сборник Зёрнышки Счастья

БАСНИ

 • Ворона и корона

Ох, расстроилась ворона — ветром сдуло вдруг корону!
Поискала, не нашла и на трон к себе пошла!
Вот сидит она на троне и горюет о короне —
Громко каркает и ждёт, кто ж корону ей найдёт?!

Беспокоится сова:
— Не болит ли голова?

Предложила вдруг сорока тюбетейку ей с Востока:
— В лес летать в чужой короне не пристало, мол, вороне!

— Тюбетеечка с Востока в самый раз тебе, сорока! —
Важно каркнула ворона и не встала даже с трона.

Прилетел соседский дрозд:
— Шляпу я достал от «звёзд»!

Покривилась тут ворона:
— Не хочу от «звёзд» корону!

Принесла платок кукушка:
— Вот, накинь-ка на макушку!

Как представила ворона, что сидит в платке на троне:
— Мне в платке сидеть на троне?! Не идут платки вороне! —
Бровки кверху подняла. И кукушка отошла.

Вдруг явилась выпь сама:
— Подойдёт ли вам чалма?

Тут ворона посмотрела и чалму чуть повертела:
— Мне не нравится чалма. Нет, носи её сама!

Подлетел к вороне стриж:
— Может, сделать вам подстриж?

Он височек у вороны чуть-чуть крылышком затронул.
Каркнула ворона:
— Что?! Стрижку мне?! Да ни за что!

Подаёт ей чиж панаму:
— Вот, подарок вам от мамы.

Но ворона отвернулась и панамы не коснулась.

— Подойдёт ли вам фуражка? —
Ей с куста кричит букашка.

Как услышала ворона, соскочила тут же с трона —
И букашку прогнала, и фуражку не взяла.

С неба ястреб подлетел, близ вороны рядом сел:
— Вот! Сидит, пожалуй, крепко! —
Протянул ей ястреб кепку.

Издалека прилетел, кепку снял, отдать хотел!
— Не нужна мне эта кепка! Тесно в ней, как будто в клетке! —

Ястреб кепку вмиг надел и обратно улетел.

Прилетел с охоты сокол, закричал он и заохал:
— Ой, бедняжка, пропадёшь, коль корону не найдёшь!

Пригласили к ней грача, грач принёс колпак врача:
— Может, это вам поможет? Не в короне дело, может?

Громко каркнула ворона:
— Нет! Хочу свою корону!
Вы, как врач, мне помогите, что мне делать, подскажите!

Наказал вороне грач:
— Пропишу я вам, как врач:
Не сидеть на этом троне и не думать о короне!
Больше бегать и летать, в королеву не играть!
С нами весело дружить и учиться ладно жить!

Прописал таблетки врач, улетел обратно грач.
Птицы тут же разлетелись: на ворону нагляделись:
— Пусть сидит она на троне и мечтает о короне!

А ворона посидела, головою повертела,
Больше некого ей ждать, надоело ей страдать.
Нет короны у вороны, не сидится ей на троне.
Так и каркает ворона, что осталась без короны!

К счастью, есть одна дорога — важно видеть волю Бога.

• Ёж и лиса

Однажды ёж бродил в лесу
И встретил рыжую лису —
Та что-то прятала в тайник…
За делом ёж её застиг.

Лиса прикрыла всё хвостом
И поздоровалась с ежом:
— Ну, здравствуй, ёж, куда идёшь?
Авось домой грибы несёшь?

Но ёж пустой был, без грибов —
Искал футляр он для очков:
— Здорово, — ёжик знал лису, —
Очки вчера забыл в лесу,
Домой вернулся — не нашёл,
С утра опять искать пошёл.

— Вот интересно, объясни,
А для чего тебе они? —

— Да вот… совсем уж постарел,
Чтоб лучше видеть — их надел.

— И что, очки? Хоть помогли?
И видно всё вблизи, вдали? —

— Да, лучше в них грибы видать,
Без них мне сложно их искать.

Лисица ухмыльнулась вдруг:
— Ты поищи, милок, вокруг,
А если я очки найду —
К тебе домой сама приду.

Ёж улыбнулся:
— Я пойду,
Авось их где-нибудь найду…

И ёж пошёл своим путём,
Не догадался ни о чём.
А лисонька хвост подняла —
Из тайника футляр взяла:
— Ну вот, волшебное стекло…
Ежу, похоже, помогло…
Теперь в них буду я смотреть, —
И попыталась их надеть.

Но, как нарочно, всё вокруг
В очках размылось сильно вдруг…
И как лиса их не вертела —
Грибов совсем не углядела.

— Ну, старый ёж, похоже, врёшь,
Лису-красу не проведёшь! —
И побежала вслед за ним —
Узнать, очком смотреть каким.

— Ёж, погоди, спросить хотела…
Очки найти я не успела,
Но вот сперва хочу узнать,
Как правильно их надевать?

Ёж добрый сразу ей признался:
— Ой, как же я не догадался…
Очки помогут лишь тому,
Кто врать не будет никому.

Лиса заметно оживилась,
Признаться ёжику решилась:
— Футляр нашла я под кустом, —
И завиляла вдруг хвостом, —
Ой, ёж, скажи, я в них увижу?
Тебя ничем я не обижу…

Ёж взял футляр, достал очки,
Наде;л на нос, разгрёб сучки,
А там лисички вдруг растут…
— Смотри, лиса, вот, видишь тут?

Лиса воскликнула:
— Ой… да!

— Вот правду говори всегда! —
Добавил ёж, очки протёр.
Ёж добрый, мудрый, но хитёр.

Не всем в очках дано увидеть,
Кто без очков не хочет видеть.

• Алчность и сорока

Уж не могла никак сорока
Увидеть вред сего порока…
Всё ценное тащила в дом,
Богатством любовалась в нём.
Ох, нелегка её работа,
День ото дня одна забота —
Всё, что сверкает и блестит,
Сороку манит и прельстит.
Гнездо уж ломится от груза,
Но, видно, алчность её муза…
Вот как-то раз кольцо нашла,
В гнездо опять приволокла.
Пополнила битком «ларец» —
Всё рухнуло — «добру» конец.

Уж сколь богатства не грести —
С собою всё не унести.

• Волк и благородный олень

Зимой несладко жить волкам:
Их донимает холод,
И рыщут стаей по лесам,
Чтоб утолить свой голод.
А ночью воют на луну,
Как будто жалясь Богу,
Но почитают сатану —
Нашли свою дорогу…

Вот как-то раз лесной олень
От братьев вдруг отбился,
Нашёл в лесу трухлявый пень,
Кору глодать пустился.
И не учуял, как к нему
Вмиг хищник подобрался…
Но непонятно, почему
Вдруг волк засомневался…

Он засмотрелся на «еду»
В преддверии обеда,
Слюну пустил… как на беду,
Олень завёл беседу:
— Ты, вижу, голоден, позволь
С тобой мне поделиться?
Вот… очень вкусно, исподволь,
Изволь сам насладиться!

Волк благородства средь зверей
Не видывал доселе
И от таких простых речей
Забыл совсем о цели…
Олень свой корм лишь предложил
И, попрощавшись, скрылся…
Ведь тем, чем очень дорожил,
В обмен на жизнь делился.

• Волк и пёс

В тени от солнечного зноя
Дремал, похрапывая, волк.
Не знал по жизни он покоя,
В добыче пищи видел толк.

Да… У него была свобода —
Мог он податься хоть куда,
Не зная устали и брода,
Всё нипочём, ничья беда…

Овцу на хуторе добудет
И припеваючи живёт,
И толку из него не будет:
Он волк — законы не блюдет.

Он по своим живёт законам,
Своим уставам подчинён…
Ни никаким правящим тронам
Не станет подчиняться он.

И вот однажды, в полудрёме,
Услышал волк собачий лай:
— Браток, наверно, в чьём-то доме
Живёт, поди, беспечно, бай…

И волк решил проведать брата,
Узнать, живётся как тому.
Недалеко была та хата,
И волк подкрался вдруг к нему.

Но пёс лишь непрестанным лаем
Встречает брата своего:
— Ты тот, кого с трудом прощаем,
Не пощадишь ты никого!

В ответ волчище усмехнулся:
— Постой, браток, ты не в себе?
Ты ненароком не рехнулся?
Я ведь как брат пришёл к тебе!
Поговорить хотел… Проведать,
Узнать, чем дышишь, как живёшь?
Твоей еды хотел отведать…
Быть может, в гости позовёшь?

Пёс на минуту растерялся,
Подумал, может, волк и прав,
И тут с цепи он вдруг сорвался,
Чтоб волку показать свой нрав.

И вот два брата на свободе —
Один приучен «выживать»,
А пёс приучен как бы вроде
Свою свободу охранять.

Тут волк у пса спросил совета:
— Скажи, доволен ль ты судьбой? —
И, не дождавшись враз ответа, —
Я поменялся бы с тобой!
Живёшь в тепле ты… Не голодный,
Не думаешь, что лёгкий путь?

— Да нет… — ответил пёс, — путь сложный.
Но вот… Стараюсь как-нибудь…

— И в чём же сложность? — волк опешил, —
Неужто трудно сторожить?
Уж как бы ты себя ни тешил,
С моим твоё уж не сравнить!
Я на свободе, я на воле,
Могу я делать, что хочу!
А ты на привязи, в неволе,
Но все невзгоды по плечу…

Но пёс задумчиво подметил:
— Твоя свобода — всем во вред!
А я свою свободу встретил,
Она спасает всех от бед.

Но волку чужды эти сказки,
В нём голод вдруг заговорил:
— Браток… Овечку бы… По-братски?

Но пёс свой норов в ход пустил…
И потрепал он волчью шкуру,
Ушёл бедняга, не хлебав,
Овцу хотел по-братски сдуру,
Свобода — воля, каждый прав…

Уж если нам дана свобода,
Всегда пред выбором встаём…
Назад потом не будет хода,
Без воли тоже не шагнём…

• Грачи и воробей

На мусорке галдёж и спор —
Из-за клочка земли раздор.

На территории грачей
Сидел пернатый воробей,

Себя в обиду не давал,
Зерно нашёл и вмиг склевал.

Грачи и вороны на суд
Вокруг собрались тут как тут.

Грач воробья распять велит:
— Земля грачам принадлежит!
А ты, пернатый, как посмел
Ступить на сей земли удел?

И произнёс в ответ невинный:
— Извольте взять меня с повинной.
Но где ж на сём клочке земли
Есть ваша доля, короли?!
Вы докажите мне, что здесь
Я не имею права есть!
Летать могу куда хочу,
Мне всё, извольте, по плечу!
Здесь всё ничьё! Я пуп земли!
А вы совсем не короли.
Никто не вправе разделять,
Что всем должно принадлежать!

Грачи и вороны на это
Уж не смогли найти ответа.

Тут воробей не растерялся,
Взлетел скорей и распрощался.

Как можно разделить ничьё?
Нащупай грань, что есть твоё.

• Дикая яблонька

В чистом поле яблонька дикая стояла,
Никому не нужная, яблочки давала,
Каждый год всё более чахла, усыхала…
Вот однажды девочка в поле том гуляла.
Подбежала к яблоньке, яблочко сорвала.
Но когда отведала — враз запричитала:
— Что ж растешь ты попусту с горькими плодами?
Яблоки без пользы тут ты плодишь годами!

Лишь поникли веточки, низко опустились,
И слезами горькими листья прослезились…
Не хотелось яблоньке жизнь прожить впустую,
И молила яблонька матушку родную:
— Что мне делать, матушка? Нет уж больше мочи…
Никому не нужная… Некому помочь…

И сказала матушка:
— Не печалься, крошка,
Наберись терпения, подожди немножко.

Яблонька поверила и душой воспряла.
Матушке доверилась — солнце силу дало.
Вот однажды юноша мимо поля ехал,
Но, увидев деревце, он к нему подъехал.
Плод вкусив, поморщился, но сказал:
— Не страшно! —

И построил домик там, и зажил прекрасно.
И окутал яблоньку нежностью, заботой,
Хорошела яблонька, занялась работой.
Через год прекрасные яблочки плодила,
Так земельку-матушку отблагодарила…

• Естественный отбор

Созвал орёл в степи совет:
— Друзья мои, кого-то нет…

Стал по порядку называть:
— Тушканчик здесь, хорька видать,
Куница, суслик, ласка, змей,
Барсук, ежиха, семь мышей…

Из-под земли явился крот:
— Прошу прощения, я вот…

— Ну, вроде все теперь в кругу.
Вас принуждать я не могу,
Кто пользу меньше всех несёт,
Тому конец скорей придёт.
Но выбрать сами вы должны —
Нужны вы здесь иль не нужны.

Трясётся ласка на ветру:
— Пожалуй, я пойду в нору.

За нею суслик, ёж и змей —
Все в норки ринулись скорей…

— Ну вот, — орёл сказал, — я рад,
Теперь известно мне, кто гад.
И им не нужен я совсем,
Вот их на завтрак я и съем.
И вы понять теперь должны,
Что мне пока вы не нужны.

И распустил орёл друзей,
Друзья предателей важней.

• Жираф, удав и в небе птица

Один прекраснейший ландшафт
Столь преисполнен страждущих…
Вот как-то раз забрёл жираф
В долину, где лежал удав.

И завязался разговор.
Жираф удаву говорит:
— Не будет сказано в укор,
Кто низко пал, тот не парит…

— Что ты сказал? — удав спросил, —
С чего-то вдруг ты так решил?
Ты ведь витаешь в облаках,
Не замечаешь, что в ногах!
Любого запросто снесёшь,
Спокойно дальше побредёшь.
А мне, ползучему, порой
Приходится смотреть с тоской,
Как рядом бурно жизнь кипит…

Жираф спокойно говорит:
— Ну, знать, тебе ползучим быть,
И о возвышенном забыть.
Вариться средь гадюк и змей,
Средь насекомых и зверей.
В грязи носами ковырять
И солнца в небе не видать.

— Ну нет, — задумался удав, —
Ты, к сожалению, не прав…
Мы на одной земле живём,
Но каждый «варится» в своём.
Друг друга мы не признаём,
Своими взглядами живём.
Порой обходим стороной
Места, где взгляд на жизнь иной.
У нас у каждого свой круг,
И враг не станет другом вдруг.

Жираф промолвил:
— Для меня
Нет ничего страшней огня,
Его боюсь сильней всего.
На небе солнце — ничего.
Но если засуха придёт —
Огонь от солнца всё сожжёт
И никого не пощадит…

— Вон… видишь, в небе кто парит? —
Спросил жирафа вдруг удав, —
У птицы там смирённый нрав —
Меж небом и землёй летать…
Наверно, птицей нужно стать…

Жираф, подумав, согласился
И дальше корм искать пустился…
Ландшафт прекрасен для того,
Кто осознал, что для чего…

• Зайка и услужливый медведь

Вот как-то зайку встретил на опушке лесной ревун-медведь
И напугал трусишку, грохот создавая, сучьями треща…
И тот… в кусты давай, скорей укрыться — страшно ведь!
И боязно… сидит, дрожит, от страха трепеща…

— Эй ты, малыш, чего кусты ломаешь? —
Медведь был добрая душа. —
Ты что там, замерзаешь?

На то ответить заяц смог лишь с превеликим трудом:
Там зуб на зуб не попадал, однако,
Зайчишка был воспитан и учтив:
— П-простите, сэр… я вовсе не м-мёрзляка,
Вот просто… заблудился и ищу свой дом…

— Да ты, похоже, малость заблудился… —
Медведь уселся над кустом. —
Никак я зря бранился?
Ну что ж… Пойдём, дружище, домик твой искать… —

И попытался зайку он достать.
На что услышал:
— Н-нет, п-простите, сэр, не надо!
Я вовсе не туда иду…
Тут тишина, прохлада…
А д-дом… его п-потом найду.

— Ну что ж… — сказал медведь, — уж коли я помеха —
Нарушить твой покой мне нет причин.
Но если что, услышу голос твой… иль эхо,
Услугу оказать тебе тут мне позволит чин…

Не всякий, руку подающий, сумеет помощь оказать.

• Истина

Мудрец учеников троих
Полжизни мудрости учил.
Пришла пора проверить их —
Кто чашу мудрости испил…

Повязкой он их взор закрыл,
Велел последовать за ним…
Но вскоре всех остановил,
К слону направился — с одним:

— Скажи мне, что перед тобой?

Сей ученик нащупал хвост,
И, изогнув его дугой,
Он проронил:
— Какой-то трос…

Мудрец его благодарил…
Второго он к слону подвёл —
Второй за ногу ухватил
И вопросил:
— Я ствол нашёл?

Ему ни слова не сказал,
Учитель третьему шепнул:
— Скажи, что в жизни ты познал? —
К слону тихонько подтолкнул.

Слон хоботом того задел,
Фонтанчик водяной пустив…
Тут ученик чуть оробел,
Одежды насквозь промочив:

— Прости, учитель! — вскрикнул он, —
Ты нас такому не учил!
Я чувствую, что это слон!
Так по наитию решил!

Позволив всем повязку снять,
Мудрец направился к слону:
— Меня извольте вы понять,
Скажу вам истину одну —
Я не учил вас ничему! —
Добавил он ученикам, —
И вы поймёте, почему:
Учился жизни каждый сам…

Он указал им на слона:
— Вот истина — она одна,
Однажды всем была дана,
Но всем по-разному видна…

Порой мы видим яркий свет,
Он освещает нам предмет.
Но что с обратной стороны —
Тут сами мы познать должны.

• История виноградной лозы

Когда-то много лет назад
Вдруг вырос дикий виноград.
Рождённый солнцем и землёй,
Назвался солнечной лозой.

И вот однажды падишах
Пришёл к ущелью черепах
И сел на камень, он грустил…
Вдруг чей-то голос вопросил:
— О чём печаль свою ведёшь?
Поведай мне, себя спасёшь.

Одна большая черепаха
Сидела подле падишаха.

