Похмелье, 2015

Видеоанонс цикла: https://vimeo.com/120150666

СО2

Есть что-то влажное в сухом остатке сна…
Восходит солнце, огибая кончик носа.
И на руке часы блеснули, как блесна.
Пора? Нет не пора. Ещё не осень.

Ещё не нам – писать прощальные слова
в черновике, на языке
каком-то древнем…
Пока ещё
ты выдыхаешь CО2,
которым я дышу, когда ты дремлешь –

в такой вот лёгкой, сизоватой по утрам,
волшебной дымке… и пока вот так – вплотную
ты прижимаешься… Шумит открытый кран.
И в голове шумит.
От поцелуя…

ДАШЕ К.

Со мной случилось так: среди морей –
Японского, Охотского и прочих –
не меткой, а отметиной моей
ты появляешься среди бессонной ночи –
на флайт-радаре – и летишь наискосок,
и, выпрямляясь, чешешь вдоль прибоя…
Становится родным Владивосток,
откуда солнце присылается тобою.
Ты – непременно и в фуражке, и в очках.
Взбежишь по трапу. Пробежишься по бетонке.
Прощальный взмах рукой. И крыльев взмах –
одно – от ангела, другое – от чертёнка.

ДРУГ: ДЕТСТВО

Маме

I. История побега

За ужином с вином, хотя вино
здесь ни при чём… Ты просто так – из любопытства –
вдруг попросила вспомнить заодно
историю побега из больницы.

Год – восемьдесят третий. Класс – шестой.
К хирургу я попал совсем некстати.
Предновогодней суеты не видно той,
волнующей… И ёлки нет в палате.

И вот представь, что в страшный снегопад,
не из-за страха перед трубкой эндоскопа,
в полоску брюки – точно психопат,
я мчал по городу вприпрыжку и галопом…

Причина лишь одна: один звонок
домой – из автомата в вестибюле…
В больнице оставаться я не мог:
на Новый год приехала бабуля…

II. Друг детства

В который раз – в нагретой полутьме,
когда мигает старомодная гирлянда,
мы говорим с тобою, мама, – как в письме –
высокопарно
и незаурядно…

О Риге, Резекне и Харькове – твоих…
И непременно о Байкале и Иркутске.
Где эти годы? Чтоб увидеть их,
боюсь, что мало – просто обернуться.

Такой вот помню день – сухой мороз,
в троллейбусе колючие сиденья…
Но в целом – я не помню, как я рос,
лишь по отдельности – какие-то мгновенья.

Как будто бы по ней сто тысяч розг –
так полыхала промерзающая попа…
Нет, всё-таки память – не мозг.
Я б запомнил другое бы что-то…

А так… мне запомнилась всякая чушь:
Роза Рымбаева, килька в томате…
Нет, память находится в области чувств –
потому вспоминается всё, что некстати.

Школьный лагерь, кровати… и дедушка Бре…
Имя моё плюс девчачье – на парте…
В этот самый таинственный день в декабре
мы вспомнили даже… о Партии…

Вот так и беседуем чёрт те о чём…
О практике, Вильнюсе или Одессе…
И сердце моё подпирает плечом
мой единственный друг: детство…


ПОЛЬЧАСА

G.S.

Это было в Италии. Нет. В эс-эс-эр.
Представляю студенткой тебя, Габриэлла.
Влюблена в космонавта. Беснуется мэр
городка, где жила ты, но жизнь не кипела.

Мы в Бернальде сидим. Чашка кофе, и ты –
о Москве, мне неведомой – восьмидесятых.
Твой чудесный акцент: польчаса быстроты.
Говори, говори – о сердцах неунятых…

По дороге, петляющей меж отпускниц, –
продолжай, продолжай – умаслять мягким знаком...
Польчаса – это сотня отменных страниц,
а может, и двести с гаком.
Ты в звёздном городе жила, не в городке!
Москва-Неаполь… Двадцать лет разлуки.
Польчаса. Подъезжаем к какой-то реке,
и захлопы-
ва-
ем
ноутбуки.

– Как же внуки? Не знаешь… Одно из имён…
Девочка – с тем же акцентом чудесным…
Любовь под зловещестью красных знамён
восстала!
Точнее – воскресла!



ПОХМЕЛЬЕ

И теперь я стою – как стоят у окна,
а кто-то безмолвно спускается в лифте…
Чёрный кофе остыл… Холодеет стена…
Разбивается надвое жизнь: фифти-фифти.

И кажется – этот разорванный день
над высотками мёртвое солнце волочет...
И теперь я стою, ощущая ступень,
на шаг неминуемость рока отстрочив.

Но я, самый громкий из всех, не кричу.
И, наверное, этим тебя испугаю…
Я впервые завидую не горлачу,
а волчьему вою,
собачьему лаю…

ФЫВАПРОДЛДЖЭ. РЕКВИЕМ

Памяти E.F.

Пролог

Начинать с многоточий, с беспомощных знаков,
прячась от новости, словно от взрыва…
Всё предсказуемо было. Однако…
Я писать не могу.
фыва…
пролджэ…
фыва…

в выпадающем списке не выберу кегль,
а всё, что приходит из слов – это сленг
ячсмит
йцукенг


I

Жаль, но остался размазанный кадр…
Motionblur. Не смонтирован ролик.
Но спасибо тебе: за невтянутость в ад,
а ещё – за несыгранность роли –
доктора, друга, спасителя, не
спасшего…Знай, что я – сволочь.
Я себе говорю: ты погиб на войне,
при исполнении соло.

