Осенняя Тмутаракань

Прошу прощения у моих возможных читателей за желание сказать несколько слов, предваряющих и объясняющих  появление сиих поэтических экзерсисов. Мне кажется, что будет уместно ответить на два вопроса. Почему именно Тмутаракань? Почему именно осень?

В Тмутаракань я приехал в первых числах сентября. Не знаю по какой такой причине, но в начале осени, когда первые ночные заморозки наполняют воздух хрустальной чистотой, моя душа приходит в состояние гармонии с миром, с увядающей роскошью парков и дачных окраин. Поэтому я с сожалением уезжал из Петербурга, но дело, которое было вверено моему попечению, требовало непосредственного присутствия в Тмутаракани.

Три дня в поезде пролетели незаметно. Когда телега, на которой мне пришлось трястись добрый десяток вёрст от станции, с грохотом и скрыпом въехала на главную улицу этого приморского городка, меня охватило странное чувство. Казалось, что я уже не раз видел эту разбитую мостовую, эти одноэтажные домики с плоскими крышами, это темнеющее море, которое сливалось с низким небом. Над всем этим возвышался одинокий утёс, на вершине которого было устроено некое подобие сквера, откуда тмутараканская публика обозревала морские просторы.

Дело, которое мне было поручено, решилось буквально в течение трёх дней, и неожиданно у меня появилась свободная неделя. Я мог бы сразу вернуться в столицу и наслаждаться северной осенью, но что-то удержало меня, и я решил провести оставшиеся дни командировки в Тмутаракани, выдумав в качестве предлога огромное желание подробнее ознакомиться с состоянием дел в местной таможенной службе, куда я собственно и был откомандирован.

Не более трёх часов в день я проводил в конторе, занимая чиновников столичными анекдотами. Остальное же время я гулял, совершал недолгие путешествия, блаженно внимая кажому образу, каждому звуку этого маленького мира. Стихи сии писал я вечерами, сидя за столом в небольшом саду моего домика. Почти все стихи написаны до моего отъезда, за исключением некоторых, обозначать кои я не имею никакого желания, хотя последнее говорит само за себя.

1.
Наверное, полночь. Над домом
Трепещет небесная ткань.
В жилище моём невесёлом,
Построенном птицей и гномом,
Такая тишайшая рань,
Что вряд ли опишется словом,
И снится мне Тмутаракань,
Где к морю прижались домишки,
И птица вострится на юг,
Где света дневного излишки
Упрятаны в душный сундук.
Вот тьма переходит на плоскость
Блистающих водных равнин.
Мир тонкой очерчен полоской,
Он сам – невеликой, неброской,
Светило ночное над ним.
Но сон мой размечен неравно
На эти – туды и сюды,
А берег округл как оправа, 
И чайка снижается плавно
До самой глубокой воды.

2.
Спит городок, уткнувшись в чёрный мех
Ночных чудовищ страшных словно грех.
Луна звенит. В пустотах стынет море,
И движется невидимый для всех
Полночный гость на темное подворье.

Он лёгок и стремителен, хотя
Шаги его отнюдь не торопливы.
Он - словно искорка иного бытия,
Где времени случайные извивы
Подвластны не вращению, а лишь
Тому, над чем сей ангел ставит сети.

По волнам скачет золотая мышь,
И город спит, забыв про всё на свете.

3.
Светило Луно. Жизнь дрожала
В моём нетопленном углу.
И осень за окном лежала.
Она ждала – потопа ли? пожара?
И пальчиком водила по стеклу.

Вослед за улетающей листвою
Бросала золотую сеть
И вниз тянула. Над самим собою
Вздымалось море, хладное как смерть,
И небо было смешано с водою.

4.
Прозрачен ангел. В темноте
Его нам не сыскать.
Уснула птица на воде,
А в доме спят совсем не те,
Кто должен в доме спать.
И мир от страха как дитя
Забрался под кровать.

Не знаю – быть или не быть?
Но ночь светла подчас,
И хорошо в лодейке плыть,
Друг друга баснями кормить
И думать, что для нас
Зажжён огонь среди воды,
И Бог от смерти спас.

5.
Над морем мчится буря злая,
Летает парус-огонёк,
Чуть светел северо-восток,
Во  тьме погряз северо-запад.

Стоит утёс, что мрачный Каин.
Скрежещут волны. Воздух пуст.
Вода – солёная на вкус,
На ощупь холодна, как камень.

Что делать нам среди простора
Морского и земных могил?
Быть может, вызвать Черномора,
Чтобы он всех нас утопил?

6.
Всё будет так – вдруг город, но спросонок
Ты ошибёшься, перепутав дом,
И берега песчаный окоём
Намечен смутно. Грохотом заслонок
Приветствуется утро. Под окном
Укрылся куст, как тайный соглядатай
Всей нашей несуразицы ночной.
Из дома выползает дым печной.
Над мостовой летает пёс кудлатой,
Подъемля к небу свой облезлый хвост.
Телега громыхает под откос,
Знать, навсегда из виду исчезая.
Сюжет картины бесподобно прост.
Ты просыпаешься, сей день благословляя
Старинными стихами, чашкой чая
И дымом петербургских папирос.