— Я в горе, — падишах сказал, —
Аллах меня и наказал.
Хвалу воздал я раз вину,
Чем погубил свою страну.
Зачем садил я виноград,
Теперь и сам ему не рад!
Как быть, что делать, не пойму,
И как спасти от бед страну?!

— Ну, не печалься, падишах,
Не сей ты понапрасну страх,
Он порождает полный крах,
Совет услышь мой, падишах! —

Ему поведала она
Ту истину, что всем дана:
— Когда-то не было вина…
Суть винограда всё ж одна —
Дать силу солнца для людей.
Но был наказан иудей…
И демон, чтоб народ сгубить,
Решил людей перехитрить.
Сок сочной грозди забродил,
И человек его испил,
В нём сила крепкая была,
И гроздь доходы принесла.
Лилось рекой вино вокруг,
Как эликсир от всех недуг!
Но горя было всем сполна,
Без меры кто испил вина.
И, чтобы это прекратить,
Вино не нужно больше пить.
Тогда восточная лоза
Промоет сонные глаза.
Но человек пусть сам решит,
Куда попасть скорей спешит.
Не одолеет он преград,
То значит в пекло, прямо в ад.
А ты, великий падишах,
Уйми печаль в своих глазах.
Тебе дано повелевать
И выбор всем всегда давать.

Лоза висит, и грозди свет
Скрывают истины секрет.

• Соловей и попугай

Соловьиная песня звучит поутру,
Будит старых и малых в весеннем бору,
Наполняется трелью весь воздух лесной,
И ручей подпевает журчащей водой.

Соловей от природы рождён быть певцом,
Не страшны ему годы, талант весь при нём.
Как-то раз попугай залетел в этот бор
И, услышав звук трели, завёл разговор:

— Что за песня? Скажите мне, сударь, слова.
Я в восторге! О вас всюду ходит молва.
И мне выпало счастье на вас посмотреть —
Я, пожалуй, так тоже попробую петь!

Соловей был не скряга и смело отдал
То, что мог исполнять и что сам созидал.
Попугай на всех крыльях помчался домой,
Тут же выучив звуки, освоив с лихвой.

И пошёл по дворам собирать молодёжь —
Показать свой «талант» было уж невтерпёж.
Все смеялись вокруг, слушав песню — как свист,
Вызывали всё снова и снова на бис.

Льстило это певцу и хотелось им быть,
Но недолго пришлось в этой роли пожить:
Как бы он ни хотел, только мог подражать —
Высоко не взлетел: сам не мог созидать.

Да и слушать его уж никто не желал:
Соловьём попугай от природы не стал…

• Король-шут

Король шутом себя назвал,
И эту роль играть он стал.
Про все приличия забыл,
Всю правду в лоб всем говорил.
А правда — сразу налицо
Всех обличает — кто есть кто.
Кто лицемер пред королём —
Стал дерзким враз перед шутом.
И суть одна, во всём видать —
Всем королям шутами стать.

• Журавль и корова

Корове сивой в жаркий день
Идти на речку было лень.
Чтоб травку свежую щипать,
Решила тень она искать.
И старый дуб среди степи
Смог от жары её спасти.
Корова травушку жуёт
И даже ухом не ведёт,
Что сверху, в кроне, меж ветвей
Журавль степной сидит над ней.
Вдруг жёлудь с дуба вниз упал,
Корове прямо в лоб попал,
И помешал траву щипать…
Корова начала мычать.

Курлыкнул ей журавль в ответ:
— Нужды оправдываться нет,
Что жёлудь вовсе не кидал…

Но жёлудь снова вдруг упал.
Корова вновь давай мычать,
Рогами дуб сильней качать!
И много-много желудей
Упали с дуба перед ней…
Журавль доказывать не стал,
Не он ведь жёлуди кидал,
И с ветки в небо он взлетел,
Мешать корове не хотел.
Под дубом тень и травка есть,
Но вот никак её не съесть.
Корове сивой было лень
Идти на речку в жаркий день,
В тени она, но голодна,
Хоть влаги жаждала она…

И жёлудь вовсе не при чём.
Не нужно никого винить!
«Своё» у каждого при нём,
И это нужно победить!

• Кот-психолог

Кот славился своим умом —
Начитан был и чтил науку,
Всё постигал с большим трудом,
Ловил мышей на скорую руку.
И свой доклад им посвящал
Про психологию «капкана»,
Для них авторитетом стал,
Из «душегуба» стал деканом.
Коту заглядывают в рот,
Урок спасительный усвоить:
— Не тронет нас учёный кот —
Шагов двенадцать лишь освоить.

Наскучила коту игра,
Забыл науки и доклады,
Психологом он был с утра,
Но жизнь несёт свои уклады.
Кот был зависим от мышей —
Каким бы умным ни казался,
Уж если схватит мышь взашей,
То «душегубом» и остался.

• Краб-трудяга и детка жаба

Как-то в речке детка жаба
Повстречала дядю краба.
Тот работал день и ночь —
В речке воду мог толочь.
Жаба долго всё глядела,
Наконец не утерпела:
— Эй, бедняга, зря трудился!
Труд кому твой пригодился?
Где же польза от труда?
В речке та же всё вода!

Краб малышке подивился
И на миг остановился:
— Ты мала и жизнь не знаешь —
Старших смело поучаешь!
Ты словами не сори,
А пример с трудяг бери!
Мы свою работу знаем,
Никого не поучаем!
Уходи-ка, жаба, прочь,
Не мешай мне тут толочь!

Жаба бровки подняла,
Но подальше отплыла.
На листок кувшинки села,
Комара поймала, съела.
Не могла понять уж жаба:
В чём же смысл работы краба?

В каждом деле важна цель.
Цели нет — знать, сел на мель.

• Крот в дупле

Устал жить крот во тьме сырой,
Решил сменить он дом родной.
Нащупал дерево, дупло —
В сухом дупле всегда тепло.
Забрался крот в чужой «хором»,
Не знал, что занял дятлов дом.
А дятел доктор был лесной,
Вернулся к вечеру домой:

— Тук-тук! Кто есть в моём дупле? —

Крот слышит стук в кромешной мгле:
— Кротище, уходи в нору!
Мне на работу поутру.

А крот и ухом не ведёт,
И дятел понял:
— Не уйдёт.

Всю ночь на ветке он не спал,
Всё солнце утреннее ждал…
Взмолился утром на заре:
— О, солнце, жить кроту в норе!

Услышал крот:
— Кто тут судья?
Здесь никого не вижу я!

И сколько дятел не «долбил» —
Ни в чём крота не убедил.
Тут солнце глас свой подаёт:
— Оставь крота, пусть здесь живёт,
А ты в лесу не пропадёшь,
Ты новый дом себе найдёшь…

Послушал дятел сей совет
И поклонился лишь в ответ.
А крот живёт в дупле сухом,
И вдруг проснулся голод в нём,
Но пищи свежей нет в дупле,
Осталась пища на земле.
Чужие стены не спасут
И лишь к разрухе приведут.
Вернулся крот в свою нору:
В земле сырой всё «по нутру».

Слепы не только все кроты,
Им можешь оказаться ты.

• Леший и грибник

В лесу хозяин лишь один —
Там правит леший-господин.
Весь лес владения его,
Всё в подчинении у него.

Однажды в лес грибник зашёл:
Грибной сезон в лесу пошёл.
И стал грибник грибы искать,
А леший начал наблюдать.

Грибник по имени Артём
По жизни грех имел во всём,
Не верил в Бога никогда,
Был атеистом он всегда.
Не знал запретов для себя,
Всё позволял себе, любя.

И леший быстро всё смекнул,
Игру затеять с ним рискнул —
Бельчонком он оборотился,
Вприпрыжку перед ним пустился…

Артём заметил белку вдруг…
Тут закружилось всё вокруг,
Грибы попрятались в траве,
Исчезли все в сырой листве…
Артём запутался вконец
И понял — пошутил с ним бес…

Бельчонок сразу же исчез —
Хохочет леший на весь лес…

Артём на помощь начал звать…
Но вспомнил, как учила мать:
— В лесу заблудишься ты вдруг,
Ищи скорее «ведьмин круг».
Молитву «Отче наш» прочтёшь —
Спасенье сразу обретёшь.

И парень мигом всё смекнул,
Что дело леший провернул.
И стал искать Артём вокруг,
И вот нашёл он «ведьмин круг».

Как только встал Артём в «кольцо»,
Сменилось лешего лицо.
Артём молитву прочитал,
И леший силу потерял.

Видна защита налицо —
Молитва, «ведьмино кольцо».
Артём в сраженье победил
И дух свой в вере укрепил.
Все чары лешего ушли,
Опять вокруг грибы росли.
Набрал Артём грибов с лихвой
И с радостью пошёл домой.
Но он вернётся не один:
В кругу поверил, что Бог с ним.

Грибов вокруг полным-полно,
Не всем увидеть их дано,
Ищи, где «ведьмино кольцо»,
Узнаешь лешего в лицо.

• Мышонок, лев и черепаха

Мышонок, лев и черепаха
О страхе стали говорить.
Лев никогда не ведал страха,
Решил мышонка расспросить:
— Послушай, друг, что в нём такого?
О нём все звери говорят,
Как будто ждут конца иного
И выжить чудом норовят.

Мышонок сразу растерялся,
Вопрос услышав непростой,
Но тут же с мыслями собрался
И льву ответил с быстротой:
— Вот я, когда беду почую,
Всегда дрожу и смерти жду.
Перед собою ног не чую,
Но принимаю свою мзду… —
Дрожащим голосом мышонок
Сказал, дрожа до самых ног.
Старался изо всех силёнок,
Льва не бояться он не мог.

Но лев смог только рассмеяться,
Услышав столь простой ответ:
— Кого же можешь ты бояться?
Здесь речь о смерти или нет?
И если ждёшь своей награды
За свои праведны труды,
Напрасно ищешь ты отрады,
Коль страхом переполнен ты!

Льву чувство не понять такое:
Ему неведомо оно.
Но кто живёт всегда в покое?
Кому же всё-таки дано?

Тут черепаха очень тихо
Вмешалась в этот разговор:
— Друзья мои, позвольте лихо
Мне разрешить столь важный спор.

И лев ей молча поклонился.
Мышонок ближе подошёл,
Он с интересом оживился
И страх куда-то весь ушёл.

— Так вот, друзья, я понимаю,
Что сей вопрос не зря звучал.
И поясню вам так, как знаю.
Начну, пожалуй, я с начал.
Всё, что в природе происходит, —
Всем правит лишь один закон:
Кто из гармонии выходит,
Тот будет уничтожен он.
И страх мы породили сами,
Боясь в небытие уйти.
Не ведая, что будет с нами,
Боимся смерти мы найти.
Не нужно ничего бояться,
Нам нужно победить свой страх.
На веру надо опираться,
Из праха мы уходим в прах.
Мы можем снова появиться
Лев мышью иль мышонок львом…
Нам заново дано родиться,
Хоть в это верится с трудом.
Но вот такой закон вселенной,
И страх ускорит лишь процесс.
Как всё прекрасно в жизни бренной!
Но каждой роли есть конец…

И черепаха замолчала.
Мышонок тут же пропищал:
— Прошу вас, повторить сначала!

Но лев невольно зарычал.
Мышонок враз перепугался
И инстинктивно убежал.
Тут лев вдогонку рассмеялся:
— Куда мышонка страх погнал?

А черепаха лишь вздохнула,
И чтоб никто не устрашал,
В свой панцирь сразу же нырнула:
Там страх её не посещал.

Уж коль стучится страх во дверь,
Защитный панцирь есть, поверь.
За гранью мира твоего
Есть продолжение сего.

• Не зря хвалили петуха

Однажды утром, на заре,
Собрались куры во дворе
И разошлись наперебой —
Какой красавчик их ковбой:
— Да он один у нас такой,
Короной гребень, хвост крутой!

— Да он для нас такой султан,
Он носит бархатный кафтан…

— Куда нам, курам, до него,
Сидим на яйцах — и всего…

Тут гусь соседский подошёл:
— И что Петрович в вас нашёл?
Вот у меня всего одна —
Гусыня, царская княжна.

Услышал разговор индюк,
Поправил важно свой сюртук:
— Нет… вам скажу, моя царица
Прекрасней всех индюшка-птица.

Пока о красоте шёл спор,
Утёнок выбежал за двор:
В пруду поплавать захотел,
Но прыгнуть в воду не успел…
Дворовый пёс его схватил
И в воду плавать не пустил.

Утёнок крякнул:
— Папа… кря,
Ушёл один из дома зря!!!

Услышал селезень тот крик,
К пруду помчался в тот же миг:
— Спасите! — селезень с пруда
На помощь братьев звал. — Беда!!

Индюк прокашлял:
— Что за бред,
Пойду, пожалуй, на обед.

А гусь вдогонку:
— Га-сподин,
Обед важней других причин!!
А я га-лопом до пруда —
Там тоже свежая еда.

Все куры ринулись за ним,
Взглянуть хотя б глазком одним,
Что же случилось у пруда,
Какая там ещё беда?

Пёс символически рычал,
Утёнка он в зубах держал.
И папа-селезень стоял,
Как справиться со псом не знал.

Тут раздалось:
— Ку-ка-ре-ку!
Утёнка я сейчас спасу!

Петрович грозно подлетел,
Он клюнуть пса скорей хотел.
Но псина хвост дугой поджал,
Утёнка бросил и сбежал.

На берегу весь птичий двор,
Все хвалят петуха без шпор.
А гусь тихонько отошёл
И индюка искать пошёл.

Индюк обед свой поглощал,
А гусь вдруг жаловаться стал:
— Послушай… изменили нам,
Хвалу гогочут петухам.

Индюк оставил свой обед:
— Какой позор! Какой-то бред! —
Подумал и добавил:
— Куры
Уж вовсе не такие дуры.

Индюк и гусь совсем не знали,
Что свою слабость показали.
И в жизни много слабаков
Среди гусей и индюков.

• Овцы и пастух

Пастух погнал овец пастись,
Ушёл в ущелье между гор.
— Без пастуха не обойтись, —
Среди овец начался спор.

И разделилось стадо вдруг —
Одни сочли себя умней,
Решили — им пастух не друг,
Ушли в ущелье поскорей.
Другие, кроткие агнцы,
Сплотились рядом с пастухом.
И лишь заблудшие юнцы
В ущелье скрылись небольшом.

Пастух овец пересчитал
И только горестно вздохнул,
Держать всех в строгости не стал,
Подумал и рукой махнул.
А там, в ущелье, для овец
Подножный корм, простор такой!
И разбрелись они вконец,
Свободы вкус познав с лихвой.

Но зоркий глаз издалека
За ними долго наблюдал —
Стервятник вдруг, как с потолка,
На них со рвением напал.
И растерзал невинных он,
Заблудших маленьких овец.
Стервятник царь и занял трон,
Почил все лавры и венец.
А те, что с пастухом паслись, —
Остались целы и спаслись.

• Влюблённый ослик и овечка

На рассвете возле речки
Каждый день паслись овечки.
Ослик всюду с ними был,
Пастуху конём служил.
Вот однажды в знойный день
Стал искать наш ослик тень,
Чтобы от жары укрыться,
Но решил сперва напиться.
Стал искать глазами речку,
Вдруг заметил там овечку.
У воды она бродила,
На других не походила.
Благородством обладала,
В сердце ослику «запала».

Бедный ослик прослезился,
Он нечаянно влюбился.
Но объект его страданья
Оставлял всё без вниманья.
Ослик очень грустным стал,
Всё надеялся и ждал…

Благородная овечка
Как-то молвила словечко.
Ослик наш не растерялся
И в своей любви признался:
— Полюбил вас всей душой,
Станьте вы моей женой!

А овечка обомлела,
На осла в упор смотрела:
— Бедный ослик, что с тобой?
Как мне быть твоей женой?
Мы с тобой ведь не похожи,
Посмотри на наши рожи.

Ослик тяжко так вздохнул,
К речке голову нагнул:
— Ну и что? Большие уши?
Зато схожи наши души,
Я осёл, а ты овечка,
Как единое сердечко,
И подскажет нам оно,
Что и ты, и я — одно!

— Ослик, милый, вдруг отара
Скажет, я тебе не пара?..

Приглядевшись к ухажёру,
Всё пришлось по нраву взору.
Всем её он покорил,
Чувства неги пробудил…

Стало вот уже смеркаться,
И пастух стал собираться,
Сел на ослика верхом
И погнал отару в дом.
Ослик лишь повиновался
И с овечкой распрощался.

Видно, вот такая доля —
Быть по жизни как в неволе.
Не владеть своей судьбой.
Многих есть удел такой.

• Парящий над скалами

Вознёсся ворон в поднебесье
И в небе высоко парит…
— Эй вы, отродье человечье, —
Картавя, каркая, кричит, —
Вы слишком низко подо мною,
Малы, ничто вы для меня!!
Живёте жизнью вы земною
И в суете день ото дня.
Друг друга в грязь втоптать готовы,
По головам порой пройти…
Не снять вам сонные оковы
На злобном тернистом пути…

И ворон явно возгордился,
Но с леденящей высоты
Упал на скалы и разбился…
Чернь черни — рознь, дела пусты…

• Пчела и паук

Пчела в окошке чердака
Попала в сети паука.
И стала горько причитать,
Спасителя на помощь звать:
— О Боже, кто-нибудь спаси,
Я не могу сама уйти…
Здесь сети держат как магнит,
А сам хозяин вроде спит.

Но в знойный полдень тишина,
И плачет пчёлка лишь одна…
Паук проснулся — жертва есть,
Решил её на полдник съесть,
Спустился на канате к ней,
Но вдруг… залюбовался ей:

— Скажи, прелестная пчела,
Как в сети ты попасть могла?
Я сроду, сколько здесь живу, —
Такой не видел наяву…

— Пусти меня, большой паук,
Допустим, съешь меня ты вдруг —
Не будет пользы никакой,
А мне пора спешить домой.

— Ну нет, — паук ей отвечал, —
Моей ты станешь для начал,
А если будешь отрицать —
Тебя придётся порицать.
В сырую темницу затащу
И там навеки заточу.

