Теней морозные узоры

Утро выдалось очень чистым -
морозом узоренным, сердца влагой ли.
Читалось письмо, и слова друг на друге висли
и плакали.

Читалось письмо и, казалось, никак не кончится.
Буквы, как лёд, мешались в больной узор -
будто печатью последней немая пророчица
ставила злой приговор.

Треснули стёкла черниловых линий - бледные,
бедные, нищие, с голоду расплылись, -
и, вместе с ними, вазою неприметною,
вся моя жизнь.

Много ли, мало ли вытекло жизни, вымокло?
Знать, ненадёжен был этот хрустальный щит.
А у других-то с щитами всё уж наверное шибко -
выйду на улицу - слышите? - ух, трещит!

Экий морозец! Но это второе по важности:
главное мне - дочитать письмо,
чтоб, дочитав, я ни слова по-нашенски
вымолвить - и не смог.

Белое, стройное, злое, холодное,
утро отчаянно бьёт по окну -
и что-то в груди, истекая, обколотое,
резко вдохнуло льду.

Буквы плясали, и пляшущих линий
был невозможен свист.
А за окном серебристый иней
на проводах повис.

Утро выдалось очень чистым,
скоро совсем рассветёт,
только сперва с первым грохотным выстрелом
кто-то себя убьёт.

Читалось письмо, и, казалось, никак не кончится.
В сердце врезалось яростью льда, льда шпагами.
А помнишь ли, милая сердцу покойница,
как обнимались с тобой и плакали?

Помню и всякие злые мысли,
что овладели сердечком простуженным...
Утро вот выдалось очень чистым...
Да кому оно, боже, нужно?!

Что толку теперь от какой-либо истины,
мороза по коже, текущего времени?
Тут каждое слово - удушенный висельник
и каждая буква - застреленный.

Нет, право, не надо читать, достаточно -
уже перечёл по десятку раз...
Ужели покрыло туманом мрачным
тоску твоих светлых глаз?

Не вижу, не верю, и всё расплывается,
и сам я почти уже труп -
мне только увидеть теперь лишь пальцы
твоих белоснежных рук.

Мне только б услышать твой смех безудержный,
мне б только твой искренний взгляд...
А можно, ты будешь совсем не умершей,
а будешь живой, как два дня назад?

Ты! - белое, злое, оглохшее, сиплое,
отчаянно бьёшь в груди.
Что, чуешь дорогу безсовестно гиблую
и чувствуешь, что впереди?

А ты посмотри бы на утро чудесное,
на блёклый и сумрачный вид -
не видишь, что небо является бездною
и что каждый под ним - убит?

Смеёшься - и правильно, милое, делаешь -
нам только смеяться в чаду и дыму.
Что, Солнце, над плотью рдеешь?
Скажите, что нужно Ему?

Зачем этот гость, невозможный, непрошеный?
Зачем освещать и слепить?
Зачем поманить человека рожью,
но водкой его опоить?

Пусть утро останется - раннее, чистое.
Пускай навсегда мороз,
чтоб каждый, читая такое, выстоял
и вместе с ним замёрз.

А я не замёрзну и я не холоден,
я утро пускаю вспять,
чтоб каждый препроклятый солнечный полдень
в безумье виска стрелять.

Читаю письмо - и никак не кончится,
милая, этот вздор.
Прочту ещё раз...
Мне к тебе очень хочется,
но как же прекрасен морозный узор!


23 января 2015