Cuando yo muera!

Когда я умру!*

Мы затерялись в пучинах собственной лжи.
Громогласным народом отвергнуты.
Только ты и успел себя вознести,
Я же вдавлен плотнеющим слоем земли.

Робким свистом разбужен, я, бледным пятном,
У могильных ваяний ищу утешений.
Я тревожу покойных, занятых сном,
И срываю с них цепи мертвецких видений.

Но в ответ получая лишь пустошь и вонь,
Безумный оскал и пустые глазницы,
Мой, в душе, потухает призывный огонь,
Побуждающий к жизни немедля вернуться.

Кровь, кипевшая ранее, стынет отныне,
Застывает гримасою грусти лицо.
Я теперь лишь мертвец, лежащий в могиле.
Я просто лишь тело с созвучным «никто».

Унывая в минуты полнейшей тоски,
Я в иные разы вспоминаю:
Андалузские горы и морские пески,
Обжигающий жар чей питаю.

И бывает, сквозь плотно сомкнутые веки,
Мне привидится город цыган вдалеке.
Проблеск света, крикливые дети,
Отдаленное эхо: «Ole!»

И бывает, что ветер, ворвавшись в обитель
Угрюмых скелетов – застывших часов,
Принесет за собою шлейф старых открытий:
Запах моря и запах цветов.