Б О Й

                З А   В Ы С О Т К У

      Репродуктор  сообщал  с  войны  утешительные  новости, что враг отступал,  но   отступал,  жестоко  огрызаясь,  оставляя за собой разорённые города и селения.
      В дом Котляровых пришла уже вторая повестка.  Первым  ушёл на фронт брат Василий, а теперь и ему, Федору, пришла
Пора  надеть солдатскую  шинель  и пойти защищать  родное  Отечество.  Быстро собрал вещмешок,  боясь  слёз  и  горя  на  лицах родных, быстро попрощался и ушёл  в февральский рассвет. Утренняя рабочая  смена  торопливо  шла  по  тихим  и  угрюмым  улицам  родного  города  военных лет.  Вернётся               
ли он сюда когда-нибудь?  Войдёт  ли  он  снова в свой  фабричный цех, где он уже проработал почти год слесарем наладчиком, увидит ли  родных? Федор  гнал  от себя  эти  печальные   мысли,    но   они    всё   возвращались   и   возвращались,  и   не  думать  об   этом   было   просто   невозможно.
      Пролетели  дни  и  месяцы  на  курсах  молодого  бойца,  а  потом  в  пулемётном  училище.
      Наконец-то     младший   лейтенант  Федор   Котляров   направляется  в  258-й Хабаровский полк 140 стрелковой
дивизии. Вот и передовая. Полк  тоял  под  городом  Львовом  в  обороне, куда молодой боец прибыл с пополнением.
      В  те  дни  по  радио  передавали, что   шли   бои  за  крупнейший культурный центр Украины, отличались исключительной   ожесточённостью.   Бесконечными    контратаками  фашистские  войска  пытались  остановить  продолжение  наших частей. Но Советская  Армия  шла  вперёд, окружая  группировку  противника.  В  этих  боях  участвовал   и   пулемётный  взвод  командира Федора  Котлярова.               
      Над  Львовым  шли  проливные  дожди. По разбитым, вязким дорогам всю  ночь  шёл полк,  пока  наутро  не  перешёл               
границу   Польши  и  не  занял  оборону  у  польского  села Умещь. Скучное это дело стоять в обороне, но только в такие  минуты передышки приходят мысли о доме. «Как они там?»- думал  он.               
      Шёл  март  1945 года. В  воздухе  пахло  ранней  весной,  и  совсем уже  близок день Победы, но впереди ещё три военных  месяца, пропитанных огнём и дымом, смертью и лишениями. Ещё были впереди  высоты,  за   взятие  которых  нужно  платить  жизнями  своих  однополчан.  И  взятие  одной  из таких высот предстояло  взводу  Федора  Котлярова в  один  из мартовских дней у дороги Мораво-Острава.
- Захватить  эту  стратегическую линию было  делом  не  простым – вспоминает  Федор  Игнатьевич – ведь  по  всей  этой  горной  дороге   день  и  ночь  шло  подкрепление  врагу.  Охранялась  она усиленными  частями.  Вряд  ли   немцы так  просто отдали  бы  её.               
      За  дорогой  в  небольшом  селении  засели  вражеские  миномётчики  и  поливали  дорогу шквальным огнём, а в соседнем лесу укрылись снайперы-кукушки и методично               
выбивали  из  наших  рядов  солдат,  ведь они  на верху, а мывнизу  у  подножия  горы, так что взвод  просматривался  и простреливался  насквозь. Что  было  делать?  Я  терял  людей,  а  дорогу захватить не удавалось…
      Да, трудно  пришлось  в  том бою обескровленному отряду пулемётчиков.  Была  минута,  когда  казалось,  что  взвод  не выдержит, сил почти не  оставалось. Но и враг обессилил,  остановился,  попятился.  И  тут командир уловил, что одновременно  замолчали  два  наших  пулемёта.   
      Насторожились  и   фашисты,  мгновенно   оценили положение и предприняли новую атаку. Тогда  к  пулемёту  бросился  сам  командир:
«Прости,  браток!»- прошептал  он  почерневшими губами, обращаясь  к  погибшему  пулемётчику, разжимая  ещё  тёплые пальцы  на рукояти «максима» и  приник к  пулемёту рядом               
с  погибшим  товарищем.  На  врага  обрушился  свинцовый вихрь.  Федор  спешил:  фашист  был  совсем  близко, но и  суетиться было нельзя:  кончалась лента. Он  не  замечал,  как  вслух  уговаривал  себя:  «Спокойно,  бей  точнее…». Оставшиеся в живых сопротивлялись, и  спины  в  зелёных  мундирах  всё  ниже  пригибались  к  земле, чтобы уже  никогда  не  подняться.
      Вдруг рядом разорвалась мина. Котлярова и двух солдат отбросило в воронку от снаряда. Но  оглушенный Федор  всё               
же успел  услышать,  как  над  дорогой  у  самой  высотки раздалось родное,  русское:   «Ура!» Но  как  обрушила воздушная  волна  на  них  огромный  слой  земли, заглушив   
все звуки  и заслонив свет, он  уже не  помнит… «Может быть, эта воронка так и стала  бы нашей могилой, если б не торчащий из  земли солдатский сапог, который и спас  нас». 
      Товарищи   откопали  контуженных  и оглушённых однополчан,  отправили  их  в госпиталь.  Прошло немногим  более месяца, и  лейтенант  Котляров  добивал остатки               
фашистских  банд  в  Праге.  А  над  Москвой  уже  прозвучал салют Победы. 
      Но и  на  этом  не  закончилась  война  для Котлярова.
      Была Западная Украина,  где пришлось восстанавливать советскую  власть,  создавать колхозы. Здесь  ещё долго шли бои  и  не  менее  ожесточённые,  чем  на  фронте. Стреляли в лицо, из-за угла, жгли дома, сено молодчики  с  обрезами  или  с  теми  же  немецкими  автоматами. 
      Только  летом  1946  года  вернулся  Федор  Котляров  домой…

    П   О   М   Н   И   М !

Голод,  холод  да  разруха,
Вдов  солдатских  горький  взгляд…
Дом  родной  и  мать – старуха
Ждали  с  битв  своих  ребят.
Ждали,  верили,  молились,
Слёзы  прятали  в  платок…               
С  лазаретов  возвращались
С  костылями  вместо  ног…
Покалеченных,  любимых
Возвратила  в  дом  война.
И  казался  вечер  длинным
И  нахальною  родня.
Зачинали  с  болью  в  ранах
Дней  победных  сыновей
Лет  военных  ветераны,
Дожидаясь  мирных  дней…               
Родились  мы  в  День  Победы!
Нам  сегодня – шестьдесят! –
Бабушки давно  и  деды –
Чтим  отцов  своих – солдат!
Рукава  пустые  помним,
Костылей,  протезов  скрип
И  над  свежею  могилой
Матерей  прощальный  крик…