Под зиму придумать любовь

           * * *

Сковало лужи льдом надёжным.
Из лета – сразу на мороз.
Запахло воздухом таёжным.
И в голове один вопрос:
Зачем ко мне стучался в осень,
Когда забила накрест дверь?
И в сердце боль разлуки носим,
И не хотим ещё потерь.
Зачем тебя я окликаю,
Смотрю из тёмного окна,
Своей природе потакаю,
Хотя привыкла быть одна?
Зачем уходишь прочь по тропке,
Сутулый, как вопроса знак?
Я не веду в душе раскопки,
Я знаю, что найду и так…
Найду печаль
И жажду чуда
Увидеть аленький цветок,
И страх того,
Что в старость худо
Без локотка под локоток.
 
                * * *

Под зиму придумать любовь,
Где счастья, конечно, не будет,
Но будто мы молоды вновь, –
И кто-то, должно быть, осудит.
Ведь красное лето прошло,
В спокойной тоске пролетело.
И чуда ждать просто смешно:
Сентябрь листья рвёт оголтело,
Швыряет к отёкшим ногам, –
Обёртки, представь, от подарков!
Так мягко ступать каблукам!
(Труд дворников – явно насмарку).
Зонт вывернут – чаша весов,
Что копит бегущую воду.
А сердце, сбив ржавый засов,
Захочет в такую погоду
Бродить по знакомым местам,
Сжимаясь от древнего страха,
Что ходит за ним по пятам,
Как верная долгу собака.

…Как странно, что всё не узнать…
Всё в юности было другое.
И мысли бы надо прогнать,
О том, что помашешь рукою –
И сетку дождя разорвёшь,
Чтоб вырваться в тёплые руки,
Хоть в кроне гнездо не совьёшь:
Листва облетела за сутки.
Хорошее время пришло:
Не нужно живительных соков.
Но что-то такое нашло,
Что больше не ведаем сроков…

             * * *

Тишина.
И дождик за окном
Моросит
И снег смывает с крыши.
Новый год.
Непраздничный мой дом
Как нора
У серой старой мыши.
Я шуршу бумагами в норе:
То грызу опять гранит науки,
Засыпая где-то на заре,
То кропаю прозу о разлуке.
За окном свистящий шёпот шин.
Едут, едут, торопясь к кому-то.
Мы ж вокруг да около кружим…
На душе асфальта цвета смута…
Бисер букв нанизываю вновь,
Пришиваю накрепко стежками,
Но ни слова больше про любовь,
Что подкралась рысьими шажками,
Замерла и смотрит на меня:
Прыгнуть или хвост прижать устало?
Дыбом шерсть, как будто столб огня…
Вот и искра первая достала…

           * * *

И ветреная роль
Под осень поманила.
Порхаю, словно моль, –
Оставшись вдруг без тыла…
Порхаю под хлопки
Распахнутых в мир окон.
Гуляют сквозняки.
И сброшен липкий кокон.   
Для цепких глаз скучна.
И молодость
За краем.
А груша так сочна
И пахнет точно раем.
А груша так сладка;,
По пальцам сок стекает.
Печаль, как облака,
Как дым над домом, тает,
Чтоб в гости в ночь зайти,
Нависнуть чёрной тучей;
И камнем на груди
Лежать, скатившись с кручи.

              * * *

По пути-то было пять минут.
Ничего о доме не сказали.
Потемнело небо, как лоскут,
Набухало снегом, как слезами.
Пять минут.
А под ногами лёд –
И иду, как будто по канату.
И готовлю в мыслях бинт и йод,
Сердцем женским чувствуя утрату.
Как лунатик, я бреду на свет.
Не будите: я дойду до края.
Пустяки,
Что столько сплыло лет
С кипенного, в белом цвете мая…
И приму вдруг снег за лепестки,
Что летят, оставив завязь плода.
Пять минут – и мы уже близки.   
И другое стало время года.

