1 -Побратимы Ярослав Смеляков

     ЯРОСЛАВ СМЕЛЯКОВ

Ярослав Васильич Смеляков
папироску из кармана добывают,  
вытянув,в ладони зажимают,
опасаясь, видимо, «стрелков».

Жадничают Ярослав Васильевич,
или то привычка с давних лет,
когда всё и вся обобществили?
Личные - лишь пайка да кисет.

Да ведь и за ту горбушку чёрствую
так-то было надобно горбить,
что порою не мечтать о чём-то,
а и вовсе не хотелось жить.

Столик в ЦДЛ – в Дубовом зале.
Ярослав Васильич водку пьют
и бурчат:-Ну,что опять наддали?
Ничего, привыкнут – отойдут.
Только не срамись,себя ломая,
за тебя порукой жизнь твоя.
Дай-ка вот для форсу почитаю
не про что- нибудь… про воробья!

«До Двадцатого до съезда
жили мы по простоте -
безо всякого отъезда
в дальнем городе Инте.
…………………………
Но однажды в то окошко,
за которым я сидел,
по наитью, по оплошке
воробьишка залетел…»

Голос глух и монотонен,
да и чтец поэт – не ах! –
но железно многотонен
смысл, заложенный в стихах.

И оттаяв, добрый, чуткий
(вот бы вечно был таков! ),
курит,словно самокрутку,
папироску Смеляков.

У меня к нему завзятый
и понятный интерес,
потому что я когда- то
сам рубил треклятый лес
там же,в тех координатах
долготы и широты,
на потребу комбинатов
Халмер –Ю, Ухты, Инты…

Зная норов Ярослава,
стол обходят стороной,
те,кому его ярь – слава
в горло нож и сон дурной!

Лишь косятся безвозбранно,
вкруг да около  кружа ,
в оттопыренных карманах
кукиш съёженный держа.

Ярослав Васильич допили
и медленно встают.
- Ну,давай, браток, потопали…
Налимонились мы тут.
Мне ж ещё до Переделкина,
заждалась,видать,родня.
Ну а ты,поскольку к девкам,
-порадей и за меня!..

Ой,длинно кольцо Садовое!
Ну а мы спрямляем путь.
Смеляков шагает здорово,
только голова бедовая
опущена на грудь.

Что он вспомнил? Боль?Напраслину?
Это знать мне не дано .
Столько ведь в душе напластано,
столько переплетено!

…Электричка подмосковная.
Ночной пустой перрон.
Я смотрю на Смелякова.
Он на лавку – как на трон.

И поехал,непримеченный
(к почитанью не привык!),
трижды мучимый и меченый,
знаком Времени отмеченный,
грешный и святой мужик.
         ***
…А теперь лежит на низком холмике 
тяжкое ажурное литьё,
отделив от всех живых и помнящих,
придавив былое бытие.

И горит
над скорбной этой вотчиной
по ночам Полярная звезда, -  
словно бы он снова зарешёченный,
но уже навечно,
навсегда.