Хотелось бы не понимать

Я был пацанёнком, третьего, или четвёртого класса, когда взял впервые шест, отчалил льдину и начал свой первый сплав в жизни. Правда, до этого мне доводилось тонуть в этой же речке, откуда, не умея плавать, я выбрался сам, хотя меня и кинулись спасать. Был паводок, я работал шестом, когда надоело, причалил к берегу на льдине, я ничего не боялся, вероятно осознавал, что крещёный, что меня оберегают Судьба и Ангелы... Потом много, много раз рисковал, когда ездил на крышах поездов, прыгал на полном ходу, разбивался, когда меня переехала вагонетка, когда слезал по углу из многоэтажного дома, выбравшись из форточки, на землю, когда ночью, без всякой страховки, один влезал на купол мужского монастыря, когда прыгал не глядя в обрыв, отбивался ногами - не погиб! Считаю, что меня спасло то, что я крещёный, и мамины молитвы. Тонуть, замерзать, падать на вертолёте и самолёте, оперировать себя доводилось. Но самым тяжёлым и опасным делом были переправы моих лошадок через наши колымские реки. Их сначала надо было получить, диких трёхлеток. Ловил их на удавки. Потом объездить, потом поставить под седло, потом приучить к связке, потом научить идти в связке в тайге, потом научить плавиться в наших реках... Это намного интереснее и более трагично, чем то, что показывают амеры в своих фильмах про Вьетнам. За жизнь здесь, в Колыме, приходилось сражаться по настоящему.

   Теперь всё проще.

  Я ведь знаю, кто мой начальник.   
  Даже знаю, кто друг у меня.
  Я весною буду охальник,
  И весною добуду огня.

  Я ведь буду тогда на охоте,
  Приглашу незнакомого пса.
  Дам тушёнку ему, как в пехоте.
  Он не лошадь, и нету овса.

  Не смешно, да и в общем не радостно.
  Того пса просто так обниму.
  И скажу - мы друг другу не гадостны.
  Так повоем же за Колыму.

  30.01.2015