Тут мимо голубь пролетел,
На крышу чердака он сел
И просто паука склевал,
А пчёлке путь к свободе дал.

Лишь тем спасение придёт,
Кто верит искренне и ждёт.

• Свинья и корыто

Свинья однажды на рассвете
К водице подбежала
И чьё-то рыльце, как в портрете,
В корытце не узнала,
Но с умным видом попыталась
Невольно возмутиться:
— Ты что, грязнуля, распласталась?
Дай мне воды напиться!

Но та в ответ, как оказалось,
Изволила браниться.
Свинья не в шутку рассердилась,
На рыльце замахнулась.
Корытце старое разбилось,
Свинья лишь ужаснулась.

• Слон и муравей

По тропе полз муравей
С тяжкой ношею своей,
Изо всех старался сил,
Ветвь огромную тащил.

Муравья увидел слон:
— Ой, дружище, ты смешон! —
Разразилась тишина
Громким голосом слона. —
Богатырь ты, муравей,
Кто из нас двоих сильней?
Не осилишь всё равно
Ты тяжёлое бревно.

Муравей ползёт вперёд,
Даже ухом не ведёт.
Слон немного накренился
И на землю опустился:
— Ты, букашка, чуть видна,
Не заметил что ль слона? —
Хобот свой он опустил,
Путь букашке перекрыл.

Муравей остановился:
— Слон, ты что так разозлился?
Точно знаю я одно —
Не осилить мне бревно!

Слон в ответ лишь рассмеялся:
— Хорошо, что ты признался!

Приподнялся слон с колен,
Взял полено средь полен,
Его хоботом обвил,
Путь букашке перекрыл:
— Вот проверим, кто сильней —
Или слон, иль муравей?

Слон довольный затрубил —
Дал понять, что победил.
Не стал спорить муравей,
Под бревном прополз скорей,
И пополз наш муравей
Дальше с ношею своей.

Кто же всё-таки сильней,
Может, слон иль муравей?
Поднимает груз свой слон
Неизвестно сколько тонн,
Но по весу муравей
Несёт ношу тяжелей.

Сила есть у муравья —
Ноша каждому своя.

• Тёрн и отшельник

Вдали от сёл и городов
Обрёл один отшельник кров.
Он жил в молитве и посте,
Без денег — вечно в нищете…
Но он богатством обладал —
Он тайны бытия познал…

И вот однажды этот старец
Случайно вдруг поранил палец —
По лесу поутру бродил,
И тёрн его чуть зацепил…

В ответ сей старец подивился:
— За что мне боль отведать дал? —

Поклон отвесил, помолился
И с верой чудо созидал…
Прошли года — кустарник тёрна
Плоды прекрасные стал родить:
Приняв от старца благи зёрна,
Шипы все сбросил и стал жить.

• Уж, ужиха и питон

Ужиха встретила ужа:
— Послушай, друг, я госпожа!
Меня сосватал сам питон —
Ужасно он в меня влюблён!
Он так меня очаровал,
Я в нём нашла свой идеал! —
Ужиха грезила в мечтах,
Забыв о всех земных делах.

— Нет-нет, не пара он тебе.
Ужиха, ты в большой беде, —
Уж головой покачал, —
Таких я сроду не встречал…
Ищи-ка ты себе ужа,
Тогда и будешь госпожа.

Ужиха молвила в ответ:
— Не нужен мне такой совет.

И уползла в свою нору,
Готовясь к встрече поутру.
И утром к ней приполз питон,
Кольцо принёс в подарок он.
Ужиха глазки опустила,
В нору супруга пригласила,
Куда он втиснулся с трудом —
Уж слишком мал ужихин дом.
Питон кольцом лишь смог свернуться —
В норе ему не повернуться.
Ужиха всячески старалась,
Уж как она ни улыбалась,
Вокруг питона извивалась,
Но ничего не получалось.
Готовила ужиха мало —
Питону пищи не хватало.
Была ужиха коротка,
Умом не вышла и узка.
Его она не понимала
И только страшно раздражала.
Не смог питон ужиться с ней,
Задумал уползти скорей.
Вот день прошёл, за ним другой —
Питон разводится с женой.
Уж как ужиха ни кружила,
Видать, ему не услужила.
Уполз питон к себе домой,
Решил жениться на другой.
Понять ужиха не могла,
Как брачных уз не сберегла…

Вот снова встретила ужа:
— Ну, как живёшь ты, госпожа? —
Уж сразу понял, что к чему, —
Видать, не подошла ему?

— Я так старалась для него,
Но в результате — ничего…

И уж сказал:
— Питон чужой,
Тебе ведь нужен уж — он свой.
Ведь дело вовсе не в хвосте
И не в наглядной красоте.
«Своё» увидишь ты в глазах,
Тогда и будешь в госпожах.

Всё поняла ужиха вдруг,
Что уж достойный ей супруг.
Уж не заставил долго ждать
И свадьбу предложил сыграть.
Ужиха юркнула в нору
И стала ждать ужа к утру.

Порою ищешь идеал,
Но Бог его не создавал…
Нашедши пару — не взыщи,
В себе изъяны изыщи…

• Упрямый ишак, свинья и конь

Ишак упёртый всем твердил:
— Себя я вроде победил!
Хозяин на меня орёт,
Идти толкает всё вперёд.
Я сам всё знаю, что и как,
Пусть я упрям, но я ишак.

— И в чём победа-то твоя? —
Спросила у него свинья. —
Вот жёлудь, хочешь, угощу?
Я вечно «хлеб» себе ищу…
Как бы мне голод утолить
И навсегда о нём забыть?

Ишак на жёлудь посмотрел…
Но нет, такое он не ел:
— Спасибо, жёлудь — не еда,
Хозяин корм даёт всегда.

— Как так? — свинья аж растерялась, —
Вот я бы для него старалась,
Лишь бы кормили каждый день…
Тебе повиноваться лень?

— Да нет… себя я проверяю,
На нервах у него играю.
Авось рассердится — отстанет,
Тогда и мой черёд настанет —
Я сам пойду, когда хочу,
Приказов я не допущу!!

— И в этом что ль твоя победа?
А если будешь без обеда? —
Свинья заботливо спросила. —
Я бы такого не кормила… —
Добавила она вослед.

На что услышала в ответ:
— Ну нет, хозяин не дурак,
Он знает, что упрям ишак.

Тут конь заржал, что было мочи:
— О-го-оооо! Твои бесстыжи очи!!
Ты не забыл, что не один,
Что нам хозяин — господин?
Мне же за всю его заботу
И в радость выполнить работу!
Он рад, и мне того довольно,
И на душе всегда привольно.

Ишак упрямо затвердил:
— А мне хозяин всё простил.
Но вы поймите, я ишак,
Не победить мой нрав никак.

Тут конь расстроено вздохнул
И гордо взгляд свой отвернул…

Жизнь шла вперёд, и каждый в ней
Искал свой смысл, что есть важней.

• Утка и бобры

Летели утки косяком
Красиво в небе голубом.
Они боятся холодов
И ищут тёплый себе кров.
На тёплый юг они летят,
Весной торопятся назад…
Из года в год такой закон,
Никем не нарушаем он.
Сплочённый дружный был косяк,
Держал всех в строгости вожак.
Пришла пора передохнуть,
Покушать, чтоб продолжить путь.
Все приземлились у пруда:
Там есть вода, и есть еда.
Наелись утки, напились
И ненадолго разбрелись.
Успели утки отдохнуть,
Вожак всем дал команду:
— В путь…

Одна лишь утка отплыла —
Средь камышей бобра нашла.
Там плот чинил добряк бобёр,
Завёл он с уткой разговор,
Как хорошо бобры живут:
— Мы круглый год проводим тут,
И никуда мы не спешим,
Работа летом, зиму спим.

— Вот это жизнь! Вот это да!
Всю жизнь живёте у пруда?
И я хочу так тоже жить,
На юг не буду я спешить.

Бобёр задумчиво спросил:
— А что, вожак вам разрешил?

— Да что он мне, я ведь умна!
Вот вам хозяйка не нужна?

Бобёр бобриху не спросил
И сам за всех всё порешил,
Решил вдруг утке подсобить
И предложил в норе пожить.
А стая подалась на юг…
Лишилась утка всех подруг:
Пошла она в нору бобра.

Бобриха с самого утра
Трудилась около норы,
Там рядом жили все бобры.
Вот уточку бобёр подвёл:
— Бобриха, гостью в дом привёл —
Пускай немного поживёт,
Глядишь, в хозяйстве толк найдёт.

Бобриха думает:
— Ну вот,
Меня не спросит, а ведёт.

Но не обидеть чтоб бобра,
Была приветлива, добра.
И гостью пригласила в дом,
Куда та влезть смогла с трудом.
Нырнула утка с головой,
Оставив хвостик над водой.
Нора была не глубоко,
Но влезть ей было нелегко.
Не может втиснуться никак,
Кряхтела утка так и сяк…
Её приятели бобры
Были разумны и добры —
За лапы подтолкнули вмиг…
Раздался лишь утиный крик.
И влезла уточка в нору
К гостеприимному бобру.

Бобриха говорит:
— Ну вот,
Чужая тварь у нас живёт.
Что делать будешь для бобров?
Пойдёшь поищешь, может, дров?
Бобриха каждый день к утру
Всегда готовила кору.
Мне гостью нечем угощать —
Кору изволишь пожевать?

Кора для утки не еда:
— Мы зелень кушаем всегда.

— Ну вот, тебе не угодишь…
Чего ж на юг ты не летишь?
Трава завянет к холодам —
Кора тебе не по зубам.
У нас невелика нора,
Здесь места мало для бобра,
И даже негде постелить…
Вам во дворе придётся жить.

И утка не нашла слова:
Бобриха-то была права.
Произнесла лишь ей в ответ:
— Пожалуй, места у вас нет.
Гостеприимны и добры,
Как видно, мужики бобры.

Бобриху это разозлило:
— Чем я тебе не угодила? —

И, пока не было бобра,
Сказала утке:
— Будь добра,
Иди отсюда поскорей,
Ищи себе других друзей. —

И указала ей на дверь.
Куда деваться ей теперь?
Утка отвесила поклон,
Покинула бобрихин дом.
И где теперь ей ночевать?
Пошла по берегу искать.
Пришлось ей долго побродить —
Нигде нет крова, чтобы жить.
Бродила утка день и ночь,
Никто не может ей помочь.
Смирилась утка:
— Буду знать —
Нельзя законы нарушать.

Уж наступали холода,
Вода замёрзла у пруда,
Кто знает, как могла беда
Застигнуть утку у пруда,
Как вдруг утиная семья
Летела в тёплые края,
Спустились, чтобы отдохнуть
И вновь продолжить долгий путь.
Забрали уточку с собой,
На юг отправились родной.

И что тут думать и гадать —
Законы нужно соблюдать,
Не то, гляди, как пропадёшь
И ничего не обретёшь.

• Хряк и лиса

Мохнатый хряк в лесу спиной у дуба отирался,
И дерево тряслось, плоды роняя наземь…
Тут лисья морда пронеслась, и жёлудь ей достался —
Плутовке прямо в лоб — та разразилась лаем:
— О, жалкий хряк, ух, чтоб тебя!!!
О-ох, если бы я знала!! —

Но в «лапы» всё же взяв себя,
Увидев близ врага, лиса враз «доброй» стала
И, гнев сменив на милость, прошептала:
— Возьмите, мсье… от всей души старалась
И торопилась вовремя успеть,
Чтоб только вам лишь кушанье досталось,
И вот, извольте этот жёлудь съесть!!

— Да… умным быть не запретишь… —
Сказал мохнатый хряк лисице рыжей. —
Ты, кумушка-лиса, всем нагло льстишь
И лжи, видать, не зришь своей бесстыжей.
Есть звери, падкие на лесть,
И в рот тебе, плутовке, неразумно дышат.
А с правдой, сколько с ней не лезть,
Никто её как будто бы не слышит,
Бранятся и рычат в ответ…
И спасу нет…
Как с правдой всем ужиться?

Лисица усмехнулась лишь в ответ,
Сказав:
— Что ж, хряк, тут явно спору нет.
Позволь мне объясниться.
Ты, хряк, ведь любишь жёлуди поесть?
Они сладки на вкус… и так тебе приятны…
Ты ублажаешь голод свой и спесь,
И сладость вкуса дарит радость, вероятно…
Ты ж сам признал, что я умна, —
Лисица с умным видом вопросила, —
При этом я, к тому же, и скромна —
Я в высшей школе этику учила.
И вот, и наслаждаюсь этим я,
Когда в округе много ртов открытых —
Все так в забвении слушают меня…
Куда им всем до тайн дойти сокрытых?

В ответ лишь обречённо хряк вздохнул,
С трудом речённое из лисьих уст глотая,
Он голову к земле слегка нагнул
И произнёс, разумно полагая:
— Да… бисер, видно, сколько ни мечи,
Не всякий этот бисер распознает…
А лесть, её тихонько изречи,
Она любому норов обуздает.
От лести многих ширятся уста
И тянутся, как дрожжи на закваске.
И тут, видать, уж истина проста:
Жить многим легче в прелести и в маске.

• Шелкопряд и мотылёк

Известно всем, на червяка
Порой мы смотрим свысока…

Жил-был тутовый червяк,
Многоножкин был босяк.
Он трудяга был большой
И питался лишь листвой.
Как-то в полдень по жаре
Шершень ползал по коре,
Вдруг заметил — шелкопряд
Кушал листья все подряд:
— Ты, прожорливый червяк,
Ты не знаешь нас, трудяг,
Пользы от тебя не впрок,
Брать пора с тебя оброк.

Глянул шершень свысока
На обжору червяка,
С гулким шумом улетел,
Знаться с ним не захотел.

Тяжко так червяк вздохнул,
Не заметил, как уснул…
Шелкопряду снится сон —
Изменил свой облик он:
Прежним быть он не хотел,
Кокон куколки надел…
Вот проснулся наш червяк,
Стал искать себе кушак.
Нитку шёлковую свил
И вокруг себя пустил.
Закружился шелкопряд,
Стал хвалиться всем подряд.

Майский жук вдруг подлетел:
— Ты чего, червяк, надел?
Сам опутался вокруг,
Как ты ползать будешь, друг?
Нет ни крылышек, ни ног,
Как додуматься ты мог? —
Пожурил и улетел,
На другую ветку сел.

Огорчился шелкопряд:
— Порицают все подряд.
Если б крылья я имел,
Я бы больше сделал дел.

Тут же скинул свой наряд
Шёлковичный шелкопряд:
Куколкой он быть устал,
Дивной бабочкой вдруг стал.
Крылышками помахал
И счастливый запорхал.
Вот однажды мотылёк
Опустился на цветок.
Тот же шершень пролетал,
Мотыльку хвалу воздал.

Как же мы пред красотой
Преклоняемся порой —
Восхваляя мотыльков,
Презираем червяков…


• Зайкино доверие

Однажды мудрый старый Лис
Над норкой заячьей «завис»
И там трусишку поджидал…
Но Зайка будто крепко спал…
И хитрый Лис решил шмальнуть —
Зайчишку ловко обмануть:
Он очень громко стал кричать —
На помощь Зайку стал он звать…
Услышал Зайка, как в бреду,
Как будто Лис попал в беду…
Он тут же вылез из норы…
Но Лис укрылся до поры
И в ожидании застыл…
Уж так хитёр красавчик был!
Он в прятки с Зайчиком играл,
За деревом сидел и ждал…
Вдруг Зайку рыжий хвост спугнул!
И он в нору опять нырнул.
— Эй, друг, ты что в норе сидишь?
И мне на помощь не спешишь? —
Спустился к норке рыжий Лис
И заглянул в нору он вниз. —
Ты где там? Что-то не видать
И лапой даже не достать!
Пойдём, на воле веселей!
Меня не бойся, будь смелей!
Я научу тебя, как жить,
Начнём с тобою мы дружить!
Я ловкий, смелый и не злой,
Умнее всех — вот я какой!
Но Зайка тихо, чуть дыша,
Промолвил в норке, не спеша:
— Мне подсказало вдруг чутьё,
Что Лис — болтун, что всё враньё!
На что ответил Лис в ответ:
— Эх ты, трусливей зайца нет!
Зачем мне врать? Я не пойму…
Мне просто скучно одному,
И вот ищу себе друзей,
Чтоб жизнь была повеселей!
А ты, приятель, век сиди
И жизни сказочной не жди!
А мне — такая благодать:
Могу грибы в лесу искать,
Могу до озера дойти,
Могу весь лес я обойти!
И никого я не боюсь…
Пожалуй, вправду удалюсь… —
Сказал так Лис и вдруг пропал…
А Зайка время подождал
И вот решился посмотреть —
Из норки вылезти, поесть…
Сначала ушки показал,
Чуть осмелев, он поскакал.
Кругом лесная тишина…
И морда лисья не видна,
Зайчишка вовсе осмелел,
Аж расхорохориться сумел:
— Ну что ж, прекрасно всё вокруг!
И где же ты, мой новый друг?!
Тебя совсем я не боюсь,
И над собой я лишь смеюсь —
Что с Лисом дружбу вдруг завёл!
Но Лис-трусишка в лес ушёл!
А я поверить даже смог,
Что Лис совсем уж одинок!
Что молодой, что он умён,
Что ловкий, смелый и силён,
Что может жизни научить!
Придётся мне без друга жить… —
Зайчишка прытко поскакал,
Но вдруг споткнулся и упал:
— Вот незадача, самому
Мне не подняться одному… —
И стал тихонько он кричать,
Кого-нибудь на помощь звать…
Но мудрый Лис за ним следил
И тут же помощь предложил:
— Ну вот, малыш, попал в беду,
Тебя спасать скорей иду!
И страшно Зайке, и никак
Скакать один не сможет так,
Решил довериться он вдруг,
А может, Лис и вправду друг?
А Лис заботу проявил,
На спину Зайку усадил
И мигом к норке повернул,
Домой Зайчонка он вернул…
Трусишка слез, дрожа, весь взмок:
— Спасибо, друг, что мне помог!
И пригляделся к Лису он,
А Лис был вовсе не страшен,
Он мудрый был и много знал,
И слабым всюду помогал…
С тех пор, видать, так повелось —
По вере чудо удалось.


