Грустная песнь дождя

Дождь, слёзы раскаянья не роняй,
в дверь закрытую не стучись,
песню печальную не слагай,
молчанью учись.
Чья слеза бездомная обронена? –
плачет тишина.

В позолоченной рамке пророчества
усталый Иисус умирает,
распят на кресте одиночества,
никого он не ожидает:
земля пуста –
страдальца никто не снимет с креста.

На столе моём вековая пыль,
след пера – словно след копытца газели,
россыпь слов, на которую долго глазели
ненаписанные газели:
неужели
это – быль?..
Чья мольба безмолвная сохранена? –
плачет тишина.
Кто-то ведь жил в этом доме –
как его звали? –

а, может, его имени вовсе не знали,
и так случилось, что он вышел во тьму,
ведомую только ему,
песню спел свою и ничью
со вздохом: пусть! –
и слова её подарил ручью,
чтоб выучил наизусть.
В чёрном подсвечнике неба
горят его глаза,
пальцы его –
как чёрная за домом лоза,
в них таится гроздь и шепчет звезде,
что творец упокоился на кресте
из древнего древа, чья боль дала
безымянному – имя:
Мгла…

Дождь, слезы раскаянья не роняй,
оставь запёртый дом,
давно уже умерли ад и рай
за слепым окном.
Чей это плач, чей это горестный свет? –
никого там нет,
никого нет,
нет…

Сиявуш Джалил
Перевод  ВЯЧЕСЛАВА ШАПОВАЛОВА