Быки Гелиоса

7. Быки Гелиоса

Солнца лучи волны касались,
Закат зарею догорал.
Впереди сумерки сгущались
И ночи мрак в права вступал.

По краю неба облака,
Как башни грозные темнели.
Красиво только их бока,
В лучах заката розовели.

Одиссей сам правил рулем;
Команда весла не бросала.
Вода пенилась за бортом
И судно вдаль их провожала.

Ночи бессонные в пути,
Веслом работа без устали;
Так и с ума можно сойти,
Гребцы измучились, роптали.

Сплелись от пота волоса,
Глаза болезненно краснели.
Никто не верил в чудеса,
Лишь на вождя они смотрели.

Он на корме, вперед смотрел.
Они с надеждой ожидали:
Воды закончится предел,
Земля появиться там вдали.
Отрадный возглас услыхать
Причалить и на отдых стать.

Одиссей молча вдаль смотрел
И говорить он не хотел,
О чудо -острове что ждет;
; Какие беды он несет.

Его Цирцея убеждала:
- Не заходить там для причала.
Тринакрию в пути не знать,
Быть может, как-то миновать!

1
Вдруг тень возникла силуэта,
С ясною острова приметой.
Скалы по краю выходили,
За ними луГ – лучи светили
И рощ верхушки золотили.

С тревогой думал Одиссей,
Как убедить своих друзей,
Совет ЦирцеИ исполнять:
- Сумеют ли его понять?
И остров – вот он, не убрать,
Никак его не миновать!

Наконец вождь заговорил:
-Наш путь, нам остров подарил.
Бог Гелиос владеет им,
Остров Тринакрия, за ним.

Возгласы радости раздались:
-Хвала богам! Земли дождались!
Скорее к берегу грести,
Земле визит свой нанести!

Возвысил голос Одиссей,
Остановить хотел друзей:
-  Я что-то должен вам сказать:
- Его велели избегать;
 Терезий Фивский и Цирцея…
Никто не слушал Одиссея.

А Эврилох ему сказал
И чувства всех он выражал:
- Мы от похода все устали,
Ведь много суток и не спали.
Позволь на берег нам сойти,
Костер погреться развести,
Ужин  сготовить, отдохнуть,
С утра продолжим дальше путь.
Смотри, какие облака,
Быть буре в ночь наверняка!
Мы ее здесь и переждем,
Корабль может быть спасем.


2
Все Эврилоха поддержали,
Лишь Одиссей сказал в печали:
-Вы настояли на своем!
Но поклянитесь все мне в том,
Что целым будет здесь весь скот;
; Ни голова не упадет!
Именем Зевса поклянитесь
И этой клятвы все держитесь.
Скотом владеет Гелиос,
С убийц, строжайший будет спрос!

- Мы все готовы клятву дать,
На земле будем присягать.
Жертву богам мы принесем:
- Богам, тебе – всем присягнем.
Так Эврилох за всех  сказал,
Вождь нехотя согласье дал.

Путники к берегу пристали,
Ногами землю ощущали.
Дружные возгласы звучали.
Здесь они стадо увидали.
Быки лежали, отдыхали,
Бараны возле них ходили:
- Щипали траву, находили.
Затем, пришельцев те узрели,
Быки тревожно заревели.
Поднялись, важно пошагали.
Ушли, чтоб те им не мешали:
Бараны следом побежали.

Путники лагерь здесь разбили.
Вода была тут в изобильи.
Ключик с чудесною водой,
Струился, радовал собой.

В роще валежника набрали,
Костер зажгли, готовить стали.
Горячий ужин, всех мечта;
Походной пище не чета.

Продукты были, их хватало:
; Цирцея щедро провожала.

3
Утолив голод, улеглись
И снам спокойно предались.

Утром проснулись, ветер воет
И волны шумно в море гонит.
Ветер свирепый с юга рвался
И план весь путников ломался.
Там их родная сторона,
А тут навстречу им, волна!

Что делать? Ветер другой ждать,
Чтоб им попутно курс держать!
Корабль путники убрали,
А волны бури бушевали,
Но там его не доставали.

Одиссей путников собрал,
Опять напомнил и сказал:
-У нас продуктов вдоволь есть,
Не сметь в стада к животным лезть.
Сам Гелиос их охраняет,
А он все видит, слышит знает…

Но затянулись дни ненастья,
А в этом было мало счастья.
Продукты вышли, весь запас,
Но дичь им остров здесь припас.
Зайцы да птицы, их ловили
Немного времени тем жили,
Пока всю дичь не истребили.

Затем,  за рыбу принялись,
Хоть проклинали свою жизнь.
Для них  позором было это,
Ведь они часть сытого света.
У них на  родине в Итаке:
- Рыба – бродягам и собаке.
Они и пищи той не знали,
А здесь случилось, потребляли.

Наконец день такой пришел;
- Подавать нечего на стол.
Ни дичи, рыбы – полный нет.
А по погоде, тот  же свет,
4
Бушует море и ревет,
А ветер дуть не устает.

Вождя томила так тревога,
Он был уверен – козни Бога.
И Посейдон повинен в том,
Что остров стал для них как дом.
Он их без пищи оставляет,
На преступление толкает…
 
Герой взял лук, вооружился
И на охоту удалился.
Глядишь и с дичью повезет
И веселее жизнь пойдет.