• Спасительный глоток

В пустыне знойный был сезон,
Кругом один песок…
От жажды мучился питон,
К воде ползти не мог.
Зверей собрал он через клич:
— Получит тот медаль,
Кто одолеет «знойный бич» —
К воде помчится вдаль,
И кто обратно прибежит —
Водицу принесёт!
Медаль волшебная лежит,
Достойных финиш ждёт!
Вот страус вызвался бежать,
Верблюд и кенгуру.
Непросто воду отыскать,
Особенно в жару.
Кричит питон:
— Вниманье, старт!
Прошу вас вровень встать! —
Затем сказал:
— Готовы?.. Марш! —
Все кинулись бежать.
Вот скачет лихо кенгуру —
Верблюда обошла,
Ей нипочём скакать в жару —
Выносливой была.
Тут страус вырвался вперёд,
Быстрее всех бежал,
Но вскоре выдохся всерьёз,
От зноя изнывал.
Верблюд степенным шагом шёл,
Ему не привыкать,
В пустыне мили он прошёл,
Знал, воду где искать.
Верблюд был стоек на жару,
Мог быстро он бежать,
Мог страуса и кенгуру
В один момент догнать.
Но он разумно не спешил,
Не стал верблюд бежать,
Чтобы запас остался сил,
Обратно путь держать.
Тут вдруг устала кенгуру,
Запыхавшись, легла,
Бежать привыкшая в жару,
Однако не смогла.
А страус голову зарыл
В прохладу, вглубь, в песок,
Он про медаль совсем забыл,
Ему б воды глоток.
И лишь верблюд степенно брёл,
Нашёл он вскорь родник,
Набрал воды и, как орёл,
Он финиша достиг.
Питон от жажды засыпал,
Как вдруг верблюд сквозь сон
Глоток воды питону дал,
И был спасён питон!
— Спасибо, друг, тебе медаль —
Награда сильных ждёт! —
И скрылся вмиг куда-то вдаль…
Верблюд не пропадёт!
Не всякий к цели подойдёт,
Кто сил не рассчитал,
И кто медаль в награду ждёт,
А сути не познал.

• Мудрый слон
У слабого во всём всесильный виноват,
Неважно, будь то слон, иль львица, иль собрат…
В ту пору, когда в небе меркнул свет,
Пришёл к слону за помощью сосед —
Царь всех зверей, огромный лев…
И стал он речь свою вести —
Слона просил беду он отвести.
Всё дело в том, что львица у него
Бродила по ночам, вот и всего.
Не знал, избавиться от напасти как сей,
Наш всемогущий царь зверей,
Он речь толкнул о том, о сём,
Мол, рыки его львице нипочём…
Что делать с ней, не знал,
В измене обвинял…
Послушал слон и молвил льву в ответ:
— Не в львице дело тут, сосед.
Вся соль наружу ведь видна,
Не счастлива с тобой, видать, она…
Тут лев глаза свои раскрыл,
И на слона свой рык пустил:
— Ты что такое тут мудришь?!
Мне, льву, про слабость говоришь?!
Да я любого укрощу!
По ветру голым отпущу!
А львица, будь она стара,
Пойдёт на волю со двора!
Глупеешь ты, видать, сполна! —
Ругался лев, виня слона.
Но слон и вправду толстокож,
Не видит рядом гневных рож,
Спокойствием душа полна
У столь мудрейшего слона.
И лев побрёл к себе домой,
Мириться с львицею-женой.
Хоть он и лев, и власть дана,
Но непокорна всё ж жена —
Винил наш лев свою жену,
Не верил мудрому слону.
Порой себя не замечаем
И всех вокруг мы обвиняем.
Но камень, брошенный в других,
Вернётся, ранит нас самих…


• Макакин «труд»

Макака в джунглях средь зверей
Слыла художницей, «своей»,
Давно она мольберт нашла,
С водою краски развела
И на бамбуковой коре
Писала кистью при жаре.
Талантом кичилась она
И важности была полна.
Все звери шли к ней на поклон.
И вот пришёл однажды слон,
Хотел он тоже свой портрет.
Ни для кого уж не секрет —
Макаке в «дар» всего несли —
Всё, что просила, что могли.
Не знал об этом только слон,
Шёл за «спасибо» и поклон.
И вот на просьбу от слона
Чуть призадумалась она.
Сначала мордой повела,
Но вскоре всё же кисть взяла
И стала малевать «портрет».
Мазнув не раз, добавив цвет…
Недолго мучилась она —
Портрет закончила слона.
Все посмотреть портрет пришли —
Гориллы, тигры, все смогли,
И попугаи, и жираф,
И даже маленький удав.
И восхищались все сполна
Портретом мирного слона:
— Он так красив, как никогда!
И цвет, и краски, и вода —
Всё подбиралось точно в тон…
Себя не видел только слон.
Не понял, что за размазня…
— Ты написала не меня! —
Сказал ей удивлённый слон,
В искусстве разбирался он. —
Это совсем не мой портрет,
Тут и таланта вовсе нет… —
Он брызнул хоботом фонтан,
Сорвал на дереве банан,
Макаке за труды вручил
И звук прощальный протрубил.
Макаке правду всю сказал,
Слон мирно джунгли покидал.
Тут все замешкались сперва,
Потом промолвил тигр слова:
— А что ж, ведь, право, прав был слон,
Неверно был подобран тон,
Не та фигура у слона,
Нет… не художница она!
Горилла спорить начал с ним,
Что видеть нужно мир другим:
— Все краски ярки и сочны,
Водой наполнены они!
И стали все наперебой
Искать изъян в мазне простой…
Макаке слон «глаза раскрыл»,
Всю спесь с неё при всех он сбил.
Творить искусство тот мастак,
Кто не берёт пример с макак.
Кто от души всё создаёт —
Взамен награды кто не ждёт…


• Доброта кота

Жизнь у мышек коротка,
Ведь работа нелегка,
В этом мире непростом
Не поладить им с котом!
Как-то ночью вдруг в сарай
Мышь попала «невзначай» —
Полон там амбар зерна…
И восторга вся полна,
Громко пискнула она!
В это время чёрный кот
Вёл ночной дозор с ворот,
Лишь услышал чей-то писк,
Вмиг сарая кот достиг!
Вот сидит наш чёрный кот,
Держит мышь за длинный хвост…
Мышь притихла, чуть жива,
Позабыв на миг слова,
Но одно желанье жить
Помогло судьбу решить.
Мышь спросила у кота:
— Что такое доброта?
Облизнулся чёрный кот,
Шустро вытер лапкой рот,
Отпустив мышиный хвост,
Растянулся в полный рост
И, подумав, ей сказал:
— Ум твой, мышь, похоже, мал,
Раз спросила у кота,
Что такое доброта.
Тут не буду я гадать,
Нам, котам, добра не знать!
Мы ночей почти не спим,
Дом хозяйский сторожим
От мышей и грызунов —
Уж закон у нас таков!
Мышка тут же, неспроста,
Стала вдруг хвалить кота:
— Молодец ты, чёрный кот!
Дел, видать, невпроворот —
Даже ночью мало спишь,
Дом хозяйский сторожишь.
А у нас… лишь суета —
Всё боимся мы кота…
Жизнь несладкая для нас,
Ой, придёт, неровен час,
Не поможет доброта
Убежать нам от кота…
Рассмеялся кот в ответ:
— Дам тебе я, мышь, совет:
Не ходи в хозяйский дом,
Не подружишься с котом.
Вы несёте только вред,
Мы спасаем дом от бед.
Санитары мы, коты,
Контролёры чистоты!
А законы доброты
Не поймёшь, наверно, ты! —
Кот, мурлыкнув, лапкой цап…
Но удрала мышь от лап.
И пошла искать места,
Быть подальше от кота.
Может, мышь теперь поймёт
И чужого не возьмёт?
Жить по-новому начнёт,
Раз от смерти спасена,
Сделать вывод всё ж должна.
Ну, а если не поймёт —
Кот её везде найдёт!
К сожаленью, средь людей
Можем встретить мы мышей,
А порой самих котов,
Но найдём ли добряков?…
Что ж такое доброта?
Суть сей истины проста:
Если сердцем вы чисты,
Вы — источник доброты.


• Чёрный лебедь и луна

Плавал чёрный лебедь
В чистом во пруду,
На вечернем небе
Вдруг нашёл звезду…
Звёздочка светилась,
Излучала свет,
К лебедю спустилась
В отраженьи лет.
Лебедь встрепенулся,
Оживился вдруг
И к воде нагнулся —
По воде шёл круг…
— Где ты, — он взмолился, —
Звёздочка, ты где? —
Молча свет искрился,
Плавая в воде…
Лебедь не решился
Звёздочку поймать,
К небу обратился,
Чтобы всё узнать.
Но на небосклоне
Плавала луна,
Будто бы на троне,
Среди звёзд одна.
Лебедь растерялся —
Звёздочку забыл,
И луне признался,
Что её любил…
Наше отраженье —
Сами создаём,
Но, порой, от неба
Мы иного ждём…


• Чванливый гусь, индюк и кот

Чванливый гусь сцепился с индюком:
— Ты много говоришь о том, о сём,
А где дела твои? Хоть покажи нам, что сумел создать,
Чтоб честь и похвалу тебе воздать.
— Да ты, гусак, гогочешь невпопад.
Себя, услышав, сам, поди, не рад:
Всё не в себе глядишь по сторонам,
И шеей своей вертишь там да сям…
Вот я — я вовсе не болтун,
Своим трудом горжусь и не хвастун.
Могу тебе и гнёзда показать,
Там мой приплод изволю ожидать.
А индюшиха, величава мать,
Порой с трудом её могу познать.
— Ах так! Да ты же нос свой вислоносый всё задрать стремишься!
Напыщенность твоя уж не к лицу, ты злишься,
Что мне так многое по силам удалось,
Хотя потратить мне уж не годок пришлось!
Но всё не зря… Моя гусыня кря уж знает, с кем страдает.
Но мой доход, однако, выручает:
Позволить можем мы траву щипать уж там,
Отсюда не видать вам, вислоносым индюкам!
А ты чего-то там, похоже, возгордился,
Да наземь опустился…
Тут прибежал соседский кот,
В надежде затаился и…
Прыг на них с ворот…
Всё чванство, спесь — куда-то всё пропало,
Чтоб не позволить себя съесть,
Пришлось познать немало.
Гусь на кота вдруг ополчился —
Гогочет и шипит, что было мочи, смелость доказав.
Удрал тут кот, не солоно хлебав…
Индюк признал гусиный нрав, пошёл на мировую.
С тех пор гуси, индюки чтут истину иную.


• Черепаха, улитка и слон

Однажды полуденным солнечным днём
Ползла черепаха искать водоём…
Уж как ни старалась быстрее ползти —
Усталость её всё ж настигла в пути…
И в тихом местечке решив отдохнуть,
В свой панцирь нырнула она, чтоб вздремнуть…
И вот видит сон — среди скал и камней
Бежит, напевая, прохладный ручей…
— Вода… Наконец-то к воде я пришла… —
Во сне черепаха водицу пила.
Напившись, во рту придержала глоток —
Ведь путь предстоял далеко на восток.
И вот черепаха, отвесив поклон,
С ручьём попрощавшись, покинула склон…
И снова дорога, тяжёлый подъём,
Прошла путь немного, и зной нипочём…
Вода освежает и силу даёт,
На гору вползает она и вперёд.
Как вдруг на пригорке заметила «дом» —
Улитка ползла ей навстречу с трудом.
Улитка спросила её:
— Где вода?
Смогу ли добраться хоть как-то туда?
Но вот черепаха, набрав в рот воды,
Не знала, как путь указать до нужды.
И жалко ей выплеснуть этот глоток:
Потом возвращаться опять на восток.
В ответ лишь мычала, чтоб рот не разжать,
Улитке кивала, давая понять,
Что ей метров пять до воды лишь ползти.
Но как же улитке дорогу найти?
Она не смогла черепаху понять,
Усталая, просто решила лежать…
Легла на дороге улитка, молчит
И будто бы плачет, рыдая, дрожит.
И тут черепаху схватил вдруг испуг,
Быть может, настиг тут улитку недуг?!
И, выплеснув воду, спросила:
— Эй, ты…
С тобой всё в порядке? Попей вот воды…
Улитка с улыбкой к воде подползла —
Глоток черепаха улитке дала…
И вот черепаха, очнувшись от сна,
Опять путь продолжить к водице должна.
Уж солнце садилось вдали за горой,
Как вот наконец-то запахло водой…
Осталось немного к воде проползти —
Как вдруг… слон дорогу посмел перейти!
И выпил он всю эту воду до дна!
И так без воды вдруг осталась она…
Что делать, ей снова придётся ползти,
Чтоб где-то поблизости воду найти.
Устало вздохнув, издала она стон,
Но воду фонтаном вдруг выпустил слон.
Разбрызганных капель хватило с лихвой —
Была спасена черепаха водой!
Источник один, и, отведав сполна,
Дай силу любому росточку зерна…


• Щенок и счастье

Щенок крутился за хвостом,
Скулил, рычал, вертелся…
Тут в дерево уткнулся лбом
И наземь вмиг уселся…
— Да что ж такое?! — он гадал, —
Куда он убегает? —
Никто ему не подсказал,
Что хвост с ним не играет.
Тут старый пёс с охоты шёл,
Щенка он вдруг заметил:
— Малыш, ты что-то не нашёл?
Чего свой нос повесил?
Щенок доверчиво сказал,
Что хвостик убегает:
— Ты что! Да разве ты не знал?!
Со счастьем так бывает!
Оно в тебе, но не достать —
Искать его придётся.
Мы часть его — должны понять,
Тогда оно найдётся!


• Лев и мышь

Голодный лев, в преддверии обеда,
За мышкой наблюдал,
Ничком присев, не торопясь с победой,
Он просто выжидал.
Глядел, как та то крутится, то встанет,
Осмотрится вокруг,
Для льва мечта, что мышка пищей станет,—
Бальзам от всех недуг!
А мышь и так, и сяк, всё вертится, играет,
Вокруг да рядом с львом.
Для мышки лев — пустяк, она его не знает
И крутит всё хвостом.
Но время шло, и мышь проголодалась,
Решила вдруг поесть,
Но, как назло, ни крошки не осталось,
Пришлось ей в норку лезть.
Мелькнув хвостом, тут лев ей не помеха,
Льва стала покидать,
Решив о том, что голод не утеха,
Пошла зерно искать.
— Эй, ты куда?! — Лев чуть ли не взбранился. —
Тебя не отпущу!
Уж столько тут, поди, труда — с тобой полдня возился!
Я съесть тебя хочу! —
И лев, чуть обнаглев, рискуя быть без «хлеба»,
За хвост её поймал.
— О царь наш мудрый! Лев… — взмолилась мышка в небо, —
Лев мышку напугал!
Но всё же вдруг немного лев смягчился
И мышку отпустил:
— Да ладно уж, иди, я чуть погорячился… —
Но тут же пояснил:
— Что взять с тебя? Нет никакого проку,
Иди, ищи зерно.
И хитро так глядя:
— Даю лишь сутки сроку,
Вернёшься всё равно!
Поешь зерна, и тут же возвращайся! —
Добавил грозно лев. —
Ты мне нужна, другим не попадайся,
Запомни, я твой шеф!
И мышь ушла, бродила по востоку,
Всё в поисках зерна.
Зерно нашла, вернулась точно к сроку —
Условию верна.
— Ну вот, пришла… — Лев тронул мышку лапой,
Стал ласковым, как кот. —
Зерно нашла? — спросил её кудлатый,
Погладив свой живот.
— Да-да, сыта… мне зёрнышка хватило, —
Призналась мышь, пища.
— Моя мечта… вот счастье привалило… —
Мурлыкнул лев, рыча.
И всё мурча, мышь лапой чуть коснулся,
В предчувствии еды,
Под нос бурча, он тут же облизнулся,
Вкушая дел плоды.
Но… лев не смог, он с мышкой вдруг сдружился,
Не тронул, пощадил.
Таков итог — коль в жизни ты смирился,
То Бог тебя простил.


• Ишак или конь

Ишак решил в коня вдруг обратиться:
Подрезал ушки, хвостик распушил,
По-молодецки ржал он и резвился,
Но почему-то всех всегда смешил.
И вот однажды он овечку встретил,
Что мирно на поляночке паслась,
И та, заметив, что ишак невесел,
Вокруг него тихонечко прошлась:
— Эй, что с тобой? В кого ты нарядился? —
Спросила кротко бленьем овца. —
И хвостик твой, похоже, распушился,
И уши ты теряешь без конца?
Ты иль по жизни малость потрепался?
Иль просто так, народ повеселить?
Ишак тут смелым сразу оказался
И обронил:
— Я знаю, как мне жить!
Я не ишак, а верный конь ретивый!
И мне никто играть не запретит!
Для всех тружусь, и труд мой кропотливый,
Незрячий только может не узрит!
Овечка в сторону немного отстранилась,
Уж больно горячился так ишак,
Что та, невольно, мягко извинилась,
Сказав:
— Ну что ж, пусть это будет так…
Но время шло, и кроткая овечка
Никак понять простого не могла:
Ишак то был, иль от коня уздечка?
С ума бедняжка чуть ли не сошла.
Разумно полагая — всё возможно,
На вид ишак — всегда был ишаком,
Но всё ж была овечка осторожна,
Чтоб не ударить в грязь лицом потом.
И стала верить, что ишак — ретивый,
В душе, конечно, не могла принять,
И мучалась, была не столь болтливой,
Решила ишака конём признать.
Но тут непросто, разум непреклонно
Тащил овечку вопреки назад,
Лишь Небо было вечно благосклонно,
Овечку не оставил без наград.
Когда идут раздельно дух и разум,
Нельзя гармонии внутри постичь,
Тут нужно выбор делать, видно, сразу,
Чтоб мира и согласия достичь.


