Он рычал и шипел на меня...

Он рычал и шипел на меня,
но в искристом шипеньи
уловила я отзвук усмешки его добродушной,
грозный напор показался веселой игрой, вовлекаясь,
правила чудной игры приняла я с открытым восторгом.

О, Посейдон - я с улыбкой его умоляла,
волны покруче пошли мне с глубин твоих грозных,
дай же понять мне твою первозданную силу,
дай пропитаться мне звонкой твоей чистотой.
И благодушно ко мне относящийся Старец
гнал мне навстречу такие огромные волны,
как в колыбели роскошной, над темной пучиной,
с тихим и ласковым плеском баюкал меня.

Или, в охапку сгребсти меня тщетно пытаясь,
он накрывал с головою стеной перламутровой пены,
и, опрокинув, тянул на глубинное дно,
где я должна была так растянуться в шпагате,
чтоб на мгновенье понять его светлую силу
всем существом своим, каждою клеткой своей.
В знак одобренья меня
шлепал он теплой ладошкой
по обгоревшей спине и, заметно волнуясь,
губ моих тихо касался соленой струей.

Я трепетала, от ласки его вдохновенной
таяла и, наклонясь над волнами,
тихо ответно шептала - о, мой Посейдон,
как я люблю тебя, слышишь? Ну, очень люблю...