              * * *

Как огонь бенгальский,
Интерес
Вспыхнул, освещая тёмный вечер.
Каждый жест и взгляд имели вес.
И дрожали фонари, как свечи…
Снег парил и таял на губах,
Розовый с сиреневым отливом.
И сжимал в ладонях сердце страх,   
Что не долго быть смогу счастливой.
Под ногами был раскатан лёд. –
Оттолкнувшись, я неслась, как птица.
А слова твои – как будто мёд.
И упала капля на ключицы,
Как нектар, впитавшая в себя
Запах расцветавшего бутона.
Бусины, как чётки, теребя,
Голос ты убавил на полтона.
И тянули в омут свой зрачки, 
В них огни слезились, отражаясь…
А сердца, как будто каблучки,
Всё стучали громче, приближаясь…

           * * *

Как странно, что снова судьба
Придумала встречу под вечер,
Когда фейерверка пальба
Изысканней делает речи.
И надо всего ничего.
Сплошь тени цветные на лицах.
И хочется сразу всего,
Но вновь ничего не случится.
И колокол праздно гудит.
И свечи плывут вереницей.
От холода сильно знобит.
Под куполом неба – зарницы
Гуляют средь звёзд и тоски,
Иллюзию чуда рождая.
И розовой краски мазки
Румянят лицо, освежают.
Замёрзшие щёки горят.
Восторгом душа задохнулась,
И стразами блещет наряд,
И сказка из детства вернулась,
Где чудище
Алый цветок
Мне тянет в холодных ладонях.
И жарко горит лепесток.
И сердце – в любви словно тонет.

            * * *

Снова сердце ёкнуло беспечно,
Снова чуда жду, как в двадцать лет.
Только жизнь, как праздник, быстротечна,
Как петарды тает в небе след.
Так не стой в раздумье на пороге,
Закружи, как вихрь свистящих вьюг.
Замети назад пути-дороги,
Зацелуй в моих глазах испуг,
Что лечу куда-то обмирая,
Будто в детстве с горки ледяной,
И боюсь уже не столько края,
А того, что снова быть одной.
 
                * * *

Поскользнувшись на странной улыбке,
Забываешь, что чуда не ждут,
Что бессмысленны, глупы попытки
Возвратить эйфорию минут,
Тех,
Что в юности ветреной знали.
Осторожно! Под снегом сплошь лёд,
Что под оттепель так раскатали,
Что тебя будто вихрем несёт.
Ночь шагами пытаясь измерить,
В дебрях аленький ищешь цветок.
Разве снежное поле засеять?
Но любви поливаешь росток –
И глядишь,
Как хрустальная корка
Заиграла в волшебных огнях
И звенит, как бокалы под «Горько!»,
И душа – как снегирь на ветвях, –
Раскачалась и вся замирает,
Полыхает румянцем средь льда,
Хоть и знает: чудес не бывает, 
Всё уйдёт, словно в землю вода.

            * * *

Отступили морозы на шаг
И душа встрепенулась от счастья,
Засияла, как новый пятак,
Когда гладил порез на запястье.
Были губы теплы и мягки,
Оплетали слова, как лиана.
И бежали от света круги,
Как цветов распускалась поляна.
Новогодних фонариков цвет,
Поморгав, растворится под утро.
Только знаю с начала ответ
И гляжу равнодушно и мудро.
Эта музыка просто из сна
И растает, как снег на ладони.
И зелёная вечно сосна
Скоро-скоро иголки уронит…

             * * *

Так неожиданно зима
Дохнула ледяным дыханьем.
И с веток снега бахрома
Тревожит бережным касаньем,
Что удивительно легко –
Как первый трепет поцелуя.
Вновь вспомню: мама далеко.
Любовь проходит, нас минуя.
Теченье жизни подо льдом,
Что тоньше слюдяного крова.
И говорим мы не о том
С тобой прозрачный вечер снова.
Подковой светится луна,
Что завалилась ветром набок.
И я с тобой опять одна,
И мягок снег, как войлок тапок.   
Вот так бы жить,
Как в тапках, нам,
Смотреть в глаза,
В них отражаясь;
И верить розовым бы снам,
К закату быстро приближаясь.
 
               * * *

Снег всё валил, –
И день, и вечер…
Весь город в нём увяз по грудь.
И снова ночь всю – не замечен,
К утру замёл друг к другу путь.
Метался снег, что был так тяжек
Для хрупкой тоненькой ветлы,
Что средь толпы многоэтажек
Таила повод для молвы.
Ничуть не легче было после –
Вновь нарастал надежды груз –
И нам казалось: ходим возле
Того, что знали наизусть.
Но вслух признаться не сумели.
Хотя бы только-только в том,
Что самолюбие задели –
И путь закрыли в общий дом.
Не раскопать к нему подходы:
Мешает памятный сугроб.
Как те снежинки, тают годы,
Что на горячий лягут лоб.

