Мифы о русских людях 6

   Миф о русской
       жестокости

Засланцы... Есть ещё писаки
Кому всё русское не в нос.
Порой словесный их понос
Доводит молодёжь до драки.

Они забыли, что у нас
Сто наций дружно проживает.
И вдруг... не часто, но бывает
Кому-то, кто-то "двинул" в глаз.

О, как тут яростно шипят
Газеты, радио и "ящик",
И дружно, хором все вопят:
Не наш он, русскоговорящий.

И начинается "галдёж"
О кланах, бандах и нацменах:
Как, в этих мирных, русских стенах
"Гнобят" "пришельцы" молодёжь?!

Да полноте, "забава" эта
В России властвует века.
Изведать крепость кулака
Стремилась Русь в любые Лета.

Дрались дрекольем и ножами,
И убивали. Это грех.
Была "забава" между нами.
А тут чужой! Не до потех...

И вот уже пузырь гноится,
Меж наций мира нет. Ату!
А с синяком под глазом лица
Свою "качают" правоту.

"Бессмысленный и беспощадный"
В России был и будет "бой".
Рискует русский головой
Извечно, надо ли, не надо.

Да, нравы русские - не мёд.
Но нет жестокости в народе,
И нас лишь только тот поймёт,
Кто наш, кто русский по природе.

Возьмём четвёртый, древний век.
Был в Фессалониках мятеж.
Восстал вольнолюбивый грек -
Громи, круши, руби и режь.

Убит правитель Илирии,
И император приказал,
Чтоб этот город усмирили,
Свои войска туда послал.

Велел жестоко отомстить
За смерть правителя  народу.
И поголовно истребить
Весь город за глоток свободы.

И под предлогом состязаний
В цирк заманили весь народ.
Конечно, жители не знали
Что здесь сейчас произойдёт.

А было то, что содрогнулся
Весь древний византийский люд.
Народ от крови "захлебнулся"!
Семь тысяч человек убьют.

Русь смертной казни не видала,
Её вовеки не бывало.
Был на Руси законов свод,
Он "Русской правдой" назывался.

Там речь о казни не идёт.
Но всё же один раз пытался
Владимир - князь (Десятый век,
Совет епископы подали),

Чтоб смертной казнью наказали
Разбойный люд. Но князь отрёк
Несвойственный Руси совет
И был запрет на сотни лет.

А папа римский Иннокентий,
Четвёртый, принял свой закон.
Он ересью был удручён,
Ему повсюду мнились черти.

Он приказал людей пытать,
Еретиков искоренять.
Ну, инквизиторы зверели;
Костры в Европе зло горели.

"Святая церковь" люд пытала!
Русь зверства этого не знала.

Когда произошёл раскол -
Стал старовер еретиком,
Синод на крайность не пошёл,
Был с казнью русский не знаком.

Ушли в Сибирь страдальцы веры.
Исход был этот разрешён.
Живы поныне староверы
И чтут свой Божеский закон.

Так кто жесток, чья чище вера?
Кто божьи заповеди чтит?
Страшна чума, страшна холера,
Но инквизитор всё затмит.

Крестовый был поход детей.
Страшнее зла нельзя представить.
Малюток на Восток отправить
На смерть, на бред больных идей.

И мало кто из них добрался,
Доплёлся до Святой земли.
А если кто живой остался,
Домой вернуться не смогли.

Нам факты явно говорят,
Кто был жесток все времена.
Так почему же нас винят,
Кому такая ложь нужна?

Вот Лондон в средние века
Любил активно развлекаться:
Там власти жесткая рука
Давала многим поболтаться

На виселице.  Смеху было...
В Гайд-парке, сквере городском.
Толпа глазеть на казнь любила.
Кто ж с этой правдой не знаком.

Мишель Фуко, француз, историк,
В Европе казни описал.
Кто с ним в правдивости поспорит?
Он очень ярко рассказал

О фантазёрах-палачах,
Что казни в шоу превращали,
Как нагоняли в души страх,
Людей мучительно пытали.

На эти зрелища народ
Со всего города сбегался:
Как палачом он восторгался,
Что с шуткой кровь людскую льёт.

Русь зверства этого не знала
Вплоть до пятнадцатых веков
И казни только применяла
Против изменников, воров

Церковных. Этот грех
Лишь только кровью можно смыть.
Ещё казнили татей тех,
Кто в воровстве сподобен жить.

Нам всё твердят о ценностях Европы,
О просвещении, науках и трудах.
Кому приятно видеть свои трупы,
Пусть даже в исторических веках?

Английского, два сына, короля
Заставил Ричард Глостер удавить:
Велел мальчишек дядя их убить
Терпела ж как-то изверга земля.

А Карл Девятый, Франции король?
Его Европа просто обожала.
А Франция от зверств его дрожала…
Да вдумайтесь, чтобы народу столь

На празднике убить Варфоломея:
Католики кололи гугенотов,
Как колют мясники свиней, зверея
От запаха крови, дерьма и пота.

И смеют ещё нагло утверждать
Что Грозный царь Иван жестоким был.
Карл трупами Париж весь завалил,
Такого нам во сне не увидать.

Творилось это всё во имя веры –
Детей во имя Бога убивать.

Россия Бога не гневила,
Не прикрывалась именем его
И зверств жестоких не творила
Против народа своего.

А ведь потомки крестоносцев,
Что кровью залили  Восток,
Твердят нам нагло, что жесток
Был русский. Тут Гомера смех

Из глубины веков нам раздаётся:
Врут Запада историки. Прикрыть
Свою жестокость им не удаётся.
Хотят нас, русских, подло очернить.

В России казни редко применяли,
Бывали исключенья, это да…
А голову кому-то отрубали,
На кол сажали и четвертовали
Лишь в крайности, не часто, иногда.

Елизавета, дочь Петра,
Казнь смертную в России отменила
И этой добродетели пора
Считай, весь век восьмнадцатый царила.

Европа ж принимает свой закон
«О подозрительных»,   в Елизаветы время.
Монархию спасал Наполеон,
Искореняя заговоров семя.

Сейчас «доброжелатели» твердят:
Россия, расширяясь, зло творила.
Уж лучше на себя бы обратила
Борзописучья публика свой взгляд.

Дэвид Стеннард учтиво подсчитал
Количество загубленных индейцев.
Страшней террора мир ещё не знал,
Затмив и «пресловутых» европейцев.

Сто миллионов, целый континент,
Пришельцы из Европы погубили
В людей четыреста стреляли лет,
«Американский холокост» творили.

Ирландия – неслыханный террор,
Германия – фашистский геноцид,
Япония – гриб атомный простёр
Тень смертную, что до сих пор висит.

Нам нечего жестокости стыдиться,
Но мы умеем яро защищаться
И можем широтой души гордиться
И, воспевая доблесть, восхищаться.

Европа пусть посмотрит на дела,
Которые во все века творила.
Она себя-то вечно не любила,
А тут учить нас вздумала! Пипец!!!