Казанова

Казанова

Рядовой Афродиты, стальной пищали
Троекратный залп – вменивший в обычай,
Обрюхативший взвод красоток, девичий
Табунок – заездивший без пощады.

Как по тихим омутам синим сигом,
Серафимом по взбитым постельным тучам,
И в дырявом  кармане с последним мигом –
Чертом-братом, флаконом с зельем гадючьим.

«Неотложкой» для дам и девиц. Пожарным,
С вечно каплющим краником самоварным.

Что за промысел! Людоедский, лилейный
И змеиный. Нищ – рыдван на рессоре,
Но качался он в нем, беззаветно-летний,
Саламандра в  нагом золотом  позоре.

В нежной ступке перетирались алмазы,
И любовница в дождь убегала серной,
Закипали шприцы в кастрюле, а мази
Желто-ртутные пахли адскою серой.

Оседлавши молнию, извергаться
В хлюпающие русалок болотца.
Ждать, покуда в Фефеле проснется Грация.
Из каких он топок, пламень, берется?

Даже не адамова грешная глина –
Сексуальный ящер из мезозоя.
Но его любила жена Галина
И еще одна татарочка, Зоя.

Тяготился благодатью семейной,
Надышавшись клеопатрой случайной,
Все ж, ужаленный драгоценной змейкой,
Он являлся с повинной, домой, ночами.

Солоны законы царя Соломона,
Но когда настигли смертные зори –
Холм согрело Галины знойное лоно,
И татарские острые грудки Зои.

Подарил он смерти мужскую силу,
Но не сдался ни ангелам, ни суккубам,
И как женщину, отымев могилу,
Вновь родился – солнечным однолюбом.