А ты говорила...

1978 год.
Маленький Виталик, сидя на коленях у мамы, едет в троллейбусе. На очередной остановке в троллейбус входят несколько человек. Среди них темнокожий мужчина (по-старому, по-советски – негр). Виталик впервые видит такое чудо. Глаза у него расширяются, вопрос готов сорваться с языка. Причём – громко. Мама, дабы не попасть в неловкое положение, начинает Виталику на ушко быстро объяснять, что этот дядя такой же, как все, только кожа у него тёмная, а вовсе не грязная. Виталик слушает, но чувствуется, что сомнения его не покидают. В этот момент троллейбус резко дёргается. Все, кто ни за что не держался, хватаются руками за поручни, за воздух – за всё, за что можно ухватиться. Наш негр, находясь рядом с дверью, взмахивает рукой и упирается в то место, где расположен механизм открывания дверей.
Надо сказать, что этот самый механизм частенько выходит из строя из-за переполненности транспорта в часы пик, и водитель вынужден постоянно чего-то там ремонтировать. Из-за этого место, в которое уперся темнокожий мужчина, чистотой не отличается.
В следующий момент троллейбус бросает уже в другую сторону. Стоявшая рядом девушка почти падает, когда тот самый негр успевает поддержать её за локоть. Той самой рукой, которой только что упирался в известное место над дверью троллейбуса. Всё бы ничего, но на девушке светлый плащ, и на рукаве чётко прорисовываются следы от ладошки. У Виталика округляются глаза. Мама понимает, что сейчас что-то произойдёт, и оно происходит – Виталик громко и с какой-то даже обидой в голосе кричит: «А ты говорила, они не пачкаются!»