7.
Запиши меня в пасынки, Тмутаркань,
И сама мою жизнь из шкатулки достань,
Брось на воду – посмотрим, куда   
Понесёт её легкой волною.
И пошто я трясусь над судьбою?
Ведь судьба – как пустая вода,
То текуча туда и сюда,
То застыла, и ковы прозрачны.
Все словечки её однозначны,
И сама она, знать, ерунда,
Что достойнее будет  - забыть,
И ни звука, особо ночами,
Ждать, что крылья взрастут за плечами,
И тогда дверку в небо открыть,
И взлететь, раздвигая крылами
Воздух средь неподвижных светил,
Да - по краю небесного свода! 
Где почувствую -  вот и свобода!
И откуда на прах позабытых могил
Равнодушно взирает природа.

8.
Погадай на вчерашнем дожде,
Да напейся серебряной водки.
Осень сыпется словно драже
Из раскрашенной круглой коробки.

Но не видно мне волн золотых.
Только шорох, и время протяжно,
Да рассвет как нарядный жених
Входит в город легко и отважно

От высоких и мрачных ворот,
Вдоль по улице – прямо на площадь,
Где русалки всю ночь напролёт
Ткань в глубоком колодце полощат.

Хорошо бы уснуть, но вода
Не даёт мне ни сна, ни покоя.
Жизнь уходит незнамо куда
По песку вдоль морского прибоя.

9.
Земля трепещет как форель
В Твоих тенетах серебристых.
И сон так радостен теперь,
Когда открылась где-то дверь,
И звёзд поток легко и быстро
Наполнил небеса огнём.
И горизонта окоём
Мне кажется земным пределом,
Но если за него взглянуть,
Увидишь мир необычайный.
Здесь каждый – как бы гость случайный,
Но лишь сюда проложен путь.

10.
Осенняя Тмутаракань .
Как будто в безвоздушной сфере
Прозрачно, тихо, и куда ни глянь,
Желтеет лист. Сегодня на пленэре
Нет ни души. Лишь по морю ладья
Летит куда-то, парус распустив.
Прекрасен увядания мотив ,
Звучащий в сердцевине бытия.

11.
Я не сплю. Видно, так и надо.
Ночь приходит почти случайно.
В глубине городского сада
Кто-то бродит, шевеля ключами.

Что ни строчка, то бред бессвязный,
Лучше я окошко открою
И увижу, как зверь ужасный
Скачет по небу сам за собою.

12.
Тьма такая, будто в склепе,
И не видно ничего.
Дождь идёт в огромном небе,
Но не слышно мне его.
Капли по песку шуршат,
Слышен разговор мышат.
Свечка гаснет. Кто-то спит.
Домовой залез под веник
И оттуда говорит:
«Ходит в небе птица Феникс…
Ходит в море рыба Кит».

13.
Жизнь перечёркнута. С утра
Я забываю год за годом
И отдаюсь пустым заботам
Стихосложения. Пора
С душою совладать больной,
Ещё раз всё переиначить,
Любовь кружочком обозначить,
Разлуку – чёрточкой одной.

14.
Тмутаракань, как злая птица
Сидит на берегу морском.
Ночь копошиться под окном.
Мне Петербург осенний снится.

Свеча уже почти погасла.
Стихи не пишутся в тетрадь,
И жизнь мгновением напрасным
Мелькнёт над бездною опять.

15.
В глубине земного тлена
Городок тихонько спит.
Жизнь пуста, но вожделенна,
Колокольчиком звенит.

Но легко на сердце ныне,
Словно смерть глядит в окно,
И душа моя в помине,
В небесах давным-давно.

16.
Брожу среди колон казанских
И сам себя перевожу
На говор недр тмутарканских,
Понятных впрочем и ежу.

И всё выходит очень просто.
Забавен сей забвенный слог.
Спадает слов дурных короста,
И на бумаге остаётся
Десяток стихотворных строк.

Я верю, хоть и нет причины,
Что в декабре, под Новый год,
При свете печки и лучины
Тмутараканец их прочтёт.    
 
Приложение.
Ночное размышление о Божьем величии при обозрении тмутараканьской гавани.

Бог есть Бог, господин корабля и воды,
И всю ночь корабли на морях перед Богом.
Кто-то ходит то в небе, то в море глубоком,
Оставляя повсюду на волнах следы,
Дальний свет зажигая над Дальним Востоком.
Дремлет мир, обозримый недремлющим оком
И хранимый от всякой случайной беды.

Всё, что видимо здесь - корабли, острова
Или звери морские в сиянии лунном.
Тишина разлита как вино по лагунам,
Кипарисы качаемы ветром едва.
Это лёгкой рукою проводит по струнам
Тот, кто мир обустроил в порядке разумном,
Словно в четверостишье расставил слова.

Кто нашёл смысл для всякого знака Земли
И на сфере небесной высоко
Обозначил созвездья Стрельца, Козерога,
Южный Крест, что сверкает вдали.
Как прекрасно творение Бога!
Всё что близко, и всё, что далёко,
Всё, что видимо здесь, острова, корабли.

Неподвижен полуночный парусный флот,
Свет луны серебрист и извилист.
В небесах будто двери открылись,
И круги разошлись по поверхности вод.
Дремлет мир, уповая на Божию милость,
И неведомо, что нынче миру приснилось,
Но звезда над водою плывёт.