы всё шли и шли вперёд!
Хлопок вдруг недалекий звонкий!
Меня отбросило в воронку.
"Царапина! То ерунда!
Раненье - это не беда!"
Вдали стихала канонада…
Бойца увидел из отряда.

--Пехота, эй! Погодь немножко.
Ну что, братушка, всё, кажись.
Да-а-а, ныне, чай, свезло нам трошки.
Хочь могем мы ешшо пожить.

Знать, так всё Господу угодно.
Мы ратным делом-то своим -
Гольба без племени без роду -
Земелюшке-то пособим!

Такая, вишь, у нас работа:
Прикажут, и вперёд идём.
Ты не заснул там? Эй, пехота?
Братушка, слышь ты, поживём!

Лежал в воронке. «Уцелели!»
И мыслил только лишь одно:
«Так вот какое ты на деле,
Кровавое Бородино!»
«Забил заряд я в пушку туго
И думал – угощу я друга.
Постой-ка, брат-мусью!»
За жизнь короткую свою
Не думал я, что настроенье
Бойца того стихотворенья

Удастся мне проверить лично:
На всё у жизни есть свой срок.
Но мнение мое отлично
От тех запомнившихся строк.
Да разве те «друзья» и «братья»?
Попробую так передать я:
Сброд алчущих наживы воинов,
Кому в помине нет законов
Ни Божьих и ни человечьих,
Кто убивает и калечит.

«Друзья»?! Я лично сам в атаке
Стрелял сегодня в тех «друзей»,
Когда я видел в дымном мраке
Оскалы лиц их. Верно, злей
Они, чем у собак бойцовых!
И с хладнокровьем, образцово,
Как их учили, бьют в живот
Штыками и бегут вперёд!
Сожрать они нас всех готовы
Иль посадить на цепь в оковы!

Но скорым будет искупление!
Придёт возмездье, видит Бог,
Чтоб их грядущим поколениям
Забыть дорогу на восток!
Бинтом перевязали рану.
"Я воевал" - как это странно
Такое сочетание слов.
Я, отдохнув, уж был готов
Вновь помогать для пользы дела,
Пока не очень-то умело.

В час неспокойного заката
Я с поля раненых таскал.
Передо мной глаза солдата
Стояли, что мне крестик дал.
Такие жуткие потери!
Увиденному я не верил:
Всё покорежено, изрыто,
В дыму ещё тела убитых
Застывших. Страшно и ужасно!
Что есть война, мне стало ясно!

--Да-а-а, всех нас потрепало ныне,
И завтрева, кажися, в бой.
--То вряд ли, нет и половины:
Иван, Петро, кто был со мной -
Убиты многие герои.
--Да-а-а, поредели наши строи.
--Тогда мы отойдём, пожалуй.
--Эй, слышь ты, осади, не балуй!
Да как же, братцы, отойти?
Москву нам вверено спасти!

В пятнадцать начал я писать -
Почти совсем недавно -
Чтоб объяснить и передать
То, что считаю главным.
Верстах в трех под Бородиным,
Когда рассеялся уж дым,
Я сел у малого ручья:
Войной рвалась душа моя!
Вот, что сумел я записать
В свою помятую тетрадь:

«Жизнь на войне - лишь только миг,
И вечность – вот уж близко!
Вдруг прям передо мной возник
Окоп и бруствер низкий.

Я на него бегу вперёд,
Уже детали вижу.
Вооружённый враг встаёт.
Что с чувством? Ненавижу?

Ну где же быстрый мой ответ? -
Нет ненависти! Жалость!
Сомненье! Ненависти нет!
Лицо уж показалось!

Зачем его мне убивать,
Француза молодого?
Быть может, лучше время вспять?
Быть может, что другое?

Глаза закрыла пелена.
Да что же люди – звери?
На то она и есть война:
Открыть запретов двери!

И вот в душе огонь возник!
Вдруг воскипела ярость!
И почему-то в этот миг
Сомнений не осталось!

Руби, коли, стреляй в упор
Во всех врагов! Где жалость?
Где тот души немой укор?
Он был, иль показалось?

Меня от ярости трясёт
Дурман войны проклятой!
С оружием бежать вперёд –
Священный крест солдата!

Когда же эра милосердья
На землю грешную придёт?
Пока же горькое возмездье
За войны людям воздаёт

Господь, взывая к покаянию!
Не внемлет, видно, род людской:
Забыв про мирные деяния,
Опять ныряет с головой

В кровопролитие большое!
Захватчики не могут ждать!
Нет ни свободы, ни покоя:
У них лишь жажда убивать!

Какой же мыслью озарённый,
Был пред войной Наполеон?
Что мы – народ непокорённый -
Отвесим вдруг земной поклон

Его шакалам ненасытным
И пригласим войти в свой дом?!
Иль испугаемся побиты
В канаву тихо отползём?

Не понял духа он России!
Глупец! Опомнится сто крат,
Когда голодные, босые
По снегу побредут назад!

Мы же поднимемся из пепла
Сожжённых русских городов,
Чтобы Отчизна вновь окрепла
От наших доблестных трудов!

Мы научились возрождаться!
Скреплённый Богом наш союз
За честь Отчизны будет драться,
Пока жива Святая Русь!»
                январь-апрель 2015 г.

     Большая историческая поэма «Победители Наполеона»
     в Государственной публичной исторической библиотеке России
1) Можно найти через поисковик: «Электронная библиотека ГПИБ»
и далее набрать в разделе ПОИСК: «А.В. Степанов «Победители Наполеона».
2) Или можно набрать сразу ссылку на произведение:
http://elib.shpl.ru/ru/nodes/49408