• Лягушка и стрела

На белой кувшинке лягушка сидела,
С задумчивым видом на небо глядела…
Вдруг видит, над нею стрела пролетела
И в сердце кувшинки вонзиться сумела!!
Лягушка подумала:
— Ну и дела…
Она ведь поранить меня тут могла!..
Но кто же в кувшинку из лука стрелял,
Кто это мне жизни спокойной не дал?
Стрелу она лапкой умело взяла,
На поиски смело лягушка пошла.
Вот день пролетает, за ним и другой,
Не может лягушка найти свой покой:
— И кто тот стрелок, что нарушил мир мой? —
Вдруг видит, стоит теремок небольшой.
«Тук-тук», — постучала лягушка.
— Кто там? —
Лягушка ответила:
— В гости я к вам.
Но там в теремке добрый ёжик лишь спал.
Лягушка спросила его:
— Ты стрелял?
Но ёжик со стрелами дел не имел,
Колоться иголками он лишь умел…
Расстроилась квака и дальше пошла,
Понять всё хотела, чья ж это стрела?
Идёт по дорожке и видит в кустах:
Дрожит зайка серый, а в глазках аж страх!
— Эй, ты, — обратилась лягушка, — стрелял? —
Но заяц лишь пуще от страха дрожал…
И та, не дождавшись ответа, пошла,
Всё ходит и ищет, чья ж это стрела…
И вряд ли найдётся душевный покой,
Пока не поймёт, что стоит за стрелой.


• Об авторе
Люссия (Людмила Леонидовна) Оберст родилась в 1969 году на Южном Урале в городе Магнитогорске.
С детства увлекалась музыкой, стихами и сказками, очень любила природу.
Основной своей школой считает обычную нашу жизнь. Серьёзно начала посвящать своё время творчеству уже после двадцати пяти лет.
Имеет семью, троих детей и неистребимое естественное желание — творить, для того чтобы дать юному поколению мудрое понимание нашей жизни, понимание мира, который нас окружает.
Люссия очень рада возможности поделиться с людьми своим порой необычным пониманием добра и зла, пониманием того, что сегодня мы живём в непростое время, где порой важно менять своё отношение ко всему, что происходит вокруг, для того чтобы пожинать только добрые плоды своих дел.
В настоящее время Люссия проживает в Германии и, как и все счастливые люди, очень хочет для всех нас мира во всём мире, хочет, чтобы все люди научились любить и понимать друг друга и чтобы проявили свою истинную прекрасную суть все наши удивительные человеческие качества.





 Сказка Счастье по Зёрнышку
 

• Глава 1
Давно было или нет —
Не считала сколько лет…
Собирались на седмицу
Старики со всей станицы:
И дворяне, и купцы,
И простые молодцы.
Время быстро проносилось,
Кое-что и позабылось.
Уж обычай был таков
Для царей и бедняков:
Все от мала до велика
Знали уж почём фунт лиха,
И беду чтобы отвлечь,
На ночь не могли прилечь:
Шли далеко к колокольне,
Чтоб к заре присесть к иконе,
Все грешки там замолить
И спокойно дальше жить…

Жил да был в одной станице
Паренёк, а проще — птица,
Так прозвали паренька
И, похоже, неспроста:
Был он лёгок на подъём,
Словно птица жила в нём.
Ежель в доме чьём побудет,
Значит, там удача будет.
Помогал он старикам,
Успевал и тут, и там.
Дело сделав — испарялся,
В другом месте появлялся.
Сын купца парнишка был,
Тот купец богатым слыл.
Ежели отец был скуп,
То парнишка был не глуп:
Бедным людям помогал,
Только от отца скрывал.
От отца тайком поможет,
А того сомненье гложет,
Ведь богатство ни к чему
Приведёт, как к одному —
Чёрствость, жадность, суета…
Слава Богу, паренька,
А попроще, нашу птицу
Обошла эта черта.
Вот купец наш догадался,
Что без средств почти остался,
Он сынишку не простил,
Птицей по ветру пустил,
Узелок с едой всучил.
Птица, эка невидаль,
Отправляется он вдаль…

• Глава 2
Шёл он долго по лесам,
По болотам, по степям,
А как время подошло,
Прибыл он в одно село.
В том селе увидел он
Один очень странный дом.
На окраине села
Ни кола и ни двора.
Дом, видать, старинный был,
Из трубы дымок валил,
Деревянная изба,
Два окна, одна труба,
Дверь скрипела на ветру…
«Видать, это не к добру», —
Так подумал паренёк.
Парню было невдомёк:
Что на свете есть добро,
Также есть большое зло,
Что борьба добра и зла
Много лет на свете шла.
«Так и быть, — подумал он, —
Загляну я в этот дом». —
Не спеша, прижав котомку,
Приоткрыл он двери кромку.
«Кар-р-р…» — ворона с чердака
Напугала паренька.
Захватило было дух,
Испугался птица вдруг,
Но, набравшись снова сил,
Дверь скрипучую открыл…
На лежанке сидел дед,
В козью шубу был одет.
Он спросил у паренька: —
Ты пришёл издалека?
С Богом, малый, заходи,
Что убого — не гляди.
Доживаю я свой век,
Гостем будешь, человек. —
Поклонившись старику,
Паренёк вошёл в избу
Со словами: «Мир тебе»,
Он прошёлся по избе.
Осенив себя крестом,
Парень молвил на весь дом: —
По отцу я — Елисей,
В детстве кликали Матвей.
Ну, а просто для людей —
Птица я, куда вольней?
Царство маменьке моей,
В мире нет людей добрей…
Благодарствую я вас,
Что впустили в поздний час.
Ежель чем помочь смогу,
Говорите, помогу. —

Покряхтел на лавке дед
И, подумав, дал ответ: —
Вижу, ты, сынок, печален…
Иль обидел кто нечайно?
Не серчай, поведай мне,
Дам совет всегда тебе.
Хоть я стар и не богат,
Но помочь тебе я рад.
Пусть тебе и невдомёк,
Наша жизнь — всегда урок.
Ежель что-то натворил,
Знать, беду наворотил… —
И добавил между прочим: —
Одному тоскливо очень…
Только ворон веселит,
Когда душенька болит.
Погости, а там увидим,
Живы будем, не обидим. —

• Глава 3
Вот живёт наш паренёк
Рядом с дедом бок о бок.
Помогает, как умеет,
Сил последних не жалеет.
И пошла молва о нём:
Не найдёшь таких с огнём.
Стоит слово проронить,
Что пришла нужда пожить,
Птицей мчится наш Матвей
Отвести беду скорей.
А старик наш говорит: —
У Матвея всё горит.
Он руками золотыми
Со словечками простыми
От души всё смастерит,
Там, где нужно, починит.
Он мне словно сын родной,
Пусть живёт всегда со мной. —
Так проходит день за днём…
И молва дошла о нём
До соседнего села,
Там цыганочка жила.
Черноглазая, как ночь,
«Сирота, цыганей дочь» —
Говорили про неё.
(Может, это всё враньё,
Что она цыганей дочь?
Отгоняем мысли прочь.)
Она маменькой звала
Одну пряху из села,
Что искусно прясть могла,
Шли к ней со всего села
На цыганку поглядеть,
Заодно и шерсть отнесть.
Звали девушку Меланьей,
Имя дали бабки дальней,
Но оно ей очень шло,
Говорило всё село.
Было ей всего пятнадцать,
Отдавали замуж в двадцать.
Домовница — хоть куда!
Знала в доме, что куда.
Стряпать, печь и вышивать…
И ковёр могла соткать.
Работящими руками
Всех украсила платками,
Там Меланьский был узор —
Диво! не оторвёшь взор.
Девушкам так шли платки,
Как нарядные цветки…
Так вот, вскоре до села,
Где цыганочка жила,
Вдруг о птице слух дошёл,
Пряхин дом не обошёл.

• Глава 4
А время царское пришло…
Царю тому в башку взбрело
По всей стране издать указ:
«Награду тот получит враз,
Кто мастерство своё покажет
И батюшку царя уважит.
Искусство дивное в цене,
И ежель будет любо мне,
Любого щедро награжу,
Палаты царски покажу
И с миром отпущу домой…» —
Издал наш царь указ такой.
А люди, кто во что горазд,
Услышав про такой указ,
Пытались все любой ценой
Подарок сделать небольшой.
Не выйдет, на худой конец,
Полюбоваться на дворец.
Но, видно, мастером не стать,
Кто может только лепетать.
Тут с детства навыки нужны:
Терпенье, вкус — не всем даны.

• Глава 5
Ну, а Меланья той порой
Своей девичьей чистотой,
Платками дивной красоты,
Свои лелеяла мечты
И покоряла женихов…
(Узнав об этом с людских слов,
И раскрасневшись от стыда,
Не выходила никуда,
Чтобы ничей случайный взгляд
В душе не портил всё подряд.)
И в стенах дома своего
Узнала вскоре про того,
Кто птицей назывался,
Матвеем величался;
Что был он мастер на все руки,
Никак он знахарь был от скуки:
Всем помогал, кто был в нужде,
Совсем не думал о себе.
В цыганке заиграла кровь,
В судьбу свою поверив вновь,
Черты ладони рассмотрела
И линию судьбы узрела.
«Наверно, пряха солгала,
Скорей всего оберегла,
Что всё гаданье — просто чушь,
В гаданье верит только глушь,
Цыгане врут и тут, и там,
Гаданье — это стыд и срам».
Меланью взяли вновь сомненья,
И, вспомнив про своё рожденье,
Ей голос сердца подсказал:
«Меланья, жди, твой час настал».
Услышав голос в тишине,
Была напугана вполне,
Меланья на пол опустилась
И быстро-быстро помолилась…

• Глава 6
Матвей, услышав про указ,
Подумал: «Вот тебе и раз!
Я для себя для одного
Не стал бы делать ничего;
Но ежели малость повезёт —
Удача к людям в дом войдёт:
Нужду прогонят бедняки,
А остальное — пустяки». —
Так размечтался птица,
Но суждено ли сбыться?

• Глава 7
Час за часом, день за днём
Бежит времечко бегом.
Солнышко сменяет ночь,
Луна гонит солнце прочь.
Во дворце столпотворенье —
Все несут своё творенье,
Чтобы царь окинул взглядом,
Приценился зорким глазом.
Шумный гул в толпе стоял —
Каждый о своём мечтал…
На столах стояли чашки
Расписные и чаплашки
С золочёною каймой;
Самовар с печной трубой;
Деревянные баклуши —
Гордость дедушки Миклуши;
Самотканые ковры
Из блестящей мишуры.
И чего тут только нет…
Вот узорчатый браслет;
Лапти, варежки, платки,
Выбивные ручники;
Вот песочные часы;
Серебром блестят весы;
Здесь сверкает бирюза…
Разбегаются глаза.
А вот это что такое?
Колесо стоит простое,
Очень странное оно,
Почему оно одно?
Удивляется народ,
Что за чудо, не поймёт.
Даже царь сам подошёл,
Яко невидаль нашёл.
— Кто хозяин? Покажись
И откуда объяснись.
Что за диво эта штука? —
Все молчат, никто ни звука…
Вдруг толпа зашевелилась,
Потихоньку расступилась,
И знакомый нам Матвей
Появился средь людей.
— Кто ты? Расскажи откуда?
Изобрёл ты это чудо? —
Царь Матвею слово дал
И с терпеньем выжидал.
Начал наш Матвей рассказ: —
Услыхал я твой указ,
Благодарен я судьбе,
С миром я пришёл к тебе.
Величать меня Матвей,
Птица — это для людей.
Ты уж, батюшка, прости,
Что не так, уж отпусти.
Колесо моё простое
И не чудо никакое:
Облегчает пряхам труд —
В десять раз быстрей прядут. —
Не поверил царь ушам: —
Что за чудо сидит там?
Ну-ка, пуху принести
И скорей его спрясти! —
Слуги все засуетились,
Заметались, закрутились:
Царь застал их всех врасплох,
Загонял их будто блох.
Наконец-то пух нашли
И царю преподнесли.
— Кто же нам теперь спрядёт
И кто пряху нам найдёт? —
Осенило вдруг царя,
Все про всех он знал не зря:
— Старушонка есть одна,
Спрясть поможет нам она! —
Старушонку отыскали,
На поклон к царю послали.

— Чем тебе я не мила?
Не желала тебе зла, —
Испугалась бабка-пряха,
На пол рухнула с размаха.
Успокоил бабку царь: —
Подарю тебе я ларь,
Ежель спрясть сумеешь ты
Пряжу дивной красоты.
Потрудись на колесе,
Жить не будешь в нищете —
Обещаю тебе я,
А работа вот твоя… —
Он Матвея подозвал,
Чтоб старухе показал,
Как сидеть, куда глядеть,
Где держать и чем вертеть.
Бабка быстро поняла
И зараз во вкус вошла.
Царь пошёл опять искать,
Где бы чудо разыскать.
Долго царь ходил, смотрел,
Только мало что узрел,
Что бы любо было
Или сердцу мило.
Дорогие каменья,
Сувениры из литья…
Выбрал лишь царице
Бронзову жар-птицу.
Бронза ныне была новь,
Вылита в селе Медновь.

• Глава 8
Царь ходить уже устал
И устало прошептал:
«Господи, помилуй,
Дай мне, боже, силы».
Он решил передохнуть,
Вышел воздуха вздохнуть,
У ворот на лавку сел,
На толпу теперь глядел.
Люди разные пришли,
Что творенье принесли…
Тихо встала в уголок
Одна бабушка-Чулок.
Привезла царю чулки,
Кружевные узелки.
Была бабушка с села,
Где Меланьюшка жила.
Бабку кликали Чулок,
А на ней-то был платок,
И Меланьский был узор —
Диво! не оторвёшь взор.
Вдруг увидел царь платок,
Словно дивный был цветок.
Подивился: «Что за чудо?
Кто соткал его? Откуда?»
Старушонка пала духом:
Туговата была ухом.
— Стара, батюшка, стара,
Ухожу я со двора… —
Царь немного посмеялся,
Что грешно — не убоялся.
Просто бабушка смешна,
А пред Богом не грешна.
Он привстал, похлопал рядом,
Показал старушке взглядом,
Чтоб присела отдохнуть —
Не дала царю уснуть.
И погромче пригласил: —
Рядом сядь… — а сам спросил:
— Чья ты будешь и откуда?
А платок твой — просто чудо!
Расскажи мне обо всём. —
— Батюшка, о чём, о чём?
Что должна тебе сказать?
Мне двух слов то не связать.
Как зовут меня? Чулок.
Подарили мне платок.
Да-да… с нашего села,
Я оттуда и пришла.
Там цыганочка живёт,
А она платочки ткёт.
Ты уж, батюшка, прости,
Домой с миром отпусти.
Я на ухо туговата,
Слышу больно плоховато.
Мне кричат — не докричат,
Все теперь со мной молчат. —
И наш царь позвал людей —
Бабку проводить скорей
До ближайшего села,
Где цыганочка жила.
— Срочно девушку найти,
Незамедля привести. —
Он старушке дал кулон
И отвесил ей поклон.

• Глава 9
Наш Матвей с терпеньем ждёт,
Когда пряха пух спрядёт.
Пряха быстро научилась,
Нитка тонка получилась.
Вот закончила она —
Пряжу спряла дотемна.
Был доволен наш Матвей,
Пригласил царя скорей.
— Столько пуху к утрене
Не спрясти на вертене! —
Царь воскликнул с удивленьем,
Восхищался всем твореньем.
— Вот так штука — колесо!
Понял я, оно на что…
Эй, из царского двора
Позовите мастера,
Чтоб рисунок начертил
И такой же смастерил.
Пусть не трогает никто
Это чудо колесо.
Мы его на вид поставим
И нетронутым оставим:
Любо-дорого смотреть!
Это ж надо изобресть! —
Хлопнул птицу по плечу: —
Я тебя не отпущу!
Поживёшь у нас семь дней.
Комнату ему скорей! —
Крикнул царь от радости: —
И подать всем сладости.
Угостить всех, проводить
И указ мой огласить! —
Зачитал слуга указ: —
Царь даёт такой наказ —
Будет он семь дней решать —
Кому должное отдать.
И царица пусть придёт,
Может, тоже что найдёт;
А как день седьмой придёт,
Каждого удача ждёт,
Кто старался лучше всех —
Наградит царь без помех. —
— Мне пора уж на покой,
Могут все идти домой… —
Царь всех с миром отпустил,
А Матвея пригласил
Во дворец за ним идти,
В спальню для гостей пройти.

