Колька Казанок

               
                Колька Казанок
 Не доехав несколько километров до хутора, где я поселилась на лето, автобус сломался, люди,  знающие здешние порядки и хорошего от них не ждущие, начали ловить попутки, и я последовала их примеру. Была я тогда молода, машин останавливалось много, но за рулем сидели мужчины, чьи озорные лица и реплики свидетельствовали о романтических их намерениях. Но вот возле меня остановился мотоцикл и я увидела своего хуторского соседа, Кольку Казанка. После множества не состоявшихся ухажеров, было приятно встретить рассудительного, серьезного, несколько даже благообразного человека. «Садитесь, пожалуйста,» – радушно пригласил он и мы поехали.  Через несколько сот метров, сославшись на какую-то поломку, он остановил мотоцикл. «Вы посидите у реки, я мигом все исправлю, и приду за вами,» – заверил меня Колька. Появившись, он сел рядом со мной и я, еще не веря в столь счастливое завершение поездки, рассказала ему о нахальных замашках местных казанов, не обойдя молчанием его, Колькину, благовоспитанность, особо приятную на возмутительном общем фоне. Колька заметно погрустнел, говорить стало не о чем, как часто бывает у случайно встретившихся, малознакомых людей. «Ну, что, Коля, поехали, мотоцикл, надеюсь, в порядке?» – сказала я. «Да не суетись ты так, он и был в порядке, –  переходя на «ты», ответил Колька, – Понимаешь, все сказанное тобою о шоферах-прилипалах, мне понятно: они босяки… но я тоже босяк.» Ситуация была, скажем прямо, из огня да в полымя, но я по возможности мягче сказала ему, что ничего мало-мальски увлекательного между нами не произойдет, и что пора бы домой. Действия это не возымело, напротив, Колька Казанок в мгновение ока перевоплотился в настоящего соблазнителя, демонстрирующего магнетические возможности человеческой речи.  Обычный голос его стал бархатным, волнующим, и незнакомую музыку нового этого голоса  слушать хотелось до бесконечности. Даже теперь, по прошествии почти полувека, мне вспоминаются, невероятной красоты и склада, длинные проповеди, каждая из которых заканчивалась словами о необходимости воспользоваться единством среды и организма. «Откуда в тебе такая мощь убеждения?» – спросила я. «Откуда? – еще не вернувшись из тумана импровизации, рассеянно переспросил он. – Это у меня семейное, – девять поколений священников, такое даром не проходит.» «Не проходит, – согласилась я, – поехали, Коля.» И мы поехали, городская девушка, не одолевшая плена родительских запретов и собственной дурости, и молодой, согбенный крестьянским трудом, Колька Казанок, речной проповедник в стране разрушенных церквей.
«Прощай, и знай: много будет у тебя мужчин, и всех забудешь. И останется в памяти отвергнутый Колька Казанок и прекрасные напрасные речи его на берегу мутной кубанской реки. Прощай,» – сказал Колька Казанок и растворился в непроглядно темной хуторской ночи.
14 января 2014