Ребенок

Стоял обыкновенный зимний день,высоко в небе сияло холодное солнце и я, по своему обыкновению, должен был ехать в город отдать пару документов на подпись. На остановке еще никого не было, поэтому я рассматривал скучным взглядом дома, что выстроились напротив.
 -Что с тобой случилось? - подходя, спросила она, сверля пламенным взглядом. Я смутился. Покраснел. Скулы свело болью, но все же я не утратил способности говорить. Мне было много, что сказать, но я понимал, что должен говорить осторожно. От этого я смутился еще больше и, быть может, еще больше покраснел.
 -Понимаешь, - начал я и тут же осекся. Я долго планировал этот разговор, мечтал о нем, думал, проигрывал в голове каждый возможный ход, каждое слово, каждый вопрос. Но все равно он стал для меня полной неожиданностью, как снежный ком среди жаркого лета.
 - Я все еще ребенок.
В ее глазах застыла неуверенность наравне с удивлением. Она лишь продолжала пялиться в мое лицо, без того уже красное донельзя, но я не спешил продолжать.
- Я все еще ребенок, - повторил я, немного уняв дрожь в голосе, и с большей уверенностью.
 - Я не знаю, кто я, как свойственно всем детям. Я могу лишь сказать, что люблю тебя, вот все и дело. Ничего не стряслось. Просто потому, что люблю. В этом вся правда.
Мои слова не задели ее, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Лишь ясные, как небо, глаза продолжали сверлить меня в поиске того, что я лгу. А я стоял и смотрел на нее, как виноватый.
Тем временем к остановке стали подходить люди. Никто не обращал на нас особого внимания, поэтому мы продолжали наш диалог.
Я пытался отвести взгляд, опустить вниз, но и там, разглядывая мелкие морщинки асфальта, я чувствовал, как она проникает под корку моего мозга и ищет смысла в моих словах.
 - Я понял, что еще ребенок, - твердил я, - когда тебя слушал. Как ты рассуждаешь, о чем мыслишь, говоришь, читаешь. О, это было завораживающе! Не каждому дано так владеть слушателем, твоим единственным слушателем, которым я был когда-то давно. Я слушал и влюблялся,слушал и влюблялся! И, в конце концов, влюбился как ребенок.
 - Что это значит? Что это вообще все значит? - Не выдержав, закричала она. - Твои стихи, что ты меня оскорбляешь, потом просишь прощения, все эти твои выходки! Что это вообще такое? Я не понимаю! - продолжала она, не обращая внимания на толпу, удивленно таращующуюся на нас.
Я никогда не видел ее в гневе. И мне стало страшно. Но не за себя, нет, за нее. Я молчал.
 - Так поступают дети. У них сердце такое...БОЛЬ-ШО-Е! - заключил я, описывая в воздухе огромный круг. - Мы, когда любим, делаем взрослым больно. Но не из-за того, что так надо или так хочется, а из-за того, что нам не хватает внимания. Ведь взрослые заняты всякой ерундой: стоят в очередях, ходят на работу, говорят по телефону или с неинтересными людьми. А дети должны ходить в детский сад, но ведь это изобретение взрослых, чтобы скорее убежать от нас. Дети должны быть с детьми, но нам так не хватает взрослой любви. Поэтому мы капризничаем, плачем и деремся, чтобы вы поскорее пришли и взяли к себе. Именно тогда мы пытаемся ухватить вашу любовь цепкими своими ручонками.
 - А ты взрослая. А я ребенок - не унимался я. Вот мне с тобой интересно, а тебе со мной нет. Ты занята своими звонками и записями в блокнот, а меня не замечаешь. Вот я и влюбился.
 - Что за бред? - с презрением усмехнулась она. - Тебе уже ... лет, возьми ответственность за себя и за свои поступки!
 - А как я могу взять ответственность за то, чего не могу взять? Я же ребенок. А дети созданы любить. И все. У них больше нет никакой ответственности, кроме как ответственности любить. Но не любить так, как любят взрослые. А любить беспристрастно, безвозвратно, безгранично. Отдаваться полностью, до самой последней капли. Так любят дети. Больше мы ничего не умеем.
 - Ох, зачем я вообще с тобой познакомилась? Лучше б этого вообще никогда не было! - вздыхала она, покачав головой, словно пыталась стряхнуть с себя груз неприятных воспоминаний.
 - Тогда бы ты не узнала, как сильно умеют любить дети. Я до сих пор тебя люблю. Каждый день как в первый раз. С каждым восходом солнца все сильнее и сильнее. Любовь, как снежный ком, становится все больше и больше, катясь с горы под смех и крики детворы. Вот так сильно я тебя люблю.
Она смутилась и отошла на шаг назад. Немного даже осунулась, но я могу ошибаться. Через секунду подошел автобус. Мне тоже нужно было ехать, но я решил подождать. Она взглянула на номер маршрута, хоть и знала его наизусть, обернулась по сторонам, посмотрела на людей, заходящих внутрь и, наконец, на меня.
Взгляд у нее стал холодный. Даже с какой-то дерзостью, с недоверием. Она что-то силилась сказать, губы ее дрожали, но продолжала хранить молчание. Народ уже расселся в креслах и ждал, когда же тронется автобус. Она поколебалась еще секунду, но потом быстро взлетела на ступеньку, бросив на ходу тихое "прощай!"
Двери захлопнулись, автобус двинулся с места. Я остался один в клубах соженного бензина под холодным зимним солнцем.
Она растворилась среди лиц, пролетавших мимо меня, но все же я почувствовал на своей коже чей-то мимолетный взгляд. Секундой позже все прошло.
В этот день исчез и я. В этот день одним ребенком стало меньше.