• Глава 10
А Меланья той порой
Ткала коврик непростой,
Там причудливый узор —
Диво! не оторвёшь взор.
Нити золотом сверкали,
Словно из каменьев ткали.
Тут посмотришь — будто ночь
Выгоняет солнце прочь.
Звёзды ясные горят —
Меж собою говорят.
А на нижней стороне —
Солнце светит в ясном дне.
Из цветов дивный узор
Украшает весь ковёр.
Да… цыганочка мила,
Мастерицею слыла,
Даром, что она творила —
Радость для души дарила.
За занятием она
Просидела дотемна…
Во врата вдруг постучали —
Ткать ковёр ей помешали.
Показалось странным ей,
Кто стучится в гости к ней?
Ведь обычно старики
Не поднимут и руки,
Чтоб по дереву долбить.
«Кто же это может быть?»
Встала и пошла она
Открывать врата сама,
Чтобы пряху не будить —
Ей пришлось самой открыть.
Как открыла — обомлела…
В первый раз она глядела
На одежды царских слуг.
Вдруг схватил её испуг.
— Что случилось? Кто вы есть? —
— Вы впустите, дайте сесть
И мы сразу поясним —
Кто мы есть, чего хотим. —
Меланья долго не ждала
И по двору их провела.
И пригласила войти в дом —
Узнать, пришли ли к ним с добром…
Вошли в дом трое царских слуг.
Их просто так не встретишь вдруг —
Людей из царского двора… —
Ну что ж, — сказал один, — пора,
Не будем заставлять вас ждать.
Должны вам должное отдать.
Направил нас к вам с просьбой царь,
Прислал он драгоценный ларь,
А в нём гостинец небольшой —
С сердечком перстень золотой.
Просил он вас прийти к нему:
Платок понравился ему.
Желает он такой платок —
Узор прекрасный, как цветок.
Платок ткать будешь у царя,
Соткала чтоб его не зря.
Преподнесёшь царю сама,
Неделя сроку лишь дана.
Всё время гостем будешь жить,
О пряхе можешь не тужить,
Она спокойно может спать,
И мы не станем ей мешать. —
Царь передал подарок ей…
Подали бусы из камней
И снеди полную корзину: —
А вот, поставишь в погреб вина… —
Четыре амфоры с вином
Внесли ночные гости в дом
И в погреб помогли спустить. —
Вино на свадьбе будешь пить, —
Так пошутил один из слуг.
Заметив на лице испуг,
Сказал Меланье: — Не боись,
Ты нехороших берегись.
Тебя в обиду не дадим
И никому не отдадим.
Твои прекрасные глаза,
Как будто с молнией гроза,
Они сверкают в темноте…
Да будет мне, уж полноте,
Заговорился я, небось,
А на дворе темнеет ночь.
Идти нам надо ко двору,
Бог даст, заявимся к утру. —
Меланья быстро поднялась,
Пошла в светёлку, собралась.
Ковёр готовый натянула,
Сняла с гребёнки и взмахнула…
По комнате прошёлся блик
И осветил Меланье лик.
Она ковёр слегка сложила
И вместе с пряжей заложила
В котомку льняну на плечо.
Пылали свечи горячо…
И в отраженье глядя,
Тушила свечи, уходя.
В светёлке потемнело,
Меланья побледнела:
На месте зеркала сего
Был образ паренька того.
Меланья испустила крик
И к слугам побежала вмиг.
Дворцовы слуги у ворот
Стояли молча, закрыв рот.
И каждый думал о своём:
О жизни, и о том, о сём…
Очнуться их заставил крик —
Меланья выскочила вмиг.
— Что-то случилось? —
Ничего. Свеча погасла — и всего. —

Было прохладно и темно,
В селе все спали уж давно,
И только четверо людей
Шли впереди своих теней.
Луна сияла высоко,
Идти дорогой далеко.
Из леса филин ухал,
Будто слова пробухал:
«Ух-ух-ух, я дух, дух, дух,
Ух-ух-ух, я дух, дух, дух».
Немного жутко было,
Меланья шла уныло…
И вот один из царских слуг
Стал напевать чего-то вдруг.
Всем стало веселее,
На небе уж светлее…
Ещё не занялась заря,
Они вошли во двор царя.

• Глава 11
Не занялась ещё заря,
Как разбудили вдруг царя
И сообщили, что пришли,
К царю цыганку привели.
Покряхтел наш царь и встал,
Одеваться он не стал,
Лишь накинул свой халат,
Молча вышел из палат.
Свечи в зале том горели
И глаза царя узрели,
Что красавица стоит,
С грустью смотрит и молчит.
Поднесли царю ковёр,
Где Меланьский был узор.
Все глаза царь протирает,
Стоит, думает, гадает:
Иль во сне, иль наяву,
Постучал себя по лбу.
Боль почуяв, понял он,
Это вовсе был не сон.
Царь цыганке поразился,
Только глянул и влюбился…
Волоса чёрнее ночи;
Молнией сверкали очи,
Брови тонкие дугой
И ресницы — бахромой;
Очень длинные ресницы
Украшали лик девицы,
Губы алые с каймой,
Кожа — персик молодой…
Загляделся царь, забыл,
Что царём когда-то был.
Тут Меланья подошла,
Будто лебедем плыла…
Царь как вкопанный стоял,
О чём спрашивать — не знал.
Вдруг средь слуг кто-то чихнул…
Наш царь вздрогнул и вздохнул,
И, очнувшись, обронил,
Чем он слуг и удивил:
— Где я только не бывал,
Но такого не видал…
Шаль — невиданный узор!
Просто диво — не ковёр!
И при всех я говорю,
Чем ты скажешь — одарю.
Жить ты будешь во дворце, —
Заявил наш царь в конце.
Вскоре спалёнку нашли,
Туда гостью отвели.
И оставили одну,
Чтоб готовилась ко сну.

• Глава 12
Наутро наш Матвей с царём
Судачили о том, о сём…
Оставим их мужской базар,
Посмотрим лучше, какой дар
Наш царь решил преподнести…
Матвею всё не унести:
В награду царь отдал волов
Почти десятка два голов;
В придачу пять мешков зерна,
Два полных ржи, один пшена;
Ещё гречихи и овса.
Матвей воскликнул: — Чудеса!
Неужто это всё моё?
Теперь-то житие-бытьё
Как в радость будет беднякам!
Я всю награду им раздам. —
Не верил царь своим ушам
И хлопнул птицу по плечам:
— Ты что такое говоришь?
Ты дело это зря творишь…
Богатство хочешь раздарить?
А сам-то как ты будешь жить? —
Матвей от радости сияет: —
О том не ведаю, Бог знает.
Хочу лишь радость беднякам
Доставить. Стукнем по рукам? —
— Постой, постой, — наш царь сказал, —
Негоже так, — он продолжал:
— Тебе же всё для одного
Стараюсь, ну а ты того? —
По лбу он стукнул сам себе: —
Скажи, что подарить тебе? —
Царь всё никак не мог понять,
Как можно просто так раздать?
Матвей подумал и сказал: —
Хочу, чтоб ты пообещал,
Уж если будет худо мне —
Всегда принять меня к себе.
А ежели сможешь ты помочь,
То бьёмся по рукам, не прочь? —
На птицу царь наш поглядел,
Подумал: «Парень обалдел».
Но в просьбе сей не отказал,
Матвею руку он пожал.

• Глава 13
Цыганка во дворце живёт
И в комнате платочек ткёт.
Меланьский чудный там узор —
Вот диво! не оторвёшь взор.
Никто её не беспокоил,
Не заходил в её покои,
Служанка только иногда
Её тревожила тогда,
Когда еду ей приносила,
Поднос обратно уносила.
Три дня Меланьюшка плела
И все три ночи не спала.
А на четвёртый день в окно,
Там было не совсем темно,
Она увидела царя,
Да, видно, выглянула зря:
Вблизи с царём стоял Матвей
У дома, около дверей…
Меланья вскрикнула: — О боже,
Со мной творится что же?
Я за работою, наверно,
С ума сошла уж достоверно.
Но, без сомненья, образ сей
Являлся в зеркале пред ней.
А явь есть явь, и никуда
От этого не деться, да…
Вот уж пятый день проходит,
А за ним шестой подходит,
За работой непростой
Просидела день шестой.
К ночи был готов платок —
Чудо! дивный цветок.
Завтра будет день седьмой,
Выйти нужно ей самой.
И Меланьюшке не спится:
Во дворце, как в клетке птица.
Не хотелось поутру
Ей являться ко двору.

• Глава 14
Царь Меланью не забудет,
День шестой уж скоро будет —
Не тревожит он её,
Только думает своё.
Царь спокойно спать не может,
Всё его сомненье гложет:
Поступает он не так?
Жить по-старому? Никак
Без цыганки он не может.
И опять сомненье гложет…
Царь немного огорчился:
«Может, рано я женился?»
И страдает он о том,
Что в цыганочку влюблён.
Как тут было не влюбиться:
Хороша была девица!
Наутро следующего дня
Царю послышалась возня…
Он встал и выглянул в окно.
Сияло солнышко давно,
А на дворе людей полно.
«Видать, поспать не суждено», —
Вздохнул наш царь, стал одеваться,
На люди чтобы показаться.
Ему слуга помочь пришёл,
Оделся царь, во двор пошёл.
Томились люди в ожиданьи —
Чьё царь наш выберет старанье,
Кому же выпадет удача?
Но, видно, трудная задача —
Искать царю средь всех работ,
Что лучше — выбрать без забот.
На дворе все были в сборе.
Появился царь наш вскоре
И царица с ним пришла,
Двух служанок привела.
Огляделся царь вокруг —
Не нашёл цыганки вдруг,
Подавив в себе испуг,
Подозвал тихонько слуг,
Чтоб те в девичью пошли
И Меланью привели.
А Меланьюшка закрылась,
В своей спальне притаилась:
Разболелась голова,
Ни жива и ни мертва…
Час предчувствуя столь важный,
Так старалась стать отважной.
«Лучше б про меня забыли…» —
У Меланьи мысли были.
За дверьми шаги слышны…
«Вот прийти за мной должны…»
В дверь стучаться кто-то стал.
Страх цыганку вновь сковал.
— Открывайте, царь вас ждёт:
Не нашёл вас и зовёт,
Но возьмите свой ковёр
И платок — чудной узор.
Собирайтесь, мы вас ждём,
Вместе ко двору пойдём. —
Меланьюшка пришла в себя,
И, мельком в зеркальце глядя,
Решила для себя одно:
Уж коли ей судьбой дано —
Зачем головушку ломать?
Чему уж быть — не миновать.
Тут зеркальце ей «улыбнулось»,
Меланья сразу встрепенулась,
Погладив зеркальце рукой,
Сверкнул вдруг перстень золотой —
Подарок нашего царя.
И отраженью говоря,
Меланья молвила: — Пора
Тебе явиться у двора. —
Взяла она платок, ковёр,
Пошла со слугами во двор.
Царь все работы перебрал,
Творенья лучшие назвал,
А слуги выставили враз
Работы лучших напоказ.
Царица выбрала златые
Часы песочные большие;
И мастер рядом с ними встал,
Фадеем он себя назвал.
Награду царь ему вручил:
Златую цепь тот получил,
В придачу где-то шесть голов
Больших, откормленных волов.
Труба резная звёздочёта,
Всё можно с высоты полёта
До мелочей переглядеть…
Царь приказал ему одеть
Халат свой — золотом расшитый: —
Теперь ты будешь знаменитый,
В моём дворце ты будешь жить,
По звёздам правду говорить. —
Ещё кого-то не забыли,
Награды тоже им вручили;
А вот родное колесо —
Матвей наш вышел на крыльцо.
Представился и поклонился,
Услышав шум, посторонился…
Меланья наша из-за слуг
Навстречу птице вышла вдруг.
Глазами встретились они,
Застыли, будто бы одни
Стояли — никого кругом,
Лишь птицы в небе голубом
Свои им песни щебетали…
Прошло мгновенье — все устали
И стали шумно уж галдеть.
Матвей не знал, куда глядеть,
В толпе исчезнуть он решил,
Но лик Меланьи не забыл.
Наш царь цыганку подозвал,
При всех Меланьюшкой назвал
И расхвалил её платок,
Как распустившийся цветок.
Затем наш царь взмахнул ковром: —
Не быть мне никогда царём —
Кто сможет так ещё соткать!
Таких искусниц не сыскать,
Во всей округе не найдёшь!
Ты во дворец к нам жить пойдёшь.
Тебя чем хочешь одарю… —
— Покорнейше благодарю,
Но жизнь на воле мне дороже,
Сидеть как в клетке мне негоже, —
Ему Меланья отвечает.
А царь уж в ней души не чает,
Воскликнул: — Я не отпущу,
Чтоб рядом ты была — хочу! —
Царица странно посмотрела:
Соперницу себе узрела.
Став подговаривать царя,
Что оставляет её зря
И не к добру эта затея:
Она цыганка, ворожея.
Матвей с Меланьи глаз не сводит,
Среди толпы он нервно ходит.
Цыганка, опустив глаза,
Стояла, потекла слеза
По нежной, будто шёлк щеке…
Матвей стоял невдалеке,
Быстрей, по доброте своей,
Пробрался сквозь толпу людей
И за Меланью заступился —
На батюшку он ополчился:
— Простите меня, царь, царица,
Но, видно, плачет уж девица,
А это же для вас позор, —
Матвей глядел царю в укор.
— Быть может, чувствует она,
Что во дворце жить не должна.
Её не вправе вы держать,
Извольте ей награду дать
И с миром отпустить домой.
Я прав? Ведь был указ такой? —
Наш царь сквозь зубы процедил: —
Скажи спасибо, что мне мил, —
А громче молвил: — Хорошо,
Согласна, может, ты на то,
Что погостишь у нас ты вволю,
Допустим, месяц, два, не боле.
И маменьку ты навестишь —
Сегодня всё ей объяснишь.
И скажешь маменьке своей —
Нуждаться не в чём будет ей… —
Царица молча усмехнулась,
Привстала, мягко улыбнулась,
Сказала: — Милый наш Матвей,
Не откажи мне в просьбе сей.
Я от такого колеса
Поверила и в чудеса.
Хочу, чтоб ты мне рассказал,
Как колесо ты то создал.
Мой милый, погости немного, —
А на цыганку глядя строго:
— Меланье другом милым будешь,
Мне тоже, ежели не забудешь. —
Матвей от радости своей
Своё согласье дал скорей.
Наш царь народ благодарил
И с миром всех он распустил.
Меланье дал двоих людей,
Чтоб шла та к маменьке своей
Успокоить, поболтать,
Всё, что нужно, передать.
Матвей царице поклонился
И ненадолго отпросился,
Чтоб до села ему дойти —
Награду царску донести,
Верней, доехать на волах
И не забыть бы о мешках.
Но с ним послали двух людей,
Чтоб возвращался поскорей.

• Глава 15
Царь успокоиться не может:
Его цыганочка тревожит.
«И что за выскочка Матвей
В защиту вылез перед ней?
Царица тоже хороша…
Он не получит ни шиша!
Слыхали, «другом милым будешь…»,
Скорей всего, её забудешь!
Бог даст, вернётся ко двору —
Его припрятать бы к утру,
Чтобы никто не донимал —
Куда он делся — не узнал».
Царь молча руки потирает,
Довольный замыслом, сияет.
Затем тихонечко вздохнул,
На ложе лёг и прикорнул.
Солнце за горы садится,
Вечер в окна уж стучится…
Что же там Матвей у нас
Делает в столь поздний час?
Чёрный ворон, старый дом,
Дед с Матвеем в доме том.
Парень деду говорит,
Просьбу выполнить велит:
— По селу всем беднякам,
Самым бедным старикам
Разделить на всех волов
И зерна с пяти мешков.
Поровну чтоб поделить,
Никого бы не забыть. —
Напоследок наш Матвей
Обнял деда посильней.
Глаза деда заблестели,
Иль разлуку углядели,
На прощанье наш дед
Дал Матвею свой совет:
— Если будет очень трудно —
В панику впадать не нужно.
Коль преграды на пути —
Улыбнись, не отступи.
А ошибку совершишь,
Коль исправишь — победишь.
Ведь ошибка и дана:
Даёт мудрости она. —
Парень деда обнимает
И в далёкий путь шагает…
Солнце село уж давно,
Ночка просится в окно.
На дворе уж темнота,
Он стучится во врата.
Вмиг ворота приоткрыли,
Паренька во двор впустили.
Царь Матвея дожидался: —
Что-то ты так запоздался,
Я тебя весь вечер жду,
Позабудем про вражду.
Я не прав был и устал,
На моё б ты место встал —
И не то б наговорил…
Мало ль что я натворил…
Сядь, поговори со мной,
Хоть ты мальчик озорной,
Угощу тебя вином.
Но прошу лишь об одном,
В просьбе сей не откажи:
Вина выпей и скажи:
Какое лучшее из вин?
В них разбираюсь я один. —
Матвей уже забыл про всё:
Кровь заиграла горячо.
Царь напоил его вином —
Уснул наш парень крепким сном.
А царь позвал двоих людей,
Чтоб помогли ему быстрей
Матвея затащить в мешок
И завязать на узелок.
И строго-настрого сказал,
Что нужно сделать — наказал:
— Отнести мешок к реке,
Привязать его к доске
И на воду опустить,
По течению пустить.
Заплачу я вам сполна
И в придачу дам вина. —
Мешок спустили по реке,
К царю вернулись налегке.
Тот им обещанное дал,
Молчать им строго приказал.

• Глава 16
Матвей очнулся в темноте
И понял, что плывёт в реке.
Тихонько, чтоб не потонуть,
Зубами стал мешок тянуть.
Чтоб нити вытащить, а там —
Уж волю даст своим рукам.
Вода холодная была —
Матвея дрожь уже брала,
Но вот ещё один рывок,
Он выплюнул мешка клочок,
Руками разорвал мешок…
Доска плыла как поплавок,
Не дав Матвею утонуть.
Но позади тот страшный путь:
На берег незнакомый он
Измученный ввалился в сон.

