Сказ о царе Юлиане

                I

Далеко-далеко, а может и близко, раскинулось в водах подводное царство.
Правитель, что властвовал, очень жесток, изворотлив, хитер и полон коварства.

Когда-то давно царь был юн и красив, роковой красотой разбивал сердца дев.
Выбирал, словно зверь он добычу свою, унося на плече, будто лань, грозный лев.

Каждой деве хотелось жить в замке подводном, купаться в богатстве и власти.
Но не ведали девы, какой их супруг, подвергся проклятой напасти.

Ни одна никогда не вернулась домой, принеся предкам боль и страдания.
Ведь беды приходят только тогда, когда разум живет  без сознания.

 Каждый год, ровно в час, девы ждали его. Ждали счастья со дна океана.
Лишь одна не ходила на брег как другие, зная тайну царя Юлиана.

                II

Сто три года назад (жил на суше тогда), взял с собой первый раз его строгий отец:
Юлиан не достиг еще зрелых годов. Он был просто несносный малец.

Сына нужно готовить к общению с миром, с подопечными быть на охоте.
И затем Юлиана отец пригласил, -  поучиться стрелять на болоте.

Не дослушав отца, сын схватился за лук, натянул тетиву, зажмурив глаза.
Смертоносное древко нашло свою цель. Никто не успел и слова сказать…

На кочке болотной, в лохмотьях укутавшись,  старуха седая тихонько сидела,
Считала коренья, ворон, да грибы. Что-то в туес бросала, а что-то и ела.

Вонзилось под сердце несчастной старухи. Та горестно в муках стеная,
На дитя невидящий взор  устремила и молвила: «Я проклинаю,

Тебя и последующий царский твой род,
Друзей, приближенных и прочий народ.

Всех тех, кто будет тебя окружать,
Мучения и смерть станет их настигать.

Ты будешь отважен, силен, изворотлив, жесток,
Богат, проницателен,…но…всегда одинок.

И будешь три века проклятье носить,
Пока  не смогу злодеянье простить.

Проклятие сможет лишь та дева снять,
Способная долю твою разделить и принять.

Покорно. С душою тебе отдаваясь»…
Старуха замолкла, в забытьи растворяясь.



                III

С поры той прошло тридцать зим и три лета.  В замке давно уж забыли про это.
Царь Юлиан возмужал и окреп. По владеньям  он ездил в  карете.

Следил, чтобы земли его расширялись, чтоб исправно платились налоги,
А предатели, воры и прочий весь сброд, заполняли  сырые остроги.

День за днем проходили года, стал известен наш царь во всем мире.
В каждой царской семье  царя Юлиана прозвали «царем – ювелиром».

 Только он мог за всем уследить в одночасье, в одиночку, без слуг и с пристрастием
Контролируя все, словно бог. И на данном этапе он был полностью счастлив.

Наслаждался победами,  лично в битвах участвовал, часто долго лечил боевые царапины,
А потом  со всей знатью, в тронной зале,  бахвалился за дружною трапезой.

Захватил мир морской и построил дворец и стал жить, там любуясь красотами.
И питался он вкусно морскими дарами, особенно мелкими шпротами.

                IV

Время летело, сезоны менялись: за дождем  листопад,  снегопады.
И страдал, почему  дорогой и любимой одной, нет в его жизни рядом.

Проходили года. Царь по-прежнему правил. Воевал  за захват государств и богатства
И идет чередом, непременно  отлично,  день за днем в его правильном царстве.

Юлиан возмужал, из-под черных бровей, прожигал насквозь взгляд серых пристальных глаз.
Он достиг всех высот: в управлении,  войске, славе, успехах. А потом  пыл победы погас.

Стал мечтать об одной и любимой жене, что поддержит в любую минуту.
Обласкает, прижмет к сердцу и просто полюбит. Теплотой и заботой окутает…

Перестал он ходить на берег за девами. Выслал сильных гонцов за девицами:
«Чтобы толстыми девушки не были, и с красивыми нежными лицами».

В первый день привезли, трепетавшей от страха, синеглазую деву с косою до пояса
И пришлось Юлиану до вечера ждать, пока гостья чуть-чуть  успокоится.

Вечером встретились на праздничном ужине, что был подан в честь юной красавицы
И никто не  загадывал, что яблоком сладким, она ненароком подавится.

Быстро дева скончалась… Юлиан горевал, но недолго, и снова
Отправляет гонцов за невестой на сушу: «той, что буду я очарован».

Через девять часов вернулись гонцы – привели молодую крестьянку,
Что хозяйство вела, скотину пасла,  встав как жаворонок,  спозаранку.

