Три парашутки на Александра Крупинина

БОЛЬШОЙ ЖУЙ

Громко сморкаясь, тряся кулаком и плюясь,
Наконец покидает нас куцехвостый февраль.
Март придет симпатичный такой, как советская власть,
И тогда прилетит к нам большой полосатый жаль.

Большой полосатый жаль обожает харчо,
Две или три тарелки съедает за раз,
Любит папу, садится к нему на плечо.
Зато ненавидит Хижинскую, Говзич и прочих зараз.
.......

В сентябре улетит он, таков природный закон.
Махнём ему на прощанье и скажем "как жаль".
Зараза Говзич тут же припрётся чесать языком
И будет чесать, пока, плюясь, не уйдёт куцехвостый февраль.


$$$
А сентябрь-стриптизер представленье дает в Уфе.
Заголяться начнет, хоть на улице прям бомжуй...
Захожу, словно в морг, в небольшое псевдокафе.
За столом там сидит большой и голодный жуй.

Три тарелки харчо для него - лишь разминка пред казаном.
На обед у него уходит почти три дня.
Как закончит обед, то лежит пару дней бревном.
И поднять его может из спячки один Хижняк.

Но Хижняк этот тоже - на лбу есть табличка - не лыком шит.
Хоть по виду Хижняк не Поддубный - одна нищета.
Для поднятия жуя ему нужен круглый щит.
Но приходит когда - ни половника, ни щита.

На щите том реклама прокисших от жуя щей.
Там Мордевича морда и надпись "А чо?! Ничо!"
Без щита Хищняку не поднять ничего вообще,
А не то что поевшего жуя с его харчо.

И как жаль этот жуй не летает, а лишь лежит.
Слухи ходят по пузу его о его добре.
И пусть ветры у нас от него, но зато ни в жисть
Не придет сюда Говзич с языком своим в сентябре.


СКРИПКА В САДУ

Я вырастил на грядке саксофон.
Из лучшего питомника Европы
прислали семечко, и распустился он
среди капусты, лука и укропа.

Калякины Володька и Димон,
соседские мальчишки-хулиганы,
треща с гороха, дули в саксофон,
их батька Роберт тоже дунул спьяну.
........

А в октябре мы наняли фургон,
лук увезли, картошку и порей, но
ржаветь остался в яме саксофон,
так и не встретив своего Колтрейна.


$$$
А я вот скрипку вырастил в саду.
С ней - контрабас, пучок виолончели.
Перкуссии никак все не взойдут.
А потому мечтать о скрипаче ли?

А вслед за тем тихонько - тет-а-тет -
Хоть и не ждал, признаться, я такого,
Пришел ко мне известный всем квартет.
Где сам Осел под видом Спивакова.

Так вот. Пришли, и - хоть умри - ответь:
Сойдемся ли с тобой, крестьянин, в таксе.
На контрабасе будет, мол, медведь.
Козел же блеет все "хочу на саксе!"

Такой дискурс пошел по дележу,
Что мне не вставить в это и полслова.
Зане, не дискутируя, сижу,
Все думаю: "Эх, нет на вас Крылова!"

А урожай завял и был таков.
В народный эпос перешла та повесть...
Ну, что ко мне не ходит Третьяков
Или хотя бы тот же Растропович?


ГРЕЛКА ХИДЖАНЯНА

В Мудьюге ветры воют монотонно.
Там люди недоведомы друг другу.
Сосед Сысуев ходит по Мудьюгу,
В его руках горелка Бабингтона.
.......

Бегут собаки по следам оленьим.
Олени падают со скал прибрежных
Туда, где Саша Шац, рыбак мятежный,
Выводит в море свой баркас "Сомненье".

Рыбак на скалы смотрит удивлённо -
Поднявши руку, будто голосуя,
На берегу стоит сосед Сысуев,
В его руке горелка Бабингтона.
.......

...Сосед Сысуев смастерил горелку
Из ручки чиппендейловского шкафа.

Крупинин А.

$$$
Посвящается А. К.

В Бердянске дождик капает немножко.
Скрипач Хасанов пьет уже неделю,
Пока на недоведомых дорожках
Следы зверей опять не доглядели.

Он пьет и пьет, ему все хуже, хуже.
Порой выходит на дорожки спьяну.
Но не страшны ему ни дождь, ни стужа,
Когда подмышкой грелка Хиджаняна.

Как Кремль в Москве, стоит скрипач Хасанов.
К нему плывет контрабандист Сысуев.
Ему ехидны все поют осанну,
И тараканы поминают всуе.

В его руках способна эта грелка
согреть весь мир, подобно сердце Данко.
На лбу его написан лозунг «Welcome!».
Ее он смастерил из башни танка.