Где твоя soul?
Моя – в стороне.
А где моя совесть?
Грызунов, знаешь, травят.
А где вообще то, что могила исправит?
Больше грехи не нужны Сатане.

Дай ключи и открой
исключенье из правил.

Ты, как дьявол, любил
предрассветную Прагу…
«Музыка стерпит все баги, –
то, что не в силах – бумага…»
Неправда!

Чёрт!
Я и
твоя жена,
мы искали тебя в Баден-Бадене.
Звонили в клубы хрипящим бардам,
каким-то бабам,
наркоторговцам и наркокурьерам,
в другую эпоху, в другую эру –
мы всюду трезвонили – я и она…
Прощай! А вообще…
не пошёл бы ты на…
Ты погиб на войне?
Только это война,
где воюют с собой.
Спи спокойно.
Отбой.

II

Получить от любившей тебя эту весть –
в час, когда колокол гулкий заполнил
утро…О, нет! Невозможно быть здесь –
всё придётся забыть, но вначале запомнить…

Но прощай! Без поминок, цветов и речей…
Музыкант, композитор, непризнанный гений.
Несомненно – был всем. Несомненно – ничей.
Безо всех переносных значений.

III

Но кто-то спросит, что запомнил я.
А мне что помнить? Репетиции и виски.
Твоё безденежье. И поиски жилья.
Ещё суды. Суды, суды и иски…
И это всё? Нет, если оглашу
тот полный список, то ещё – часы с кукушкой
и «целый рай в придачу к шалашу»…
Гитара. Усилитель. Раскладушка.
И вместе с тем – крутой автомобиль…
Был тёплый день, весна, начало мая.
Динамики тряслись, вздымая пыль.
А ты… Ты сильно жмурился, играя
в концертном парике. Врубили свет.
И что-то грохнуло… Мелькнули чьи-то лица.
И это всё? О нет! Конечно, нет…
Всё это лишь…
элементарные частицы –
те, из которых созданы сердца…
и в том числе – на кладбище ограда –
там – где-то в пригороде
Череповца,
где холмик твой
дождался снегопада.
И слёз её дождался он же.
ВЫФА…
ПРОЛДЖЭ…

ARRIVEDERCI

А ты надень – пальто от Ostin…
Запахнет ветром, затем – апрелем.
затем – похмельем… Надень – и в гости –
примчись ко мне
на карусели…

А я сошью слова для встречи
не из попсы, без губ, сердечек,
а наподобие «Ариведерчи»,
и я налью
вина – в подсвечник.

И вечерок, луной подсвеченный,
над серой мерзостью – как в прозе Сенчина –
что над Рассе-е-ю, что над Неметчиной –
взгорит пощёчиной, не обеспеченной

твоей ладонию, где всё исчерчено –
судьбою чокнутой, а может, чёртовой,
какой-то злой, как снимки Черчилля,
нас так стремящейся
поперечёркивать…

И не забудь – про бантик розовый,
нет, цвета ростбифа, но не салями…
И доведи … до коматозного…
Умру – так с музыкой!
И со стихами…

ВИСЯЧИЕ СТРОКИ

Сугробы, сугробы… Перловая каша…
Переход через вспышку из августа – в зиму.
Эти дни, что уже не относятся к нашим,
шелестят, улетая, как файлы – в корзину.

Пересмотреть их, ты скажешь, нелишне…
(Иногда в старой книге найдётся купюра).
Но только зачем эта «Зимняя вишня»?..
И выдох, клубящийся под абажуром…

Я признаюсь – к стыду, что не помню сеанса…
Но зато я запомнил набитый автобус
и как, вжавшись друг в друга – подобно сиамским,
мы ехали долго из центра в трущобы…

Что теперь вспоминать мне об этом – в хрущёвке –
в ненавистном тобой городке заполярном,
где мыло в продаже – но только с верёвкой,
где ходят по мукам, а ездят по ямам…

…И шуршать целлофаном в альбоме – все годы
гордившемся только
закрытым показом,
выходить из себя, потому что из моды
однажды всё вышло – всецело и сразу…

Весна. Навигация… Ржавенький катер…
Как медуза в руках – тонкий шейный платочек…
Пункт прибытия ты
так искала на карте,
будто по Енисею
мы плыли
до Сочи…

Ты прикинься хотя бы такой же – как в тот же
серый северный день под сырыми ветрами…
Несмываемый штампик остался под кожей –
и дата: точь-в-точь как на той телеграмме…

Скучный фильм о любви повторяют в эфире.
Я читаю на крохотной кухоньке хокку…
И уходят куда-то из этого мира –
провода. Остаются –
висячие строки…

THE SСRIPT

Ты не знаешь ещё, что такое проснуться –
и когда у тебя ничего не болит…
Пусть ты выглядишь бледным, помятым и куцым
а может, и вовсе – как гермафродит…
но у тебя
ничего не болит!

Неужели судьба исправляет скрипты?
Думаешь: ты это… или не ты…
…И хочется выйти на шумную street,
идти, улыбаться, острить…

…А сердце так бьётся! Так бьётся! Так бьётся!
Сплюнь! – говорю себе – и не дыши!
Но поблизости нет никакого колодца.
И в общем-то…
нет
ни души…


видеоанонс: https://vimeo.com/120150666