              * * *

Стук по шпалам колёс бесконечный
И мелькание гнойных огней.
Жизнь проходит, а голос беспечный
Мне на рану льёт сладкий елей.
Постучу я в холодную стену –
И ты выстучишь странный мотив.
Сами стены воздвигли для плена.
Стук настойчив и так терпелив.
Дожидаться ответного стука
И не думать,
Как дверь распахнуть.
Тренировка для тонкости слуха;
Страх за краешек бездны шагнуть,
Чтоб парить, высоту набирая,
Страх, что кулем на камни лететь,
От свободы своей обмирая.
Только вниз, в небо взмыв, не смотреть! –
Там всё мелко.
Там жизнь на макете.
А любовь дорастёт до небес.
Но уходят, как взрослые, дети,
И сгущается к старости лес,
Что казался пропитанным светом:
Свет по веткам, как ливень, стекал
Дальним, праздным, безоблачным летом,
Где не знали о холоде скал.

                * * *

С каждым днём нынче раньше светает.
Свои чувства к тебе не пойму.
Всё от боли в груди обмирает,
Как неспелую вкусишь хурму.
Дай же ей полежать чуть в тепле,
Набираясь янтарного света.
Уж термометр дрожит на нуле,
И капель с тонких капает веток.
 
              * * *

Талый воздух пьянит постепенно.
Непонятная радость растёт.
Ходит голубь по лужам степенно.
Под водой, в глубине – гололёд.
Дело катится явно не к лету.
Впереди все сугробы зимы.
Ветки в мокрую вату одеты.
В небо штопором рвутся дымы.
Завтра – самое время мороза,
Но живое пойдёт на таран!..
Гололёд под водой – не угроза.
Ветер с юга – шалун и смутьян.
Пусть вода на шоссе прибывает.
Завтра будет отменный каток.
Вдруг случайный прохожий поймает
Всю меня за худой локоток?
 
              * * *

…И снова этот ветер южный –
Случайный, странный,
Но всерьёз
Так набухают почки дружно:
Не знают, что придёт мороз.
Он проморозит все листочки,
Скуёт звенящим мёртвым льдом.
Не будет старости отсрочки.
Потонет в снеге окоём.
Всей кожей ловишь ветер душный,
Грозя раскрыться, как бутон.
Он – преждевременный, ненужный –
В ушах ручьёв весенних звон.

             * * *

Рябины сладость средь зимы.
Ладони нежность ловит темя.
И свет луны течёт из тьмы,
Он льётся прямо на колени.
Смотрю куда-то за окно.
Я так боюсь очароваться.
Слова  как мягкое руно.
Луч в дом торопится прокрасться.
Подрежет свет своим серпом –
И упаду на грудь, как колос.
И поплывёт в тумане дом,
Всё набирая с горки скорость.

            * * *

Ах, зачем эти губы нежны?
Растопить попытались все льдины…
Ах, зачем были мысли грешны
И рисую пастелью картины?
Снег январский –
Сугроб, как снегирь,
Полыхает на солнце закатном.
И следы – как рассыпан имбирь –
Натоптали мы в чувстве невнятном,
Не навстречу друг другу, не прочь,
Не по кругу,
А просто в смятенье,
Что тихонько сгущается ночь,
Но в очаг не подбросить поленья.

             * * *

Всё сначала начать, с пустяка:
Очарованно бредить свиданьем
И на зов, как на свет маяка,
Прилететь с обновлённым дыханьем.

Снявшись с якоря, к прошлому плыть,
Не отчаяться, справиться с дрейфом.
И по старым счетам заплатить,
Не знакомясь ни с шифром, ни с сейфом.

Словно в детстве, о тайне забыть:
Раструбить всему миру о кладе
Том, что в сердце пришлось сохранить
И любви и приличия ради.

