За гулом кабацким

Помню, сиживал как-то, в каком-то богом забытом баре,
На то, сколь с той поры, лет минуло, плевать и мне и вечности.
В полумраке бесчинства творились, бесновались перекормленные твари,
А я, взор потупив, пил что-то в углу, чуть завидуя их беспечности.

Убранства запомнилась скромность и потолка свод, под слоем вековой гари,
Человеков окружавших, силуэты помню, напрочь лишенных человечности.
Помню, времени песка, чуть слышный шорох и скрип колеса Сансары..
За гулом кабацким тех, кому нет дела, до века людского, скоротечности.

Так вот, в той тоски юдоли углу, я сидел на замызганном стуле,
Помню, был невзрачен, невидим почти, в кулаке сжимал пенного кубок.
И на это, нам с вечностью класть, но допустим, дело было в Стамбуле..
Пил, взор потупив, время медленно шло, да уверенно терялся рассудок.

Кручинясь о вечном, еле слышно скулил, сквозь гордостью сжатые скулы,
Наблюдая, обретавших за злато, Эдем из-под полы девичьих юбок.
Пил, взор потупив.Потупив в пол.На нем грязь и торговцев баулы,
Вполне возможно, уже остывающее тело и облёванный, чей-то полушубок.

Читающий, вправе подумать: "Да, к чему он, мать его, клонит?!"
БЗДЫНЬ!А подвел, в аккурат к тому, как уронят вдруг на пол, подносец..
Обернувшись на миг лишь, я побледнел - пустотой, в глаза мне смотрит,
Из ниоткуда возникший, за моим столом, престарелый слепой лаосец.

На глазах седея, я очи протер - а гость на месте и к тому-же, вдруг молвит:
"Да не ссы, ты, юнец!Скажи лучше, нет-ли, в кармане твоем папиросец?"
"Слова по-растерял?Лихорадочно думаешь - Что это?И что от тебя хочет?"
"И противен тебе, мой вид... но эй!Ты душой, сам, тот еще уродец..."

Январская ночь 2015.