• Глава 17
Чуть ли не с первым петухом
Пришла Меланья в царский дом.
Расставшись с маменькой вчера,
Вновь оказалась у двора.
Меланья знала, что Матвей
Оставлен был в числе гостей.
Уж раз цыганкой рождена —
В судьбу поверить всё ж должна.
Чтоб все сомненья разрешить,
Меланья так решила жить:
Куда «теченьем понесёт»,
Туда она и «поплывёт».
А если сердце позовёт,
Она услышит и поймёт…
— Ну вот, похоже, мы пришли, —
Её к покоям подвели,
От дум сердечных отвлекли,
Простились слуги и ушли.
Царь отсыпается, видать,
Царице надоело ждать,
Уж отобедала одна
И поднялась к царю сама.
Заходит в спальню, царь храпит,
Похоже, очень крепко спит.
Царица встала у окна,
И вдруг услышала она,
Как царь пробормотал сквозь сон: —
Меланья, я в тебя влюблён! —
Царица быстро отошла,
Что нужно делать — поняла,
И, хлопнув дверью, вниз пошла: —
Со мной не нужно так шутить! —
Царю решила отомстить.
Весь день с Меланьей провела —
Цыганку лучше поняла:
Характер, чем она живёт,
Какую жизнь в селе ведёт.
Царица сразу усекла:
Меланья влюблена была
В того, кто так же гостем был… —
Но где же он? Ужель забыл,
Что мною был он приглашён…
Гостить не передумал ль он?
Пошлю людей искать его,
Лишь не случилось бы чего. —

• Глава 18
Очнулся наш Матвей, дрожит,
Похоже, на песке лежит.
Понять не может — явь иль сон,
Не разберётся никак он.
И от волны холодной он
Вдруг понял, это был не сон.
Его, похоже, бил озноб.
Он сел, рукой потрогал лоб.
«Вот наказание ещё…
Горю, аж пальцам горячо».
Решил отвлечься, поглядеть,
Куда попал, чтоб не сидеть.
«Похоже, остров небольшой…»
Решил согреться он трусцой.
«Быть может, кто в лесу живёт?
Позвать — на помощь кто придёт?»
Река разлилась широко,
Другой же берег далеко…
«Придётся здесь пока побыть,
Хоть кто-нибудь здесь должен жить?»
Вдруг погода изменилась,
Всё вокруг запорошилось…
На Матвея страх напал: —
Ой, куда же я попал?
Или где беда какая?
Была б лодка небольшая —
Я б до берега доплыл.
Ветер что ли бы остыл…
Как мне быть и что мне делать?
Из чего бы лодку сделать… —
Помутнело в голове,
Он запутался в траве,
Вдруг споткнулся и упал…
Так четыре дня проспал
Или просто бредил он,
Потом снова впадал в сон…
Чудилось ему порой,
Что вернулся он домой,
И отец простил его —
Шалунишку своего;
Отец болен будто, стар.
Ему чудился кошмар,
Может, это просто жар?
Будто в доме был пожар,
Там сгорело всё дотла,
Только печка да зола
Вместо дома там лежит…
Старый папенька бежит,
Что-то громко он кричит…
Не понять: вокруг трещит…
Как во сне или в бреду
Видел, как попал в беду
Старый папенька его…
Но очнулся — никого.
Ветер стих, уже светло,
Солнце раннее взошло.
Наш Матвей в траве лежит;
Птичка с дерева трещит.
«Сколько времени прошло?
Слава Богу, пронесло…»
Пережил он тот кошмар,
И прошёл как будто жар.
Встал он: — Вроде ничего…
Вот покушать бы чего… —
Наш Матвей проголодался,
На разведку он подался…
Видать, остров небольшой,
Весь в буграх, порос травой;
В лесу дичи не видать,
До реки — рукой подать.
Ходит-бродит наш Матвей,
Ищет пищу посъестней.
Вдруг деревья расступились
И в опушку превратились.
На опушке стоит дом,
Живёт кто-то, видно, в нём.
Старый дом, покрытый мхом,
И резная дверь с кольцом.
Видно, печка там была:
Из трубы волна плыла,
Вроде печь уже остыла,
Но маленечко дымила.
Постучал Матвей кольцом: —
Есть тут кто? Пустите в дом. —
А в ответ лишь тишина…
Дверь открылась вдруг сама.
Подивился наш Матвей:
«Приглашают в дом скорей».
Он тихонечко зашёл,
По каморке обошёл,
Поклонился по углам,
Поприветствовал: «Мир вам!»
В доме чисто и светло;
Дымом пахло и тепло.
Парень птица растерялся: —
Вот так случай оказался,
И хозяев не видать.
Долго ль их придётся ждать?
В животе уж поджимает,
Матвей жалобно икает.
— Хоть водицы бы испить…
У кого бы попросить… —
Вдруг в углу зашелестело…
Это кошка там сидела,
Испугалась новичка,
Пробудилась от толчка:
Половицы заскрипели,
Видать, кошку и задели.
На дыбы она вскочила,
По-кошачьи завопила.
Птица ласково зовёт:
«Киса, киса…» Не идёт.
Плюнул на неё наш птица
И решил воды напиться.
Наклонился над котлом,
Воду зачерпнул ковшом,
Жадно очень начал пить.
Вкус воды не мог забыть,
Но допить он не успел…
Сзади голос прохрипел:
— Что-то ты так жадно пьёшь?
Может, в гости позовёшь? —
Парень чуть не поперхнулся,
Очень быстро повернулся.
У двери стояло диво…
До чего ж она красиво!
Очень молода на взгляд,
И коса длиной до пят.
Голос странный с хрипотцой —
Возраст явно молодой.
Матвей очень подивился,
С уваженьем поклонился
И прощенья попросил: —
Ты меня, кажись, забыл…
Я ж тебя в лесу нашла
И надёжно сберегла.
Если б не было меня —
Ты не прожил бы и дня, —
Прохрипело это диво.
И Матвей спросил учтиво:
— Кто вы? Как вас величать?
Должен должное отдать.
Чем помочь смогу я вам? —
— Судя по твоим глазам —
Накормить тебя пора.
Принеси-ка со двора
Хворосту, сосуд с водой,
Угощу тебя едой.
И должна тебе сказать,
Что Устиньей меня звать. —
Жутким стал у парня взгляд:
Он вдруг вспомнил всё подряд…
Слышал что-то он о ней:
Ходят слухи средь людей,
Как на острове одном
С незапамятных времён
Поселились злые духи;
А ещё ходили слухи,
Как красавицу одну
(А за что и почему
Неизвестно никому,
Только Богу одному),
Как на остров отослали,
И её Устиньей звали.
Чем, кому она мешала?
Вроде всем добра желала.
Устиньей Кудесницей
Слыла она среди людей.
С тех пор прошло немало лет,
Считалось, что её уж нет.
Похлёбка из кореньев, мха
Была уж очень хороша.
Когда закончился обед,
Устинья выдала секрет:
— Наверно, сильно удивлён,
Что голос у меня страшен?
Что молода не по годам…
Ты хочешь тайну узнать сам?
Взамен прошу только одно —
Остаться в тайне всё должно.
Есть сила чудная одна,
И есть у каждого она.
Но чтоб воспользоваться ей —
Здесь нужно выбрать тех людей,
Чтоб зла не смели причинить
И никого не погубить… —
Матвей дыханье затаил,
Боясь, что слово упустил.
— Если воспользуешься ей —
Жить будет сложно средь людей:
Ведь люди не хотят понять,
Что зло способно разрушать.
И чтобы зло нам победить —
Учиться нужно нам любить.
В народе люди говорят:
«Посеял, будешь пожинать»,
Но это только на словах:
Совсем не видно на делах.
Запомни ты, Матвей, одно,
И быть сомнений не должно,
Что искренность и доброта —
Очень хорошая черта.
В ответ на маленькое зло —
Спокойно улыбнись тепло,
И в мире будет меньше зла:
Оно сожжёт себя дотла. —
Матвей расстроенно вздохнул,
И в чувствах он рукой махнул:
Как не пытался — всё не внял: —
Похоже, слабо я вникал.
Какая сила у людей
И как воспользоваться ей? —
Устинья, ласково смеясь,
Его обидеть не боясь,
Сквозь смех пыталась объяснить,
Матвея чтобы подбодрить:
— Всё сразу это не понять,
И нужно время выжидать.
Как только время подойдёт —
Тот, кто созреет, тот поймёт;
И важно, чтобы голова
Хранила в памяти слова.
Ты только лишь пойми одно,
Что сердце чистым быть должно.
Всё нехорошее забудь,
Спокойным, гармоничным будь.
Ведь время никого не ждёт,
Награда каждому придёт,
Но только то, что заслужил,
И лишь тогда, как час пробил. —
Устинья долго говорила,
Матвея в сон уже клонило.
Устинья столь была мудра —
Всё отложила до утра.
Матвею предложила лечь,
Тихонько затушила печь
И удалилась на покой,
Погладив спящего рукой.

• Глава 19
Во всём дворце переполох,
А царь как будто бы оглох.
Царица всё Матвея кличет,
А царь как будто бы не слышит.
Царица злая на него,
Царю как будто ничего,
Проделав этот подлый трюк,
Довольный ходит как индюк.
Меланья тоже извелась:
На волю сильно уж рвалась;
И парень птица «улетел»;
И сразу мир весь опустел…
Царица двух гонцов послала
В дом деда, вскоре всё узнала:
Шесть дней прошло, как он ушёл,
Но во дворец он не пришёл.
Всех слуг царица собрала,
В Иване лишь изъян нашла.
Он сторож был, уже в годах,
В его глазах казался страх.
Вином Ивана угостили
И правду горькую добыли:
Он помнит, как Матвей пришёл,
Затем иль час, иль два прошло,
Как двое вынесли мешок,
Поволокли на бережок…
С тех пор не видел он его
И знать не знает ничего.
Царица жаждет отомстить:
Решила слухи распустить,
Что на реке плывёт мешок
И воет… У царя был шок…
И слёг надолго он в кровать,
Царицу стал на помощь звать.
Она злорадствует: «Попался!
Чтоб впредь ты больше не влюблялся!»
Царю: — Ох, что с тобой? За что?
Быть может, где увидел что? —
Царь уж не в силах всё скрывать,
Ей начал правду открывать:
Что он так сделал потому —
Меланья нравится ему;
Хотел, чтоб во дворце жила,
Всегда ковры, платки ткала;
Но испугался, что Матвей
Вдруг по душе придётся ей;
Решил Матвея он убрать…
Не знал, что будет так страдать.
— Видать, я сильно согрешил
И час расплаты наступил. —
Пока наш батюшка страдает,
Меланьюшка себе гадает:
Дорога скоро предстоит,
А рядом крест большой лежит.
Что это значит, не понять,
Придётся время выжидать.
Царица вскоре к ней зашла
И новость ей передала.
Меланья чувствует — должна
Уж в путь отправиться она.
Царица хочет ей помочь
Дворец покинуть, уйти прочь
На поиски пропавшего,
Искать Матвея нашего.
Вот прокричали петухи,
Меланья наша у реки.
Её до лодки проводили,
Продукты дали — не забыли,
Царица с нею попрощалась,
Шепнула, чтобы возвращалась
Одна, Бог даст, или вдвоём,
Вдогонку крикнула: — Вас ждём! —

• Глава 20
В лесу утро наступает…
Как Матвей там поживает?
Он Устинье помогает,
Дрова из лесу таскает,
Дом кой-где ей починил
(Раньше там отшельник жил),
Быт Устиньи поглядел,
Опыт нужный заимел.
Столько дива никогда
Не видал за все года:
Устинья быстро, без труда
Могла найти, где бьёт вода;
Птиц понимала и зверей,
Они играли будто с ней;
Она Матвею отвечала,
Как будто мысли все читала.
Он осторожнее с ней был…
Однажды он про то забыл,
Меланья вспомнилась ему,
И он почувствовал вину.
«Как мог забыть я про неё?
Царь не отпустит ведь её».
И вдруг Устинья говорит: —
Видать, душа твоя болит,
Ты не волнуйся за неё:
Нет во дворце теперь её. —
Матвей был очень удивлён,
Наверно, даже был смешон.
Устинья, глядя на Матвея,
Пыталась объяснить скорее:
— Матвей, должна тебе сказать,
Что мысли можно прочитать.
Чтобы спокойно мог ты жить,
Не нужно больше так тужить. —
Матвею стало интересно:
О чём же ей ещё известно?
В ответ Устинья говорит: —
Всё будет так, как Бог велит.
Ты погостишь ещё три дня,
Затем покинешь ты меня,
Всё, что могла — тебе дала,
Взамен я друга обрела. —
Она глядела с сожаленьем,
Одно лишь было утешеньем,
Что поделилась сокровенным,
Он для неё стал другом верным.
Мы оглянуться не успели,
Как три денёчка пролетели…
Матвей собрался в путь неблизкий
На лодке маленькой и низкой.
Устинья странно улыбалась,
Как будто вовсе не прощалась.
Матвей немного загрустил,
Сел в лодку и слезу пустил.
И вдруг откуда ни возьмись,
Виденье рядом появись —
Меланья близ него стояла,
Когда очнётся, ожидала…
«Они смеются надо мной…» —
Матвей гадает сам с собой.
Не мог понять, как получилось,
Как здесь цыганка очутилась?
Уже привык и к чудесам,
Во многом разбирался сам,
Но это чудо — не понять…
Устинья стала объяснять:
— Намедни, когда ты уснул,
Послышался мне тихий гул —
На берег лодка подплыла,
А в ней Меланьюшка была.
Чтоб сделать для тебя сюрприз —
Это наш маленький каприз,
Решили обождать утра…
И вот прощаться уж пора. —
Устинья что-то ей шепнула,
Тихонько глазом подмигнула,
По-матерински обняла,
И узелок с собой дала.
Меланья тут же в лодку села,
И долго ей вослед глядела.
Степенно лодка отплыла,
И по теченью поплыла.
Матвей умело управлял,
Весло уверенно держал.
К судьбе навстречу их несёт,
Посмотрим, что их дальше ждёт…
Как дальше сложится их путь —
Узнаем позже как-нибудь.

• Глава 21
За это время царь поднялся,
Делами царскими занялся.
Любил он точность и расчёт,
Сам аккуратно вёл подсчёт.
Его царица избегала:
Она обиду всё держала.
Царь даже на колени встал,
Его простить он умолял.
На что царица изрекла: —
К тебе я не имею зла.
За то, что подлость совершил —
Ты перед Богом согрешил;
Чтобы прощенье заслужить,
Вину ты должен искупить.
Меланья паренька найдёт
И твой мешок тебе вернёт.
А ты, мой милый, сам решай,
Как искупить вину, гадай. —
Царь Бога-батюшку молил:
«Лишь только б жив Матвей наш был,
Вернётся ежели — его
Приму как сына своего».

• Глава 22
Меланья и Матвей плывут;
Лучи от солнца сильно жгут.
До вечера так далеко,
А по жаре плыть нелегко.
Река широка и быстра;
Не так палит уже жара;
Теченьем всё быстрей несло…
Вдруг небо всё заволокло
И начал дождик моросить.
Решили к берегу поплыть,
Пока волной не унесло,
Иль лодку всю не разнесло.
Так начиналось всё прекрасно…
Теперь Меланье стало страшно:
Погода резко изменилась,
Как бы беда не приключилась.
«Что с ними будет? Что за знак?
Плыть по теченью или как?» —
Меланья мечется, гадает;
А парень лодкой управляет.
Поднялся ветер сильный вдруг,
Всё ливень застилал вокруг;
Кидало лодку на волнах;
Меланью вовсе сковал страх.
Матвей кричит сквозь шум воды: —
Напасть вот… не было б беды!
Вдруг если лодку разнесёт,
Она ко дну тотчас пойдёт,
Меланья, милая, держись,
Что б ни случилось, берегись!
Старайся силы сохранить,
Чтобы до берега доплыть. —
С трудом его та поняла;
Вода уж лодку залила.
Им сложно было разобрать,
Где берег, куда курс держать.
Всё было словно в страшном сне:
Кидало на крутой волне,
И ливень лил как из ведра…
Так продолжалось до утра.
Забрезжил только чуть рассвет,
Матвей очнулся — её нет.
Лежал он на песке речном,
На берегу своём родном.
— О, боже, что ты сотворил…
Мне без Меланьи свет не мил.
Шепни мне, Господи, слова,
Дай знать мне, что она жива,
Утешь, скажи мне, где искать,
Куда путь дальше мне держать? —
Судьба решила парня-птицу
Забросить вдруг домой в станицу,
Куда уже лет пять иль шесть
Не мог ноги своей занесть.
Матвей глазам своим не верит: —
Авось не сплю, пойду проверю. —
Увидел дом знакомый Прошин,
А это точно дом Гавроши,
И вот ещё чрез пять домов
Стоит знакомый дом отцов.
И ноги ватные ступали,
Дорогу сами выбирали.
Он шёл, как будто бы шальной,
Ну, наконец-то дом родной!
Сил нет, чтоб в двери постучать,
Пропал и голос, чтоб кричать.
Матвей тихонечко присел
И на крылечке засопел…
— Сынок, родной, неужто ты?! —
Раздался голос с высоты.
Матвей проснулся, подскочил,
Отца в объятья заключил.
И встреча слёзная была…
Обида у отца прошла,
Он очень сильно постарел,
Осунулся и поседел.
В доме такой же старый дух,
Огонь в печурке не потух.
Сынишка вспомнил обо всём,
Как жили здесь они вдвоём…
Отец накрыл на стол обед: —
Сынок, не помню сколько лет
Прошло с тех пор, как ты ушёл?
И, слава Богу, ты пришёл.
Тебе уж двадцать лет считай…
Ты кушай и запоминай:
Потом я вряд ли повторю,
Забуду вдруг, что говорю. —
Отец, покамест не забыл,
Уж очень он взволнован был,
Решил Матвею рассказать,
О чём Матвей наш должен знать:
— Давным-давно, времён Давида,
Я был пригоженного вида,
Влюбился в девушку одну
И до сих пор несу вину.
Она красавицей была,
Устиньей себя звала.
Но средь людей молва жила —
Кудесницей она слыла.
А я был молод, даже глуп,
Во многом был я очень скуп.
Решил жениться я на ней —
Не делать свадьбы для людей.
Устинья скоро понесла,
На свет мальчонку родила;
Но, видно, такова судьба —
Пришла к нам в дом сама беда.
Не знаю как и почему
И до сих пор я не пойму —
Её в народе невзлюбили
И как-то палками избили.
Меня грозились утопить
За то, что с ведьмой буду жить.
Я со слезами взял мальчонку,
Умело завернул в пелёнку
И в самый дальний отнёс двор.
С хозяйкой шёл на уговор,
Чтоб приглядела за тобой,
Пока я разберусь с женой.
Жене сказал, что ты исчез,
И чтоб она бежала в лес,
Что нам покою не дадут,
Пока Устинью не найдут.
Она была добрее всех,
Всё поняла и без помех,
Чтобы не трогали тебя,
Как в жертву принесла себя.
Её боялись и ругали,
Но в лес уйти возможность дали.
Я даже с ней не попрощался:
В глаза ей глянуть побоялся.
С тех пор и не было и дня,
Когда б я не казнил себя.
А ты — о ней напоминанье…
За что мне это наказанье… —
Матвей сидел с открытым ртом:
Не мог и мыслить он о том,
Что мать его ещё жива,
И что не сон эти слова.
Неужто это рядом с ней —
С родимой маменькой своей
Прожил он несколько недель?
Тут у него возникла цель…
Но прежде — папеньке сказать,
Что мать жива, он должен знать;
Что с ней он жил и говорил,
В лесу с Устиньей рядом был…
— Сынок, ты путаешь, небось,
Кажись, тебе привиделось?
Или ты болен, или что?
Ей там не выжить ни за что… —
Матвей не знал, как доказать,
Что видел мать, родную мать,
И что живёт в лесу она,
И чудом выжила сама.
Он в лес решил забрать отца,
Чтоб тот поверил до конца,
И чтоб прощенья попросил,
И душу чтобы облегчил.
Не знал, как лучше поступить:
Не мог Меланью он забыть,
Как быть и где её искать? —
Устинья может подсказать…

• Глава 23
Денёчки быстро пролетели,
Не раз уж петухи пропели,
Напоминая каждый раз,
Что солнце встало в этот час.
Меланья тяжело больна,
В семье одной живёт она.
Её на берегу нашли,
Чужие люди жизнь спасли.
С трудом цыганка разбирала —
Зачем, куда она попала…
Металась долго вся в бреду,
Совсем не кушала еду.
Лишь иногда просила: «Пить…»
Не знали, чем её лечить.
Хозяйка замужем была,
И девочка у них росла.
Лечили песнями они
Во всём селении одни.
Хозяюшка была Агафья,
А муж по имени Илья,
На гуслях он перебирал
И чудны звуки издавал.
Агафья голосом своим
Сливалась славно вместе с ним.
Заслушаешься — отдохнёшь,
Всю тяжесть на душе стряхнёшь,
Весь мир становится светлей,
Любая хворь пройдёт быстрей.
Меланью песни исцеляли,
Да тело жизнью наполняли.
И с каждым днём больная наша
Пыталась кушать, стала краше.