                * * *

До глаз родных какое дело? –
Всё там известно так давно!
...Две нити крутит столь умело
Привычных дней веретено...
И под луной ничто не ново.
И протекает старый кров.
И распрощаться не готова
С тобой, весёлый острослов.
И дерзкий взгляд прощу мгновенно.
...Сквозь блики рыбка видит снасть.
Старательно и откровенно
Плетётся слов ажурных вязь...
И потерять уже боишься
То, что совсем и не твоё...
Как стрелка компаса, дрожишь вся,
На цель направив остриё.
И ветром с моря стать готова,
Что нежно гладит по щеке.
Порхаю, как девчонка, – снова
Верчусь на самом сквозняке.
И с удивлением играю
Тобой навязанную роль.
О прорве дел не вспоминаю
И – что порхает в доме моль.
 
                * * *

Зачем в сосульки ёлку наряжаем,
Навешиваем бусы, мишуру;
И старый год весельем провожаем;
И колупаем, будто кожуру,
Чтоб вытащить гранатовые зёрна,
На отношеньях пожелтевший лёд;
Срок приближая своего ухода,
Гуляем дни и ночи напролёт?
Фонариков волшебное миганье
Напомнит детство,
Дружный хоровод,
И с горки на фанерочке катанье,
В осколках фейерверка небосвод.
Не возвратить, увы, ту веру в чудо.
И шапка лотерейная пуста.
Но для чего меня целуешь в губы,
Не веря в то,
Что жизнь начнём с листа?
И почему тебе я отвечаю,
Как стрекоза, касаюсь глаз крылом
И ничего тебе не обещаю.
Слеплю и брошу в спину снежный ком,
Чтоб обернулся,
Под лопаткой холод –
Как будто сердце остро заболит
(А ты забыл, что далеко не молод…)
И этой болью странной удивит.

          * * *

И вдруг поверила зиме,
Что за пургой весна нагрянет,
Когда проснёшься в полутьме –
И губы к телу так притянет,
Что только с кровью оторвать,
Как на морозе от металла...
Капель. Не время горевать,
Ведь воздух пахнет снегом талым.
…Но всё в истерике пурга
Следы заносит к сердцу пьяно.
И я тебе не дорога.
А вскрытый лёд – как будто рана.

            
             * * *

Все гирлянды нынче отмигали.
Не осталось места чудесам.
Вы из дней моих опять пропали,
Но прочесть сумела по глазам,
Что была уже душе угодна,
Хоть сидела, съёжившись в углу;
Что душа,
Как в поле снег, свободна
И парит, как будто на балу,
В белом платье,
Будто подвенечном,
И оборкой заметает след
К дому,
Где не думают о вечном,
Где всегда горячий ждёт обед,
Где пылают щёки от пожара,
Где в камине бесится огонь,
Где другого и не надо дара –
Только раскалённую ладонь;
А душа порхает по сугробам,
Навернувшись –
Кубарем летит;
И луна дрожит, как от озноба,
Из чернильной проруби глядит.

            * * *

Значит, поздно.
И нет уже лёгкости,
Чтоб летать на качелях любви.
И робеем от странной неловкости,
Что огонь затушили в крови. 
Значит, поздно.
Метелица белая
Остужает мой лоб и лицо;
Будто снежника ягоды спелые,
Сыпет снег на моё пальтецо.
И ловлю я губами горячими
Свежий снег, забывая слова. 
И смотрю я глазами незрячими
На тебя –
Ни мертва – ни жива.
 
               

               * * *

Вот и ушло ожидание чуда.
Праздник окончен.
И в горле вновь ком.
Горкой навалена в мойке посуда.
Окна затянуты снова ледком.
Снова полынь распустилась на стёклах…
Кажется, даже и воздух горчит.
Чуть отогревшись в руках твоих тёплых,
Сердце – как поезд под горку – стучит…
Знает, что поздно влюбляться зимою,
Что под ногами – накатанный лёд,
Что никогда ты не станешь стеною,
Время готовить повязки и йод.
Но отчего вновь душа замирает –
И обрываю губами полынь,
Так безрассудно опять забывая,
Что серп луны там сквозь звёздную стынь? 

                * * *

Зачем поверила зиме,
Что расцветает сад в метели;
Что свет луны в кромешной тьме,
Как лучик солнца на постели?
То снег летит –
Не лепестки,
Что осыпа;ли вишни в мае.
И снег ложится на виски,
И я в любви – глухонемая.
И скоро, скоро
Всё пройдёт,
Стареют чувства, как бумага.
Желтеет даже толстый лёд,
Впитавши глину из оврага.

