В городе тридевятом

В городе тридевятом         
            
В городе, не согретом
Златыми лучами Феба,
Назвала я себя  поэтом,
Беспечна, юна и нелепа.

И выйдя из дому в сочельник,
Твердя стихи, как заклятье,
Я шла сквозь метельный пчельник
В белом открытом платье.

Оставляют норд-веста
Объятья – ожог на коже.
Я шла сквозь снег, как невеста,
Я улыбалась прохожим.

Если вас в вашей комнате
Пробирает озноб,
Вспомните меня, вспомните –
Белой таволги сноп.

Раз в отеле многоэтажном,
На двенадцатом, в баре «Акула»
В отчаяньи неэпатажном
Я окно распахнула.

И я бы шагнула в небо,
Обняв огней панораму,
Если бы ветер нервно
И зло не захлопнул раму.

Пальцы содрав до красной
Крови, о шпингалеты,
Поймешь, все было напрасно.
Кому здесь нужны поэты!

Я, город, тебе помеха,
Щепотка морского праха.
Проснувшись в ночи от страха,
Пойму, что не слышно эха.

Эхо исчезло, эхо!
Воском залито ухо.
Эпохальная веха:
В мире, как в танке, глухо.

Кто, поймав мое слово,
Как почтарь – бандероль,
Мне пришлет его снова,
Стран и времен пароль?

Надевая пальто,
Заключаю: никто.

А легко ли рассветам,
Или там, звездопадам –
Поделиться секретом
С первым встречным, как с братом?

В городе тридевятом,
Даже с барбитуратом
За щекой, вопреки изветам,
Страшно мне быть поэтом.

В теннис играть со стенкой,
Выпить вдвоем со склянкой,
Беженкой, китежанкой
Жить, в правах пораженкой,
Как в снегах парижанкой.
 
Увы, летучие рыбы
До берега не долетают.
Мне воздуха не хватает.

Но ледяные глыбы
От дыхания тают!

Песни, слетаясь стаей,
Нас облагают данью.
Бросишь стихи – настанет
Глобальное похолоданье.

Прочтите меня после смерти,
Я пост, я письмо в конверте.
Перешлите на Яндекс,
На Бога почтовый ящик.

Зяблик, сестра в наивном
Бальном атласе – хочешь
Тронуть губами иней
С неба упавших строчек?

Выйди в метель с букетом,
Даже если взорвался атом.

И в дыме Иосафатовом
Кто-то быть должен поэтом.