Элегия

 Многие из моих родных: отец и мать, дедушка и обе бабушки, тёти и дяди - нашли свой последний покой в старом квартале тихого кладбища станции Жмеринка. Уже выросли вокруг деревья;  у родительской могилы ещё сохранилась старенькая скамейка, где можно присесть и просто послушать тишину. Поздней осенью в ласковых лучах осеннего солнца на кустах хризантем перелетают с цветка на цветок последние пчёлы; порою тишину нарушит перелетающий с дерева на дерево старый ворон, задевая ветки огромными крыльями или проплывёт на юг невысоко в небе с прощальным курлыканьем журавлиный клин. Да ещё широко расплывётся вдаль с проходящего рядом железнодорожного пути на Одессу гудок поезда, спешащего туда же - на юг...

  На старом кладбище забытые могилы...
Клин журавлей над ним по осени унылой
Печально проплывёт, курлыча нам с небес
В своём пути на юг, всё дальше и всё глуше,
Как будто бы свой срок окончившие души
Прощаются навек, тела оставив здесь.

Ну, а моей, внизу, под небосводом синим
Тут, у родных могил, на старой лавке сидя
Отрадно наблюдать, не улетев пока
Из мира этого, в полупустой передней
В соцветьях хризантем полёт пчелы последней
И шелест вниз с ветвей летящего листка.

Над уголком земли сгустившаяся память
Не знает суеты - и звукам плавно падать
В прощальную купель осеннего тепла.
Покой и тишина.Всё мирно и красиво,
И расплескавшись вдаль гудок локомотива
Ответит журавлям, что жизнь - не умерла.