Галилея

И кажется, что отменили страх,
когда вхожу в оазис Палестины,
и новой эрой пахнут мандарины,
и только солнце в суженных зрачках.

Внимаю объяснению в любви
на ярком олеандровом наречье.
Почти не говорю по-человечьи,
переходя на птичий алфавит.

Сияют пальмы с ног до головы
и вайями витийствуют о Боге,
и в этом молчаливом диалоге
нет ничего, помимо синевы.

Плевать на деспотию точных слов —
тяжеловесных, гордых, многозначных,
когда я становлюсь почти прозрачной
на фоне богоизбранных цветов.


Рецензии