Александровский кремль. 7. Убийство Ивана-царевича

Сквозь чащу скачет серый волк прыжками,
На волке два наездника верхом:
Иван-царевич в золотом кафтане,
Прекрасная Елена - в голубом.

Домой приедут, сразу на колени
Опустятся перед царём-отцом,
И он им даст своё благословенье,
А патриарх соединит венцом.

Иван-царевич - то с супругой денно,
То государю править пособит,
Настанет срок, прекрасная Елена
Для мужа царевчоночка родит.

И будет добрый дедушка в коляске
Катать внучка и нянчить на руках.
Так сказывается в волшебной сказке,
А ежели не в сказке - просто страх.

              ***

Двух первых жён царевича Ивана
Насильно царь сослал в монастыри,
Не утопил, и это уже славно,
А то ведь могут русские цари.

В каких грехах виновны были снохи?
А может он и отснахачил их?
Царевны были - ой как - да не плохи!
Царь завсегда насиловал таких!

Иван-царевич был отцу подобен:
Казнил, растлял, был тот ещё пострел,
Характером - гневлив, коварен, злобен,
Но всё-таки о жёнах сожалел.

Настало время в третий раз жениться,
Опять объявлен царский смотр невест,
На Александровскую сторону возницы
Красавиц свозят из различных мест.

Всех краше Шереметева Елена,
Таких красавиц больше не сыскать,
Воистину фольклорная царевна,
Какую и пером не описать!

Иван-царевич как её увидел,
Так был мгновенно в сердце поражён,
И тут же забывает об обиде
На батюшку за предыдущих жён.

Гуляли в Александровской столице,
Какие же бывали свадьбы встарь!
Да только царь не пьёт, не веселится,
Недобро на невестку смотрит царь.

Под пятьдесят он был силён и крепок,
В постели прямо удалец лихой,
Жену, наложниц, непотребных девок -
Отдал бы всех за случку со снохой.

День ото дня царевична всё краше,
Уже видать, что ждёт богатыря,
И что она беременна - так даже
Она ещё желанней для царя.

Осилил Дьявол! Выпив ковшик бражки,
Пошёл невестку навестить с утра,
Она была ещё в одной рубашке,
Ему навстречу поднялась с ковра.

Живя патриархальной стариною,
Святая Русь не видела греха,
Что свёкор делит ложе со снохою,
Сноха, она на то и есть сноха.

Объятый страстью похоти и плоти,
Царь на невестку кинулся, как лев,
Насильно целовал, кусая, в ротик,
И жадно рвал рубаху, озверев.

Ах, как она затравленно кричала,
Как исступлённо билась и рвалась,
А царь всё бил и бил, чтоб замолчала,
Смирилась и покорно отдалась.

Супруг, услышав, что беда с царевной,
В отчаянье вступился за жену,
Но грозен Грозный, яростный и гневный,
Царь посохом сыночка саданул.

Умел он головы раскалывать несчастным,
Учителем был сам Сатанаил,
Тяжёлый посох обагрился красным,
Теперь он сыну череп проломил.

               ***

Не будет дед баюкать царевчонка
И не посадит внука на коня,
Елена ночью выкинет ребёнка,
Иван умрёт через четыре дня.

Хлестал коней испуганный возница,
Везти царя - недолго до беды.
А царь бежал, бежал, сыноубийца,
Из Александровской проклятой слободы.