Александровский кремль. 6. Сенник постельный

Иван четвёртый хвастался бывало,
Что он растлитель тысячи девиц,
И даже, если цифру округлял он...,
При том, имея восьмерых цариц.

Понятно, что царица не холопка,
Тут надобен особый ритуал,
Постель стелили мягко но не топко,
Взяв по-язычески в основу сеновал.

Для молодых готовили отдельно
Единоразовую спаленку, она
Именовалась сенником постельным
И не имела в стенах ни окна.

Всю ночь в покое две свечи горели
И освещали таинство двоих,
Их первый грех в супружеской постели,
И Бог благословлял детей своих.

Не раз приготовляли эту спальню
Для свадеб в Александровском кремле,
Семнадцать лет российский царь брутальный
Прожил на Александровской земле.

А первой обновила сенник Марфа,
По счёту третья царская жена,
Но ей досталась пиковая карта -
Уже была отравлена она.

Несчастная в беспамятстве лежала,
Её отрава ела изнутри,
Царю своё, а Марфа умирала,
Ей оставалось жить недели три.

Через полгода царь возьмёт другую -
Анюту Колтаковскую, её
Он приглядел на смотре, как вторую.
К ней были сваты посланы царём.

Да получилось вроде поздновато -
Уж девке сговорили жениха,
Но деланы не пальцем были сваты,
И жениха убили от греха.

Вновь суетятся с сенником постельным,
Зигзаг удачи выдался крутой,
Бывает счастье и малоземельным,
Царицей стать! А позже и святой.

Святыми признают людей за муки.
Случилось, государь, устав от дел,
На половине молодой супруги
Очередную девку приглядел.

Из миловидных горничных царицы,
Ну почему б не взять её силком?
Но девка оказалась не девицей!
Вот так! - Переодетым мужиком.

Он мужика убил, но сколько сраму
В такой метаморфозе для царя!
- Царицу посадить навеки в яму
Посереди двора монастыря.

Четвёртый брак - с ней - был едва ль в полгода.
Но однодневным вышел пятый брак,
С княжной из Долгоруковского рода,
С Марией, получился кавардак.

Царь выяснил под утро, что царица
Была виновна страшною виной:
Была она не дева, а блудница,
Посмевшая стать царскою женой.

Перетерпеть такое униженье -
На это не хватило царских сил,
Собрав народ у пруда в воскресенье,
Супругу царь прилюдно утопил.

Потом он жил с Васильчиковой Анной,
И прожил с ней примерно пару лет,
Но на Руси всегда воруют кланом,
А после кучей держат и ответ.

На род царицы рухнула опала,
Кого на кол, кому под рёбра штырь,
Хватали всю родню, кого попало,
А Анну царь отправил в монастырь.

Там вскоре ждал её исход летальный,
Как будто даже и не сам собой.
А царь почти, что сразу в новой спальне
Уединился с новой молодой.

Звалась она, как в сказке, Василиса,
Была прекрасна, только не мудра,
Царицей стала волею каприза
Амура, чья стрела весьма остра.

Она была замужнею женою,
Когда её увидел государь,
И был пронзён любовною стрелою,
И обезумел точно, как глухарь.

Ведь мог бы и попользоваться просто,
Так нет же - взять в царицы возжелал!
А мужа закололи чем-то острым,
Чтоб счастью новобрачных не мешал.

И счастлив царь с царицей был три года,
Потом остыл, по правде говоря,
А Василиса, женская порода,
Решила ревностью воспламенить царя

(Ах, знать бы ей какое выйдет пламя!),
И сдуру кавалера завела.
Царь задушил его перед её глазами,
Потом решил соединить тела.

Царь был растравлен демонами злости:
-Пусть с мертвецом имеет стыдобу!
Живьём на Александровском погосте
Её зарыли с тем в одном гробу.

Последняя жена царя - Нагая,
Мария, самого пережила,
Канонизирована позже, как святая,
И сына Дмитрия святого родила.

Царь умер, а её с сынком сослали,
Она жила с предчувствием худым -
Ведь мальчик был наследником, едва ли
Ему позволят долго быть живым.

Зарезали. Свидетелей - на плаху,
Царицу - в монастырь. Всему конец.
Но получилось иначе: у ляхов
Живым вдруг обнаружился мертвец.

И вот Россией правит самозванец,
Она его признала - власть есть власть.
Потом, когда он был убит, поганец,
От слов своих обратно отреклась.

Молитвами спасалась от расправы
Монахиня и царская жена.
Какие же когда-то были нравы!
Какие были раньше времена!