Улыбнулась царю, склонилась в поклоне,  тихо-тихо украдкой  вздохнула,
Сняла башмачки, сиганула  окно, и… в пучине она утонула.

Свита впала в истерику: «где такое-то видано,
Чтобы дева кончала собой! Дева на выданье?»

Помутился рассудок, глаза покраснели,
Слуги, словно акулы,  на глазах озверели,

Похватали из ножен ножи и кинжалы
И с утробным рычанием  друг друга пронзали

Юлиан не впервые видел эту картину…
Снова ищет невесту,  свиту, дружину.

                VI


Юлиан молчалив, хмур,  одинок, неспокоен. Владенья ему уж давно не милы.
И тихо, так тихо, что слышен полет заблудившейся в замке пчелы.

Старуха, что пала под царской стрелой -  давно уж под деревом тело то сгнило.
И каждую ночь проклинал ее царь, за то чем  его наградила.

Он бродит по замку, ловя каждый звук, ловя каждый стук и сердца удары,
Он бродит один среди серых камней, кляня свою жизнь, что стала кошмаром.

                VII

Однажды в морозный и ветреный вечер, сидел Юлиан в холодной гостиной,
Где ярко камин освещал помещенье, в котором висели  картины.

Сидел и читал Эмпедокла теорию, как кто-то  чуть слышно в окно постучался.
Не ждал Юлиан никого уж давно, отчего он слегка растерялся.

«Заходи, поздний гость» - молвил хозяин: «Открыто окно, залезай, если хочешь
Скорою смертью с жизнью покончить». В окне появилась рука. В ней зажатый платочек.

Удивленный совсем он помог войти в дом юной леди в плаще с капюшоном
И когда сброшен был с головы тот убор, застыл Юлиан красотой  пораженный.

Черные локоны падали вниз, взгляд изумительных синих очей,
Щечки румяные, алые губы… Воздух в зале  вдруг стал горячей…

«Ты живешь здесь один?» - Молвила гостья, отпив из бокала немного вина.
«О, да и давно…» - Вздохнул Юлиан,  и видит, что ножкой болтает она...

«А вы, каким ветром, какими судьбами? Надолго ли к нам? И цели визита?»
И вдруг, неожиданно дама вскочила и, выхватив нож из плаща….  завизжит!

Пошла по столу, где сидели они, замахнулась и… вниз головой об каменный пол
Упала, не вскрикнув. Внезапно. Царь встал и на выход  в  смятенье побрел….

                VIII


Высокий утес.  Стоит на краю, прижав руки к груди,  качаясь над бездной,  будто пьяный
В слезах от отчаянья, дрожащие губы, все словно померкло в глазах Юлиана.

«О, небо ты мольбы не слышишь, так дай умереть мне в пучине морской.
 Пусть воды хранят обо мне хоть легенду,  доброе слово и  царский покой!»

Упав на колени, в стенаниях горьких.  Один он! Один! Нет жены, нет наследников…
Даже, словом ни с кем не обмолвиться через будущих смертных посредников…

«Пусть умру, пусть  съедят меня рыбы..Пусть мне ангелы руки с чертогов   протянут… »
Как сзади за плечи приобняли и тихо шепнули:  «Не делай того. Я Диана.

                IX
«Помнишь день, как стрелою пронзил на болоте старушку невинную? Помнишь то,
Что сказала она перед смертью проклятье?» Юлиан  в изумлении переспросил  - Что?

«Я была в этот день, и я слышала все до последнего бабушки вздоха
Я ведь внучка ее, и все годы что шли, наблюдала,  как жить тебе плохо.

Нет, мне легче не стало, только больно и стыдно, я прошу лишь прощения милый
Я могу снять проклятье твое, как бабуля тебе говорила…»

Заливаясь слезами стыда и раскаянья пала к царским ногам, крепко их обнимая…
Только сердце царя за все годы страданий больше жалости не понимает..

Только гнев, только ярость канувших лет, потерянных жизней невинных
Закипели, взбурлили,  взъярили сознание… исказила гримаса зверины…

С ревом грозным вскочил Юлиан, нож сверкнул в вспышках пламени молний
Месть свершилась. Царь спокоен.  Что  желал он - сегодня исполнил.

 Юлиан словно тает в окружении прислуги, за огромным столом с многочисленными яствами.
Весь народ, царство все, все ликует и празднует!

                X

Сейчас это древний беззубый старик, что ходит по замку с огромным трудом
И смотрит, как медленно, словно песок, рассыпается каменный дом.