 …
Всем по душе пришлась она:
Словам своим была верна.
С постели только поднялась,
За дело сразу принялась:
Хозяйке помогала прясть,
Чтоб коврик дивный свой соткать
На память людям дорогим,
Чтобы приятно было им.
Когда совсем оправилась —
Меланья в путь отправилась.
С хозяевами распростилась,
До пояса им поклонилась
И по дороге по степной
Отправилась она домой.

• Глава 24
Матвей с отцом на лодке плыли
И вскоре к острову подплыли;
На бережок знакомый нам
Сошли, смотря по сторонам.
Вокруг спокойно, тишина,
Лишь птица кое-где одна
Щебечет, будто их зовёт.
Матвей отца уж в лес ведёт.
Опять деревья расступились,
Матвей с отцом перекрестились,
Волнуясь, к дому подошли,
И сын сказал: — Вот мы пришли.
Хозяйка, открывай скорей!
Встречай непрошеных гостей. —
Но им никто не отвечал —
Матвей негромко постучал.
— Опять Устинья где-то бродит,
В лесу порядок свой наводит.
Что ж, мы Устинью подождём,
С тобой хозяйничать начнём. —
Они дровишек натаскали,
Родник чистейший разыскали,
Котёл поставили на печь,
Смогли огонь в печи разжечь.
Поленья тихо затрещали,
Окошки в доме заблистали,
В избушке стало так тепло…
Вдруг ногу у отца свело —
Он резко на пол повалился,
За ногу с криком ухватился,
Её руками растирает…
Что делать с ним, Матвей не знает.
Отец от боли весь уж взмок,
Боль утолить никак не мог.
По полу крутится, страдает,
А сын, как может, помогает —
Больное место отцу трёт;
А тот от боли уж орёт:
— О, Господи, прошу, помилуй!
И так терплю я через силу,
Вину свою я признаю,
И слово я тебе даю,
Устинье в ноги поклонюсь
И о прощении взмолюсь.
За прошлое — казню себя,
Устинью выгнал в лес — любя,
Хотел как лучше для Матвея,
О чём уж двадцать лет жалею…
О, Господи, прости меня!
Дай мне дожить до того дня,
Чтобы вину мне искупить,
Ведь только так смогу я жить. —
Отец молился, причитал,
И рядом с ним Матвей страдал…
Они надолго отвлеклись…
В окошке тени пронеслись,
Они не видят ничего:
Забыли где и для чего.
Устинья молча подошла,
Рукой над гостем провела,
Молитву быстро прочитала —
Нога болеть враз перестала.
А Елисей запричитал: —
О, боже, я куда попал? —
Пред ним стояла всё такая,
Как двадцать лет назад, младая,
Коса почти до самых пят,
Всё тот же несравненный взгляд…
Она с улыбкою вздохнула
И обе руки протянула.
А он сидел, боясь дыхнуть,
Не смея глазом и моргнуть:
Вдруг пропадёт виденья след?
Моргнёт — и никого уж нет.
Устинья вдруг произнесла: —
Вставайте, это я пришла,
Ждала я вас, да отошла.
Вот корешки вам принесла —
Тут корень жизни, есть такой,
Отведать может не любой.
Кто сильно болен уж душой —
Податься может на покой.
Раскаяться уж кто сумел —
Души спасенье есть удел.
А если телом ты больной,
Знать, очищаешься душой.
Отведать эти корешки
Возможно, осознав грешки.
Тогда любая хворь пройдёт
И корень жизни оживёт. —
Матвей к ней молча подошёл,
Отцу сказал: — Я мать нашёл… —
Устинья сына обняла,
Слеза от счастья потекла…
Отец сидел, глазам не верил,
Во славу Божию поверил.
Судьбу свою благодарил
И Бога, что его простил.
Согласен он теперь на всё —
И на лесное житиё,
Чтоб рядом с нею вместе быть,
С Устиньей любимой жить.
Тут паренёк не утерпел,
Задать больной вопрос хотел:
Жива Меланья или нет?
Мать говорит ему в ответ: —
Цыганочка та хороша,
Видать, чиста её душа.
И вскоре встретишь ты её,
А дальше жизнь возьмёт своё.
— Она жива! И где сейчас? —
— Жива Меланья. Придёт час,
Когда увидишь её вновь,
Бороться будешь за любовь.
Что дальше будет — не гадай,
С терпеньем время выжидай. —

• Глава 25
По дороге по степной
Шла Меланьюшка домой.
Цыганка шла не торопясь,
Дороги дальней не боясь.
Уж разболелась голова:
Никак не вспомнить ей слова,
Что ей Устинья нашептала,
Когда в дорогу провожала.
Вдруг озарение нашло —
Всё будто вновь произошло:
Как в лодку наш Матвей садится
И на Меланию дивится;
Устинья рада этой встрече
И шепчет ей такие речи:
«Его ты ежели потеряешь,
Придёшь ко мне — дорогу знаешь».
И очень нежно обняла,
А в руки узелок дала…
Тогда ей было не понять,
Как можно птицу потерять?
Теперь всё было решено,
И ясно было ей одно,
Чтобы Матвея разыскать —
Сперва бы к маменьке попасть.
Всё объяснить, поговорить,
Совета у неё спросить;
Затем на лодке на любой
Поплыть к Устинье ей самой.
На том Меланья порешила
И по дороге поспешила.
Ещё и солнце не взошло,
Как показалось ей село —
Домов виднелись очертанья…
Село то было без названья.
А вот родной Меланье дом…
Свеча горит уж в доме том,
А маменька, видать, не спит.
Цыганка в дверь скорей стучит.
Вот было радости до слёз!
Уж сколько маменьке-то грёз
Пришлось отведать, пережить,
Теперь уж можно не тужить:
Меланьюшка цела, жива!
— Ты, маменька, скажи сперва,
Что в свете люди говорят?
И у царя чего творят? —
— О, дочь моя, скажу тебе,
Что люди говорят везде.
О том, что парень молодой
Как в реку канул с головой;
Что царь с царицею никак
Найти его не могут; как
Ты бесследно испарилась,
В иголку будто превратилась.
Царь во дворце всё перерыл —
Тебя там нет, и след простыл.
Намедни бабушка была
Из недалёкого села.
Слыхала: птица «залетал»,
Отца с собою он забрал,
Никто не знает ничего:
Куда, зачем и для чего? —
Меланья с радостью вздохнула,
И облегчённо протянула:
— О, Господи, благодарю!
Никто не доложил царю,
Что цел Матвей и невредим.
Он храбрый и непобедим!
Но неизвестно почему
Отца забрал… я не пойму.
Куда они собрались в путь?
Найти их надо как-нибудь. —
Меланья спать уже ложилась,
Наутро в путь идти решилась,
Но маменьке сказать сперва —
Молчала чтоб, не то молва,
Что вновь Меланья объявилась,
Чтоб до царя не докатилась.
А утром, солнце чуть светилось,
Меланья к маменьке явилась.
Та в слёзы: — Ты куда собралась?
Я без тебя уж настрадалась.
Скажи мне, иль случилось что?
Опять страдать мне так — за что? —
Меланья быстро, в двух словах
Пересказала о делах
И об Устинье не забыла…
— Ой… помню я… давно уж было…
Ходили долго слухи очень,
Её я помню, между прочим,
Красавицей она была,
Ещё кудесницей слыла.
И люди, помню, так болтали,
Что за купца её отдали,
А тот купец богатым был,
На пир людей не пригласил.
Бог видел, мало с ней он жил,
Мальчонку только и нажил…
Кудесница сбежала в лес,
Всем чудилось, что в ней жил бес:
Кто делал ей нехорошо —
Страдал тот сразу ни за что.
Вот и кудесницей прозвали:
Добро со злом перемешали.
Я в ней ценила все черты —
Характер святой доброты…
Постой, постой… а ведь отец
Мальчонки… птица тот малец?
Его ведь вроде так прозвали?
Ну и задачку нам задали.
Выходит, мать того птенца —
Устинья-кудесница?
Вот это сказка, это было… —
Меланья обо всём забыла,
Уж так была поражена,
В раздумье вся погружена:
Устинья перед ней стояла,
И те слова всё ей шептала:
«Придёшь ко мне — дорогу знаешь…»
— Меланья, что ты там гадаешь? —
Мать прервала от ясных слов:
— Забудь всё! Мой совет таков. —
Как тут забыть, когда всё ясно,
Но спорить с маменькой опасно,
Пришлось ей хитрость применить,
И слёзы горькие пустить.
Меланья всхлипывает, плачет —
Мать не поймёт, что это значит.
— Да ты неужто влюблена? —
Опешив, вскрикнула она.
— Да что же делать мне с тобой?
Авось полюбится другой?
И при дворце-то жизнь пригоже,
За этим слёзы лить негоже.
Царь жениха тебе найдёт,
Из знати может подберёт?
В богатстве можешь жизнь прожить,
Не будешь ни о чём тужить… —
Меланьюшка не поддаётся:
На воле лучше ей живётся,
К Устинье нужно ей попасть,
Матвея чтобы разыскать.
Мать только с горечью вздохнула,
Сама чуть было не всплакнула:
Меланью не отговорить,
Пришлось к Устинье отпустить.
Цыганка своего добилась,
Перед дорогой помолилась.
Мать проводила до реки,
И тут запели петухи.

• Глава 26
Матвей на острове с отцом
Проспали ночку крепким сном.
А утром пили за столом
Настой из разных трав с медком.
Устинья им дала понять,
Что дом не будет покидать:
Тут столько лет пришлось прожить,
Без острова не сможет жить.
Здесь каждый кустик ей знаком,
Зверушки прибегают в дом,
Её все любят здесь и чтят,
К ней птички на руки летят…
— Нет, никуда я не пойду,
Остаток жизни проведу
На острове, ведь здесь мой дом!
А вам решать, где жить с отцом.
Хотите, можно у меня,
Пожили бы пока три дня,
Потом решите что и как,
Чтоб не остаться в дураках.
Здесь нужно время, чтоб решить,
Так сразу нам нельзя спешить:
Мы люди разные теперь… —
Вдруг тихо заскрипела дверь
И кто-то, вроде, постучал…
Отец от страха аж привстал.
— И кто ж в лесу ещё живёт? —
Устинья тихо: — Пусть войдёт, —
И в двери: — Дома я, входите,
Так робко что-то там стучите? —
Матвей вскочил от удивленья:
Меланья, будто бы виденье,
В дверях раскрытых появилась:
— Мир вам, — и низко поклонилась.
Лицо цыганочки пылало
И, видно, счастьем всё сияло.
Матвей был несказанно рад,
Выкрикивал на разный лад:
Отцу Меланью представлял,
Что было с ними — посвящал,
Меланью был готов обнять,
От радости хотел плясать…
Устинью на руки поднял
И при Меланье он сказал,
Что это мать его родная…
— Да, да, Матвеюшка, я знаю… —
Меланья шла наперебой:
— Я рада, что она с тобой!
И вот вы вместе всей семьёй! —
— Скажи, случилось что с тобой? —
Матвей её перебивал:
— Я очень по тебе скучал, —
Признался девушке всерьёз.
— Но вы, пожалуйста, без слёз, —
Шутя Устинья перебила,
К столу Меланью пригласила:
— Гостей сперва за стол сажают
И чаем с мёдом угощают,
А уж потом расспрос ведут
И вежливо ответа ждут. —
Меланья вкратце рассказала,
Что было с ней, куда попала,
Как люди добрые нашли —
Меланью выжить помогли;
Затем она их покидает
И к маменьке домой шагает.
Совета просит, чтобы мать
Дала добро — к ним путь держать;
Что во дворце их потеряли,
Везде, похоже, обыскали…
— Царице я пообещала,
Когда меня та провожала,
Что ежели найду тебя,
То сразу или погодя
Заявимся мы во дворец,
Вернем мешок им, наконец.
А то наш царь пропажу ищет,
Никак мешок свой не отыщет. —
— Вот скоро будет всем потеха!
Царю то будет не до смеха… —
Матвей задумался серьёзно:
— Как царь так мог? Ну, как так можно?
Как сможет мне в глаза взглянуть?
Ведь я же мог и утонуть…
Что ты, Устинья, нам подскажешь?
Быть может, путь ты нам укажешь,
Как поступить? Иль отомстить,
На волю Бога всё пустить? —
— Конечно же не нужно мстить,
Сумейте всех за всё простить.
Хотите ежели мой совет —
Без худа и добра-то нет.
С Меланьей вы бы не сдружились,
Любить бы вы не научились.
И вряд ли вы б меня нашли —
Чрез это коли б не прошли.
А так, благодаря мешку,
И посчастливилось отцу:
Конец страданиям его,
Видать, он заслужил того —
Меня он вновь-таки обрёл,
К тому ж невесту сын нашёл.
А царь своё уж получил —
Вину страданьем искупил.
Уж раз раскаяться сумел,
Знать, жизнь свою спасти успел.
Вернетесь во дворец, а там
Всё быстро встанет по местам.
Простите только всех за зло:
Нам всем удачно повезло. —
Матвей был счастлив всей душой,
Он, наконец, обрёл покой,
И мать жива, Меланья рядом…
Окинув всех счастливым взглядом,
Решил у матери спросить:
— Вы нам позволите отплыть?
А сами для себя решите,
Как дальше жить вы захотите. —
И, незамедля, снова в путь,
Не стали время зря тянуть.
• Глава 27
Вот и знакомый бережок,
Откуда начал путь мешок.
Матвей Мелании помог
Сойти на этот бережок.
И, взявшись за руки, они
Шагали в сумрачной тени.
А в окнах царского дворца
Мелькали тени без конца,
Свечей мерцанье застилая…
— Ну вот, пришли, моя родная… —
Матвей вздохнул и постучал:
— Гостей встречайте, — прокричал.
Ворота вскоре распахнули,
На двух непрошеных взглянули,
Пошли докладывать царю…
— Пожалуй, сам я посмотрю,
Кто это там в столь поздний час
Решил порадовать всех нас? —
Гостей увидел, обомлел
И от стыда аж покраснел:
Свершилось то, чего боялся —
Дар речи у него отнялся,
Руками машет и мычит…
Меланьюшка стоит, молчит;
А птица этак расхрабрился,
Что на царя он напустился:
— Мешок вернуть тебе пришлось,
А ты, царь-батюшка, небось,
Ни слова вымолвить не можешь?
Меланья, может, ты поможешь?
Наш царь, как будто бы немой,
Авось, и вправду он больной? —
Меланья сдерживает смех:
— Спросить бы надобно у всех,
Что с нашим батюшкой случилось?
Быть может, это Божья милость?
Пришли, похоже, мы не зря,
Авось, мы вылечим царя? —
Царь, наконец, пришёл в себя,
Свою бородку теребя,
Без остановки лепетал
И чуть заметно пол топтал:
— Друзья, позвольте… я хотел, —
Царь от волненья весь вспотел.
— Прошу вас не держать обиду.
Неужто я только для виду
Стою пред вами, лепечу?
Страдать я больше не хочу
И никому не пожелаю…
Я ваши чувства понимаю
И постараюсь сделать всё —
Пока здоров и жив ещё,
Вам в жизни чтобы не пришлось
Нужду узнать — не довелось.
Всё, что попросите — исполню,
Ваш дом подарками наполню,
Велю на брачный пир созвать
И свадьбу счастливо сыграть… —
Меланья и Матвей застыли…
Они, конечно, всё простили.
Им показалось даже, царь,
Как будто вовсе был не царь,
А очень близкий человек,
И будто знают его век.
Вот как наш царь переменился!
Матвей уж очень подивился:
— Видать, во благо пережито,
Как будто сеют через сито —
Вся шелуха выходит вон,
А чистое — благим зерном
Пускает первые росточки…
Ну и дела… бегут денёчки…
И, слава Богу, доживём
И свадьбу вскоре отведём… —
И все счастливые стояли,
Царицу тоже подозвали,
Решили все вопросы вместе:
Какое платье сшить невесте
И много-многое другое…
Бывает в жизни ведь такое!
Сбылись мечты — все рады были.
На свадьбу даже мёд варили,
И все за счастье молодых
Из кубков пили золотых!