Рождественская сказка

Ночь мягким, бархатным одеялом окутывала землю, разжигая во всех её уголках светлячки разноцветных фонарей. Собственно это была ещё далеко не ночь, но в это время года темнело очень рано и только по часам можно было определить, что на дворе ещё только вечер. Новый Год уже позади и люди готовились встречать Рождество Христово, делая последние приготовления к этому светлому празднику.
Она летела по казавшемуся застывшим от лёгкого морозца небу, разгоняя ворохи снежинок, густо падающих лёгкими пушинками на поля, поднимаясь всё выше и выше под самые облака так, что казалось вот-вот и сможет достать красивые, таинственно мерцающие звёздочки, усыпавшие небосвод и время от времени поглядывала вниз довольная, что скоро, уже совсем скоро принесёт кому-то в эту святую ночь тепло и радость и возможно кто-то станет от этого чуточку счастливее. Она была абсолютно уверена, что именно для этого и появилась на свет, именно в этом и есть её предназначение. Ведь не зря же судьба наградила её волшебной способностью летать, как птица.
Там внизу простиралась, выбеленная чистым, искрящимся в свете луны снегом, земля, казавшаяся с высоты птичьего полёта ещё более огромной, чем она есть на самом деле. Проплывающие внизу пространства, разрезанные обрамлёнными лесопосадками лентами дорог, по которым иногда проезжали машины с включенными фарами, курганы, гордо возвышающиеся над местностью, небольшие селения, расположившихся по берегам извилистых, скованных льдом речушек, хутора, строения, одиноко или кучками ютившиеся под кронами высоких тополей и люди, суетящиеся словно мураши или спешащие куда-то по своим делам, напротив, казались сверху такими маленькими, словно игрушечные, такими хрупкими и беззащитными, что хотелось всё это обнять или хотя бы прикрыть своими ладошками, чтобы не дай Бог кто-то по злому умыслу или по неосторожности повредил этот открытый всем ветрам и напастям уголок, казавшийся его жителям самым родным и самым красивым местом на всём белом свете.
Вдали показался город. Большой, уходящий за горизонт город. Об этом можно было сразу догадаться по многочисленным огням, освещающим его улицы. Он становился всё ближе и ближе. Подогреваемая любопытством, наша героиня стала постепенно снижаться, с интересом разглядывая его красивые здания, аккуратные скверы, широкие бульвары и витрины. Она спустилась уже настолько низко, что могла свободно различать малейшие детали и обустройство многочисленных квартир высоких многоэтажек, мимо которых она пролетала и их обитателей, суетящихся по-хозяйству или сидящих у телевизоров, где какой-то симпатичный дядечка в это время долго и проникновенно говорил о мире и доброте.
При её приближении редкие в эти часы прохожие почему-то начинали смешно бегать и махать руками. «Это же они меня приветствуют», - улыбалась про себя она, покачивая головой в ответ. Одно окно, находящееся как раз впереди на уровне глаз, особенно привлекло её внимание. За ним, внутри чисто убранной, светлой квартиры, вокруг большой, нарядной ёлки, успев вдоволь наиграться и немного подустав, сидели притихнув дети и слушали рождественскую сказку, которую им читала одна пожилая женщина, во всей видимости их бабушка. Девочка лет шести с чуть заметными веснушками и весёлыми ямочками на щеках завороженно молчала, наблюдая за миганием ёлочных гирлянд и мечтала о чём-то о своём, возможно о принце, который когда-нибудь обязательно полюбит её и заберёт с собой в своё сказочное королевство, а её младший братишка прижавшись к ней сбоку, держал в руках плюшевого мишку, подаренного ему на Новый Год самым настоящим Дедом Морозом и время от времени поглядывал сквозь украшенное понизу причудливыми узорами стекло на улицу, тоже ожидая, наверное, чего-то необычного. На кухне возилась мама, готовя что-то вкусненькое к празднику, а в зале в мягком кресле уместился папа, уткнувшись (как, наверное, и все папы) в свою газету, в ногах которого мурлыкал, уютно свернувшись клубочком маленький, рыжий котёнок. Неожиданно какая-то неодолимая, неподвластная разуму сила потянула её к ним. Расстояние до дома и так привлёкшего её внимания окна всё сокращалось и сокращалось. И вот оно уже напротив её. И вот она уже внутри... Она ещё не подозревала, что через мгновение её не станет, да и этих милых детей, их родителей и бабушки тоже. Она ещё успела несказанно удивиться, увидев, что вместо радостных улыбок и дружного хлопанья в ладошки, в широко раскрытых глазах этих людей отразился лишь ужас. Неподдельный, всепоглащающий, лишающий рассудка и сковывающий движения, леденящий сердце ужас. Потом была вспышка. Яркая, всеослепляющая и всеуничтожающая вспышка. А потом ничего. Просто ничего. Только чёрная, немая, пронизывающая пространство и время пустота. Грохота разрыва уже никто из них не слышал. Да и не могли они это слышать. Их уже не было. Только окровавленное месиво тел вперемежку с грудой битого кирпича, из которого выглядывала обугленная детская ручонка, крепко сжимающая любимую игрушку, остатков мебели и всем, что осталось от их некогда уютного мирка, густо посыпанной известковой пылью.
За зияющим проломом стены откуда-то сверху невидимо приближались её подруги - реактивные снаряды М-21ОФ калибра 122 мм системы «Град» и тоже думали... нет, они были просто уверены, что посланы в этот предрождественский вечер нести людям только хорошее и доброе, а где-то, может быть в соседнем доме,у кого-то всё так же работал телевизор, с экрана которого ещё долго вещал всё тот же симпатичный дядечка с радушной улыбкой, по отечески желая своему народу счастья и любви.