Ушел он далеко, устал
К поляне тихой – отдыхал.
Прилег и очень долго спал,
Ему здесь ветер не мешал;
; Он там, за лесом бушевал.

А в это время Эврилох,
Готовил в лагере подвох.
Он всех людей к себе созвал
И им такую речь сказал:

-Друзья, любая смерть страшна
Их не бывает две – одна.
Голодный смерти страшней нет
И нам грозит ей белый свет.
Давайте мы быков забьем
И часть их в жертву принесем,
Ну и себе, что-то возьмем.

А Гелиосу поклянемся,
Если на родину вернемся,
Храм красивейший заложить
Не станет он голодным мстить.
Так мы и клятву искупим
И свои жизни сохраним.

Все согласились со словами
И сразу занялись делами.
Одни пошли ловить быков,
5
Другие , листья от дубов
Для ритуала жертве рвали,
Воды в кувшины набирали.
- У них закончилось вино,
Да и ячмень вышел давно.
А чтобы Бога не гневить,
Решили чем-то заменить.

Поспешно шел вождь Одиссей,
Туда, где бросил он друзей.
Уж к кораблю он подходил,
Вдруг запах мяса ощутил:
- Попутный ветер доносил.
Он содрогнулся и с упреком,
К Богу , что в сон ввел ненароком.

-О Зевс, владыка, Кронион!
Низвел к беде на меня сон!
Ни в чем меня ты не вини,
Если нарушили они
Ту клятву и быков забили,
Тем Гелиоса оскорбили…

Он вышел к ним, они сидели
И на костры жадно смотрели.
Там мясо жарилось в кострах,
На самодельных вертелах.
А  на песке  шкуры лежали,
Они быкам принадлежали...

Одиссей начал их бранить,
Небесной карою грозить:
- Исправить зло было нельзя,
Клятву нарушили друзья.

Вдруг с воплем спутники вскочили:
- Те шкуры на песке ожили!
И стали ползать возле них,
Искать мучителей своих.
А куски мяса замычали,
На вертелах, что нанизали.
Все мореходы испугались;
; Был знак беды, они боялись...

6
А Эврилох не испугался
И с куском мяса не расстался:
-Пусть будет так, я его съем,
Не умирать же здесь совсем.
Мне лучше в море утонуть,
Там быстро все – воды хлебнуть!
Чем здесь погибель свою ждать,
В голодных муках умирать.

Мычанье стихло на кострах
И миновал на время страх.
Мясо снимали с вертелов:
- И в пищу, только всех делов…

Не ел лишь только Одиссей,
Ушел подальше от друзей:
-Мои друзья обречены,
В том нет моей большой вины.
А я надежду не теряю:
- Спастись – и мяса не желаю.
К чему без времени покой,
Готовить собственной рукой?!
*  *  *

На самой высокой вершине,
Что выше окрестных всех гор.
Боги Олимпа вершили
За жизнь и за смерть, - вечный спор.

Отсюда за всем наблюдали,
Ведь сверху отлично видать.
Кому-то внизу помогали,
Кого-то могли наказать.

На самой Олимпа вершине,
Зевс громовержец сидел.
На землю, что делалась ныне,
Он пристально сверху смотрел.

Он видел скалистые горы,
Поросшие лесом густым.
За ними охватывал взором:
; Простор дальше был голубым.
7

Морскою волною плескалась,
До края земного вода.
Островами, земля в ней случалась,
Но изредко, так иногда…

Узрел он Тринакрию остров.
Три вершины вдали над водой
И дымок, он свивался так просто:
; И к Олимпу спешил чередой.

Ветерок доносил запах мяса
Там жертва горела в огне.
И Зевс понял. что с этого часа:
- Там взывают молитвой – ко мне…

Вдруг по скалам сиянье разлилось,
Гелиос осадил лошадей.
Зевс с вопросом к нему: -Что случилось?
Тот в ответ: - Накажи мол людей!
Эти путники мне навредили,
Одиссеева верная рать.
Быков моих лучших забили
И тебя я прошу – покарать!
Я клянусь, если ты не накажешь,
То в область Аида сойду.
Сам место мое ты укажешь:
; И зажгу там во мраке звезду!

Громовержец спокойно ответил:
-Пусть день для людей будет светел.
Я твоих оскорбителей знаю,
Накажу и огнем покараю:
- Это слово мое – обещаю!
*  *  *

Утихла буря, мореходы,
Дождались нужной им погоды,
Радость все лица осветила,
Домой к отплытью торопила.
Спустили судно – и вперед,
В Итаку ветер их несет.

Но кратким был их путь домой.
Исчез лишь остров за кормой,
8
Как буря в море разразилась.
И небо в молниях светилось.

Одна в корабль угодила
И пламя судно охватило.
Удар хорошей силы был,
Команду всю он в воду сбил.

Одиссей выплыл, увидал,
Как их корабль догорал.
Затем, в пучине исчезал:
- Тщетно товарищей он звал.
Мимо него мачта плыла,
Она ему приют дала
И вместо плота понесла;
- Куда волна под бурей шла…

Он плыл и горько рассуждал,
Все свои годы вспоминал:
-Когда -то я был хитроумным,
Подателем советов умных.
А после ТроИ, все признали:
- Градов крушителем прозвали.
Отныне, как меня назвать;
- И в  своих песнях вспоминать?
Скиталец я многострадальный,
Но стойкий в бедах – и печальный….




*  *  *