             * * *

Тишина. И праздник за окном.
Ни звонков,
Ни стука в дверь с подарком.
И опять всё помню я о том,
Что свече сгореть и стать огарком. –
Прогорит без дыма, без следа,
Освещая ночь всю в снежной пыли.
Будто мы – под током провода,
Параллельны, в инее застыли.
Нам руки опять не протянуть,
Осыпая искрами сугробы.
Мишура на ёлке, словно ртуть, –
Серебрится шарик высшей пробы.


         * * *

А за окном  Рождество.
Стёкла в цветенье жасмина.
Чар всех твоих волшебство
Вдруг показало мне спину.
И оттого пустота.
Пластика запах от ёлки.
И вся её красота:
В инее снежном иголки,
Лёгкий, серебряный дождь,
Шишки чешуйки раскрыли, –
Милая сердцу, но ложь,
Россыпи звёздной, но пыли,
Что звездопадом влекут…
С неба посыплется сажа.
Мягкие губы, что лгут.
Всё тяжелей лет поклажа.
Знаю, то света игра…
Лампочек праздных миганье,
Что ворожат до утра.
Рук ледяных замыканье.
Если бы только вернуть
То ожидание чуда,
Где Млечным виделся путь,
Чей свет никак не забуду!

                * * *

Лужи веером, снег во дворе,
Точно кожа сошла от ожога.
Дождь вуалью висит в январе. –
И от этого снова тревога.
Загулявшая в полночь весна
Пахнет талой прозрачной водою.
Жизнь, как погреб набитый, тесна.
Жизнь как выгнулась яркой дугою,
Летней радугой.
Лампочек свет,
Что мигают рождественской тайной,
Будоражат всем тем, чего нет, –
В жизнь длиною любовью случайной.

                * * *

Как ветер, голос потеплел
И обволакивает дымом.
И петухом в ночи запел,
Дохнул смятеньем юга, Крымом,
Где пахнет морем виноград,
Где укатало море гальку,
Между душой и телом лад,
Где жизнь припудривают тальком.
Хотя на улице плюс три
И машут варежками вербы,
Но, как погода не хитри
И не раскачивай нам нервы
Тем,
Что весна – любви пора,
Где плыть корабликом с ручьями,
Январь стоит в углу двора
И смотрит мокрыми очами.


                * * *

Опять вода со снегом по колено,
Хоть Новый год ещё не отмигал.
Я вырвалась из обаянья плена.
Весь интерес к тебе, как свет, пропал.
И от того – как будто в самолёте,
Когда вдруг резко в яму попадёшь.
И пустота звучит в мажорной ноте,
Как упадёт в копилку звонко грош.
Хвоинку с ёлки будто раскусила –
Пахучая и лишь слегка горчит.
И мило улыбаюсь через силу,
Хоть под лопаткой колет и болит.
Что, сердце, задохнулось ты от бега
По тротуарам с вешнею водой?
И с крыш съезжают льдины без разбега.
Под крышами, что плачут, ты не стой!
Не слушай ты рыданья водостока, 
Что пустоту отлили в трубный звук.
От этого лишь больше одиноко,
И валятся предметы все из рук,
Из рук, что помнят только поцелуи
И пальцев дрожь –
Как клавиш вниз полёт,
Как губы на порезы словно дули –
И в море жизни мы теряли ход…
               
          * * *

Ну вот и кончилась зима
Смешно: в крещенские морозы.
Я всё нести могу сама
И не пугаюсь быта, прозы,
Но что-то всё-таки не так,
Коль в горле ком стоит привычно
И облетел местами лак
На жизни, в сущности, обычной.
Сугроб – как пулями прошит –
Изрешечён слезами с веток.
И возраст всё-таки страшит.
И стало меньше нервных клеток,
Но принимаешь всё как есть...
Часы вперёд не переводишь
И отыскать подснежник здесь
В себе желанья не находишь.
 
             * * *

Запотевает на очках стекло. 
Хотя зима, но снова дождь в разгаре.
Попрятались – и зря! – земные твари:
Кто – в норку, кто – в подвальное тепло.
Мне всё равно, что молодость прошла,
Что невозможно в юность возвращенье.
И я тебе, похоже, подошла,
Чтоб старость коротать со мной в общенье.
Не наступают что-то холода.
Любая боль, как листья, засыхает.
И серых дней проходит череда.
И кактус редким цветом расцветает.