Пушкину

На бронзовую голову натягиваю кожу,
В глазницы затвердевшие вставляю два огня -
И хладность смертная на жизнь уже похожа,
То - перекличка двух миров.
                Февраль на склоне дня.

Цветов тебе... не думал... не принес...
Нет траура... и ты, мой друг - не дама...
Ты пожелал бы вместо них вина, весенних гроз,
И жизни вновь, и вновь с грехом Адама.

Я сяду рядом... я поэт, как ты...
Общаться с предками считаю я заветом.
Ведь в этом городе душевной немоты,
Приятно провести часы с поэтом...

Ты ожил бы. Но что тебе теперь
Средь здешних мук свою тревожить муку?
Уж лучше так оставить эту дверь...
Лишь изредка впуская мысли руку...

Одно осталось неизменным лишь,
Все то, что прежде было тебе надо:
Подлунной ночи тлеющий фетиш,
Замашки модные и лень аристократа.

Но коль тебя я в думе оживил,
Пройдем по этой охровой аллее.
С тех пор как тот француз тебя убил
Тут не было поэтов веселее.

Затем бульвар неспешно обогнем...
Быть может выпьем оттого что скучно...
Что нужно здесь февральским гадким днем,
Что так морозит душу прямодушно?

Я как приду - то твой открою том.
Осыплется на город тени сажа.
Я знаю, если б был с тобой знаком
В том дивном веке, звал бы тебя Саша.